Ну не такой уж он и дурак – начал не в лоб. Просто молодой. Молодости свойственно считать себя самой умной, но всё равно расхолаживаться не стоит. Кто его знает, какие он подарки для меня впрок запас? Но тыкать мне, конечно, не дело. У меня Колька его возраста. Хотя, пусть тычет – это расслабляет, делая противника, то есть меня, более простым и мелким. Пусть я в его глазах буду червячком, копающимся в своём навозе, с которым и возиться не стоит. Мне от этого лучше, не ему.
- И так, зачем Вы, - он что – читает мои мысли? – я и вспотеть не успел, - разыскиваете Капитолину Козырь, она же Капитолина Заходина?
- Потому что она - моя жена. У нас ребёнок. Сын…
- У Вас есть подтверждающие Ваше утверждение документы?
- Понимаете, была война… не лучшее время для хранения документов. По-жары хотя бы… эвакуации…
- То есть вы женились во время войны? – я прикусил язык. Жениться на Капке в войну я мог только полицаем… Нет! Есть ещё вариант.
- Наши отношения оформил священник Николай Субботин. В сорок третьем, - я «гнул на холодную» - если ему нечем бить, значит, я победил, если будет хоть тень сомненья – проиграл. Но, может, хоть что-то узнаю про своих… единственных. - Было и венчание, и запись в церковной книге – ЗАГСов-то в Проже в ту пору не было.
- Чем Вы можете подтвердить свои показания?
- Отец Николай – священник Субботин погиб от руки фашистских оккупантов, значит, только церковной книгой.
- А её забрали те, кто убили попа. Так что всё шито-крыто… Может, вы, фашистские недобитыши, связь восстанавливаете с помощью советской власти?
- Но ведь Капитолина Козырь была членом партизанского отряда Субботина!
- А Вы-то откуда это знаете?
- Она сама мне говорила. Отец Николай мне говорил.
- Поп. И как назывался отряд этого попа? «За веру, царя и отечество»?
Так. Капка никогда не говорила о названии отряда. Отец Николай тоже. Никифор, когда я сидел в кутузке у его «мстителей» поминал только «твой от-ряд подтвердит, что ты на них работаешь». Для полицаев все партизаны были просто бандитами…
- Или «За святую Русь?», а?
- Не знаю. Названия отряда никогда не слышал. Когда было надо, говорили «у попа», «к попу»… сам ходил в храм к нему на «исповедь». Жаль, в грехах исповедоваться не успел…
- Значит, не знаешь?
- Нет.
- Вы когда, по Вашим словам, потеряли связь с этим отрядом?
- После гибели отца Николая.
- Вы что, в Бога верите?
- Да. Верующий.
- Значит, после гибели попа. Когда точно?
- Он был моей единственной связью с отрядом.
- Поповский отряд стал носить имя священника Николая Субботина по лич-ному приказу, - он понизил голос, - Сталина, - дальше голос вернулся на место, - через три месяца после его гибели. Так очень просили штаб партизанского движения бойцы отряда. Вы знать об этом не могли. Фантазировать не стали. Участие Ваше в партизанском движении это подтвердить не может, но заключение брака между Вами и гражданкой БССР Козырь делает вероятным.
Слава Богу! Жаль, что правду свою пришлось сдобрить горстью лжи, но ведь, будь наша с Капкой воля, всё было бы именно так, как я рассказал. Или расписались бы в ЗАГСе, если вам так хочется. А что сын наш, которого растили вместе, не свидетельство нашего брака? Разве не он - самое главное наше удостоверение? Хоть перед людьми, хоть перед Богом. Не могло быть тогда у нас ни венчания, ни росписи. Но ведь ищу же я их. И они ищут меня. Только найти друг друга не можем… А ведь нашли! Нашли! Не зря же я здесь сижу! От этой мысли я так рывком подался вперёд, что следователь, или кто он там на самом деле, так резко отпрянул назад, что едва не упал со стула:
- Что вы себе позволяете!!!
- Где она?
- Она… умерла… лет десять назад…
- Сын где? – сейчас мне нельзя было перечить. Это понимал даже этот соп-ляк.
- Он жив, здоров, но ему сказали, что вы умерли – Вам нельзя с ним… ви-деться. Вы, вы - полицай!
Я обмяк. Капка умерла. Колька жив, но увидеть я его не смогу. Не дадут. Эти точно не дадут.
- Почему нельзя?
- Потому, - следователь смотрел на меня, насупившись, - потому что Вы – полицай, да и он… не очень благонадёжный.
- Сидит?
- Неет, этот никогда не сядет. Но я и так Вам сказал лишнего.
- Отчего умерла Капитолина и когда?
- Двадцать третьего июля шестьдесят первого. В медицинском заключении написано «сердечная недостаточность», – он протянул мне копию медицин-ской справки, а через минуту снова вытянул за ней руку. - Поверьте, больше пока Вы ничего не узнаете, – следователь аккуратно уложил её в дело. – Ни от меня, ни от кого другого. Может, когда потом… Но не сейчас. И не пишите больше запросов. Вот ответы на них, - он издалека показал мне несколько бумаг и снова убрал их в папку. - Других не будет. Это правда. До свидания. Да, ещё: не ищите сына. Вы сделаете ему только хуже. И завязывайте с этими… трубами.
- Я их не для себя делаю. Людям воды надо. Не мне. Мне двух вёдер на три дня хватает.
- И всё равно, завязывайте.
- Прощайте.
- До свидания.
Продолжение: http://www.proza.ru/2019/03/15/967