21
Кажется, я затанцевался. Уже начинаю засыпать на ходу. Глаза слипаются почему-то. А у Оленьки глаза закрыты с того самого момента как я подхватил ее на руки. Осторожно присаживаюсь на диван. И нежно целую девочку в щеку.
- Я не сплю, нет, еще не сплю,- сонно бормочет она и уже весело улыбается , открывая глаза.
- Вот раз не сплю, то…
- Чего? – настораживается дочка
Размышляю над тем, что хотел сказать. Путаюсь мыслями, глядя, как смотрит на меня этот удивительно красивый ребенок. Формулирую мысль и говорю:
- Сейчас выдам тебе чистое постельное белье. Одеть сама сумеешь?
- Ага,- смешливо выдыхает дочка.
- Вот,- продолжаю я мысль,- А пока ты тут готовишься ко сну, я схожу в ванную и тоже переоденусь.
Сегодня действительно надо найти пижаму. Не могу же я при дочке в трусах ходить. Поэтому вынимаю из шифоньера чистое постельное белье и пижаму. Белье вручаю Оленьке, а пижаму беру с собой и иду переодеваться в ванную. Возвращаюсь я где-то минут через десять потому что все-таки решаю принять душ. Все нормально. У Ольги там наверное уже все готово, а себе я на полу рядом постелю. Разойдемся как-нибудь я думаю.
Когда я возвращаюсь обратно в комнату , то у меня от удивления немного открывается рот. А все почему? Потому что я вижу то, что никак не ожидал увидеть. Диван в комнате раздвинут, застелен, а Ольга с довольным видом восседает посередине по- турецки и как-то озорно улыбается. На ней какая-то веселенькая почти детская пижама розового цвета , а на ножках изящные белые носочки.
Удивляюсь про себя, потом хмыкаю и прикрыв дверь удивляюсь уже вслух. И спрашиваю:
- И что это интересно такое,- я обвожу комнату взглядом, а потом еще и жестом.- и где ты спать будешь?
- Здесь. – Оленька удивленно показывает взглядом на диван.
- Ага,- отвечаю я.
Уже начинаю напрягаться. Кажется мне не очень нравится ход дочкиных мыслей. Вернее он меня смущает.
- Ну а я где буду спать? Места то на полу не осталось.
- Тоже здесь.
Я удивленно смотрю на Оленьку. Нет, она чего – издевается что ли? Ничего себе прикол.
- Предлагаешь нам вместе спать что ли?- вслух удивляюсь я.
- Не вместе , а рядом,- смеется Ольга,- Это во первых. А во вторых…
Удивляюсь. Надо же – еще и во вторых. Хотя если есть во первых, то во вторых просто должно быть. И повторяю вслед за Ольгой:
- А во вторых…
Я пытаюсь поддержать дочкин шутливый тон. Весело смотрю на нее и жду ответа. То есть продолжения мысли.
- Во вторых, - отвечает дочка уже обиженным тоном,- Ты в пижаме и я в пижаме. Поэтому лично я никакого криминала не вижу. Подумаешь рядом поспим. Ты мой отец между прочим. Но если ты смущаешься – можем спать под разными одеялами.
22
Короче договорились. Ну как договорились? Ольга просто убедила меня в своей правоте. Что называется выспорила, используя запрещенный женский прием под названием «я обиделась». Сидит, главное. Губы надула, глаза прищурила и носом зашмыгала. А ничего смешного между прочим и очень похоже на мелкий детский шантаж. Хотя изначально эта идея мне очень не понравилась, и я попытался протестовать. Хотя Икар тоже летать пытался. Ну и что вышло. А с девушками видимо у меня вообще всегда похожая история. Вот помню была у меня в детстве одна кузина – Настей звали. Любил я ее очень. Ну как любил? Конечно не так как в бразильских сериалах, а чисто по родственному – как младшую сестру. Но очень уж сильно. Так эта мелочь была конечно обо всем в курсе и всегда этим удачно пользовалась. Любой наш спор решался на раз-два. Эта мелочь – повторяюсь - по поводу любого спора сразу изображала обиду, закрывала лицо руками и начинала издавать звуки похожие на плачь. А я сразу начинал сходить с ума и соглашался на любые условия, напрочь сразу забывая обо всем – даже о предмете спора. И это похоже как раз оказался случай того же рода.
Поэтому пришлось тупо согласиться на все условия как и принято обычно при общении с террористами и шантажистами. Нет конечно просто согласиться в данной ситуации конечно же оказалось мало. Пришлось ныть, уговаривать, умолять, просить прощения и обещать исполнить любое желание, нет – даже два. На этом и порешили.
Короче уже легли, я потушил свет и пожелал Ольге спокойной ночи. В ответ на это она попросила рассказать ей сказку. Чего? Серьезно? Да ладно. В смысле – вот еще, да ну на фиг. Ребенку уже двадцать лет . А она же мне про сказку главное на полном серьезе. Ну не знаю. И вообще – я сказки давно читал и уже не помню ни- че- го. Приходится импровизировать и лепить сценарий сюжета по ходу съемок. Поэтому все началось с курочки рябы и ее платинового яйца, а закончилось все тем, что Карлсон неожиданно вдруг упавший сверху в виду окончания в нем топлива развалил напрочь теремок, и все звери его долго ругали, шлепали тапочком по попе, а потом даже в угол поставили на целых три года. Но он все равно по амнистии раньше вышел – через семь месяцев. Короче под конец я увлекся и нес уже полную чушь.
Я услышал мирное дочкино сопение когда уже закончил свою сказку. Смотрю, а Олюшка у меня на коленях прямо уснула. И чего делать. Такой же все-таки она красивый ребенок особенно когда спит. Ангел же просто. Хотя когда не спит тоже почти ангел – даром что с другого полюса. И что теперь делать?
Анечка снова у меня в голове языком цыкает. Это то ладно. Вот же неуемный ребенок – вечно всем недовольна. А критиковать это все умеют. Делать то что?
- Как что делать?- ворчит девочка ангел,- Будь ласковым и нежным. Ты же это наверное тоже умеешь. Не можешь же ты все время только ворчать, грубить и огрызаться.
Ага. Это она мне что ли? То есть про меня? Да ладно. Вот еще. Взяла бы и помогла, раз такая умная. А учить и критиковать – это у нас все умеют между прочим. Любят и умеют. Учить у нас все мастера. Причем некоторые наверное думают, что они уже мастера спорта. Судя по их вечным корявым советам и беспредметным придиркам. Вот.
Я же все это не вслух говорю? Я же вроде думаю только. А чего же она тогда языком все цыкает? Точно, она же ангел. И может вполне себе очень легко читать мои мысли. Хотя может это вообще просто шизофрения, и я тупо спорю сам с собой, а не со своим ангелом-хранителем.
23
Думаю все это, а сам на Олюшку свою ненаглядную любуюсь. Неожиданно меня вдруг посещает мысль, что все это сон, что я завтра проснусь и моей дочки не станет. Очень хочется ее разбудить, чтоб доказать себе что она настоящая. А не сон и не фантазия. Это с одной стороны. А с другой – жалко. Она же вот только что уснула. Безвыходная ситуация.
Не знаю что делать. Мне страшно просто до икоты. Взять себя в руки не получается. Поэтому остается последнее. Кое-как дотягиваюсь головой до подушки, утыкаюсь в нее лицом и начинаю тупо реветь. Сколько это длится я не знаю, потому что кажется теряю счет времени. Меня приводит в себя лишь кашель неожиданно раздавшийся у меня за спиной. Поднимаю голову и снова вижу своего ангела. Юную и красивую девушку Аню.
- в чем дело-то?- и улыбается,- какие проблемы? Чего ревем?
- плохо все,- привычно ворчу я,- мне страшно, что это вот чудо вдруг исчезнет. А я этого не переживу. Я люблю ее.
Девочка ангел начинает ехидно улыбаться. Тоже мне. А еще девочка. И спрашивает:
- Вот еще, ты чего - Педофил что ли? Или Набокова перечитал?
- Да пошла ты,- почти кричу я,- Девочка красивая вон какая, а туда же. А еще ангел.
Анечка кажется обиделась. Подумаешь. На обиженных воду возят между прочим. Тоже мне. А еще про терпение все время лапшу вешают. Смотрю, Оля снова глаза открыла. Ну вот, дурак. Еще и ребенка снова разбудил.
- Папочка, ты чего? Ты на кого?
- На меня он, на меня,- ухмыляется Аня,- Ладно, не плач слабый человек. Я твой ангел. Я придуж, когда будет надо и спасу тебя.
Спасет она меня. Продолжаю мысленно ворчать. Ворчу и машинально глажу по голове Оленьку. Кажется она уже снова дремлет.
- Ладно, не хнычь,- смеется надо мной ангел,- Завтра приду и помогу. Жди. Здорово все-таки она уже тебя обработала. Уважаю. Сразу видно работу мастера.
Неожиданно открывается дверь в комнату. Я вижу маму. Она немного удивлена, немного напугана и немного спросонья. И спрашивает шепотом:
- Чего кричишь? Напугал.
Пытаюсь оправдаться и тупо вру первое, что приходит мне в голову:
- Кошмар приснился, Ольгу тоже вон напугал. Еле снова уснула. Прости.
Мамуля напряглась даже немного кажется. Задумчивая стала. Стоит затылок чешет:
- а вы чего вместе спите?
- Не вместе, а рядом,- пытаюсь подражать дочке.- Оленька так захотела.
- а снилось то чего?
Это мамуля меня спрашивает. Ну и что я ей отвечу? Приходится врать дальше:
- Не помню. Забыл. Страшное что-то.
Мамуля слушает мое бессмысленное бубнение, удивленно хмыкает и уходит. Закрывает дверь с другой стороны.
Тоже ложусь. Осторожно, но как можно плотнее прижимаюсь к Оленьке и очень нежно и осторожно ее обнимаю. Кажется засыпаю.
24
Меня будет утренний свет. Штору вчера не закрыл. Нет не забыл. Просто. Не знаю, не стал и все. Интересная у меня поза. Ага. Или нет, это не я. Поза лично у меня самая обычная. Только вот Ольга почему-то очень интересно лежит. Обнимает меня и руками и ногами. Причем так крепко, что я даже пошевилиться не могу. Надо же. Она чего – борьбой какой занимется что ли или как? Худая же и щуплая как не знаю кто. Предпринимаю очередную попытку выбраться. Снова не получается. Уже вижу хитрую детскую улыбку на лице дочки. Кажется она уже не спит. Ну и что тогда? Игры странные какие-то с утра. А какие игры могут быть спросонья и не позавтракав? Если только… Неуместная мысль обрывается, Ольга уже давится своим смехом. Подумаешь. Начинаю зачем –то гладить ее по голове и моя рука натыкается на два острых бугорка. Все правильно – она же посланник ада, а это значит , что чертик. Машинально опускаю руку чуть ниже и чувствую голые дочкины плечи. Да ладно. Окончательно просыпаюсь и окидываю дочку всю целиком насколько это возможно.
Во первых – поза. Она натурально сидит на мне почти верхом. А чего это значит? Спрашиваю и пытаюсь выяснить. Слушаю:
- Просто ты снова плакал вчера, уже после того как бабушка ушла. Долго плакал. Я проснулась, ждала какое-то время , пыталась внимание не обращать чтоб не смущать тебя…
- короче,- хмурюсь я.
Ольга щелкает пальцами зачем-то, видимо ловит в своей красивой головке умную мысль:
- Не дождалась, что ты сам успокоишься – обнять тебя решила. А ты такой большой. Ну не толстый, я не это хотела сказать – не обижайся пожалуйста. Просто крупный. И лежал в очень неудобной позе.
При слове «поза» Ольга наконец-то смущается и слезает с меня. Снова ее разглядываю. А пижама –то где. Я –то думал, что мне показалось, будто у девочки спина голая. Какое-то изящное, но миниатюрное нижнее белье интересного розового оттенка. Нет красного.
- А с одеждой у нас чего? Кажется из вчерашнего только носочки остались.
- Так я же тебя обнимала.
Мне кажется или девочка покраснела? Или это просто ее белье отсвечивает? Нет?
- ага,- прыскаю я от смеха,- И это как раз сразу все объясняет. Не вижу логики.
- просто я очень сильно тебя обнимала, папочка, и очень долго. А ты почему-то очень теплый. Мне просто жарко стало.
Кажется девочка уже становится максимально красной. Надо же. Видимо я переборщил с этим «допросом». Уже снова неудобно себя чувствую. Сначала вдруг ощутил себя почему-то чуть ли не педофилом, ну а теперь когда все так счастливо открылось – просто последней сволочью.
- Просто я очень люблю тебя папочка,- смущенно бормочет Ольга. Смотрю, а она уже снова пижаму обратно натянула. Уже все приходит в норму.
- Уже оделась что ли?- удивляюсь я. – А кремом своим как мазаться будешь?
Ольга удивленно на меня смотрит. Очень долго и очень удивленно. А потом говорит:
- Так кремом, папочка, надо мазаться в ванной – сразу после душа. А в душ надо идти через гостиную. А там дедушка с бабушкой. Если я выйду прямо так – в нижнем белье вдруг они услышат, проснутся, увидят меня и наверное что-нибудь неправильно поймут.
Вот теперь кажется краснеть уже начинаю я.
25
Потом снова все как обычно. Пока Оленька принимает душ и мажется своим хитрым кремом, я кипячу чайник. Затем я тоже быстренько умываюсь , чищу зубы и наскоро бреюсь. А потом мы вдвоем сидим на кухне и ждем, пока проснутся мои родители. Я пью растворимый кофе, а Ольга свой зеленый чай. Снова болтаем без умолку, поэтому даже не включаем телевизор. Потом наконец-то просыпаются родители, и мы завтракаем уже все вместе.
Затем я мою посуду после завтрака а Ольга стоит и в окно смотрит. Сначала просто вниз а потом вдруг задумывается и говорит:
- Сегодня же Аня твоя обещала прийти. Прямо жду- не дождусь.
- Аня?- удивленно переспрашиваю я.
- Ну эта девочка смешливая. Твой ангел хранитель.
Начинаю вспоминать свой сегодняшний сон. Это что и правду было – красивый голубоглазый ангел в моей комнате?
- Похоже, папочка, Анечка тебе сильно понравилась. Ты чего влюбился что ли?- улыбается Оля.
- Вот еще, скажешь тоже,- ворчу я,- чего сразу – влюбился. Я только тебя люблю и больше мне никто не нужен. Иногда уже даже про родителей забываю.
Ольга удивленно на меня смотрит. Просто очень удивленно. Кажется еще немного и у нее глаза вывалятся.
- Да ладно,- ухмыляется она.
- Прохладно,- машинально огрызаюсь но тут же одергиваю себя,- Извини, ребенок.
Девушка продолжает стоять у окна но теперь смотрит уже не в него, а на меня. Внимательно и удивленно. Вон даже рот от удивления разинула. Хоть лампочку вставляй. А при чем тут лампочка? Ах да, это же прикол такой был – вроде как лампочку в рот засунуть можно, а вытащить обратно уже не получится. Вот интересно все-таки – почему? Кажется в газете какой-то писали, потом в интернете, а потом даже в кино упоминали этот случай типа прикола. Ничего себе прикол! Когда человек из-за своей тупости попадает в больницу. Хотя все это фигня по большому счету. Фигня и глупости. Как раз специально для людей которым заняться нечем. А мне есть чем заняться. Вот стою сейчас и посуду мою. Хотя помыл уже оказывается. Между делом. Видимо машинально. Как раз пока стоял тут и всякую фигню думал.
- Вон она, уже идет,- слышу я радостный голос Ольги,- Ну Анюта твоя.
- Вот еще, ребенок, скажешь тоже,- снова машинально огрызаюсь я,- Чего сразу моя-то если красивая девушка.
Выключаю воду, подхожу к окну и тоже встаю рядом с дочкой:
- Где?
- Ага, ждешь уже? Вот я же и говорю – красивая девчонка.
Пытаюсь изобразить обиду. Тоже надуваю губы, прищуриваю глаза и сопеть начинаю – в общем пытаюсь максимально спародировать Олюшку.
- Да ну тебя, и шутки у тебя не смешные.
- Ну ка держи меня,- Ольга крепко обнимает меня за шею и буквально запрыгивает ко мне на руки,- А по поводу того, что ты меня любишь? Это правда, папочка? Или просто отголосок того, что было сегодня ночью?
Меня кажется даже передергивает. Что было, какой отголосок. Что за игры опять?
- Ребенок, уймись уже – ты же девочка. И ночью ровным счетом ничего не было. Просто я люблю тебя очень –очень сильно. Но как дочку понимаешь.
- Ага,- начинает хохотать Ольга.- Тогда пошли уже встречать Анюту. А то она уже вот сейчас придет, а надо еще дедушку с бабушкой подготовить.
- Снова врать? – ворчу я.
- А ты как думал,- продолжает смеяться Оленька,- Это и есть взрослая жизнь. Нужно врать, изворачиваться и пристраиваться к обстановке, чтоб урвать себе удачное место в жизни и немного солнечного тепла.