Очередной съезд военных специалистов по организации донорства и трансфузиологии проходил в Риге. Подполковник Самойлов Станислав Андреевич получил командировочное предписание, заехал домой, сообщил о поездке семье, побросал все необходимое в свой саквояж, переоделся в новую только что пошитую повседневную форму и на маршрутном городском автобусе отправился в аэропорт. Там встретился с еще одним сотрудником госпиталя. Это был полковник Рустамов Наиля Шамильевич, делегированнный хирургами. В столице Согдианы погода была летной практически круглый год, поэтому посадка в самолет осуществилась без задержки. Лайнер быстро набрал высоту. В иллюминатор хорошо просматривалась пустынная местность, простиравшаяся до самого горизонта. Примерно через два часа полета появилась густая облачность, и земля скрылась под плотным слоем туч.
Рига встретила прибывших военных медиков прохладной осенней сыростью и невидимой глазом моросящей мглой, иногда переходившей в настоящий дождик. Станислав Андреевич извлек из своего обширного саквояжа армейское летнее пальто и комфортно стал бродить по местным улочкам. Рустамов был не столь предусмотрителен, поэтому поспешил в гостиницу военного ведомства, где был обозначен сбор прибывающих. Перестроечные времена приближались к апофеозу событий и в зону продовольственного дефицита постепенно начали втягиваться прибалтийские республики. На улицах было не многолюдно. Встречные прохожие были сосредоточены на своих проблемах, шагали с серьезными лицами, на военного с медицинскими эмблемами практически не обращали внимания. Проходя вдоль витрины небольшого магазинчика неподалеку от Домского собора, Станислав Андреевич уловил необычайно приятный аромат кофе. Он решил заглянуть внутрь. За одним из столиков сидел военный также в звании подполковника и тоже медик. Подойдя ближе, и, рассмотрев лицо соратника, Самойлов с изумлением воскликнул:
— Камский! Игнат! Ты?
— О, Стас! Вот так встреча.
Офицеры обнялись. Заметив, что они привлекли внимание посетителей, старые друзья снизили приветственный накал и уселись за столик.
— Какими судьбами в Риге? — поинтересовался Самойлов.
— На съезд приехал.
— Я тоже.
— А где служишь?
— В южном военном округе.
— Донорством занимаешься?
— Да, в качестве дополнительной нагрузки. А так по штату старший ординатор работаю по специальности. Оперирую.
— Ну, а ты где сейчас?
— В столице Согдианы.
— Хорошо у вас там в Ташкенте. Солнечно, тепло.
— Да, но я по дождям скучаю.
— Ну, что допиваем кофе и на место сбора в гостиницу. Там поговорим. Есть о чем.
— Хорошо, — согласился Самойлов
Из Домского собора доносились звуки органной музыки.
— Надо бы сходить в собор. Побывать в Риге и не послушать орган это будет упущением. Как думаешь? — поинтересовался Игнат у товарища.
— Я за эту идею.
Программа работы съезда военных медиков, рассчитанная на два дня, была уплотнена до предела. Однако в общении офицеров не было, как в прежние времена, армейского задора, юмора с накалом веселья. Волна критики всего советского накатывалась и на армейские устои, заставляя военспецов чувствовать себя без привычной идеологической и моральной подпорки.
Доклады вызывали практическую заинтересованность. Параллельно проходила также работа по секциям. Планы развития выглядели грандиозно. Камский в свой портфель, а Самойлов в емкий саквояж поместили нужные для работы материалы. Билеты на обратную дорогу уже лежали в карманах. В день убытия бывшие сокурсники отправились в Домский собор послушать выступление органистов. Народа было мало, и служивые присели на одну из длинных скамеек со спинками. Самойлов слушал мелодичные переливы в глубокой задумчивости. Камский не мешал другу погружаться в нирвану, хотя сам такого проникновения в душу мелодий, как его товарищ не ощущал. Игната звучание органа впечатляло, но и одновременно вызывало какое-то необъяснимое отчуждение. Он стал незаметно для слушателей изучать оформление и росписи стен. Когда они покинули величественное здание, уже начало смеркаться. Неподалеку от выхода Камского окликнула женщина. Офицеры остановились. Дама была худощавой в возрасте примерно сорока лет. На ней было светлое осеннее пальто, на голове под цвет кленов желто-оранжевая шляпка, на ногах коричневые туфли по сезону.
— Извините, вы приезжие?
— Да, но почему вы так решили? — задал Камский встречный вопрос.
— Те, кто у нас служат, в военной форме в собор не ходят.
— Понятно. Но вы, возможно, что-то нам хотели сказать.
Самойлов к разговору не подключался, но заинтересованно стоял рядом.
— Понимаете, у вас лицо открытое, взгляд вызывающий доверие. И без эмблемы понятно, что вы врач. Да. Конечно. Сейчас такие непростые времена. Не знаешь, что будет впереди. Тревожно. Тревожно не за себя, а за детей.
Женщина говорила с едва уловимым акцентом.
— Вы не волнуйтесь, военные всегда за народ, — произнес Камский, пользуясь возникшей паузой.
Затем женщина посмотрела прямо в глаза стоявшему перед ней офицеру и продолжила:
— Нам нужно только немножко свободы.
После этого повернулась и ушла по тротуару, осыпанному осенней листвой.