В Порхов мы прибыли одновременно со сгущающимися сумерками. Найти парикмахерскую Нины в этих условиях оказалось не так просто: загоравшийся свет фонарей и окошек с витринами меняли моё прежнее восприятие городка, и я не сразу сориентировался, дважды заставив Ингу проехать мимо нужного поворота.
Наконец мы подкатили к искомому крыльцу, рядом с которым стояла продолговатая щегольская иномарка.
- Инга, - попросил я. - Сходи на разведку. Спроси чего-нибудь и возвращайся. Я побуду пока в машине.
Она вернулась скорее, чем я ожидал, и была в высшей степени взволнована: вопреки общей выдержанности, её тонкая кожа вспышкой румянца легко выдала истинную микрореакцию.
Она сходу взялась за руль и завела мотор.
- Что такое?!
- Там один из его добрых знакомых!.. Мистика какая-то, - сказала нервно она и стала отъезжать. - Я видела этого человека пару раз, когда он приезжал с деловыми визитами.
- Погоди! Какой он из себя? В очках и лысоватый?
- Да... Ты его знаешь?
- Это, наверное, муж парикмахерши... А сама она там была? Такая - с короткой стрижкой?
- Да. И показалась мне встревоженной.
- Далеко не отъезжай. Встань вон там и оставайся. Я пойду в парикмахерскую...
- Хочешь опять обскоблиться?
- Почему бы и нет?
- Не надо! Я устала от бритоголовых.
- Хорошо. Спрошу насчёт побриться... И подровнять височки.
Щетина у меня отрастала быстро, и просьба моя прозвучала вполне естественно для проезжего человека издалека. Нина на мгновение застыла, но тут же сделала приглашающий жест. Муж, уже обслуженный, с лёгким изыском воспитанного и благородного человека, в момент освободил кресло, весело взглянув на меня и произнеся весьма доброжелательно:
- Садитесь, пожалуйста!
- Благодарю, - попадая в тон и стараясь подхватить его стилистику экстравагантности, ответил я, преисполненный невозмутимого аристократизма, как мне казалось.
Руки Нины заметно дрожали, и я очень боялся, что она мне нечаянно порежет горло опасной бритвой. Но всё обошлось. Сказался её профессионализм.
Я молча расплатился и вышел, а муж остался - такой же весёлый и доброжелательный.
Молчание моё продолжалось и в салоне автомобиля. В конце концов, Инга не выдержала:
- Так и будем стоять?
Я очнулся от своих размышлений, а точнее сказать, от их отсутствия:
- Ехаем!
- Куда?
- За город.
- Хочешь устроить пикник на обочине?
- Хочу устроить отдых в домашних условиях... Выворачивай на эту улицу, а потом - прямо!
Мы подъехали к знакомому полудачному хуторку, где своей добротностью выделялся дом Нины. Моя память меня не подвела: ключи от дома были спрятаны под крыльцовым навесом. В противном случае нам пришлось бы устроиться в бане, где тоже было уютно и комфортно - если немного подтопить печь.
Я включил свет внутри дома, нисколько не боясь, что могут прийти соседи: из прошлого опыта посещения Нининой обители я запомнил её фразу, что соседи никогда к ней в дом не суются из-за понятной осторожности, что её несколько удручало.
В первую очередь я отыскал свой паспорт в секретере, и только потом стал стягивать с себя куртку. Взглянув в зеркало на своё полубандитское отражение, я вдруг застыл, застигнутый озарением, что не преминула заметить Инга:
- Что с тобой? Передумал?
- Это же его куртка! И он наверняка её узнал.
- Куртка мужа?.. Да. Она не расхожая китайская. Это - фирма.
Постояв в некотором замешательстве, я всё же решил снять её и культурно повесить на плечики: чужую собственность следует уважать кем бы ни был её хозяин.
- У меня есть своя. Пора переодеваться и обретать обычный облик рядового труженика.
- Вот и хорошо... Едем дальше?
- Нет. Надо дождаться хозяйку.
- Думаешь - она приедет одна?
- Думаю - что иначе нельзя... Ты боишься?
Инга не ответила и тоже сняла свою верхнюю одежду.
- Растопи печь, а я приберусь...
Это было разумно. В доме было прохладно, а полы в полудеревенском жилище всегда нуждаются в уборке. Когда согрелась вода, моя чистоплотная спутница взялась их даже мыть. Я помогал ей, и за этим похвальным занятием нас застали вернувшиеся хозяева.
- Браво! - сказал муж Нины. - Меня зовут Порфирий...
Он засмеялся, потирая руки. Пальцы у него были худые и длинные.
- Петрович! - закончил я за него.
- Нет! - ещё пуще засмеялся он, закинув голову и обнажая острый кадык из под стильного кашне. Золочённые очки его тоже сияли. - Пантелеймонович.
- Пантелей и Пантелеймон - это одно имя? - зачем-то спросил я.
- Возможно... Никогда не задумывался об этом, - охотно откликнулся он без всякого снобизма, протянув свои щупальцы к разогревшейся печке.
"Наверняка - карманник!" - подумал я. - "Такими пальцами можно залезть куда угодно... И обаятельный. Зубы умеет заговаривать..."
- А нас зовут Родион Романович и Софья... - я замялся, пытаясь вспомнить имя Мармеладова, но никак не мог. Но на этот раз мне помог мой собеседник:
- Семёновна! Отца её, Мармеладова, звали Семёном Захаровичем!
"А я бы и не вспомнил", - подумалось мне. - "Однако карманник этот ещё тот гусь. Начитанный и с хорошей памятью"...
- Только я, в отличие от вас, действительно Порфирий Пантелеймонович, - продолжал он. - А вот вы, как мне известно, Руслан и Люд... Извиняюсь, - Инга!
"Откуда он всё это знает? Когда успел? - думал я, склонившись к ведру и полоская тряпку. - "Должно быть, его послал на перехват всезнающий дядя Жора, и, конечно, подробно проконсультировал..."
Молчавшая всё это время Нина скинула пальто, и перехватив у меня тряпку, шепнула:
- Он всё знает про вас... Дай, я закончу! Мой руки и поговори. Он должен сообщить тебе что-то важное.
"Чего это он может мне сообщить? И почему не сообщил сразу - там, в парикмахерской?" - лихорадочно соображал я, плескаясь у рукомойника и не выпуская улыбающегося Порфирия Пантелеймоновича из поля зрения. - "Ему просто нужна Инга... А я мешаю!"
- Это мужской разговор... Вы накинули бы что-нибудь на себя... хоть мою куртку. На воздухе нам будет удобнее обсудить этот деликатный вопрос...
Куртку я накинул, но только свою - старую. Мы вышли во двор.
- Уверен, что вы догадались почему я здесь.
- Я слушаю вас! - нервно вытирая руки полотенцем, висевшим на верёвке, сказал я учтиво и по возможности спокойно.
- Полагаю, вы догадались кем я послан и уполномочен поговорить с вами. Наверное, вы не в курсе, но это мы помогли освободить ваших друзей из рук эстонской полиции. Но, к сожалению, двое из них отплатили чёрной неблагодарностью, похитив Людмилу Аванесовну из рук отца. Теперь он думает, что мы это специально подстроили...
- Постойте, постойте... Мне сказали, что она с отцом уехала в Америку!
- Это неверная информация. Они действительно собирались это сделать, но не успели. Из дамской комнаты аэропорта Пулково Людмилу Аванесовну увела какая-то рослая плечистая блондинка, под обличием которой есть основания подозревать её переодетого брата Григория.
"Ай да Гриня! Ай да молодец!.." - мысленно восхитился я, а вслух чуть было не поправил собеседника, заметив, что Арсиною, вообще-то, зовут Людмила Павловна. Но благоразумно сдержался, молча улыбаясь. Не в моих интересах было его просвещать.
- Я понимаю вашу радость. Но на этом какая-либо информация о ней обрывается. И тут нужна ваша помощь. Поскольку вы располагаете определёнными знаниями о ней, а также имеете связь с близкими ей людьми, мы, а точнее сказать именно Георгий Бенджаминович, очень надеется, что вы найдёте её.
- А зачем ему так беспокиться? Он же всё получил от её отца.
- Правильно. Но Аванес Аванесович выразил возмущение: почему так произошло? Любой другой на месте моего шефа мог бы просто откреститься от такого заявления. Но он не из таких. Как благородный человек он искренне посочувствовал и сказал что поможет найти и вернуть дочь.
- Моими руками?
- Да. Я уполномочен передать вам аванс, точнее сказать командировочные... Вам предстоят расходы.
- А если я не найду?
- Вы найдёте. Мы в этом не сомневаемся.
- И что потом? Передать её вам в руки?
- Нет. Вам надо будет с ней пожениться. С отцом этот вопрос согласован. И можете жить где угодно. Возможности для этого вам создадут.
"Ну вот! Хотят сделать из меня многоженца... Султана Сулеймана Великолепного!" - ошарашенный, я не знал что ответить.
- Возьмите деньги! - он всучил мне непочатую пачку долларов. - По мере надобности будете менять на рубли.
"Пожалуй, возьму", - решил я. - "Если что - верну... Но как быть с Ингой? Мы, ведь, с ней... повенчаны!"