Вчетвером — школьные друзья — отправились мы на двух мотоциклах на рыбалку. Было это в 1976 году, в июне, и было нам тогда по 20 лет. Заехали на озеро Камено. Рыбалка вышла так себе, а само озеро зачаровало. И остались с ночевкой, разведя костер.
На огонек зашел пожилой человек, хромой. И за бутылкой «Гратиешты» рассказал такую быль. Ее и хочу я поведать... В июне 1941 года Григорий (так звали рассказчика) служил срочную на Кубани. Анна, жена, гостила с детьми у сестры в Ленинграде. И грянула война...
« Я попал на передовую. Зачислили в фронтовую разведку» - рассказывал Григорий. - Анна с детьми пыталась вернуться домой на Донбасс. Но железную дорогу разбомбили. Они стали беженцами. Пробирались на юг пешком, но ушли недалеко. Оказались на Опочецкой земле в зоне немецкой оккупации. Без жилья, без средств к существованию, без близких. Анне оставалось уповать только на помощь добрых людей.
Анна часто посещала Каменскую церковь, которая при немцах была открыта. Простые люди находили в этом храме духовную поддержку, чем и жили. Ведь каждый день в оккупации был страшен! Солдату на фронте не было так жутко, как тем, кто оказался под немцами и полицаями...
В апреле 1943 года, в один из дней Анну пронзило вдруг острое чувство беспокойства за мою жизнь. Она почувствовала, что ее муж в этот миг — на волоске от смерти. И тогда она собрала детей и втроем пошли, побежали они в церковь.
Здесь, в храме Знамения Пресвятой Богородицы, мои близкие молили Заступницу Небесную о моем спасении...
После войны мне стало известно, что внутренний голос не обманул мою жену. В тот самый апрельский день мы пересекли на самолете линию фронта и были сброшены на парашютах в немецкий тыл. Но в месте высадки десанта нас поджидали враги. Немцы расстреливали нас, как птиц. Я получил несколько ранений и еще в воздухе «отключился». Ветром меня забросило на льдину. На реке шел ледоход.
Какие-то женщины далеко от места боя позарились было на парашютную ткань... И сховали меня в сенном сарае, не выдали немцам. Рискуя своей жизнью, отхаживали до прихода наших частей. А это случилось вскоре.
После этого мне воевать больше не пришлось. Хирурги в госпитале хотели оттяпать простреленную ногу, но я не дался. И вот — остался «на своих двоих». Хотя и болит...
Часто мне снятся боевые друзья. Совсем молодые ребята. Мы все были «дети разных народов» - русские, украинцы, татары, армяне, греки... Никогда не ссорились. Все, как один, больше жизни любили Родину, не деля ее на свои кутки... Мне одному суждено было остаться в живых.
А потом, через двадцать с лишним лет после войны, захотелось побывать в этом храме, где мои близкие в тот роковой день молились о моем спасении, и были услышаны...»
Закончил свой рассказ наш собеседник словами: « Я честно вам рассказал мою историю. А выводы вы уж делайте сами»...
Помнится, ходили мы тогда к церкви. Она удивила нас нездешним величием, какой-то почти византийской красотой... Но внутрь зайти не удалось - в ту пору Знаменская церковь была на замке, употреблённая под обычный совхозный склад.