«Лучше гор могут быть только горы»
Согласно моему плану заметок о Сочи, 7 часть должна рассказывать о горах Кавказа.
А написав этот эпиграф, я задумалась: ведь чтобы так заявить, надо много знать гор, сравнить их и убедиться, что именно эти горы лучше предыдущих. И мне сейчас придется начинать издалека. Из далекого детства.
Строчка из известной песни В. Высоцкого и не менее известного кинофильма в моем детстве еще не была известна нам, так как песни еще не было и кинофильм не был снят. И жила я не в горах, а у моря. Местность наша была равнинной, а ближе к морю даже низинной.
Однако, как и во всей Карелии, вдруг «ни с того ни с сего» на ровном месте встречаешь огромный камень, а то и целое нагромождение камней, которые мы в детстве называли горами. И нас эти горы очень интересовали.
Горелая гора и Медвежья гора.
Горелая гора была ближе к селу, почти сразу после кладбища. Каждое лето Горелую мы «исследовали» на вопрос «изучения пещер».
В это время все мы читали книгу А. Линевского «Листы каменной книги». И здесь на Горелой среди огромных камней-валунов очень хотелось нам найти следы древнего человека.
Облазив вдоль и поперек все отверстия в них, именуемые нами пещерами, мы подолгу сидели в этих углублениях, фантазируя о жизни наших далеких предках.
И фантазии наши были не беспочвенны.
Совсем не далеко от нас, всего в ста километрах, на скалах порожистой реки Выг, близ поселка Золотец, в 1963году археологический отряд под руководством молодого ученого Юрия Савватеева открыли новые петроглифы, которые в скором времени стали известны как «Залавруга. Бесовы следки»
Наскальные рисунки измерялись временем более 5 тысяч лет.
В 1967 году вышла книга о беломорских и онежских выбивках на скалах – памятниках первобытного искусства – «Наскальные рисунки Карелии», автором которой был Юрий Савватеев.
Но мы в 50 годы не знали этой книги, так как она еще не была написана. А значит и не завидовали, что не мы первооткрыватели.
Зимой, когда все заносило снегом, мы шли на лыжах на Горелую гору, чтобы прокатиться с самого высокого камня да еще прыгнуть с камня пониже как с трамплина. Да так – чтобы дух захватывало…
Дух-то захватывало… Но сколько здесь было сломано лыж! Часто после такого прыжка лыжник летел в одну сторону, а лыжи в другую. И лыжник, с трудом выбравшийся из сугроба, куда его словно вбили с головой, долго искал свои лыжи и , бывало, находил их только летом, когда совсем исчезал снег.
Но это было на Горелой… А с Медвежьей горы вряд ли кто из нас рискнул спуститься на лыжах. Медвежья гора – это для нас Эверест.
Ходили мы туда только летом. И не просто так… Причин было две.
Первая – за морошкой. За горой было большое болото – Медвежий мох, по-нашему. В урожайный год морошки там бывало видимо-невидимо. Но и идти было далеко… Хотя на Медвежий мох вовсе не обязательно идти через гору, можно и другим путем – более коротким. Но…
Мы тогда не только не знали песни Высоцкого, но и не знали этой пословицы:
«Умный в гору не пойдет, умный гору обойдет».
Ну и , во-вторых, и в главных, на той довольно высокой горе стояла вышка. Вышку построили в годы войны, когда в 10 км от села появился военный аэродром.
Тогда к вышке нельзя было приблизиться, а после войны – пожалуйста. Хотя, кроме нас, других желающих лезть туда, не наблюдалось.
Вышка, на наш взгляд, была очень высокой. С четырьмя площадками, которые соединялись деревянными лестницами.
Вот она-то , эта вышка, и манила нас летом на Медвежью гору.
В один из погожих летних дней, когда на болоте поспела морошка, собирались несколько девчонок, иногда к нам присоединялся наш одноклассник и мой сосед Саша И., и мы отправлялись на Медвежью.
Взяв корзину для ягод, положив в нее пару кусков черного хлеба, посыпанных солью, и пару картофелин в мундире, мы отправляемся в поход.
Дойдя до последнего моста через реку, не сговариваясь сбрасываем с себя одежду и – в реку купаться.
Накупавшись вволю, продолжаем свой путь.
Идти неблизко. Хорошая плотная дорога постепенно переходит в мокрую тропу, потом сворачиваем в лес и идем уже по бездорожью.
Донимают комары; никаких средств от этих кровососов мы тогда не знали. После нашего купания они особенно осатанело кусают наше чистое детское тело.
Единственное средство от них – это березовые ветки в наших руках, которыми мы нещадно хлещем себя, не причиняя никакого вреда наглым комарам.
Но вот мы у подножия горы, покрытой редкой растительностью.
Затем пробираемся по удобным и устойчивым валунам, поднимаясь все выше и выше.
Наконец мы у вышки! Небольшой отдых. Съедаем все свои припасы из корзин, вместо питья – ягоды, которые успели сорвать вдоль тропинки в лесу.
«Восхождение» продолжается.
Кто-то первым встает на первую ступеньку лестницы, чаще это была Ниночка С., самая маленькая и смелая.
Я – предпоследняя. Не помню, кто и как себя чувствовал, но мне всегда было страшно. Однако я скрывала этот страх от подруг. И все же кто-то догадывался – и я не была последней на этой лестнице – за мной был еще кто-то. Он как бы меня страховал. Чаще всего это был мой сосед Сашка. ( намного позже, когда его призвали на 3 года в армию, он писал мне из Германии, вспоминая наши восхождения на военную вышку)
А тогда я не чувствовала себя последней, и это меня сильно успокаивало. Я уже увереннее ставила ногу на очередную перекладину и крепко перехватывала рукой освободившуюся вверху.
Я поднималась вместе со всеми, стараясь не смотреть вниз, а только вверх на развевающийся подол платья моей более смелой подруги.
На каждой площадке мы отдыхали, почти тесно прижавшись друг другу, так как площадка была очень мала.
Простор увиденного становился все шире. Можно бы на этом и остановиться, но высота не только завораживала, она подзадоривала – еще выше и выше.
Подъем продолжался к главной цели – последней площадке.
И вот мы одна за другой преодолеваем последнюю ступеньку и поднимаемся на самый верх, скорее цепляясь руками за ограждение, которое здесь более прочное, чем на предыдущих площадках.
Все трудности, казалось, были позади; никто не думал сейчас о том, что ведь предстоит еще спуск, не менее трудный.
У всех вырывался вздох восторга. Никто из нас тогда еще не летал на самолете, никто не жил в высотном доме…
Мы никогда еще не видели нашу землю с высоты. И вот она перед нами…
Все наше большое село с крошечными домиками лежит внизу перед нами, с голубыми ленточками речек и мостиков через них, лесные озера выглядит голубыми чашами, а лес, высокий и дремучий на земле, сейчас раскинулся перед нами зеленым ковром, поля - разноцветными разлинованными квадратами.
Все в легкой дымке. Вначале мы стоим и смотрим словно онемевшие. Потом наперебой начинаем называть увиденное и опознанное. Каждая из нас пытается увидеть свой дом. Но тщетно…Зато море совсем «близко» от нас, со всеми близкими и дальними островами, оно по цвету не одинаковое, а полосами – желтыми, синими и даже белыми ближе к берегу.
Господи! Как хорошо-то!
Жизнь наша только начиналась. И мы верили, что это не последняя наша вершина.
Продолжение (о горах) следует…
фото Виктора Дрягуева, г. Беломорск