Когда дома две жены, да ещё обе с горским нравом и темпераментом, «прогулов» ночью почти не бывает. Проще, когда по одной ластятся. А то иной раз обоим надо. Да ещё не по одному разу. Тут уж приходится и на излишество идти. Для меня, конечно. Иной раз кажется, что им меня не достаточно. А что делать?
Алия ослепительная красавица! На неё днём невозможно налюбоваться. А в полумраке ночи женщина всегда кажется красивее. Особенно, когда находится на грани оргазма. Вот и представьте, что я испытываю в таком случае. Если бы не жёсткий горский характер, можно было бы влюбиться до сумасшествия. Все мужики вокруг, думаю, тайком влюбились в неё и дико мне завидуют. Но только я знаю, как с ней не просто. А избыток ума ещё больше давит. Если бы не была в меня влюблена, сбежал бы от неё к чёртовой матери. Переизбыток любви, как переизбыток сладости, горчить начинает. Но не сбежишь – законная жена! Да и ребёнок к тому же. О разводе с ней даже говорить опасно – убьёт без зазрения совести. Если ночью не зарежет, то днём из-под земли достанет и убьёт. И сама себе кинжал в сердце вонзит.
Дина свободная женщина. Хоть и того же характера, но мягче, значительно мягче и податливее. Красоты в ней меньше, чем у сестры, но за счёт меньшего роста выглядит женственнее и аккуратнее. Хотя…, люблю я её! Может, любовь её в моих глазах так показывает. А за что люблю, не знаю! Вроде особых причин для этого нет. Но я её никому больше не отдам! Не смогу за неё руками драться, зубами загрызу. А Алия мне поможет. Не потому что сестра, а потому, что я её муж. Горская жена в быту может материть мужа последними словами, но, если потребуется, вместе с ним хоть на костёр пойдёт. У них в менталитете многожёнство, поэтому никакой ревности к Дине нет. Даже способствует моей любви к сестре.
Три ночи в клетке проспал, отдыхая от жён. А четвёртая начинается с тоски по ним. Три ночи думал о всяком-разном, а сегодня затосковал. Не то, чтобы очень. Соскучился, просто. Даже по Алие, по её колкостям и подначиваниям. Будь я сейчас дома, обнимал бы которую-нибудь, сидя у телевизора. Хотя, нет! Они тоже соскучились и вряд ли дали бы покой. Время-то позднее. Скорее всего, они «устирали» бы меня до изнеможения.
Солнце встаёт. Что-то оно очень уж большое. К непогоде, наверно. Вон красное какое! И не усну ведь никак!
Опа! Это что за ложемент? А куда клетка подевалась? Да я же в другом времени! Заснул, значит в своём времени. Даже не почувствовал перехода. Но солнце всё равно слишком большое и слишком красное. Если к непогоде, то буря должна быть ужасной.
-- Никей! Ты опять экран не опустил? Сколько можно? Хочешь облучиться?
В комнате, будто из стены, появилась обнажённая женщина. Ни чуть не хуже Алии. На ней прозрачная, едва заметная одежда. По моим приметам она ещё девушка. И движения, и торчащие круглые груди говорят об этом. Я уже начинаю осознавать разумом хозяина тела, что это коллега. Но очень очаровательная! Ослепительно стройна! Кажется, ей уже 140 лет! А сколько мне? 25? Ужас! Не дай бог моему древнему разуму увлечься этой прапрапрабабушкой. Наверно, я мало «пра-» добавил.
Воздержание в прошлом сработало и здесь.
-- Никей! Ты возбудился. Сходи в санкомнату, а то работать трудно будет.
Я посмотрел на свои ноги. Я тоже был в подобной одежде. В санкомнате автомат выдоит из меня сперму и снимет напряжение. Если не напряжение не пройдёт, мне будет сделан электромассаж. Ленты памяти прежнего хозяина переплетаются с такими же лентами и моей памяти. Не сразу удаётся разобраться, что идёт из какой памяти. Здесь, кажется, я (то есть он) увлекаюсь этой красавицей. Наверно, поэтому и среагировал так на её появление. Мы не раз вместе ходили с ней в санкомнату ля снятия возбуждения.
-- Никей! Не путай мои мысли! Что ты выдумал? Какое далёкое прошлое? И что за пошлые мысли в твоей голове?
Она же губ не размыкала! Кто же со мной разговаривает? Ах, да! Тут достигли такого совершенства! У нас телепатией называется. А почему я не могу в её мыслях побывать? Она в моём мозгу шарит, как в своём кармане.
-- Потому что ты не научился. Ты, в самом деле, из прошлого? Только разум? Не могу поверить! Двадцать первый век! Такой примитивизм! А Никей в твоём времени? Нам в школе рассказывали об этом способе. Но ведь это было 1200 лет назад! Помню, что тот способ сочли нерациональным. Теперь по времени путешествуют иначе. Вы наших хронавтов видите в хронолётах. Вы их называете НЛО. Никей! Никей! Не соблазняй! Это же негигиенично! Мы в этом времени вообще не касаемся друг друга. 90% болезней пропало.
Не могу понять. Ты издеваешься надо мной? Половина мыслей чужих, а остальные-то я понимаю. Ты же почти всё тут знаешь. И тело твоё. Не могу вспомнить, нам же в школе рассказывали. Да, да! Кажется, говорили, что при этом методе смешивается сознание донора и реципиента…. Из-за этого метод сочли нерациональным. После возвращения обратно человек не может полностью восстановиться. Ты? Наверно, у тебя специфика мозга такая – забывать умеешь. Подожди! Ая, Эя…? Это из какого времени? Это же полтора миллиона лет назад! Видимо, это не ты! Значит, обмен состоялся.
Вот что, человек из прошлого! У нас всё изменилось. Видишь, даже солнце другое стало. Мы не занимаемся тем, о чём ты сейчас думаешь. Это очень примитивно и негигиенично. Ещё и от мышления отвлекает. И так наш мозг меньше вашего стал. Гаджеты, компьютеры сняли нерациональное напряжение. Не смотри на то, что голова большая. Там другие центры развились. Вы же там, в сверх далёком прошлом, выше нас были. Вот и кажется, что у нас голова большая. А мозг меньше стал.
Пошли в санкомнату. Там и поговорим, пока нас техника обрабатывать будет.
Чуть напрягая мозг, попробовал вытащить для осмысления санкомнату. Кажется, что-то знакомое. Аппаратура делает интимный массаж и принимает все выбросы. Это же я видел в одном из путешествий! Только теперь всё развилось ещё дальше. Но тогда разрешалось любить и заниматься сексом.
-- Всё правильно. Ваши примитивные половые отношения отвлекали от основной работы. Зачем? Есть приёмники генного материала, анализаторы качества и инкубаторы. Человек освободил себя от собственного воспроизводства. Нет. Почковаться ещё не научились. Клонировать умеем. Но человека запрещено клонировать. Иначе все люди станут разновозрастными близнецами. Это нерационально.
Никей! Поменяй мысли. Я не хочу преступать закон. Что будет? Запретят улететь с Земли. Из-за старения Солнца здесь скоро невозможно будет жить. Ещё миллиона через два лет Земля станет огромным раскалённым астероидом. Меркурия уже не стало. Из-за расширения солнечной короны он затормозился и стал частью Солнца. Теперь первой планетой стала Венера. Нет. Я не разбираюсь в этом. Покопайся в памяти. Вам же в школе это рассказывали.
Никей! Зачем тебе память прошлого? Чувствуешь, в какой примитивизм тебя заносить? Ещё и меня тревожишь. Мы совсем не целуемся. Для чего? Никей! Не надо! У меня голова кружится! Если не перестанешь об этом думать, я отключу от тебя свою телепатию.
Правда, это так приятно? Что приятного в касании друг друга? Никей! Пожалуйста, не надо! Пошли в санкомнату. Иначе мы скатимся до примитивизма. Никей!!! Я не могу справиться! И отключиться не могу! Никей!!!
Я уже четверо суток был вне дома. Алия заглядывала позавчера, перебросились парой фраз. Но у меня тогда ещё не накопилось достаточно желания. Профессор не отказал бы оставить нас на часик наедине. Но Алия спешила домой. А у здешней женщины ещё и имя Диналия – два в одном! Прежний хозяин тела тоже испытывал к ней не простое влечение. Они из-за этого довольно часто ходили в санкабину. Её тоже влекло к нему. Садились на станки и расслаблялись. Он видел, как в неё входит наконечник прибора. Она – как на его член наползает семяприёмник. Хотелось чего-то большего, но оба не понимали чего. Иногда приходилось несколько раз запускать аппарат, чтобы расслабиться. Дома мне слегка надоели обе, но сегодня я обеим не дал бы покоя. Здесь, похоже, этим совсем не занимаются. Они стерильны не только от окружающей среды, но и друг от друга. Мне это совсем не нравится.
-- Никей! Пошли в санкабину! Сам с ума сходишь и меня сводишь! Иначе, придётся тебя изолировать! Никей! Это правда, так сладко? Я даже выйти из твоих мыслей не хочу. Боже! Неужели вы такое испытывали? Это же вредно для психики! У тебя индикатор напряжения сигналит! У вас это индикатором считалось? Сними его, а то примчатся медроботы. Я тоже сниму. Сама чувствую, как меня понесло от твоих мыслей.
Наши головы охватывали ленточки, на которых бегали огоньки. Судя по принятым от неё видениям, все четыре индикатора на моей голове горели красным светом. У неё горели только три, но четвёртый уже начал давать накал. Ослабшая ленточка сползла со лба, открывая наши лица. Теперь мы дышали необработанным воздухом. Только ниже шеи прозрачная ткань ещё ограждала наши тела.
-- Никей! Пошли в санкабину! Я уже теряю рассудок! Никей!
Я шагнул к ней и, обняв, поцеловал в губы. Здесь не полагалось даже руками касаться друг друга. У Диналии помутнели глаза. Она обвисла в моих руках. В моём мозгу понеслась какая-то каша, обрывки фраз, ослепительные вспышки. От них даже тело содрогалось.
-- Диналия! Что с тобой?
Я подул ей в лицо.
-- Э…. А…. Зачем? Так было хорошо…! Голова…! Не понимаю…! Вы там часто так делаете?
Я же только поцеловал её!
-- Всё время. Это называется поцелуем.
-- Я название вспомнила. Только ещё никогда не целовалась. Удивительно, как приятно! Но это же так негигиенично! Подожди! Дай сосредоточиться! Надо камеры отключить. Не могу! Не получается! В голове что-то произошло! Господи! Может, ты попробуешь?
Аромат её тела кружил голову. Роясь в памяти хозяина, нашёл, как полагается отключить камеры наблюдения. Мне показалось, что пришлось до предела напрячь сознание. Отвлекшись на секунду, опять услышал её голос:
-- Поцелуй ещё…! Чёрт с ней, с гигиеничностью! Вылечат, если что…
Я с ещё большей страстью припал к её губам. Оторвавшись от губ, стал целовать щёки, глаза, нос, виски. Она, обняв, почти висела на мне, с наслаждением подставляя виски, шею, лоб. Теперь вместо её мысленного общения со мной я слышал в мозгу только «Ещё! Ещё! Ещё!». Сдвигая с плеч облегающую материю, я стал целовать её ниже. При поцелуях грудей она стонала от удовольствия, а в мой мозг рвался её оглушающий крик. Крик небывалого удовольствия и наслаждения. Трудно поверить человеку из нашего времени, что этому гибкому девичьему стану уже 140 лет. Но это было так. И за все эти 140 лет она не испытывали ничего подобного. Благодаря телепатии, я чувствовал её состояние. Было впечатление, что во мне смешались уже не два, а три сознания. И третье сознание зашкаливало в сладостных ощущениях. Оно просило продолжения. Едва она успевала привыкнуть к поцелуям грудей, как я уже целовал её живот. Её сознание просило этого, просило большего. И я, не сопротивляясь, давал это.
Мы стояли по средине комнаты. Её одежда сползла на ступни, давая возможность доступа ко всему телу. Опустившись на колени, я целовал её ноги, колени, гладил икры, ягодицы. Её ощущения передавались мне в мозг. Я чувствовал, как ослабло её тело. Едва решился поцеловать лобок, как она потеряла ориентацию и стала оседать на пол. Из пола поднялась тумба, на которую она села. Поддаваясь пробившимся из самых глубин мозга инстинктам, стала заваливаться на спину. Тумба превратилась в ложе. Я получил ещё больший доступ. Она едва не ударила меня рванувшимся в сторону коленом, когда я только коснулся языком клитора. В моей голове бушевали вихри её ощущений, ураганы чувств. Женщина не знала, что делать с руками. Её подбрасывало на ложе, как на ухабистой дороге.
-- Никей! Никей! Меня уничтожат! Аннигилируют! Разложат на атомы! Но это так невероятно сладко! Сделай еще что-нибудь, что вы делали в вашем прошлом.
Мне не надо было повторять. Четырёхдневное воздержание дома и воздержание со дня появления здесь бросили меня на Диналию. Я даже не осознал, когда и как я оказался без одежды. Но из-за этого же воздержания едва успел погрузиться в её влагалище, по пути поливая в раздвигающиеся стенки. Не ожидавшая этого женщина согнулась, подняв таз и подтянув колени под самые подмышки. Оглушающий вскрик не дал понять, где он прозвучал: в голове или в воздухе. Пара движений, и я замираю, изливая вторую порцию спермы. Диналия будто ушла в случившееся. Я не слышу её мыслей, только чувствую то наслаждение, которое она получает от скольжения внутри её тела и лёгкого щекотного распирания во время выброса спермы. Она подсознательно вторит мне своими встречными движениями. Телепатически улавливая момент, замирает, предоставляя возможность беспрепятственно впрыснуть в неё сперму. Наши женщины не обладают этим даром, поэтому не всегда попадают в такт.
Расслабившись, я лежу на ней, целуя её в губы, в щёки. Она ещё не совсем отошла от случившегося.
-- Вы там у себя часто такое делаете женщинам?
-- Часто. Тебе понравилось?
-- Очень! Возьми меня с собой! Пусть меня потом уничтожат. Не представляла, как это сладко.
Огромные глаза без зрачков выражали беспредельное изумление. Но я и без глаз чувствовал её состояние. Войдя в моё сознание, она так и осталась в нём, передавая мне беспорядочно бегающие мысли, желания и ощущения. Хотя акт был не полноценный, она наслаждалась полученными ощущениями. Ей очень хотелось повторения. Я даже не мог разобраться, что ей так понравилось. Наверно, впервые за целый век вырвавшийся наружу древнейший инстинкт искал повод побыть здесь подольше. Ей хотелось в равной степени поцелуя и совокупления. Она и сама не могла понять, что ей больше понравилось.
-- Куда же больше? – уловив мою мысль, транслировала она.
Вновь начав целовать её лицо, задвигался. Получая новые ощущения, она опять перемешала в голове всё. Я ощущал, как она чувствует в себе движение члена, как пытается понять, что делать, как двигаться, как держать тело. Но вырывающийся из-под контроля инстинкт перемешивал мысли, чувства и ощущения так, что в её голове был полный сумбур. Наверно, улавливая мои мысли, она двигалась идеально, как для меня, так и для себя. В преддверии начала оргазма я стал напряжённо посылать ей сигнал полностью отдаться сладострастию, чтобы испытать его на пределе. Трудно сказать, что подействовало. Её оргазм начался раньше, как я и хотел. Начавшаяся буря чувств не позволила разобраться в сумбуре её телепатических посылов.
Когда я излил в неё сперму, она отключилась. Ливень страсти, наслаждения, удовольствия и ещё целой охапки всяческих чувств и ощущений был убит ударом молнии. Содрогнувшись от него, она отключилась. В наполовину опустевших ощущениях я находил только свои чувства. Свои и хозяина тела. В его глазах она была ослепительной красавицей, впервые давшей ему столь необычные ощущения. В моих глазах она виделась тем зелёным человечком, какими изображают плотов НЛО. Ну, может, не самым безобразным, но совсем не красивым. Даже проскочило удивление, как я смог броситься на такое чудище? Приложив силы, переключился на сознание хозяина тела и стал целовать отключившуюся красавицу.
Чуть вздрогнув, она глубоко вздохнула.
-- Я подумала, что мне это приснилось. Неужели ваши женщины чувствуют то же? И часто вы их так ублажаете?
-- Часто. И чувствуют то же. Только ты это испытала впервые, потому не справилась с собой. У нас от этого рождаются дети.
-- Я им завидую. Если бы была моложе, то обязательно бы родила. Наверно, это тоже так же сладко?
-- Не знаю. Мы не можем, как вы передавать чувства друг другу. Даже иногда спрашиваем потом, понравилось ли партнёру. А тебя я чувствую. Судя по тому, что мне передалось с памятью хозяина этого тела, ему давно хотелось этого. Но у вас же другой менталитет, другие познания, другие правила.
-- Я тоже чувствовала его желание. Но у нас это осуждалось. У нас почти все дети рождаются в инкубаториях. Только у одичавших людей всё по-прежнему. Никей! Я знаю, что ты чувствуешь и думаешь. Но ты спроси меня, как вы спрашиваете у своих женщин, понравилось ли мне с тобой. Я хочу прочувствовать это. Голосом споси.
-- Диналия! Любовь моя! Радость моя! Самая красивая на свете женщина! Самая сладкая женщина! Тебе сегодня понравилось с мной?
-- Да! Да! Сто раз да! Мне очень понравилось всё, что ты со мной делал! Я ещё хочу это. И губами, и членом, и руками! И даже твой голос, твои слова понравились! Как вы романтично живёте! Я хочу к вам! Возьми меня с собой!
-- Ты же понимаешь, что это невозможно. У меня здесь только разум. Моё тело там, в моём веке. Твой Никей теперь вместо меня пользуется моим телом.
-- А какое у тебя тело?
-- Большое. Больше, чем здесь. Ты, наверно, не выдержала бы меня. Там и член у меня больше. Я там казался бы тебе уродом.
-- Я тебе тоже уродом кажусь?
-- Зачем спрашиваешь? Ты же сама в моём мозгу все знаешь.
-- Знаю. Ты меня видишь, то красавицей, то чудищем. А я тебя не спросила, тебе-то со мной понравилось?
-- Опять? Ты же всё знаешь!
-- Мне понравилось общаться по-вашему. Это так необычно! Мы разучились разговаривать, разучились любить. Живём долго, а таких чувств не испытываем. А это оказывается так замечательно! Нам со школы внушали, что чувства укорачивают жизнь. А я теперь согласна прожить меньше, лишь бы наслаждаться вашими чувствами. Мне кажется, я от них стала другой.
-- Диналия! Ты пользуешься телепатией. А я ещё не умею. Мне хочется ещё подвигаться. Ты не против?
-- Не против! Я ждала, когда ты спросишь это. Я знала, что ты хочешь…!
Договорить я ей не дал. Сбив нетерпение, я задвигался широко и не спешно, то и дело целуя её в лысую голову, в узенький рот, в провалившиеся щёки. Она предстала сейчас в виде зелёного человечка. Но она сама этого хотела, не позволяя мне видеть её глазами хозяина тела. Это охладило мой любовный пыл, но специфика ощущений её влагалища поддерживала напряжение на хорошем уровне. Видимо, она хотела прочувствовать наши ощущения, наше понимание. В процессе совокупления она не казалась неприятной. Её непривычный вид даже создавал какое-то особое отношение.
Пришлось повозиться достаточно долго. Пробивающиеся в мой мозг её мысли показывали, что ей нравится сам процесс. Она уже не спешила к кульминации совокупления. Хотя чувствовалась усталость её тела, она почти из последних сил помогала сношаться.
Я с трудом смог удержать её от крика, когда рухнула в оргазм. В последнюю минуту она телепатически просила завершить процесс, потому что иссякли все её силы. И не смотря на это, едва не сбросила меня, когда судорога сладострастия напрягла её мышцы. Потеряв способность воздействовать на мой мозг, она вновь стала в моих глазах красавицей. Значит, я переключился на сознание хозяина тела. Догоняя её, я кончил, когда действительно истощил у неё всякую возможность двигаться. Даже мышцы влагалища расслабились. Хотя, какие там мышцы? Они в своём мире атрофировали всё им не нужное: чувства, любовь, руки, ноги, секс. Даже мозг на половину атрофировался. В моих путешествиях в прошлое я одновременно осознавал происходящее, и мыслями хозяина, и собственными мыслями. Мозга полудиких и древних людей хватала для этого. Здесь же приходилось переключать сознание с одного мышления на другое. Объём мозга не позволял разместиться объединённому сознанию. А развитая часть предназначалась для телепатии, она не позволяла осмысливать происходящее разумно.
-- Никей…! Никей…! Как мне хорошо…! Я не хочу больше жить долго! Я хочу прожить ярко, как сейчас. У меня сердце бьётся иначе, мир стал ярче! Когда ты уйдёшь, прежний Никей вспомнит это
-- Не знаю. Мне не приходилось возвращаться на то же место. Но у себя я вспоминал всё. Ну, ты же сама нашла в моей памяти, и Аю, и Эю и других персонажей.
-- Я теперь стала другой. Я не дам ему спокойно жить. Я научу его всему, что научилась у тебя! Твой мир интереснее.
-- Так кажется. Мне интереснее у вас. Интересна новизна. А потом всё становится привычным.
-- А к этому тоже привыкается?
-- Привыкается. После свадьбы месяц ищешь место, где бы этим заняться. А через год удивляешься, что столько времени израсходовал на это дело. А через пять лет и два раза в неделю кажутся лишними.
-- Не могу поверить! Если бы я так не устала, то попросила бы повторить ещё раз. Теперь дня три силы буду восстанавливать.
Я чувствовал и без слов, как она вымоталась с непривычки. Наверно, даже встать не захочет.
-- Никей! Можно, я чуть посплю? Глаза закрываются.
-- Это от усталости, с непривычки. Ты не возражаешь, если я с тобой полежу?
-- Нет, конечно.
Я скатился на ложе рядом. Кровать сама раздвинулась, добавляя место. Диналия сдвинула ноги.
-- Никей! Я так устала, что едва дышу, но почему-то невозможно счастлива. Это всегда так бывает?
-- Всегда. Только первое время. Потом привыкнется.
-- И что?
-- Хорошо будет, но такого счастья уже не будет. Будет просто хорошо.
Она повернулась ко мне лицом и обняла. В глазах хозяина тела она была изысканно очаровательна и стройна.
-- Можно, я посплю?
-- Конечно!
-- А что ваши женщины делают, чтобы снизу не текло. Из тебя туда столько вышло, что не держится никак.
-- Они бегут в туалет и выпускают это. Если немного, то прикладывают матерчатую прокладку.
-- В санкомнату нельзя. Там аппаратура сразу определит, что во мне что-то мужское. А прокладок у нас нет.
-- Тогда повернись ко мне спиной.
Я чувствовал, что она копается в моём мозгу. Даже ответы заранее знала. Но ей хотелось слышать мой голос. Для неё это было новым открытием. Телепатия надоела. Особенно не хотелось её сейчас. Сейчас она прекрасно знала, что будет дальше. Мы рождаем мысли быстрее, чем их высказываем или реализуем.
Повернувшись на другой бок, вывернула ко мне зад. Я заткнул её источник ещё не ослабшим членом. Прижавшись к её спине, обнял. Попытался найти её грудь. На мгновение вернув своё сознание, удивился, как она мала. Но сознание хозяина запротестовало – нормальная.
-- А у ваших женщин груди больше?
-- Больше. Им же кормить новорожденного надо.
-- А как они родят?
-- Так же, как и зарождают.
-- Но там же очень узко!
-- Это у вас узко, потому что детей разводите в инкубаторах. Потому и атрофировалось у вас всё.
-- У детей голова большая. Он же там порвёт всё! Потому и не стали нам разрешать родить самим. Погибали дети и матери. Нам так рассказывали. Последнее время их через живот доставали. А чтобы не беременели, не стали разрешать совокупляться. Не всегда же удаётся специальной кабиной пользоваться. Да и зачем они нужны, если никто не беременеет? Только нарушители закона этим занимаются да поселяне. Они знают, где такие аппараты стоят. Если бы я знала, что это так замечательно, то стала бы поселянкой или нарушительницей. Поселяне же долго не живут.
-- Почему?
-- Солнце стареет. Магнитного поля Земли не хватает для защиты от его излучения. Мы не можем обеспечить всю планету от него. А они живут за пределами городов. Их ссылают за нарушения порядка. Меня тоже могут сослать.
-- А ты никому не говори, что у нас было.
-- Кто-то из девочек покопался в моей голове. Она может сообщить. Ей тоже захотелось такого же. Она прочувствовала то же, что и я.
-- Как у вас сложно. Даже мысли спрятать нельзя.
-- Нельзя. Я чувствую, у тебя глаза закрываются. Ты поспи, пока она не пришла. Может, и я отдохну. У них занятия часа через три кончатся. Может, успеем ещё раз это сделать.
-- Ты не разговаривай, а то не усну.
-- Я не разговариваю. Это телепатия. Я так возбуждена, что не могу от тебя отключиться.
Она что-то ещё передавала, но я уже не соображал. Небольшой мозг хозяина тела не вмещал всей информации.
Пришло пробуждение. Я просыпался один. Вспомнил, что должна придти школьница но голова была чистой. Диналия или ушла, или спала. Осторожно открыл глаза. Не сразу осознал, что я в лабораторной клетке профессора. Положив голову на руки, за столом спала Алия. Сел на кушетку и протёр лицо руками. Алия подняла голову и внимательно посмотрела на меня.
-- Никей! Всё нормально?
Я невольно оглянулся. В клетке я был один.
-- Алия! Я не Никей. Я вернулся!
Грохнул на пол стул, как пантера, как гепард, как молния Алия ворвалась в клетку и прыгнула мне на шею. Обвив меня руками и ногами, она осыпала меня тысячей поцелуев, одновременно поливая слезами.
-- Вернулся! Как я ждала тебя! Как соскучилась! Боже мой! Больше никуда не отпущу одного! А не захочешь взять с собой, самого не отпущу!
-- Алия! Я же всего на один день выбыл!
-- Тебя не было десять дней! Ты был здесь, но это был не ты.
-- Пошли домой. Я тоже соскучился и немного устал.
-- В 2 часа ночи? Или из-за двух кварталов такси вызовем? Спим здесь! Дома Динка. Она тоже соскучилась. Ты же сразу к ней убежишь.
Сбегав к профессорскому столу, принесла два стула и поставила к кушетке. Вынув из пакета простыни, она застелила кушетку, краем прикрыв и стулья.
-- Ложись. Я укрою тебя. Одеяло не решилась принести.
-- А ты?
-- Я на стулья лягу. Я хочу быть с тобой.
-- Тогда ты ложись на кушетку, а я на тебя. Кушетка слишком узка для двоих. Не задавлю?
Алия в один момент скинула одежды на стулья и прыгнула на кушетку. Поверх снятых одежд лежали её трусики. Значит, ночь будет не простая.
-- Ты не устал? Наверно, зря домой не отправились. Тебя и Динке хватило бы. Вон как застоялся!
-- Алия! Давай местами поменяемся. Не могу я тебя придавить. Ты же тоненькая, я тебя и не почувствую.
Алия змеёй выскочила из-под меня. Едва я лёг на спину, как она уже оседлала меня.
-- Тебе ещё не хватило?
-- Почти. Я очень соскучилась! Ну, и чтобы не вытекло. Куда ночью по коридорам бродить? Знаешь ведь, что тут туалет далеко.
Поудобнее устроившись на мне, очень нежно поцеловала в губы, чуть сжала влагалище, будто проверяя, там ли моё хозяйство, и затихла. Колено сорвалось с края кушетки.
-- Алия. Вытяни ноги. Тебе же и спать так неловко.
-- А тебе будет удобно?
-- Я скажу, если что.
-- Скажет он, конечно! На одной ноге стоять будет, чтобы баб своих пожалеть!
-- Ты чего там бормочешь?
-- Динку ругаю, что отговорила одеяло взять. Ты не замёрзнешь?
-- Под тобой? Скорее сгорю, чем замёрзну. Ты бы не замёрзла.
-- Я как на сковороде устроилась.
Я накрыл её лопатки руками, чуть раздвинул ноги, чтобы её ноги были между моими. Опять проверила моё наличие в ней, поцеловала и положила голову на моё плечо. Густые чуть жёсткие волосы легли на мою щеку. Господи! До чего замечательная у меня жена! Не было бы Динки, влюбился бы на смерть.
Нас разбудил звонок будильника. Грохнув по нему рукой, Алия сонно подняла голову.
-- Проснулся? Как ты там?
Качнув задом, как бы определила напряжение отростка. Я и сам чувствовал, что отдохнул.
-- До дому дотерпишь? Или как?
-- Можно «или как». На твоё усмотрение.
Целуя, она вывернула колени вперёд, притиснула их на края кушетки, сдвинулась вперёд. Я подумал, что она собирается разъединиться. Но едва вход достиг головки, она не спеша осела обратно и тут же двинулась к голове. Колено сорвалось с края кушетки, едва не вынудив сорваться с члена. Вновь оперевшись на край, опять начала движение. Я подсунул под колени ладони, поддерживая их от соскальзывания. Благодарно сверкнув глазищами, она продолжила движение. Будто вслушиваясь в себя, она вытянула шею и откинула назад голову. Две широкие струи почти чёрных волос сливались с её головы смоляными водопадами по обе стороны от моего лица. Я попытался поцеловать их, но они убегали от лица. Слегка согнувшись, поймал момент и дотянулся губами до красивой длинной шеи.
-- Не отвлекайся! Не мешай!
Чуть замутнённые глаза ласково погладили меня и снова прикрылись. Я смотрел и восторгался невероятной её красоте. Даже не верилось, что эта княжна так старается сделать мне приятное.
А княжна начала дышать всё более бурно. Я видел её борьбу с собой, чувствовал, как она сдерживается. С каждым движением её тело всё больше трепетало. Влагалище буйствовало, не подчиняясь хозяйке.
-- Ну, что же ты? Я так старалась! Ааааа…!
Подстёгнутый этими словами, я выдернул руки из-под колен и, удерживая её за спину, задвигался, вбивая в неё клин. По опыту знал, что они в это время не чувствуют боли, она даже усиливает их оргазм. Алия стонала, распластавшись на мне, раскинув колени в стороны. Пришлось даже приподнимать её таз руками.
Мне кажется, впервые у меня получился оргазм, когда женщина на мне. Чувствуя это, скованная судорогами сладострастия, она делала попытки хоть немного двигать тазом, чтобы продлить мой оргазм.
-- Боже мой! Как было здорово! Какой ты у нас сильный жеребчик! Как я люблю тебя!
Алия с такой силой припала к моим губам, что я забоялся, как бы на них синяка не осталось.
-- Всё, миленький! Всё, моя радость! Сейчас профессор придёт. Пошли умываться.
Очень нежная и ласковая в сношении, за пределами его она становилась грубоватой и властной. Вынутой откуда-то тряпочкой высушила моё достоинство и сунула тряпку в помощь прокладке.
-- Обязательно подглядывать надо? Одевайся! Не знаю, что профессор подумает.
Мы не только оделись и убрали за собой в клетке, но и поставили чай.
-- Тебе в туалет не надо? Не «залетишь»
-- Не надо! Хочу «залететь»! Напугался? Не бойся! Период безопасный. А мне нравится чувствовать тебя там.
-- Профессор! Сегодня две лекции ваши. Разрешите не присутствовать. Очень спать хочется.
-- Идите, голубушка! Он завтра отчёт напишет.
Алия умчалась в институт в обед. С дальнейших занятий она не отпрашивалась. Пришло время Дины. Хотя я к тому времени отдохнул, Дина взяла свою долю любви и секса. Впереди была ещё и ночь.
На следующий день три гипнолога выкачивали из меня информацию. Два магнитофона крутили около меня катушки с плёнкой и шесть студентов стенографировали мой рассказ.
Я не помнил то, что произошло в предыдущие дни, потому что учёные будущего заполнили всю возможную память сжатой, как в наших компьютерах, информацией. В головах их людей большая часть мозга использовалась для программ типа телепатической. Они с трудом нашли место в мозгу Никея, чтобы поместить то, что хотели передать нам. За время моего пребывания у них выскребли всё, что касалось моих путешествий в прошлое. Трудно сказать, сколько информации пришло с моим сознанием в обе стороны. Ведь сколько-то информации учёные обоих времён получили и от Никея. По словам профессора, наши учёные были очень довольны. По самым скромным прикидкам, они будут год расшифровывать и систематизировать полученную информацию.
Наконец, профессор получил подтверждение тому, что он научился улавливать пси-волны, которые испускает тёмная материя, которая заполняет большую часть вселенной. Даже учёные из будущего пока не смогли докопаться до её истинного состава. Как и наш профессор, они едва ли не в слепую используют открытые кем-то её свойства для физического путешествия быстрее скорости света. Из-за частичной изученности её, не всегда такие путешествия проходят удачно. Порой путешественников заносит в такие дали, что они выбираются в три-четыре раза дольше, чем туда попадают. Два космических корабля пропали бесследно. Что делать? И водный земной океан принял немало жертв, пока позволил изучить только свою поверхность. А в космосе нет поверхности. Глубины проглотят немало жертв.
Из-за неизученности структуры тёмной материи и в те времена не смогли разобраться, как должна настраиваться аппаратура профессора, чтобы послать разум хотя бы в нужный век. Вихри и течения внутри этой материи пока не поддаются изучению. Никто даже в те времена не мог выяснить, что создаёт эти пси-волны и как они движутся. Именно тёмная материя изгибает и закручивает время и у нас, создавая несколько пространств, в которых, пройдя время СЕЙЧАС, образуется несколько ветвей будущего. Наши потомки могут оказаться как во всех этих ветвях, так и не в одной из них. Поэтому и не можем мы попасть в одну точку времени несколько раз. Она в любой момент может оказаться совсем в иной ветви времени, где вся история шла абсолютно другим путём. Мне, просто, повезла, что я попадал в мирные струи. Не повезло другим, кто попадал в пространства с трагической судьбой.
-- Ну, что папуля? Набегался по своим пространствам-временам? Будем наверстывать упущенное?
-- Алия! Хватит над ним издеваться! Сама от излишества страдаешь, а его мучаешь.
-- Люблю я его, бродягу! Хочется только раз приласкать, а когда очнусь, поздно – сама едва дышу. Сама не так, что ли? Хороший он у нас! Самый лучший! Одной мне его много будет, а полам с тобой мало. Что делать?
-- Стареть.
-- Так и он с нами постареет. Всё равно опять не хватит.
-- Значит, привыкать к тому, что есть. Пойдёмте спать.