Фотография из личного архива Л.И. Балашевича.
5
В конце второго курса в ротах определились неформальные лидеры: Витя Шостак, Леня Балашевич и Женя Розов. Были и формальные – старшины рот Николай Ермилов и Константин Артарчук, они шли на золотые медали, прекрасно учились, словом, пример для курсантов. Их, как сейчас говорят, рейтинг снижало полное отсутствие индивидуальности: они не могли похвалиться успехами в спорте, как Шостак, не умели рисовать, как Балашевич, и не обладали феноменальной памятью, как Розов.
К тому же старшин, как ни крути, любить нельзя, уважать – пожалуйста, да и только, а неформальных лидеров любили, любили искренне, гордились ими.
Витя Шостак шел ровно, сохраняя темп, как и положено бегуну на дальние дистанции. Он был сфокусирован на результат и четко добился цели. Витя закончил академию с золотой медалью, затем адъюнктуру, защитил кандидатскую, а вскоре и докторскую диссертации, стал профессором, крупным ученым-физиологом. Виктор ушел из жизни, когда я заканчивал эту повесть.
Леня Балашевич – натура художественная, в его действиях присутствовала, скажем так, эмоциональная компонента. Учился блестяще, его конспекты, четкие, лаконичные, где было выбрано самое главное, служили палочкой-выручалочкой для курсовых лентяев. Он тоже закончил академию с золотой медалью, имел право выбора места службы, но пошел служить на подводную лодку Черноморского флота, заранее зная, что его модернизированный корабль перегонят по Североморпути на Тихоокеанский флот. Леню влекли просторы. Его дневник межфлотского перехода – превосходная проза. Дневник долгое время хранился у меня, и во многом помог мне при сочинении морских повестей и романов. Леня мог стать профессиональным писателем, художником, фотохудожником, но судьба сама сделала выбор: после долгих скитаний вернула в Ленинград. Леня стал выдающимся офтальмологом, доктором наук, профессором.
Наши пути пересекались несколько раз, сначала в Севастополе, затем в Северодвинске и, наконец, в Ленинграде, – я год прожил в его комнате, когда учился на командно-медицинском отделении факультета усовершенствования врачей. Леня провожал меня в Москву. На томике Ремарка, подаренном мне перед отъездом, он написал: «Юрию Носову в надежде получить взамен такой же толстый том его рассказов». Если брать количественную сторону, то пожелание его я исполнил.
Продолжение следует.