Миша родился в Казахстане в городе Кзыл – Орда, бывшем когда то его столицей. Так получилось, что родители построили дом в месте, где жили одни казахи. Нельзя сказать, чтобы Мише было плохо от этого, совсем нет. Он быстро выучил казахский язык и вместе с местными ребятами гонял футбол, катал тяжеленные шины от грузовиков, наперегонки с другими, где каждый из них хотел хоть чем то выделиться, из общей массы подростков.
Миша жил в километре от железной дороги, и в летние каникулы, обычно после приезда из Саратовской Области, где жила его бабушка, папина мама, все оставшиеся дни любил проводить время, наблюдая за многочисленными поездами, проходящими по своему расписанию. Иногда поезда по какой то причине останавливались и Миша обычно с друзьями из местных ребят подходил к вагонам, рассматривал их, читал надписи на них, потому что это были товарные вагоны грузовых поездов. Пассажирские же поезда там практически никогда не останавливались и пролетали со скоростью под сто километров в час…
Рабочий поселок, где жил Миша назывался поселком им Гагарина и находился на северо-западной окраине города. Где поезда, шедшие в Россию, шли медленно, набирая скорость, отправляясь со станции Кзыл-Орда, до которой было километра четыре. Мише нравилось смотреть как тяжелые грузовые поезда под надсадный рев дизелей тепловозов ехали, куда то туда, где жила его бабушка в своей деревеньке и куда его с сестрой Олей каждый год родители отвозили на летний отдых, подальше от изнуряющей жары и продолжительных пыльных бурь местного лета…
Был конец августа, через несколько дней начинались рутинные, унылые, похожие друг на друга будни, очередного, учебного года, продолжавшегося с небольшими перерывами, нестерпимо долгих, девять месяцев. Где эти последние дни уходящих школьных каникул Миша старался использовать по полной программе. Он любил уходить к железной дороге, и смотря на проходящие товарные составы, предаваться мечтам о дальних странах, куда обязательно (как ему казалось), доедут эти поезда. А затем, обогнув землю с другой стороны вокзала, вновь вернутся в его родной город…
В тот раз Мише и двум его товарищам, жившим на соседней улице, несказанно повезло. На главном пути стоял товарный состав, практически полностью состоявший из порожних вагонов. И когда один из спутников Миши, предложил прокатиться на этом поезде до ближайшего разъезда, а затем вернуться обратно Миша, немного подумав и вспомнив маму, которая будет сильно переживать, если он не успеет вовремя вернуться к семейному ужину, все же согласился. Уж очень ему хотелось увидеть, куда и как едут эти многочисленные грузовые поезда, так разительно отличавшиеся от хорошо знакомых ему пассажирских поездов, где все плацкартные вагоны были забиты стоявшими, сидящими и иногда лежащими в тамбуре многочисленными людьми, едущими куда то по своим очевидно очень важным делам. Эти люди пахли чем то, кислым, ели колбасу с чесноком и никого не стесняясь, пускали газы, так громко, насколько это было возможно…
Это были советские казахи, часто ужасные лицом, но почти всегда, добрые внутри, Миша по своему очень любил этих людей, и все эти переполненные пассажирские поезда, останавливавшиеся на каждом разъезде, потому что они были символом его летних каникул, где он уже не был обычным советским школьником, имевшим право только на один воскресный день отдыха. Он был каникулярным советником, ехавшим на отдых к бабушке в Россию, где все было другим, и природа, и язык и нравы, все…
И вот он с товарищами Берикболом и Серикпаем залезли на открытую платформу, где обычно перевозили автомобили и другие грузы, поезд почти сразу сильно дернулся с места и набирая ход пошел в такое неизвестное, но безумно манящее будущее…
Была уже вторая половина дня и их путешествие грозило затянуться до глубокой ночи. Что впрочем, так и получилось, потому что поезд, набрав ход, не остановился ни только на ближайшем к городу разъезде, но и ни на одном из последующих. Он шел и шел, не останавливаясь как курьерский скорый поезд, и сильный встречный ветер, заставлял слезиться глаза. Мимо проплывали незнакомые селения, железнодорожные станции и полустанки. Мише и его спутникам было хорошо, легко и свободно, вот так ехать на товарном поезде в глухую неизвестность и ни о чем не думать. Поезд, то разгонялся, то замедлял ход и все шел и шел, увлекая их все дальше и дальше от знакомой, обыденной жизни, туда где никто из них еще не был и возможно больше не будет никогда…
Вокруг было огромное, покрытое сетью высоких перистых облаков августовское небо, камышовые заросли, перемежающиеся с песчаными барханами и все это воспринималось сознанием девятилетнего мальчика Миши как единое и неразделимое целое, где были он, этот поезд его спутники и их такое легкое, и радостное восприятие жизни, встречающееся очевидно только в детстве…
Солнце стало уже клониться к закату, когда Миша вдруг почувствовал, что нестерпимо хочет пить. Жажда всё нарастала и нарастала, пока не заполнила собой всё его естество. Что само по себе было очень необычным, потому что такую жажду, Миша испытал впервые в жизни…
Впрочем, в той необычной поездке, он многое испытал впервые, поэтому она ему и запомнилась на всю оставшуюся жизнь. Пустой открытый вагон-платформу с низкими бортами, сильно трясло, поезд хотя и снизил ход, но шел по прежнему без остановок. Миша почувствовал, что сильно устал, у него болела голова, и появилось огромное желание вернуться домой, вот так сразу и сейчас. Но вернуться он уже не мог, а поезд, хотя и медленно, но все шёл и шёл, увлекая их в сгущающиеся августовские сумерки. Потому что как зашло солнце, Миша не заметил, оказавшись погруженным в свое не очень приятное состояние. Он снял с себя курточку, положил её на пол платформы и лег на её грязные доски, подложив эту курточку себе под голову. Его спутники сидели на корточках рядом и о чём то, тихо говорили между собой на своем родном языке. Очевидно, они тоже не предполагали, что их поездка, начавшаяся так романтично, примет такой неожиданный и трагичный для них оборот …
На небе зажглись яркие, августовские звезды, стало прохладно, Миша и его спутники, помимо всего прочего сильно проголодались, когда поезд неожиданно остановился среди голой степи, на маленьком разъезде. Где не было темно лишь в голове состава, виднелось какое то, неказистое здание, освещаемое тусклым светом двух одиноко стоящих фонарей. “Все, приехали”- сказал один из спутников Миши. Они молча перелезли на автоматическую сцепку, а с неё спрыгнули на землю. Мишу явно укачало. Потому что такая, еще днём казалось незыблемо стоявшая твердь, вдруг оказалась такой зыбкой и такой неустойчивой под его уставшими ногами…
Вовсю стрекотали сверчки и иногда совсем рядом пролетали какие то тени, это летучие мыши, жившие на чердаке здания разъезда, занимались своим обычным делом, охотясь на многочисленных комаров и других летающих насекомых. Так они прошли какое то расстояние до здания разъезда, как вдруг услышали где то в стороне и совсем рядом журчание воды. Подойдя ближе, они увидели трубу артезианской скважины, из которой вытекала вода. Все кинулись к этой трубе, и попали в глубокую лужу, полную грязи. Напиться они так и не успели, потому что кто то осветил их светом карманного фонарика и грозно окрикнул, кто мол здесь. На что Берикбол ответил, что они трое ребят из Кзыл-Орды приехавшие к ним в гости на поезде. Сказал он это на казахском языке, но Миша все понял. Затем незнакомец, осветивший их фонариком, позвал какую то Сауле, оказавшуюся девчушкой лет восьми и сказал, чтобы она проводила гостей до здания разъезда. Всю дорогу Сауле непрестанно и громко говорила и смеялась, при этом немного понимала по-русски. Всю дорогу, пока шли до места назначения она бегала вокруг них и смеясь рассказывала о том как здорово они живут здесь на разъезде, что у них есть овцы, верблюды и куры. Что через три дня будет первое сентября, и она уедет учиться в школу интернат, где ей не очень нравится. Что у неё есть еще пятеро, сестер и братьев, старший из которых Сарсембай в этом году уже закончил школу но пока решил поработать здесь…
Дойдя до места, они увидели главу семейства в железнодорожной фуражке и специфическим фонарем в правой руке, сделанным, наверное ещё в прошлом веке. Они вошли в коридор где висел большой календарь за 1969 год, где первое сентября было заштриховано красным карандашом. Затем появилась хозяйка и увидев их запричитала, мол почему они такие грязные, что бы снимали верхнюю одежду, Саулешка её постирает. Затем их усадили за маленький столик, где стоял настоящий жаровой (топившийся чурками) большой самовар, рядом с ним лежали несколько лепешек, еще совсем теплых…
Накормив и напоив, их уложили спать прямо на полу, подстелив курпеше ( самотканое ватное одеяло), таким же курпеше их и укрыли. Как заснул, Миша не помнил, ночь пролетела как одно мгновение, проснулся он от того, что Саулешка потрогала его за щёку. Спутники его, уже не спали, на них была одета чистая, только что постиранная одежда. Такая же одежда ждала и Мишу, их вновь напоили горячим чаем и накормили вкусными лепёшками, очевидно, всем тем, чем питались сами. Затем пришел начальник разъезда и по совместительству глава семейства и сказал, что в город о них сообщил еще ночью, а через пятнадцать минут будет грузовой поезд и они спокойно доедут в кабине локомотива до станции Кзыл-Орда, где их уже ждут и встретят…
После этих слов, Миша представил себе красные от бессонной ночи глаза свой мамы и блестящие слезинки на её щеках. Представил своего папу, грозно смотрящего на него и ему стало нестерпимо стыдно за содеянное. Начальник разъезда в железнодорожной фуражке с красным верхом молча вывел их из здания и повел мимо уже стоявшего поезда прямо к тепловозу. Затем подсадил каждого из них до поручней и они забрались в кабину где им определили место в левом углу, рядом с местом помощника машиниста локомотива. Тепловоз, пронзительно свистнув и резко газанув дернул грузовой состав с места и тут появилась Саулешка в своем стареньком, застиранном платьишке, нарушив запрет начальника разъезда и по совместительству своего отца прибежавшей, чтобы накоротке попрощаться с ними, помахав им рукой…
Два молодых казаха, машинист и помощник, стали на корявом русском языке рассказывать о своей профессии, что у них не тепловоз серии ТЭ-3, из двух секций, и мощностью в 4000 л/c, а настоящий Тулпар ( крылатый конь). Что он может ехать, так быстро, как они захотят, даже с таким тяжелым товарным поездом как у них. Затем, когда поезд набрал ход, разговоры прекратились, Миша и его спутники сидели прямо на полу кабины тепловоза, потому что долго стоять они уже не могли…
На станции Кзыл-Орда их встретили сотрудники транспортной милиции и после коротких нравоучений развезли их по домам. Родители Миши были дома, они не пошли на работу. У мамы было усталое лицо и заплаканные глаза, но увидев Мишу, такого живого и здорового лицо её просветлело и она улыбнулась, обнажив ряд белых, красивых зубов, прижала его голову к своей груди и тихо сказала что бы он больше так не поступал. Папа же вообще ничего не сказал, а только слегка хлопнув его по ягодицам засобирался на работу. Тут подбежала сестренка Олька и стала прыгать и громко кричать, что мол я говорила вам ,что Мишка дурак, говорила!
С той поры прошло много времени, Миша вырос и состоялся и в профессии и в семье. Здание разъезда снесли, когда в конце семидесятых годов прокладывали вторые пути…
9. 10. 14 г