Чем дольше живу, тем больше накапливается историй, в которых медицина просто отторгает меня с моими болезнями и болячками, которые почти всегда оказывались мнимыми, или может я и правда, часто каким-то образом излечиваюсь сам?
Первая случилась в далекое лето 1973 года на Дальнем Востоке. Я военный строитель, рядовой, начавший свой второй год службы, еду в крытом кузове автомобиля «Урал», под завязку набитым такими же, как я юными солдатами. Нас везут на ракетную точку, затерянную среди сопок и полей сои, устранять какую-то недоработку военных строителей, обнаруженную ракетчиками на принятом совсем недавно объекте.
Мое место посредине лавочки самой первой от заднего борта.
Военная дорога, по которой едет наш автомобиль, покрыта уложенными одна за другой бетонными плитами параллельными лентами, с неширокими разрывами между собой. Полос чаще всего две, но в местах интенсивного движения их могло быть три и даже четыре. Ширина плит и разрыва между ними продумана, колеса или гусеницы любых из выпускающихся на тот момент в Советском союзе транспортных средств катили по бетонной поверхности, одной или двух полос. Мотоциклам в том числе с колясками, хватало одной бетонной ленты. Прочий транспорт, оказывающий в этих краях, ехал по двум полосам. Для движения танков, своим ходом, а еще для огромных тягачей колесных и гусеничных перевозящих ракеты для многочисленных шахтных установок недавно построенных в отдалении нескольких десятков километрах друг от друга на огромных площадях, и были проложены сотни, если не тысячи километров таких дорог в Приамурье.
Предполагаю, что рачительными хозяйственниками выбирались не самые дорогие проекты, плиты лежали давным-давно неровно, и часто даже не на своих местах. Звучит не страшно, но езда по этим дорогам было довольно серьезным испытания для любого вида транспорта двигающего по ним, как и для их водителей с пассажирами.
Мы сидящие на последней скамейке, могли наслаждаться замечательной погодой и красивыми пейзажами за бортом, но зато нас мотало вверх-вниз, вправо-влево, так, что не вцепись мы мертвой хваткой в борта и скамейки, давно бы вылетели из кузова один за другим. Бывали моменты, когда скамейка вдруг резко уходила вниз, из-под нас, и страшная сила разжимала наши пальцы, тогда они судорожно пытались ухватиться за соседа, что впрочем, не каждый раз удавалось сделать, парение в невесомости продолжалось лишь мгновение и заканчивалось падением множества человеческих тел, на скамейку, представляющую собой обыкновенную толстую доску,
В ту самую поездку доска-скамейка не выдержала и в какой-то момент сломалась, прямо подо мной.
Одна моя нога упиралась коленкой в борт, а вторая находилась под скамьей, и на нее обрушилась вся масса двенадцати человек умноженная на ускорение свободного падения, помните ту формулу из школьного курса физики про силу тяжести?
Но это сейчас я спокойно рассказываю о делах минувших дней, выуживая при этом из головы к месту или нет скудные обрывки знаний, тогда же я просто дико заорал, от пронзившей меня насквозь не выносимой боли.
Автомобиль почти мгновенно остановился, и в кузов взлетели сопровождающие машину и ехавшие в кабине офицер-ракетчик, и наш ротный старшина. Оба выглядели не на шутку напуганными, еще бы, это каким же был мой крик, если его услышали, не смотря на брезент тента, на металл кабины, на шум работающего двигателя.
– Что случилось? – Запричитал старшина с ходу. – Опять ты Ветров отличился, все у тебя не по-человечески.
Но офицер, капитан, ненамного старший нас по возрасту оборвал эти стенания фразой сказанной жестким тоном.
– Не паникуй сержант! Лучше дай команду освободить кузов, пусть воины разомнутся да воды сбросят лишние.
Кузов мигом опустел, а выбранные капитаном помощники убрали сломанную доску-лавку на пол, в глубину кузова, усадили меня на вторую скамью и помогли снять сапог с портянкой с раненой ноги.
– Перелом!? – Подал голос старшина, едва обнажилась довольно приличная опухоль голеностопного сустава.
– Вовсе не обязательно, – возразил офицер, – на мой взгляд, ничего серьезного, но пускай определяют специалисты.
– В госпиталь парня нужно везти, – высказал свое мнение старшина, – причем срочно.
Капитан на минуту задумался, и четко чеканя слова произнес:
– Сейчас доставим вверенный нам личный состав до места, обеспечим работой, а травмированного воина на «Газоне» отправим в наш госпиталь….
– Нет, – возразил старшина, обыкновенный парень, призванный из деревни на срочную службу и ставший благодаря своей внушительной внешности, хозяйственной смекалки и командирского голоса, младшим командиром в военно-строительных частях советской армии, – а если случится что?
– Ничего не может случиться за пару часов, даже если имеется перелом, я не могу срывать запланированные работы на объекте стоящем на боевом дежурстве.
– А я не могу рисковать здоровьем своего подчиненного! – Парировал старшина. – До точки ехать еще минут сорок, а если обострение, какое начнется, заражение там, гангрена, или еще что?
– Ты хоть понимаешь что говоришь? – Спросил офицер. – Чушь несусветную несешь….
Позиция старшины мне определенно нравилась, и я застонал, хотя больнее мне не стало в тот момент, подсознание не придумало ничего другого сделать: – « Чтобы жальче было».
– В госпиталь надо ехать! – Раздались возгласы со всех сторон, кричали и толпящиеся внизу солдаты и оставленные на кузове помощники. – В госпиталь!
Офицер не одобрительно осмотрел солдат и сдался:
– Едем в деревню! – Он нашел глазами водителя стоящего внизу, в сторонке от остальных солдат и спросил.– Знаешь дорогу?
– Да, за сопкой поворот на грунтовку, там километров через семь речка небольшая, а за мостиком Ракитинка.
– Хорошо. – С удовлетворением констатировал офицер, и счел нужным объясниться с окружающими. – Там есть фельдшерско-акушерский пункт, имеется и палата для незапланированных рожениц. Сможешь рожать, рядовой Ветров?
Мои сослуживцы радостно заржали, офицер же невозмутимо продолжал:
– Врача там, правда нет, но две медсестры и санитарка имеются, тетки довольно опытные, посмотрят и решат что делать. Если посчитают что серьезно все, скорую из района вызовут, если нет, дождешься своих, я по телефону доложу командованию о происшествие…. Такой вариант устроит доблестных военных строителей?
Решение офицера порадовала всех присутствующих военных строителей: старшина утвердительно кивнул головой, мои сослуживцы дружно и одобрительно загудели – теперь их товарищ не пропадет. Я же, от возможной скорой встречи с особями женского пола медсестрами и санитаркой почувствовал, как быстрее застучало сердце в груди, и испытал приступ эйфории.
Капитан заставил помощников переставлять лавки, так чтобы появившееся свободное пространство оказалось у самой кабины, спрыгнул прямо с борта на землю и сказал старшине:
– Собирай народ, отправляемся.
Фельдшерский пункт располагался в небольшом домике стены, которого со всех сторон имели множество язв обнажающих из под-под слоя розовой окраски известковым раствором штукатурку, рейки дранки и доски серого цвета различных оттенков. Во всей деревне, это было, похоже, единственное строение советского периода. По крайней мере, прочие жилые дома и хозяйственные постройки, что довелось мне увидеть, сплошь бревенчатые, принадлежали явно другой эпохе и выглядели из-за печати времени на себе гораздо солиднее.
Впрочем, все описываемые подробности о здании фельдшерско-акушерского пункта, открылись мне вовсе не в тот момент, когда я увидел его первый раз, а гораздо позже, когда меня, наконец, оставили в той деревне мои сослуживцы и я немного пообвык. С момента, когда мощный армейский «Урал» резко сбавил скорость, внимание всех воинов находящихся в кузове привлекло множество юных женских голосов доносящихся со стороны направления нашего движения и сразу-же все остальное перестало существовать для, юношей возраста, когда мужчины в большинстве своем ищут себе пару для жизни. Пока машина несколько минут двигалась и маневрировала, выбирая видимо, место для остановки, мы слушали, как менялась общая тональность звуков доносящихся снаружи. Удивление, радость, ирония, угадывались даже без отдельных фраз, которые можно было разобрать:
– Военные?
– К нам?
– Вояки приехали!
– Вот и женишков подвезли!
– Наконец дождались!
– Девки, а мы даже не накрасились!
Не успел «Урал» фыркнув и дернувшись остановиться, народ в кузове заволновался, а воины, сидящие на последних скамейках, едва обладательницы ангельских голосков, попали, наконец, в их поле зрения, вскочили и, игнорируя присутствие преграды-борта, принялись прыгать на землю, с прытью которой бы позавидовали и солдаты-десантники. Девушки в это время, подтягиваясь с двух сторон, очень быстро образовали толпу в небольшом отдалении от автомобиля.
Юные представители, двух полов человеческой расы, солдаты и деревенские девушки, в ситцевых платьицах различных оттенков вдруг оказавшиеся в одном месте, страстно желали воссоединения со своими вторыми половинками. Но офицер ракетчик и старшина,
стремительно ворвавшись вдруг в центр еще имеющегося пустого пространства между молодцами и молодушками (молодицами), решительно и жестко прервали процесс воссоединения.
– Отставить! Смирно! – Вскричал офицер.
– Вы совсем ох….ли, борзые! Замерли все! – Выразился проще старшина.
Оба командира не на шутку взбесившиеся от начавшегося, по их мнению, массового неповиновения вверенного им личного состава имели соответствующий грозный вид.
Они первым делом, наступая с растопыренными руками на оказавшихся уже на земле четверых воинов, словно на кур при ловле, прижали их к борту автомобиля и одновременно въехали по физиономиям двум только что приземлившимся рядом новым прыгунам.
Старшина, схватил их тут же за шкварники, и дико проорал, в два уха:
– Быстро наверх! – Он толкнул в сторону автомобиля, плененных воинов, очень желая впечатать их физиономиями в борт, но те ловко, подставили под удар лбы, защищенные пилотками и с помощью рук поданных сверху, очень быстро взобрались на кузов. Следующую пару растерянных военных строителей капитан лишь подтолкнул слегка в спины, и они мгновенно взлетели к своим боевым товарищам. Не дожидаясь, какого либо насилия от отцов командиров, так же поступили, два оставшихся внизу воина.
Превратив своих подчиненных из действующих лиц в простых зрителей, командиры-режиссёры потеряли к ним всякий интерес и обратили свои взоры на бездействующую до поры массовку:
– Давайте, – мол, – ваша сцена!
Из общей толпы вышла высокая, грудастая, узкоплечая, но широкобедрая девушка, в коротеньком белом халатике. Две голые ножки в белых туфельках, с аппетитными окорочками над коленками скрывающиеся под полами халатика, первое, что бросилось мне, да я думаю и всем прочим в глаза в первую очередь. Она повернулась к нам спиной и обратилась к нашим командирам:
– Дяденьки командиры, позвольте поприветствовать нашим дикаркам, защитников отечества!
– Да ради бога! – Сказал ракетчик, похоже, упоминание дикарок прошло мимо его внимания. – Вон они защитники, приветствуйте! – Он показал рукой на кузов, глянул на часы на запястье и добавил, – на все, про все у вас три минуты.
– Так не интересно! – Закричали из толпы, а девушка с широкими бедрами, стоящая к нам спиной, сказала. – Дозвольте каждого защитника поприветствовать лично!
– Нет, девушки дорогие, нет у нас на это времени, обороноспособность Родины может значительно ухудшиться!
Девушки вмиг окружили наших командиров, и просто загудели, похоже, говорили все без исключения. Кто-то возмущался, кто-то просил, а кто-то просто ерничал:
– Так вы зачем приехали? Роды принимать или рожать, кто будет?
Офицер, не сменил сурового выражения лица, но молчал, не находя видимо нужных слов, и тогда старшина выпалил:
– Вы тут шутки шутите, а там, в кузове один из наших боевых товарищей тяжело ранен и истекает кровью!
Я поражаюсь всю жизнь, до чего эмоциональны и жалостливы, бывают наши женщины. Вот и в тот раз все полтора десятка девушек жаждущих общения, дружно вздохнули-ойкнули, и примолкли.
– Так что же вы молчите? – Крикнула девушка на первом плане. – Девки, быстро расступились. Ксения Владимировна, ваш выход. – Последние слова предназначались кому-то невидимому нам находящимся в кузове, но присутствующему где-то рядом.
Тотчас сбоку, в поле зрения меня и всех остальных выплыла высокая, статная, величавая женщина средних лет, тоже одетая в белый медицинский халат, прикрывающий коленки в этот раз. Лицо, обрамленное русыми волосами, выбивающими из-под белоснежного медицинского колпака, несомненно, принадлежало опытной, властной, видавшей виды даме.
– Да, – протянул голос у меня за спиной, – такая барыня, всему обучит.
Женщины-медики, два персонажа пьесы, разыгрываемой перед зрителями, занявшими места в зале кузове, вполне могли быть одним и тем же человеком, только с разницей в восемь, десять лет, в возрасте, так они были похожи.
Я, конечно, то же высоко, оценил красоту обеих медицинских работниц, но мое сердце уже заняла первая девушка, та самая, что назвала наших командиров «дяденьками», от нее я не отводил взгляда, и больше всего мечтал каким-то образом обратить на себя ее внимание.
– Где ваш раненый! – Вскричала заметно взволнованная красавица, названная Ксенией Владимировной. И эта взволнованность из-за другого мужчины не понравилась офицеру ракетчику, которого появление нового женского персонажа поразила, а красота и статность очаровала. Последнее мое утверждение, не выдумка, оно легко считывалось с лица, боевого офицера, больше похожего сейчас на героя-любовника. Поэтому он приземлил ситуацию, фразой:
– Да никакого особенного ранения у нас нет, лавкой ногу салаге придавило, всего-то делов, нужна консультация медика.
Дальше события стали развиваться более прозаично.
– Я врач-гинеколог, вот моя помощница медсестра Варя, мы из районной больницы – пояснила, обычным языком женщина медик, столь необычное скопление девушек в одном месте – производим плановый осмотр женской части всех ближайших населенных пунктов.
Дальше узнали мы, что вскоре появятся и хирург с терапевтом, чтобы продолжать прием в пункте местных больных, которые, конечно же, осмотрят меня, в первую очередь. Сейчас же, они отправились по адресам к лежачим больным.
Командиры, и женщины медики, стали беседовать вполголоса, часть девушек окружила водителя, не покидавшего кабину, все время после остановки, причем две или три их залезли в кабину, а часть стояла у открытой дверцы со стороны сидящего за рулем воина. Он не терялся, судя по хорошо слышному баску средь говора и смеха множества женских голосков.
Наконец консилиум военных и медиков пришли к единому решению.
Старшина показал пальцами на четверых воинов в кузове, те помогли мне спуститься вниз, усадили на лавочку в тени орешника, принесли кровать вместе с матрацем и подушками из помещения пункта и сразу же собрали ее. Несколько девушек-добровольцев тут же принялись застилать постель. Другие, выполняя поручение врача, помогли мне снять сапоги и гимнастерку. Двое из воинов помощников вернулись в кузов, а двоих других медсестра Варя вместе с вышедшей из медпункта девушкой с двумя оцинкованными ведрами отправила видимо поводу. После этого консилиум медиков и командиров, собрался вокруг меня.
– Будете смотреть? – Спросил офицер, и женщина-врач отрицательно помахала головой.
– Мне есть куда смотреть до самого вечера, по своему профилю, – ответила она, но заметив неодобрение в глазах мужчин смягчилась. – Не о чем не беспокойтесь, ваш раненый в надежных руках. Я уже увидела все, что нужно. Шину накладывать нет необходимости, а холодный компресс сейчас организуем…. Льда у нас нет, но вода из колодца не намного теплее будет. Солдатики ваши несут ее вон уже.
– Пойду, компресс готовить? – Тут же спросила Варя, и после кивка КВ направилась следом за воинами с ведрами в медпункт.
Наши командиры переглянулись, офицер заговорил в пол голоса с врачом, а старшина сказал:
– Все Ветров, мы уехали! Не балуй здесь особо-то, помни об основном своем предназначении.
Я не стал уточнять, в этот раз, что имел в виду старшина, хотя непременно бы сделал это в другой ситуации. Старшина славился умением говорить многозначительные фразы, и несколько человек в роте, в том числе и я постоянно пытались разгадать их смысл, вступая в длительные и опасные дискуссии, с ним. Тот, дойдя до кипения, мог затаить зло и посылать при случае в наряды «сраных интеллектуалов» на чистку туалетов или картошки.
– Полежишь тут, на улице – добавил ракетчик, – чтобы процессу не мешать. А приедет хирург, посмотрит, и решит что делать.
Он совсем было собрался уходить, но компания красивой женщины не отпускала, поэтому он нашел повод задержаться, рассказывая больше о моих перспективах.
– Не переживай, теперь, будешь жить по любому. Если что серьёзное вечером комиссия увезет тебя с собой, а дальше начальство решит, что делать. Может, в гражданской больничке полечишься, может в госпиталь отправят. Если же все более- менее окажется, вечером мы заедем за тобой. Понял?
– Так точно! – Бодро ответил я. Пока меня не интересовали дальние перспективы. Находиться несколько часов среди девушек красавиц, об этом, я даже мечтать, не смел, еще час тому назад.
Машина уехала, причем в последние мгновенья мне наговорили мои боевые товарищи из кузова столько, что я, не будь рядом так много красавиц, дающих работу всем моим мыслям и органам чувств, просто бы впал в прострацию от противоречивости пожеланий и характеристик в свой адрес.
Меня назвали и симулянтом и молодцом-хитрецом, призвали не позорить стройбат, а если буду не справляться бежать в тайгу, и при начале схваток тужиться изо всех сил. Кто-то из дедов предложил мне даже поменяться с ним всем: местом нахождения, усиленным дембельским пайком и даже временем демобилизации, на что единственное я прореагировал, ответив твердое: – «Нет!», причем вслух, причем прекрасно понимая, что такой обмен попросту невозможен в реальности. На всякий случай, мне уже были известны лихие жизненные повороты судьбы, когда в один миг из, казалось бы, бесспорного везунчика, ты мог превратиться в безнадежного горемыку.
Машина с моими сослуживцами еще не успела скрыться с виду, а меня уже окружили девицы, выполняя указания врача стоящей в сторонке. Сразу несколько из них, подхватили меня под руки и отвели на кровать, установленную в тени большого дерева сбоку от входа в медицинское учреждение. Они же помогли мне улечься, вытянув ноги на застеленном белой простыней матрасе и положив голову на пару тощих перьевых подушек уложенных одна на другую у одной из металлических спинок.
Надо сказать, что все время нахождения вне машины я просто блаженствовал. Травмированная нога, нисколько не беспокоила. Хорошая погода, множество красивых, юных, озорных женщин. Не привычное внимание к своей персоне, переживание, а еще больше ожидание необычных и сильных чувств, что еще надо парню в его 19 лет?
Во время своего общения с девушками я довольно смело и вольно управлял своим телом стараясь прикоснуться в любой удобный и не очень момент к телам своих помощниц.
Они совершенно не сторонились и не смущались таким моим поведением, да и им оно, по-моему, попросту нравилось. Они и сами, особо не стесняясь, касались меня, за разные части моего тела, когда надо и когда не надо.
И посмотреть мне было на что. Раскрасневшиеся лица юных красавиц, оголенные руки, лебединые шеи, стройные загорелые ножки ниже платьев ежеминутно были перед моими глазами. Как и заманчивые изгибы, возвышения и ложбины женских тел, за тонким материалом, где мое воспаленное сознание больше придумывало, чем видели глаза. Хотя иногда мелькали перед ними такие картины, от которых кровь моя готова была закипеть, наверное: белоснежная кожа мелькнувшая в разрезах платьев или под ними снизу при движении суетящихся вокруг девушек.
Очень скоро для меня стало ясно, что у большинства девушек на теле ничего не одето, кроме легких платьиц из хлопчатобумажных тканей и какой-то простой обуви. Видимо девушки посчитали лишним слишком много одевать на себя одежды, идя на столь специфический медосмотр.
Одно смущало меня, девушка Варя, ставшая вдруг центром моего мироздания, отравляла в тоже время мое существование. Мало того что она не одобряла легкомысленное поведение девиц и мое, что читалось на ее личике. Из-за ее существования, в глубине души я сам не одобрял и не принимал себя теперешнего. Я чувствовал себя порочным и подлым человечком, предающим к тому же, что-то очень большое и светлое. Поэтому в один миг из меня улетучилась вся эйфория от происходящего и осталась одна робость, когда на первый план, перед моим взором выплыла медсестра Варя с толстым многослойным прямоугольником, сложенным из мокрых полотенец, в руках.
– Начнем лечение, больной? – Спросила она, красивым грудным голосом, в котором я расслышал волнение юной женщины.
– Да, – ответил я, еще больше робея, от красоты и обаяния стоящей передо мной девушки, от приветливости и озорства серых лучистых глаз, смотрящих, казалось бы, в самую глубину моей души. И вдруг поняв, что должен показать, что все достоинства, что я перечислял уже, мною замечены, добавил: – Моя принцесса!
Девушка слегка улыбнулась, и в ее лице не осталось ни малейшего следа недовольства в мой адрес. Но она не успела ничего сказать из-за реплики кого-то из девиц стоящих вокруг нас.
– Ну, все понятно, городские голубки сворковались!
– Что и следовало ожидать! – Сказала еще одна девица.
– А ты то, что переживаешь, – вмешался в беседу еще один насмешливый женский голосок, – забыла уже, как вчера еще, пела своему ухажёру….
– Прокати нас Петруша на тракторе, – Заголосил уже третий голос. – До околицы нас прокати.
Я же с какого-то недавнего момента времени различал участвующих в происходящем только три индивидуальности, я, городской паренек, солдат в настоящий момент, девушка моей судьбы Варя и многоголосая и многоликая «деревенская девица».
Девушка Варя стала накладывать мне компресс, на ногу, я наслаждался от созерцания ее и присутствия, и прикосновения ее рук к своему телу, больше ничего и никто меня перестали интересовать.
Только через полчаса вернулись упомянутые уже врачи женщина терапевт, высокий и мощный мужчина хирург, оба средних лет. Их увлеченно беседующих появление вдалеке на улочке и неспешное шествие под руку, отдельная тема. Было ясно с первого взгляда, что людям несказанно приятна компания друг друга. Поэтому, они не торопясь осмотрели мою почти пришедшую в нормальное состояние ногу, практически игнорируя меня как личность, и с удовольствием продолжили вести беседу на возникшую новую тему,
– Что вы можете сказать, коллега! – Задал вопрос мужчина по завершению осмотра у своей спутницы.
– Ничего серьезного, Георгий Константинович, я думаю! Не значительное ущемление мышечных тканей и легкие гематомы…. Вы согласны со мной?
– Полностью, дорогая Зинаида Ивановна! Пойдемте, за чаем обсудим все нюансы и напишем свое заключение в журнал приема пациентов этого лечебного заведения? Варенька, мы можем рассчитывать на чай, который нам здесь обещали?
– Да, да, в ординаторской вас ждут деревенские пирожки, кипяток и только что заваренный тридцать шестой чай.
– Замечательно! – Сказал доктор мужчина.
– Спасибо! – Сказала доктор женщина. Пара двинулась рядом в сторону домика вновь занятая лишь друг другом.
Девушка быстро и ловко наложила мне на травмированное место новую пачку влажных ледяных полотенец и присела на краешек кровати рядом со мной.
– Болит? – Участливо спросила она, заглядывая в лицо. Я посчитал, что вопрос этот из тех, что задают симпатизирующие друг другу молодые люди, неважно, о чем он, главное разговаривать для укрепления и продолжения знакомства. В таком трепе я успел стать большим специалистом благодаря своим романтическим похождениям в гражданской жизни.
– Нога нет, а душа ноет.
– Психиатров у нас, к сожалению даже в районной больнице нет, только в областной – сказала Варя, но у нас в институте, на втором курсе такой предмет читали, в дурдом водили, лабораторную работу делали, и зачет сдавали, мне отлично поставили….
– Ты, значит, можешь мне помочь?
– Да, я постараюсь!
– Вот вечером заберут меня отсюда в часть родную и все, не увидит свою принцессу красный молодец. Кто она откуда, где живет, в этой дыре или еще где, неведомо ему?
– В районной больнице практику проходит принцесса твоя, а живет с родителями и учится в областном нашем городе Благовещенске, знает такой город богатырь раненый?
– Да знает, конечно, ведь в него прилетела птица железная из краев родных полная земляков его ставших теперь товарищами боевыми. Далеко город тот от места того где несет службу красный молодец….
– А где несет ее красный молодец? – Деловито спросила девушка Варя, принцесса, она же по совместительству и медсестра.
– Возле станции Ледяная, знаешь, если стоять спиной к вокзалу, и смотреть вперед, большие строения видны над тайгой с крышами белыми.
– Знаю! – Сказала Варя, нормальным голосом, но тут же поправилась и перешла на принятый ею несколько нарочитый, заунывный тон. – Знакомо это место принцессе Варваре.
– Войсковая часть три пятерки? – Вновь обычным голосом спросила видимо в этот момент обычная девушка Варя. – Так у нас ее зовут в народе….
– Точно! – Возрадовался я. Но красному молодцу требовалось больше информации, и он задал еще несколько вопросов, подражая при этом тону разговора принцессы. – А где же живет принцесса в районном центре?
– У них там есть гостиница или скорее, общежитие совхозное! – Вновь обычным голосом заговорила Варя. – Там командировочные живут, молодые специалисты, делегации всякие. Душ имеется с двумя лейками, два раза в неделю работает, в субботу для женщин, в воскресенье для мужчин. В комнатах раковины установлены, вода подведена и горячая и холодная….
Я не стал слушать сведения о прочих коммунальных удобствах, которые по логике разговора должны были дальше характеризованы устами моей собеседницы, а задал следующий вопрос:
– А какой там адрес точный?
– Поселок городского типа Белогорск, улица Ленина, дом 17, комната 3. Мы там с однокурсницей живем, она в хирургическом отделении практику проходит, а я в гинекологии.
– И долго вам еще учится? – Вновь спросил я.
– Два года, вот сейчас третий курс закончили. Но что мы все обо мне да, обо мне. Рассказал бы красный молодец, лучше, давно ли он службу государеву несет?
– Да только начал, в мае он горемычный в рать призван.
– Откуда соколика сердешного в мою родную сторонку привезли,?
Разговаривать в таком духе не обращая внимание не на что и не на кого, мы могли бы я в этом нисколько не сомневаюсь, сколько угодно долго времени, так нам было приятна общество друг друга. Но на крыльце появилась Зинаида Ивановна, сверкая гневно очами. Впрочем, она, увидев свою медсестру вместе со мной, заметно смягчилась лицом.
– Варенька, дорогая, помогай, я не справляюсь….
– Ой, как неудобно…. – Сокрушенно сказала Варя, вскакивая, и помчалась следом за мгновенно ушедшей продолжать свою работу, медиком. В последний момент, ставшая вдруг очень дорогой мне, девушка оглянулась и прежде чем скрыться в дверном проеме, светло, и открыто улыбнулась. Мы собственно оба улыбнулись одновременно, а я к тому же и даже успел еще, помахать рукой.
Местных девиц, собранных на медосмотр я быстро распугал своей изменившейся кардинально манерой общения. Так как мои душевные терзания обернулись полной потерей интереса ко всем представительницам противоположного пола как минимум родной страны, а как максимум всего человечества, за исключением конечно, медсестры Вари, я практически не разговаривал, а лишь неохотно и односложно отвечал на прямые вопросы. Желающие пообщаться очень быстро теряли интерес к моей персоне. «И чего бычится?» – пробормотала даже одна, из пытавших заговорить было со мной девушек, отходя от меня с обиженным лицом. Поэтому пройдя медосмотр, никто не задерживался возле меня даже ненадолго. Но я нисколько не жалел сам лишив себя так желаемого вначале женского внимания я чувствовал что нашел взамен его нечто большее, в лице медсестры Вари. Пока я не успел осознать до конца, что же я нашел такое, я просто испытывал состояние счастья.
Моя Варя довольно часто находила минутку другую, чтобы проведать меня больного и перекинуться со мной несколькими фразами. Нас не на шутку зацепило наше знакомство, и Варя быстро согласилась с моим желанием узнать на первом этапе максимально много друг о друге, и принесла в очередной визит тетрадку в клеточку и карандаш. Мы постепенно обменялись сведениями, которые мой изощренный ум посчитал важными для облегчения поиска друг друга при необходимости. ФИО наши, родителей, моей сестры и брата Вари. Полные почтовые адреса проживания, домашнего и теперешнего. Номера телефонов, которые знали. Я назвал лишь номера дежурного по части, медсанчасти и канцелярии роты. По ним можно было дозвониться даже по меж городу из любого переговорного пункта огромной страны, а узнал я их по просьбе старшей сестры, которая единственная из всех людей планеты Земля, наверное, искренне беспокоилась обо мне. Варя же назвала два номера из больницы, в которой проходила практику, один из общежития, где жила и один из поликлиники, где работали ее родители в городе Благовещенске.
В середине дня машина скорой медицинской помощи привезла обед для медперсонала в больших металлических термосах зеленого цвета. С помощью Вари, я проковылял вначале к умывальнику сбоку от крыльца, а затем внутрь здания, где отобедал вместе с медперсоналом. Его там оказалось, гораздо больше чем я предполагал. Кроме медсестры Вари, врачей гинеколога и терапевта, которых я уже видел, там присутствовали еще и три женщины разного возраста работницы этого медицинского учреждения фельдшер, медсестра и санитарка. У хирурга и терапевта имелись, оказывается тоже свои помощницы-медсестры, грузные тети среднего возраста. Раздачей пищи, и сбором затем посуды занималась приехавшая на машине разбитная тетка в белом халате. Она никому не скупилась, накладывая порции, а мне так подавала их просто гигантскими. Я справлялся, несмотря на некоторую робость охватившую меня от новой обстановки и присутствия множества незнакомых людей.
Я еще не упомянул, водителя Газона, оборудованного под скорую помощь, парня возраста не намного, старше меня и очень похожего на Максима Перепелицу. Тот хоть не обедал вместе со всеми, но периодически появлялся в помещении. Именно он занес термоса внутрь, а затем периодически заглядывал и интересовался, не нужно ли что унести. Мое присутствие среди его вотчины парню сразу же и категорически не понравилось, он, едва выйдя, первый раз из кабины при народно объявил меня симулянтом, и все время своего нахождения в районе медпункта, говорил всякие колкости в мой адрес по случаю, а чаще просто так. Но мне все происходящее со мною нравилось, в том числе и неприязнь этого парня, и вопросы что народ, присутствующий на обеде задавал мне, и конечно то что, Варя откровенно любовалась мною, и была счастлива, как и я.
После обеда, я переместился в небольшой садик за домиком. Там оказалась кровать, в мое отсутствие, и перенес туда ее водитель, по настоянию врача, которую попросила надавить на вредного парня моя девушка. Это она мне рассказала, чуть позже, после того как здесь совершенно не видимые среди кустов со стороны, мы первый раз робко с ней поцеловались.
Варя все больше и больше времени проводила возле меня, по мере приближения вечера. Последние девушки вскоре после обеда прошли осмотр, и Варя убегала время от времени от меня, лишь для того, чтобы узнать, не нужна ли ее помощь врачу, и, помогая той собираться к отъезду.
Один раз она вернулась вместе с врачом хирургом и тот, присев на край кровати, осмотрел мою ногу. На ней ничего кроме небольшой синей полосы и маленькой царапины, не осталось.
– Я предполагал, что ничего серьезного здесь нет, – сказал врач, – но не думал, что так быстро спадет опухоль…. В юности, организм по-другому работает….
– А если осложнение какое? – Горячо заговорила Варя.
– Да о чем ты говоришь, Варенька, парню завтра уже можно в наряд идти, а ты об осложнении речь ведешь…. Здоровее большинства наших соотечественников твой воин герой.
– Давайте его с собой заберем в больницу, – тем ни менее не сдавалась Варя, – пусть хоть несколько дней у нас побудет.
– Вот и секрет открылся, – в ответ задумчиво сказал доктор, – великая сила любви помогла.
Не могу я этого сделать, девушка милая, я сразу же, еще днем довел свой диагноз, по этому случаю и до своих руководителей и до военных медиков. Решение принято. Вечером парня заберут его сослуживцы.
– Ну, Георгий Константинович, миленький, давайте возьмем Андрея с собой, хоть на одну ночь….
– Нет, – сказал, как отрезал доктор, встал и добавил, прежде чем уйти окончательно – жизнь, к сожалению не детский сад ….
Она к радости нашей не закончилась и после нашего с Варей скорого расставания, да и складывалась не особо сурово и у меня и у Вари. А время когда мы все-таки смогли провести вместе в дальнейшем, я вспоминаю как одно из самых счастливых в своей жизни.
Так я получил самый первый и самый болезненный отказ официальной медицины от лечения.
Вечером меня отвезла в часть та же самая машина, что привезла утром.
Ночь и следующий день меня продержали в ее лазарете, а через день отправили на легкий труд, сторожить по ночам базу с техникой.
Выходит, что какие-то дивиденды, облегчившие мою службу на некоторое время, я всё-таки получил от своей нечаянной травмы, и именно медицина их назначила, но всё-таки, то была служба, а не лечение.
Российская Федерация. Город Омск 2010 – 2019 гг.