И вот он месяц март и полноценный очередной отпуск. Самолет на Москву вылетел без задержек, благополучно приземлился в Домодедово, затем Игнат переехал в Быково и через несколько часов был в родном городе. Встретила его Сильвия сдержанно и суховато, сообщив, что маленькая Дарья температурит и ей предложено снова лечь в больницу, потому что в крови ребенка был обнаружен стафилококк. Снова лечение. Когда температура у Дарьи нормализовалась, Сильвия выписалась под расписку и молодая семья рванула судьбе навстречу в Восточный Казахстан.
Игнат с Сильвией и маленькой Дарьей благополучно поездом добрались до Москвы, потом на такси переехали в аэропорт Домодедово. Вылет самолета несколько раз откладывали. Наконец ночью вылетели, а утром уже были в Семипалатинске. Переехали на пересыльный пункт. Там дождались поезда и в предвкушении скорого окончания пути расположились на своих местах.
— Как долго ехать? — поинтересовалась Сильвия.
— Со всеми проверками часа четыре.
— Скорее бы.
Уже заканчивались вторые бессонные сутки. Дарья вела себя спокойно всю дорогу. Несколько раз попыталась заплакать, но ее быстро успокаивали, предлагая попить, поесть или меняя пеленки. Личико у ребенка после всех болезней было бледное, вокруг глаз на веках просматривалась синева. При посадке проверили паспорта и другие документы. Накануне Игнат связался по коммутатору с частью и сообщил повторно вдобавок к посланной накануне телеграмме, что едет с семьей.
— Вот эта последняя остановка. Часа через полтора будем на месте, — сказал Игнат Сильвии, когда поезд остановился в пустой степи. Из окон был виден пустынный степной пейзаж с рядами колючей проволоки, уходивших к горизонту. Игнат заметил, что по лицу Сильвии пробежала тень ужаса, но взглянув на него и других пассажиров, среди которых были женщины, она быстро овладела своими чувствами.
Началась проверка документов. Лейтенант Камский протянул свое удостоверение, паспорт жены, свидетельство о браке, свидетельство о рождении ребенка. Сержант, проводивший проверку вагона, все внимательно изучил, а затем сообщил:
— Вашей жены в списках нет.
— Да не может этого быть! — воскликнул Игнат. — Я же давал телеграмму, звонил с пересыльного пункта.
— Ваша фамилия в списках есть, а жены нет, — опять повторил сержант.
Взглянув на сержанта и его рядовых помощников, Игнату показалось, что они испытывают какое-то внутреннее удовлетворение от таких властных полномочий, но он быстро прогнал эту мысль.
— Зовите вашего начальника! Мы везем ребенка прямо из больницы и не намерены рисковать его здоровьем.
— Собирайте вещи, мы вас высаживаем! — повторил настойчиво сержант.
Один из его помощников взялся за ручку коляски.
В это время из соседнего купе плацкартного вагона вышел офицер в звании подполковника и, подойдя впритык к ретивому сержанту, сухо и с выражением произнес ему в переносицу:
— Чтоб через две минуты здесь был ваш командир. Время пошло.
Один и рядовых метнулся из вагона и быстро возвратился с капитаном заместителем начальника контрольно-пропускного пункта. Тот был непреклонен. Пришлось собираться на выход. Сильвия понимала, что вышла случайная накладка, но она была не на шутку встревожена. В ее взгляде чувствовалась и ласка, и материнская нежность, и покорность, и какая-то жесткая и холодная сила сопротивления тому, кто попытается причинить вред ее дитяти. На пути у этой силы стоять было бессмысленно и опасно. Артем чувствовал себя виноватым. Дежурный наряд услужливо подавал коляску, чемодан и другие мелочи. Их временно разместили в небольшой комнате ожидания для лиц, которых снимали с поезда. Больше там никого не было.
— Делай же что-нибудь! — неожиданно зло и холодно сказала она Игнату.
Лейтенант Камский направился к начальнику КПП, представился и попросил позвонить в часть.
— Фомин, слушаю! — ответил начальник штаба.
Игнат изложил обстановку.
— Да, не может такого быть! Я же все оформил. Пусть поищут у себя на КПП. Ладно. Я сейчас продублирую. Через десять минут получишь. И еще, пролистай журнал телефонограмм у «ефрейтора Пупкина», — так майор Фомин называл нерадивых исполнителей из числа солдат. — Я посылал заявку позавчера.
Игнат у писаря потребовал нужный журнал и через минуту обнаружил необходимый документ, где была указана его фамилия и состав семьи. Затем он направился к начальнику и предъявил запись.
— Бывает… Накладка вышла, — прочитав текст, ответил начальник.
В это время в дверь постучали.
— Да, заходите.
Вошел писарь.
— Товарищ майор на лейтенанта заявка пришла! — сообщил он радостно.
— Хорошо. Можешь идти, — сухо ответил он своему нерадивому подчиненному.
Когда Игнат возвратился к Сильвии в комнату для задержанных пассажиров, то встретился с ее тревожным вопрошающим взглядом.
— Ну, что там? — спросила она и по веселому бодрому облику Игната тут же поняла, что все в норме.
— Да нашлась и старая заявка, и уже новая пришла, и машину за нами выслали!
Сильвия быстро промокнула платочком набежавшие слезинки в уголках глаз и улыбнулась. Неожиданно Игнат заметил на ее лице при мимических движениях мышц несколько морщинок, которых ранее не было, но они быстро исчезли, как легкие облачные полоски на солнечном небе.
В общежитии для семьи лейтенанта Камского комендант тут же освободил комнату, уплотнив холостяков, живших поодиночке в апартаментах на двоих.
— О, даже горячая вода есть! — открыв кран умывальника, воскликнула Сильвия.
В это время к ним в дверь постучали.
— Да, входите! — ответил Игнат.
Это были жены его однокурсников Екатерина Иванникова и Галина Вересова. Сколько неподдельной радости производят такие встречи.
— Вадим Аркадьевич на лазаретном автобусе выехал встречать вас на конечной остановке, но не нашел. Заезжал в общежитие, чтобы узнать, в чем дело. А вас, оказывается, с поезда сняли, — тараторила Вересова.
— Какая глупость — снять жену офицера с маленьким ребенком! — поддакивала ей Иванникова.
— А кто такой Вадим Аркадьевич? — спросила Сильвия.
— Фельдшер с твоим мужем в одной части работает, — проинформировала Вересова. — А как себя малышка чувствует.
— Да вот прямо из больницы и сюда, — ответила Сильвия.
— Правильно сделали, что рискнули. Здесь климат сухой, не то, что наша слякоть. Девочке здесь будет лучше.
— Врачи в детской больнице также говорили. Я не думала, что в общежитии будет так тепло, — сказала Сильвия и сняла свитер. — И вода горячая есть. Это же здорово.
— Бедняжка! Намаялась, наверное, одна с ребенком да еще в доме без удобств, — сочувственно сказала Вересова.
Иванникова промолчала, так как тоже до этого жила с родителями в частном одноэтажном деревянном секторе города.
— Вот тут для вас несколько детских вещичек, — Иванникова протянула Сильвии пакет.
— А мы вам от ваших родственников тоже подарки привезли, — сообщила Сильвия.
Игнат достал из чемодана два небольших свертка и передал однокурсницам.
— Спасибо. Вы отдыхайте. А мы завтра зайдем, — подытожила разговор Вересова.
Когда гости ушли, Камские начали приводить в порядок комнату: мыли, чистили, драили, начиная от раковины и заканчивая оконными стеклами.
— Если бы удалось достать колибактерин, да подавать его с молоком, может быть, у ребенка аппетит появился бы, — сказала Игнату Сильвия, когда тот рано утром уходил на службу.
— Я обязательно раздобуду его, если не сегодня, то через несколько дней.
Игнат ушел, а Сильвия смотрела на бледное личико дочери и не могла уснуть. Вечером того же дня Игнат принес коробку драгоценного препарата.
— У врача одной соседней части оказался в наличии, — сообщил он.
Сильвия растворила в воде содержимое ампулы и добавила в молоко. Запах у смеси был специфический.
«Выплюнет», — подумал Игнат, когда Сильвия поднесла к губам ребенка чайную ложку приготовленной еды.
Дарья вначале слизнула несколько капель с губ, помедлила, как бы обдумывая и взвешивая все за и против, а затем, как птенец открыла рот и баз передышки поглотила все приготовленное. Игнат смотрел, затаив дыхание.
— Молодец, моя маленькая! — проговорила Сильвия, вытирая салфеткой личико ребенка.
Через три недели прибыл контейнер с холодильником и книгами. Холодильник «Минск» был в упаковке и дошел в целости и сохранности а, вот книги, которые Игнат в спешке, не обернул бумагой, запылились. Их пришлось очищать. Семейный быт начал налаживаться. Глаза у Дарьи сразу по прибытии были без блеска радости, щечки бледные, она почти не улыбалась. По вечерам держалась субфебрильная температура. Однажды вечером, когда Игнат пришел домой, Сильвия ему сообщила:
— А у нас сегодня температура нормальна! Вот так!
Игнат заметил, что ребенок смотрит прямо на него, как бы изучая. Он подошел ближе и наклонился над коляской. И тут Дарья улыбнулась и четко произнесла:
— Гу-у…
Прошло еще несколько дней. В комнату к Игнату и Сильвии заглянула Галина Вересова со своим двухлетним мальчиком Сашей и сообщила, что в доме офицеров идет веселая музыкальная комедия.
— Я присмотрю за вашей девочкой, а вы с Игнатом сходите в кино, — предложила она.
— А в котором часу сеанс? — поинтересовалась Сильвия.
— Есть в три часа. Вы еще успеете.
— Это замечательно! — подключился к обсуждению Игнат. — Мы, как поженились, еще никуда не ходили.
— Дарья в это время спит. Мы тебе оставим ключ, а ты периодически посматривай. Ладно?
Сильвия запеленала Дарью, убаюкала и отдала ключ от комнаты.
Время сеанса пролетело мгновенно. Игнат с Сильвией торопливо вернулись в общежитие.
— Ну, как там у нас обстановка, — спросил Игнат, забирая ключ.
— Недавно смотрела. Спит.
Когда Камские вошли в свою комнату, то были весьма удивлены тому, что увидели. Коляска непостижимым образом отъехала от стены, где стояла между кроватью и столом, и приблизилась к входной двери. В коляске лежала веселая розовощекая распеленатая, улыбающаяся во весь рот, Дарья и выдувала пузыри.
— Любопытно, а как это коляска проехала сама почти два метра? — вслух подумал Игнат.
В это время Дарья приподняла сразу две ноги и с силой ударила ими о подстилку. Коляска сразу продвинулась на несколько сантиметров вперед. Все стало сразу понятно.
— Милая моя, доченька, ты поправилась! Это же надо — сама распеленалась! — сказала Сильвия и подняла малышку на руки. Слезы брызнули у нее из глаз, плечи вздрагивали.Игнат в тот момент подумал, что плакать от счастья дано только женщинам.
Камский на несколько месяцев был откомандирован на одну из площадок. В субботу он возвращался домой, а в понедельник рано утром снова уезжал. Однажды, завершив служебные дела, лейтенант Камский шел домой. Впереди он заметил идущего навстречу улыбающегося офицера богатырского телосложения с женщиной под руку. Когда они поравнялись лейтенант, остановился вместе со своей спутницей.
— Доктор, а вы меня узнаете?
Внимательно присмотревшись к стоящему перед ним человеку, Игнат узнал в нем недавнего пациента:
— Хусаинов! Неужели это ты? Ну, и раздался! Богатырь прямо!
— А это моя жена, — представил он женщину. — Если бы не вы, меня, возможно, уже не было бы.
— Ну, ладно не преувеличивай! Николай Иванович удачно сделал операцию. Ты к нему заходил?
— Да. Он тоже меня сразу не узнал.
— Ты настолько изменился, что не удивительно.
— А когда вы возвратитесь в часть?
— Как только новый врач прибудет на площадку, я сразу же вернусь.