В поисках чуда.
Край паницы зацепился за куст. Еля остановилась, и, выпутывая ленточку паницы из цепких веток ерника, почувствовала, что на нее кто-то смотрит.
«Зверь, человек, друг, враг? Одна посреди незнакомого леса»…– вихрем пронеслись мысли, но тревоги не было. «Я в Священной роще; здесь происходит только хорошее,» – ответила она сама себе и смело посмотрела вперед.
На тропинке, метрах в десяти от нее стоял необыкновенный человек. На вид он был такого же роста и возраста, как и она. На этом сходство заканчивалось. Он был полной ее противоположностью: такие же длинные до плеч волосы, но не черные, как смоль у нее, а белые, как снег. Он улыбался ей светло-серыми, почти белыми глазами. Одет он был тоже очень странно: белые штаны и рубаха без воротника.
– Привет, – тихо сказал он.
– Ты кто, отшельник или пришелец? – удивленно спросила Еля.
– Можно и так сказать, – усмехнулся парень. – Я Дор. Дорос. Так меня зовут.
– Ань торова, Дор. А я…
– Ты Еля, я знаю. Твое имя значит «на появление которой надеялись»
– Правда что ли? – удивилась девушка и по привычке съехидничала. – Надеялись? Это ты надеялся?
–Я, да. Я тоже надеялся. Вернее, прежде всего я.
Еля видела, что Дор волнуется и ей это очень не нравилось.
– Слушай, Дор, – строго сказала она глядя ему в глаза. – Не надо.
–Что не надо?
–Кругами ходить в страхе, что я испугаюсь, неправильно тебя пойму, убегу и все испорчу. Мы с тобой в Священном месте. Я не дура, понимаю, что оказалась тут не случайно.
А про себя подумала, что очень даже случайно. Все должно было быть по-другому. Поездку сюда, в Канинскую тундру на границу с Мезенским районом в Архангельской области, она и отец долго планировали, долго ехали из Нарьян-Мара, через всю Большеземельскую тундру почти до самой Мезени, и наконец…
– Харв Пад! Священное место! – торжественно произнес отец, останавливая машину недалеко от просеки через березовую рощу.
–Вот он, твой подарок, – он с улыбкой посмотрел на дочь. – В честь окончания университета ты могла попросить все что угодно, а выбрала поездку в Хебидя я. Ладно, иди, повесь свою ленточку. Уж не знаю, какое важное желание ты загадала…
–Спасибо, я не долго, – улыбаясь, чтобы скрыть волнение, ответила Еля.
–Не торопись, гуляй, сколько хочешь. Жалко, что день не солнечный. Когда солнце, здесь особенно красиво.
Еля не могла объяснить, зачем ей сюда нужно. Просто знала, что очень нужно и важно. Поэтому и нарядилась в ненецкую суконную паницу, последний мамин подарок. Она сшила ее перед смертью, так что дороже этой паницы для Ели ничего нет. А вот джинсы и сапожки одеть пришлось, тундра же.
Подойдя к первому дереву, девушка наклонилась, оторвала красную ленточку, украшавшую подол, и повязала ее на ветку, как это делали все ненецкие женщины, испокон века. Мужчины могли просто так проходить через Священную рощу, а женщины как нечистые существа должны были принести духам дары , иначе беды не миновать. Так что суконная ленточка с паницы,(между прочим, довольно дорогая. Сукно привозили из Обдорска, Архангельска, продавали за большие деньги. А цветные ленточки специально пришивали к одежде там где верх соединяется с подолом, для таки вот случаев), своеобразный пропуск в волшебное место, маленькая жертва.
Еля улыбнулась и пошла дальше, вдоль двух рядов берез, на ветвях которых висели тысячи разноцветных ленточек, сверкали зеркальными камешками девичьи колечки, шуршали нанизанные на сухие ветки бумажные деньги. Под деревьями лежали чайники, сковородки, кружки….
Еля с улыбкой рассматривала эти жертвоприношения. Она знала, что это самые дорогие вещи, без которых человек не мог обойтись. В этом суть жертвы, отдать самое дорогое. Она оторвала еще одну ленточку.
– Я не знаю, о чем тебя просить, – тихо сказала Еля, повязывая ленточку на ветку. – Мне так нравится жить, нравится эта земля. Она чудесная, здесь столько волшебства…. Когда я это вижу, у меня сердце замирает. Можно я буду тут жить? Но я и так тут живу. Так что это не в счет.
Девушка задумчиво смотрела перед собой.
–Харв Пад, я чувствую, что есть еще большее чудо. Скажи, я увижу его?
Солнечный луч осветил полянку за березой. На куст можжевельника села кроха-птица и, запрокинув голову с красным пятном на лбу, запела: че-че-че, чень-чень, чив-чив…
– Чечетка, воробышек, – восхищенно прошептала Еля и шагнула на ярко-зеленый мох полянки. За импровизированной сценой серенькой певуньи рос целый букет фиолетовых звезд с желтыми сердечками.
–Ты звала меня, чтобы я нашла эти цветы? Это же, «прострел», он у нас не растет, только в Америке. Я в атласе видела…. – недоуменно разглядывала Еля национальный цветок Южной Дакоты.
Перед лицом пролетела бабочка с огромными синими крыльями. Где-то совсем рядом запела неведомая птица, ветер принес ванильный аромат незнакомых растений. Солнце озорно играло на листьях, словно приглашало… куда?
–Господи, куда я попала?
Еля повернулась, чтобы вернуться на дорогу и оторопела: позади ровными рядами стояли светлые березы. Птицы пели на разные голоса, уютно устроившись на длинных ветках. И ни одной ленточки. Нигде.
По идее, Еля должна была испугаться, но страха не было, даже волнение куда-то пропало. Была только радость, светлая, солнечная. Так бывает накануне самого радостного события, или когда возвращаешься домой.
–Я вернулась? Я вернулась, – радостно смеясь, сказала Еля и пошла по едва заметной тропинке.
– Ань торова, здравствуй, Харв Пад, аркы вада, – приговаривала она, гладя головки цветов, иголки елок, стволы деревьев. – Аркы вада, спасибо, – улыбалась она высокому небу и всему миру.
И вот, в этот радостный момент своей жизни, она встретила белоглазого парня. Случайность превратилась во что-то большее…
–Судя по всему, ты знаешь, зачем я здесь. Так что, говори, – потребовала Еля.
–Что? – растерялся Дор.
–Как переводится твое имя?.
–Подарок.
Еля рассмеялась.
–Правда, что ли? Подарок? Мне?
–Да, и тебе тоже, – смутился Дор.
На бледных щеках вспыхнул румянец.
–А кому еще? – удивилась Еля.
–Как кому, миру, – тихо ответил белоснежный парень.
Он смотрел ей в глаза спокойно и уверенно. А еще в его взгляде была радость знания и обреченность победителя.
Еля поняла этот взгляд, узнала это красивое лицо, догадалась, кто перед ней. И почувствовала, как кровь заливает сердце, каждый его удар эхом отзывается в голове.
–Нет, это не может быть, – прошептала она пересохшими губами и обхватила голову руками. – Ты Чудь? Чудь белоглазая! Но вы же все погибли… давно…
–Не все, – перебил ее Дор. – Кто-то должен был остаться присматривать за такими местами. Они действительно Святые. Моя семья осталась.
–Семья? –удивленно воскликнула Еля. – Но как?
Она не верила сама себе. О Священной роще девушка знала все и не только из книг и интернета. Друзья и знакомые отца оленеводы дважды в год перегоняли свои стада на полуостров Канин именно через Священную рощу. Возвращаясь, они рассказывали об очередном чудесном исполнения желаний.Но никогда, никто не рассказывал, что встречал там людей. Никаких, даже шаманов, которые брали там дерево для изготовления бубнов. Маленькая Елька мечтала попасть в Священную рощу. У нее было столько желаний... Она росла и желания менялись. А потом она поняла, что это все детские капризы. Но желание попасть в Священную рощу оставалось неизменным. И вот она тут! Не просто приехала, повязала ленточку, а оказалась в самой Роще. И встретила чудесного человека, Чудь. Дор. Подарок.
Еля взволнованно всматривалась в ласковые светло-серые глаза, словно там, в глубине черного зрачка можно увидеть что-то необыкновенное.
–Как это может быть, чтобы никто вас не видел? Вы же тут давно…
–Да, мы тут давно, очень давно, – грустно ответил Дор. – Мы должны были оставаться здесь, среди этих деревьев. Те племена, которые поселились среди людей, жили трудной, но разнообразной жизнью. А мы оставались невидимыми. Знаешь, как удивительно стоять лицом к лицу с человеком, слушать его, помогать исполнять его желания… а он тебя не видит, в упор! Это воля Харв Пад. От нас это не зависит.
–А я почему вижу?
–Ну, ты сама этого хотела. А сейчас хочешь пить. Пошли к ручью?
Дор повернулся и, не оглядываясь, быстро пошел по тропинке.
Еля смотрела, как он уходит, и не могла сдвинуться с места. Вместо того чтобы бежать за ним вприпрыжку, она плюхнулась на землю и уткнувшись в колени горько расплакалась. Она сама не понимала, почему ей больно, и что оплакивает: двадцать четыре года своей обычной жизни, но они были прекрасными. Все племя Чудных людей похоронивших себя заживо, но это было почти шесть веков назад. Маму, так и не узнавшую, что ее дочь нашла настоящее чудо, но мама и после смерти все видит и знает. Еля в это верила. Слезы помогали примириться, поверить в реальность нереального.
Еля еще долго сидела на тропинке глядя на этот волшебный мир, ощущая себя новорожденной и вечной его частью.
фото из интернета