Эпиграф
А теперь, честной народ,
Вынь-ка рожи из бород!
Чай, у нас не панихида,
А совсем наоборот!
Леонид Филатов «Про Федота-стрельца»
Часть первая
Красная Шапочка, сын мельника и заморский принц
Глава 1 Красная Шапочка
Ее звали Улькой, но все говорили просто: Красная Шапочка. Думали, она умом двинулась. Пусть что угодно думают, но голову Красная Шапочка покрывала совсем по другой причине. Сын лавочника помнил ее длинноволосой красавицей, и попасться ему на глаза с куцыми облезлыми клочками… проще утопиться. А все папа. Но папу винить нельзя, у него так жизнь сложилась.
— Вырастешь — поймешь, — говорил он каждый раз, когда напивался.
Папа был строгим и вспыльчивым. Он никогда не играл с Красной Шапочкой, не возился, как другие папы с другими детьми. Он только воспитывал.
— Улька! А ну поди сюда, сейчас кое-кто ремня кое за что схлопочет…
Ремнем воспитание и ограничивалось, потому что воспитывать примером папа не мог. Пример он подавал исключительно отрицательный, а правильные слова, если они не сходились с подаваемым примером, Красная Шапочка всерьез не воспринимала. Так получилось, что она даже называла папу на вы:
— Папа, вы зачем с лучиной в сарай поперлись, там же сено…
Пожар она в тот день потушила, а шикарные волосы, свою гордость, спалила почти до корней. С тех пор и получила прозвище — от тех, кто не знал, что скрывала бархатная шапочка.
Папа часто бил маму ни за что, хотя ему так не казалось. Он причину видел, а Красная Шапочка и мама не видели. Это стало уроком на всю жизнь: мужчины видят глубже и дальше, потому что сильнее. Верность этого умозаключения подтверждал каждый прожитый день. Но иногда Красная Шапочка полностью поддерживала папу, особенно в моменты, когда денег не оставалось даже на стаканчик горькой. Папа словно с ума сходил, и оставалось только прятаться где-нибудь в лесу и надеяться на лучшее. Лучше бы нашлись деньги, ведь пьяный папа — почти святой. Ну, когда уже лыка не вяжет. В такие минуты в нем просыпались лучшие стороны, он всех любил и хотел облагодетельствовать. Не успевал. Он засыпал, а утром все начиналось заново.
Папе не давало покоя прошлое бабушки. Бабушке, в отличие от мамы, замужество принесло богатство и титул, а также шутливое прозвище владычицы морской — оно пошло от острого на язык дедушки. Все же бабушка была замужем за адмиралом.
Прошли годы, и сейчас ничто не напоминало о блестящем прошлом. Когда дедушка помер, богатство быстро рассосалось, и остались только покосившийся домик, разбитое корыто да слухи один другого неправдоподобнее. Вплоть до того, будто бы дед-адмирал умел с рыбами разговаривать, а те его желания исполняли.
Страшно хотелось есть. Обидно, еда — вот она, с собой, только руку протяни. Мама послала Красную Шапочку к бабушке с пирожками — скорее всего, чтобы уберечь дочку от папы, который раздобыл где-то бутыль самогона и рассчитывал на приятный вечер. Приятный; увы, не для всех. Поручение стало спасением, Красная Шапочка даже ужина не дождалась — схватила приготовленную корзинку и была такова.
Красной Шапочке строго-настрого запретили есть пирожки:
— Это для бабушки, у нее зубки слабые, поэтому пирожки для нее делаем особые — мягкие, рассыпчатые, чтобы на языке таяли. А тебя бабушка обязательно чем-нибудь угостит.
Это сказала мама, а сюсюканье, как с маленькой, понадобилось, что бы смягчить слова папы:
— Тронешь — убью.
Бабушка, конечно, чем-нибудь угостит, но сначала это что-то придется приготовить: замесить тесто, приготовить начинку, растопить печь… Даже травяного настоя заварить — это сколько же времени понадобится, пока вода закипит? В фантазиях иногда представлялось, как чайник моментально становится горячим… и сам гасит под собой огонь! И дрова чтобы сразу давали тепло, а не через нестерпимо долгое время, за которое голодный человек помрет от ожидания.
Размечталась. Только в сказках все делается «по щучьему велению, по моему хотению», а в настоящей жизни для результата нужно потрудиться.
Кроме труда в мире существовали чувства. Так вот же оно — спасение! Что есть главное оружие женщины, пусть даже начинающей, если не чувства? Красная Шапочка любила бабушку, а бабушка, конечно же, любила ее. Что сделает бабушка, когда к ней заявится голодная внучка с пирожками? К гадалке не ходи: пока готовится ужин, она угостит принесенным в подарок пирожком! Зачем же ждать? И вообще: одним пирожком больше, одним меньше…
Мягкое тесто действительно таяло на языке, а начинка — нежная, с очаровательной горчинкой — обволакивала и исчезала в горле как по волшебству. Рука вновь потянулась в корзинку.
В конце концов, бабушке не пирожки важны, ей нужно внимание. Заглянула внучка хотя бы на минутку — вот бабушке и радость, а с пирожками или без — это без разницы. Лучше Красная Шапочка поможет бабушке ужин на двоих приготовить. И помощь будет, и ужин. Чудесный план.
План. Это Папино слово. У него полно всяких планов, и ни один не доведен до конца. Наверное, вместо «плана» лучше сказать «мечта». Мечты Красной Шапочки почти не сбывались, и все же это происходило чаще, чем осуществлялись папины планы.
Постепенно на дне корзинки остался один пирожок. Грустный вздох никак не повлиял на знакомство последнего из пирожков и желудка.
Любопытно, из чего же сделана начинка. Из мяса? Тогда вопрос: откуда в доме мясо? Курицу последний раз ели год назад, а зайца — в позапрошлом, и лишь потому, что бедная животинка от папы убежать не смогла, настолько старой оказалась.
Похоже, что пирожки не с мясом, вкус явно не тот. С грибами или с рыбой? Не понять. Ну, мама и учудила. Или сегодня папа пек? Редко-редко, но бывало, что на него накатывало вдохновение, и в такие счастливые для семьи минуты он то крышу чинил, чтобы на голову за обедом лить перестало, то, вот, пироги собственноручно пек на радость ближним. Когда папа за что-то брался, он все делал основательно, на совесть.
В том числе и пил. Правда, «на совесть» в этом случае не подходило, пьяный папа и совесть между собой не стыковались. Но «основательно» — это да, не поспорить. Наверное, мама в свое время выбрала папу именно за это — за основательность. Или маму никто не спрашивал. Замуж ее отдали в пятнадцать лет. Кстати, Красной Шапочке сейчас уже больше. И если бы не обожженные волосы…
Тренькали и заливались присвистывающими руладами невидимые птички, в высоте шумели деревья, ярко светило солнце, отчего на душе все распускалось и благоухало. Красная Шапочка любила лес. Бабушка жила между морем и опушкой, там же проходила дорога из заграницы в столицу, и по ней кого только не носило. Папа считал, что домик расположен очень удачно: сразу и лес, и море, и деньги мимо ходят в неисчислимом количестве. Можно открыть трактир или гостиный двор. Идей, как заработать много и сразу, у папы всегда было много, а на достатке семьи это сказывалось почему-то в худшую сторону. Сын мельника, оставшийся без мельницы — незавидная судьба. Хорошо, что дядя Гаврила нанимал папу для перевозок.
— Что рассыпалось — обратно в мешок с телеги не соскребай, лучше Ладе своей отдай, она какой-нибудь колобок дочке слепит, — говорил дядя Гаврила.
Сказано — сделано. Оттого у папы каждый раз все сыпалось и сыпалось из каждого мешка. Мука в доме не переводилась, и кроме колобков хватало даже на такие вот пирожки для бабушки.
— Привет, Красная Шапочка, — раздалось над ухом.
Она вздрогнула и оглянулась.
Нехорошо так незаметно подкрадываться к людям, когда они кушают или задумались. Тем более нельзя, когда то и другое вместе.
Перед ней стоял серый волк.
— Я несу бабушке пирожки. — Она поглядела в пустую корзинку и еще раз вздохнула. — Несла. Но лучший мой подарочек — это я. Бабушка все равно будет рада. Серый, отвези меня к ней, пожалуйста! Ну пжа-а-ааалста!
Красная Шапочка округлила просящие глазки и пару раз быстро моргнула. Волк — зверь мужского пола, ему не устоять перед что-то замыслившей женщиной, пусть даже несовершеннолетней.
А точно ли мужского? Она присмотрелась к встреченной посреди леса зверюге.
Волк выглядел странно. И это мягко сказано. Уши у него были… не передать словами. Огромные, каждое в размер головы. В детстве мама сшила мягкую игрушку с такими ушами, но глаза у той зверушки были другие. Добрые-предобрые. А у волка…
— Почему у тебя такие большие уши? — Красная Шапочка медленно отступила назад.
— Чтобы лучше слышать тебя.
Все верно, волк прав. А большие глаза — чтобы лучше видеть. А большие зубы…
Про них Красная Шапочка додумать не успела — чудовищного размера челюсти раскрылись, и жаркая пасть всосала в себя целиком, вместе с шапочкой и лаптями. Как надеваемый через голову длинный свитер, ее окутала непроглядная тьма и стала заталкивать во что-то жуткое и противное. Мир — яркий и радостный, с птичками и солнышком — остался далеко за острыми клыками, словно кто-то захлопнул ставни единственного окна.
Красную Шапочку съели?!
Это была последняя мысль. После нее — только ощущения, будто бы что-то хватало, тащило и перекручивало, растворяя в бесконечном ужасе.