Не успела Эмили покинуть Лютный переулок, как к ней спикировала серая сова и протянула лапку. В записке было всего три слова «Я вас жду» и витиеватая подпись на французском. Моментально догадавшись от кого это послание, она хотела было тут же трансгрессировать в поместье, как кто-то окликнул ее по имени.
- Привет.
В наглухо застегнутом черном пальто, в перчатках и низко надвинутой шляпе Драко был совсем уж мрачен. За руку он держал сына, жутко похожего на него самого в детстве, только глаза были другими. Скорпиус нервно дергал себя за край короткого пальтишка, которое ему явно не нравилось, но расстраивать отца он не хотел.
- Привет, - улыбнулась Эмили. – Рада тебя видеть. Здравствуй, Скорпиус.
- Добрый день, мэм, - поздоровался мальчик.
- Скорпиус, познакомься, это твоя тетя Эмили, - представил Драко. – Далекая родственница, но все же, единственная, кто от нас не отвернулся.
- Рад встрече, - Скорпиус исподлобья смотрел на Эмили.
Она присела рядом с ним и протянула ему ладонь, которую он нерешительно пожал.
- Очень рада встретиться с тобой, Скорпиус, - тихо сказала Эмили. – Хотелось бы, чтобы это была не единственная встреча.
Мальчик искоса посмотрел на отца, после чего кивнул.
- Слышал, ты упекла Флэтчера, - Драко внимательно следил за Эмили.
- И Джонатса, - вздохнула Эмили. – Это моя работа – ловить преступивших закон.
- А в Лютный переулок ты зашла выпить чашку чая? – хмыкнул Драко.
- Что-то вроде этого, - улыбнулась Эмили. – Эти двое ограбили лавку Горбина. Унесли с собой чайный фамильный сервиз.
- Забавно, - Малфой вздохнул. – Мы как раз искали нечто подобное в подарок к Рождеству. Дальняя тетка Астории собиралась пригласить Скорпиуса на рождественские каникулы.
- На матч по квиддичу собираетесь?
- Папа не смог купить билеты, - с горечью ответил Скорпиус. – Я ни разу не был на матче.
- Мне очень жаль, - Эмили прикусила губу, глядя на ребенка.
- Не особо и хотелось, - тихо произнес Драко. – Слишком шумно и слишком много людей.
- Твое заточение ребенку на пользу не пойдет, - покачала головой Эмили.
- Мы спешим, - Драко слегка приподнял шляпу. – Рад был встрече, Эм.
- Я тоже, - Эмили слегка улыбнулась. – Береги себя, Драко.
- Ты тоже.
- Пока, Скорпиус.
- Всего доброго, мэм.
И они ушли. А Эмили не смогла сдержать тяжелого вздоха. Она смотрела им вслед до тех пор, пока она не повернули в проход между Лютным и Косым переулками, после чего трансгрессировала в поместье Фламелей.
Сейчас здесь все было, как и до траурной церемонии, лишь на входной двери висел венок из белых калл, перевязанных черной лентой. Эмили нерешительно постучала в дверь. Через мгновенье дверь открылась сама собой, и она вошла.
В гостиной было много ваз с букетами цветов, расставленных повсюду. Граммофон играл какую-то грустную мелодию.
- Она очень любила цветы.
Мистер Фламель сидел в кресле у окна.
- Рад, что вы нашли время на старика, - улыбнулся он Эмили, жестом пригашая ее присесть.
- Это большая честь для меня, - Эмили села на край дивана. – Как вы, мистер Фламель?
- Мое время в песочных часах почти на исходе, - улыбнулся старый волшебник, указав пальцем на стоявшие в углу часы. – Я и так надолго задержался. Осталось уладить последние формальности и тогда я буду совершенно спокоен.
Он резво поднялся и подошел к письменному столу.
- Я хотел передать вам лично свои ценнейшие записи о философском камне, - сказал он тоном, словно говорил о погоде или о квиддиче. – Дамблдор крайне хорошо о вас с мистером Поттером отзывался и я сам вижу, что он многого не договаривал о вас. Вы – удивительный человек, мисс МакКиннен, как и ваш друг – мистер Поттер. Я не первый век живу, чтобы не научиться видеть людей насквозь. Поэтому, с чистой совестью и с легкой душой передаю вам самое огромное детище моей жизни. Только у вас все записи будут в надлежащей сохранности.
- Но ведь вы же передали их в Гринготтс? – удивилась Эмили, принимая сложенные в портфеле бумаги.
- Это была плохая шутка, - рассмеялся волшебник. – Я нанял этого пройдоху Флэтчера, чтобы он вывел на свет божий этого мерзкого Джонатса. В прошлом году они мне уничтожили обсерваторию, решив, что я совсем с ума сошел. Я пообещал, что поймаю их сам, но все случилось по-другому. И я благодарен вам, что вы оказались в нужное время в нужном месте. Те бумаги, что прихватил Флэтчер – всего лишь ничего не значащие черновики, в которых ценного столько же, сколько в учебнике Златопуста Локонса. Но, может быть, они кому-то помогут обрести светлую цель в жизни.
Эмили крайне удивилась этому рассказу, подумав, чтобы сказал на этот счет Гарри и Малфой, который скупил все эти черновики.
- Вся истина только в этих записях, - продолжил мистер Флэтчер, указав на портфель. – Но и они будут пустышкой без основного компонента.
Он взмахнул палочкой и откуда-то в гостиную плавно покачиваясь, приплыли по воздуху три Омута памяти. Эмили сразу же их узнала, хотя каменные чаши отличались друг от друга размером и цветом.
- Дамблдор подарил мне последние два, когда решил, что мою голову разрывает от идей и мыслей, - довольно хмыкнул Фламель. – Посоветовал мне не бегать по всему дому, а расставить их, где надо. В них вся моя жизнь. А вот здесь, - он указал на стоявший ящик из-под граммофона. – Все то, что я собрал за эту жизнь. Там есть особая секция мыслей, которые так и остались незаконченными. Потому что на разгадку этой тайны у меня ушла вся жизнь. И если бы я разгадал ее в самом начале своего пути, то завершить это было бы проще. Но мир вокруг меня тоже не стоял на месте, и теперь это стало почти не возможно. Вы поймете, когда захотите узнать мою историю. И в этом вы найдете ответ на вопрос, почему именно вам я отдаю все это. У нас с вами личное отношение к этому артефакту, слишком личное, чтобы помнить. Дамблдор говорил мне, как погиб ваш отец. Это произошло на ваших глазах?
- Да, - Эмили не хотела сейчас думать об этом.
Фламель тяжело вздохнул и отвернулся к окну.
- Я скоро уйду, - сказал он через какое-то время. – Я жду этого. Пернелла и я – мы найдем новый путь.
Он замолчал, потом, повернувшись к Эмили, широко улыбнулся.
- Обещайте, что придете еще раз ко мне, чтобы проститься.
- Сэр, для меня честь видеть вас живым и говорить с вами, - Эмили улыбнулась. – Удостоиться вашего уважения – самое ценное, что могло со мной случиться после смерти Дамблдора.
Фламель улыбнулся, а Эмили подойдя к старику, обняла его, чувствуя через него связь с теми, кого уже потеряла.
- Спасибо вам за доверие, - тихо произнесла она.
- Всех благ тебе, дитя, - улыбался старый волшебник. – Живи, как говорит тебе сердце – оно никогда не ошибается. Это единственный совет, который мне хочется дать тебе.
И, передав Эмили все то, что хотел, он поставил новую пластинку и, усевшись обратно в кресло, самозабвенно предался своим тихим мыслям, наслаждаясь лучами зимнего солнца.
Эмили на ватных ногах покинула поместье, крепко держа в руках ящик от граммофона и портфель в одной руке, а в другой – письмо-распоряжение о погребении мистера Фламеля.
Выйдя за ворота, она долго стояла на одном месте, не зная, что ей делать и куда отправиться. Домой она не могла заявиться с этим наследством, как и на площадь Гриммо.
Поглубже вздохнув, она трансгрессировала.
Она была здесь всего один раз, после окончания Хогвартса, да и то лишь в саду. В дом Альфарда Блэка она так и не смогла войти, хотя он по праву принадлежал ей одной.
Теперь же ей предстояло сделать новый шаг, в ту неизвестность, куда позвал ее Фламель.
Эмили взялась рукой за холодную ручку. Сквозь пальцы прошло теплое золотистое свечение – дом узнал в ней свою хозяйку, приоткрыв перед ней защитное полотно. Наверное, отец когда-то тоже в такой же нерешительности стоял здесь на пороге, зная, что его ждут, и зная, что из-за него в семье раскол – между дядюшкой Альфардом, который любил его, и между матерью, ненавидевшей его за все. Этот дом – граница между прошлым и настоящим.
Эмили вздохнула, закрыла на мгновенье глаза, после чего решительно повернула ручку и переступила порог огромного дома. Едва дверь за ней закрылась, как ее тут же окутала плотная тишина, где было слышно только ее неровное дыхание.
В отличие от дома на площади Гриммо, здесь было светло и уютно, хотя спертый запах напоминал о возрасте жилища. Мебель в гостиной была из светлого дерева, обтянутая мягкой кожей и замшей. В вазах стояли засохшие цветы, чьи лепестки опадали мелкой крошкой, словно крылья бабочек. Книги поблескивали на полках полуистертыми названиями. Эмили осторожно прошлась по гостиной, не смея ничего трогать, даже на непрочитанные письма, разложенные на столе по отдельным стопочкам, не могла взглянуть. Здесь же, на столе, стояли рамки с фотографиями, и лица людей изображенных на них были не знакомы. Разве что темноволосый мальчишка с надменным лицом и смеющимися уголками рта был похож на нее саму. Отцу здесь было лет тринадцать, не больше. В нарочито небрежной одежде, где футболка была истинно магловской – на груди красовалось название популярной музыкальной группы. С сильно отросшими волосами, которые обрамляли его красивое правильное лицо, с глубоко засунутыми в карманы руками, он позволил стоявшему рядом с ним высокому худому мужчине крепко обнимать себя за плечи. Видимо, это и был тот самый дядя Альфард. На другом снимке приветливо махала красивая семейная пара. Эмили присмотрелась к мелкой надписи внизу. «От Дореи и Чарльза». Не уже ли это бабушка и дедушка Гарри? У Эмили даже дыхание перехватило. Вспомнились слова отца, что «все чистокровные семьи в родстве друг с другом». Они с Гарри семья, настоящая, они друг другу сейчас ближе, чем никто другой.
Она улыбнулась мистеру и миссис Поттер, в глубине души очень желая, чтобы они все знали, что она их любит.
- Как дела, Мародер? – спросила она у отца, присаживаясь на диван. – Спасибо за новое убежище. Оно сейчас мне нужно, как никогда раньше. Надеюсь, все защитные заклинания не утратили своей силы?
Мальчишка на снимке лишь чопорно улыбался, от чего Эмили не сдержалась и показала ему язык.
- Сальвия Гексия, - и она провела палочкой, глубоко вдыхая спертый воздух. – Оглохни. Протего максима…
Дом подернулся легкой дымкой, где старые нити прежних защитных чар сплелись с новыми, а после все вновь стало прежним.
- Надеюсь, Доверие еще работает? Или я сама себе стану врагом? – улыбнулась Эмили, опуская палочку.
Ей очень хотелось осмотреть дом, но она также понимала, что времени у нее почти нет. За окнами быстро темнело. И еще ей нужно закончить несколько дел.
- Я вернусь, - пообещала она всем изображенным на снимках. – Пап, присмотри тут за всем.
Она поставила ящик от граммофона, где надежно поместились все три Омута памяти и воспоминания Фламеля, на комод, прикрыв сверху кружевной салфеткой, а портфель с документами засунула между книжным шкафом и диваном. Хотя она и знала, что никто не найдет и даже не вспомнит об этом доме, все же поступила именно так. После чего торопливо вышла, трансгрессировав с самого порога прямо в Годрикову впадину в сад Поттеров.
- Привет, - Гарри с тревогой на нее смотрел, подставляя щеку для семейного поцелуя. – Ты что-то долго. Я начал волноваться.
- Все в порядке, - улыбнулась она. – Не спрашивай меня ни о чем. После поговорим.
- Хорошо, - и Гарри, напустив на себя вид радушного хозяина и примерного семьянина, помог Эмили выбраться из пальто.
- Мама!
Фред едва не сбил ее с ног.
- Милый, - Эмили крепко обняла сына, понимая, что страшно соскучилась по нему.
- Мам, мы с Джимом уже видели билеты на матч! – радостно щебетал тот. – У нас самые лучшие места! Ты знала?
- А могло быть как-то иначе? – весело спросила Эмили, проходя в гостиную, где собрались уже все.
- Папа сказал, что мы можем взять дедушкину палатку, - Фред забрался к отцу на колени.
- Ну, если папа сказал… - Эмили подмигнула сыну и к удивлению Джорджа, поцеловала мужа в висок.
Джинни и Гермиона переглянулись.
- Как день прошел? – спросила она у всех.
Джордж нерешительно обнял ее за плечи, несказанно удивляясь тому, за какие заслуги он получил это показное прощение, после случившегося.
- Как будто пара дней в одном, - ответил Рон, с трудом проглотив кусок курицы. – Вы видели Фламеля? Я в шоке! Музейный экспонат, если честно.
- Рон, - Гермиона насупилась. – Этот уважаемый и известный человек в твоем возрасте добился в сотни раз больше, чем ты.
- А я на звание живой мумии не претендую, - отмахнулся Рон.
Джордж рассмеялся.
- Ну и свинья же ты, Уизли, - фыркнула Гермиона.
- А ты где весь день была? – спросил Рон у Эмили.
- Раскрывала еще одно забавное дело, - улыбнулась Эмили. – Долиш утром принес снимки украденного фамильного серебра. Вот мы с ним этим весь день после похорон и занимались.
- Долиш весь день маячил в Министерстве, - Гермиона нахмурилась.
- Верно, - Эмили готова была ее придушить. – Искал старые упоминания о фамильных гербах.
- Ну и что в итоге? – Рон, к радости Эмили, опередил Гермиону.
- Чайный сервиз, принадлежавший семье Бёрков, унесли прямо из лавки «Горбин и Бёрк», - Эмили позволила Джинни навалить ей полную тарелку еды.
- Прямо из-под носа хозяина? – удивилась Джинни. – Это же та самая лавка со всякими артефактами?
- Именно, - кивнула Эмили. – Вы бы видели, как старина Горбин разозлился. Бедолага чуть не расплакался.
Гарри и Рон громко рассмеялись. Джордж признаков веселья не подавал.
- Ты с Долишем в лавку ходила? – спросил он негромко.
- Ты же знаешь, что я в этом месте желанный гость, - фыркнула Эмили.
- А, ну да, извини, ты же Блэк, - хмыкнул Джордж.
- Конечно, - парировала Эмили. – И наш сын наполовину Блэк, как и я наполовину Уизли.
Джинни замерла рядом с ними с подносом эклеров.
- Джордж, - строго обратилась она к брату. – Тебе не кажется, что ты стал таким же вредным как наш завхоз Филч?
- С чего вдруг? – удивился Джордж.
- Туда не ходи, с тем не дружи, тут не стой, туда не смотри! – Джинни раздраженно поставила поднос перед самым носом Джорджа. – Тебя как послушать, так ты у нас святая святых! Даже я уже поняла, что ни Гарри, ни Эми не будут другими, пока весь мир не станет кристальным! Ты не жил их жизнью, не видел того, что видели они! Зачем пытаться их переделать, вместо того, чтобы поддерживать! Ты боишься за свою семью так же, как и все из нас! Но не будь параноиком в конце-то концов!
Гробовая тишина нарушалась лишь недовольным сопением Джорджа.
- Знаешь, ты не единственный здесь, кто кого-то потерял, - Джинни чуть понизила голос. – Мы все теряли.
- Но Фред, Джинни…
- Он тоже мой брат! Я тоже его потеряла! Но подумай, кого еще мы теряли! Вспомни, Джордж! – Джинни до боли стиснула руки, чтобы не заплакать. – Сириус погиб у нас на глазах! Он стоял рядом с нами, как и Фред, как и Тонкс с Люпином! Ты не видел этого! Тебя там не было с нами в Министерстве! И тебя не травила психованная тетка, убившая твоего отца, не пытала тебя, не издевалась, как над игрушкой! Подумай об этом, поставь хоть раз себя на место Эмили и попробуй почувствовать хоть каплю из того, что было у нее. Я тоже не понимала этого, как и ты. Я ушла от Гарри. И знаешь, почему я вернулась?
Джордж скорбно смотрел на сестру.
- Потому что до меня дошло, что может чувствовать человек, у которого никогда не было любящих родителей, который с самого детства боролся, чтобы просто быть живым! – Джинни слегка покачнулась, но Эмили крепко ухватила ее за руку и почувствовала, как ее ногти впиваются ей в ладонь. – Пойми это, Джордж, прежде, чем она уйдет от тебя. Эта борьба – она в крови. А ты жалеешь себя прошлого, обездоленного, но сытого и обласканного родителями. Хватит. Тошно смотреть на тебя. Просто поддержи свою жену, пока она тебя не послала. Ведь тому, что должно случиться, случиться и ты не остановишь этого. Живите вы уже сейчас, одним днем, ведь другой жизни не будет. А ты только провоцируешь ее.
- Джинни, я не… - Джордж встал. – Сестренка, ты же не понимаешь…
- Это ты не понимаешь, - огрызнулась Джинни, ткнув в него пальцем. – Я каждый раз, встречая вас двоих горю от желания заехать тебе в глаз, чтобы ты перестал быть вездесущим Джорджем, который до тошноты хочет все контролировать. Когда ты таким стал? Когда магазин купил? Или когда женился?
- Джинни, что за бред ты несешь? – Джордж поморщился. – Я просто не хочу, чтобы она рисковала собой. Я многого прошу?
- Это равносильно тому, чтобы ты запретил им с Гарри дышать, - Джинни повела бровью. – А еще это кислое «ты же Блэк». Сириус, к твоему сведению, и наша родня тоже. И, в отличие от чокнутой Беллатрисы, никого из нас здесь сидящих убивать не хотел.
- Я вовсе не хотел оскорбить! – Джордж испуганно посмотрел на Эмили.
- И, тем не менее, это у тебя отлично получается каждый раз, когда я говорю о Малфое или о Лютном переулке, - Эмили равнодушно смотрела на него.
Повисло тягостное молчание. Джинни посмотрела на Гарри и молча вышла из комнаты.
- Эмили, - Джордж робко обратился к жене. – Я…
Гермиона поддала локтем Рона и они вслед за Гарри вышли из гостиной.
- Ты хочешь уйти? – спросил Джордж.
- Нет, я хочу поужинать, - ответила Эмили.
- От меня уйти, - качнул головой Джордж.
- Я думала об этом, - Эмили отвернулась к окну. – Я просто очень устала от твоих упреков, от твоей гиперопеки, от твоих секретов, которых накопилось великое множество. Я последней узнаю о твоих делах с министром, о твоих беседах в Отделе Тайн, куда ты зачастил в последнее время. Словно твои дела – это само собой разумеющее и не опасно. А мои дела – это я так, без разрешения самовольно за маггловскими пончиками ушла. И в последнее время ты не любимым магазином занимаешься, а другими делами. Но я, в отличие от тебя, работаю мракоборцем и, совершая рейд по Лютному переулку, выполняю свои должностные обязанности, а не чай пью. Это моя работа. А ты – хозяин магазина, а не сотрудник Отдела Тайн. Или я снова чего-то не знаю? Мне казалось, ты никогда не горел желанием работать в Министерстве.
Джордж молчал.
- Я не собираюсь сидеть дома, как тебе хотелось бы, - Эмили повернулась к нему. – Я – мракоборец. Я делаю то, что должна. Но приходя домой, я хочу видеть семью, а не сварливую, вечно недовольную тетку из маггловской закусочной.
- Я сварливая тетка? – усмехнулся Джордж.
- Нет, что ты! – Эмили театрально всплеснула руками. – Ты просто как целый отряд таких теток!
Джордж громко рассмеялся, после чего обнял Эмили с такой силой, что у нее перехватило дыхание.
- Не уходи никуда, - шепнул он прямо в ухо.
- Я еще подумаю, - ответила Эмили, пытаясь ослабить его хватку.
- Я просто не могу тебя потерять.
- Я тебя тоже, но ты доводишь меня до бунта, - Эмили вздохнула. – Ты же знаешь, кто я и какая я.
- Ты – Эмили МакКинен-Блэк, - с улыбкой произнес Джордж. – И ни какая ты не Уизли. Потому что Уизли – это еще вреднее, чем Блэк.
Эмили рассмеялась.
- Уизли – самые добрые люди на свете, - сказала она. – От них всегда пахнет пирогами и теплом. А от Блэков – неприятностями и стальным холодом. Так что, давай не будем уточнять, чего во мне больше – другой мне не быть.
- Знаю, - он поцеловал ее в макушку. – Я приму к сведению советы Джинни, иначе боюсь, что фингал под глазом мне обеспечен до конца жизни.
- Это ты правильно боишься, - громко сказала Джинни, стоя в дверном проеме. – Ты же знаешь, братец, со мной шутки плохи.
- Гарри, ты дурно на нее влияешь, - возмущенно заявил Джордж.
- Да не уж-то? – Гарри выгнул бровь. – А мне казалось, что это она от тебя с Фредом такого нахваталась.
- Значит, это мама виновата, - заключил Джордж и все с облегчением рассмеялись, возвращаясь обратно за стол. – У нее характер, как у спички.
После шумного и беспечного ужина, какого не было уже очень давно, Эмили позвала Гарри в сад под предлогом показать ей «тот самый куст бузины».
- Ты в порядке? – заботливо спросил Гарри, когда они вышли из дома.
- Давно не была в таком порядке, как сейчас, - улыбнулась Эмили. – Хотелось бы верить, что Джордж поймет меня и все вернется на свои места. Он сам не свой в последнее время. У него какие-то дела с Кингсли и это все отразилось на нашем взаимопонимании.
- Хотелось бы знать, что такое затеял Кингли, о чем знает только Джордж, - Гарри нахмурился. – Он утром как раз заходил спросить, от чего вы двое постоянно цапаетесь. Интересовался, как это ты умудрилась провести Назема и Джонатса. Я бы тоже это хотел знать.
- Гарри, - Эмили остановилась. – Ты даже не представляешь, сколько всего случилось, что мне нужно тебе рассказать! Мне кажется, что я ни с кем не говорила целую вечность! У меня в голове такой кошмар творится, что иногда мне кажется, что все превратилось в один сплошной понедельник.
- Поделишься? – улыбнулся Гарри.
- Едва держусь, чтобы не начать при всех обо всем говорить, - фыркнула Эмили. – Но, не смотря на то, что сегодня вывешен белый флаг, я бы хотела поговорить только с тобой. И не здесь и не сейчас.
- Нам положен отгул за последние события? – Гарри хитро прищурился.
- Ты начальник, тебе и решать, - улыбнулась Эмили.
- Тогда утром подпишу бумагу и отправлю ее на стол министру, - мечтательно протянул Гарри. – Скажем, что у нас семейный пикник.
- Ага, с Джорджем и детьми, - простонала Эмили. – Что еще придумал?
- Пикник по поводу выбора лучшего места для палатки на матче по квиддичу, - довольно улыбнулся Гарри. – Скажем, что решили устроить всем отличные выходные. Так и сделаем, а заодно у нас будет время поговорить.
- Да ты просто гений! – рассмеялась Эмили. – Ты и я – да все так и поверят, что мы палатку ставим, а не рыщем в поисках Пожирателей и им подобным.
- Поверь мне, - Гарри обнял ее за плечи. – Я уже купил палатку, по типу той, что была у нас, когда мы… И она не воняет кошками.
- Кстати, на счет квиддича, - Эмили вспомнила свое незавершенное дело. – Мне нужно два билета. К утру.
- Зачем это?
- Один ребенок ни разу не был на настоящем матче, - Эмили с интересом рассматривала куст бузины. – Хочу сделать благотворительный подарок перед Рождеством.
- Спроси у Джинни, - Гарри позвал ее в дом – было довольно прохладно. – Ее знакомый имеет отношение к этому делу с билетами.
Утром Эмили со смесью разных чувств отправила сову в Малфой-мэнор. Два билета на матч должны были осчастливить хотя бы одного из тех, кому они достанутся.