– Тебе нужно жениться, – неожиданно сказала Ольга Андреевна, уже надевая в прихожей пальто.
Кирилла царапнуло знакомое с детства ощущение, когда осторожно отколупываешь на коленке засохшую болячку и неожиданно вместе с корочкой прихватываешь еще живую плоть.
За окном шёл снег. Он спускался с неба огромными хлопьями словно занавес и создавал иллюзию полной оторванности от всего мира.
Ольга Андреевна, видимо, долго не решалась на этот разговор и заметно волновалась: – Я хочу, чтобы ты знал мою позицию: Леночке нужна полноценная семья, где есть и мать, и отец, а ты пытаешься совместить два в одном. Но ведь это невозможно...
– У Леночки есть замечательная бабушка, зачем ей совершенно чужая тётя? – попробовал отшутиться Кирилл. Он знал, что рано или поздно кто-нибудь обязательно скажет ему эти слова, но даже представить не мог, что услышит их от Дашиной матери.
– Подумай о дочери, ей скоро пять! – выкрикнула она с мучительной гримасой на лице и тихо добавила: – Ты хоть знаешь, что она няню стала мамой называть?
Да, скоро пять... Пять лет – достаточный срок, чтобы перестать корчиться в невыносимых судорогах безысходности и, если не смириться, то хотя бы приглушить боль.
За окном шевелилось белое безмолвие, и казалось, что весь город скоро навсегда исчезнет, засыпанный снегом. Он ненавидел этот город, отнявший у него Дашу.
Тогда тоже шёл снег. Если бы не этот проект, вынудивший его уехать на работу... Если бы по каким-то причинам бабушка не смогла тогда остаться с Леночкой... Если бы не этот сопляк на отцовском джипе... Если бы, если бы... Множество «если бы». Иномарка на полном ходу врезалась в остановку возле торгового центра. Дочке тогда было всего три месяца...
Совсем недавно Ольга Андреевна решила переехать из просторного коттеджа назад, в свою пустующую квартиру, объяснив, что, конечно же, она ни в коем случае их не бросает, просто очень скучает по своей школе, а Леночку всё равно необходимо оформить в детский сад «для социальной адаптации». Эта дипломатия была шита белыми нитками, и вот пожалуйста – «тебе нужно жениться». Вероятно, она догадывалась о появлении женщины в его жизни, и ему было досадно, что Ольга Андреевна всё поняла по-своему. Да, Оксана очень эффектная девушка, но у Кирилла даже в мыслях никогда не возникало привести её сюда, в этот дом... Они строили его вместе с Дашей, мечтая о большой семье...
Торопливый топот маленьких ножек вывел Кирилла из задумчивости.
– Папа! Ты уже дома! А мы с Ликой снеговика лепили!
Няня, смеясь, стаскивала с вырывающейся Леночки комбинезончик: – Ну вот, а ты домой не хотела идти.
На приходящей няне настояла опять-таки Ольга Андреевна. Вообще-то Кирилл был противником всяких нянь и домработниц, сам управлялся, да и тёща практически продолжала жить на два дома. Но когда он несколько раз опоздал вовремя забрать дочку из детского сада, пришлось уступить – всё-таки небольшое, но активно действующее архитектурное бюро требовало много времени и хлопот. Кирилл сам по утрам отвозил дочку в садик, а в обязанности няни входило лишь приводить её домой и дожидаться его приезда.
Обнимая Леночку, обхватившую его шею, Кирилл мысленно подытожил сегодняшний разговор: – Не нужно ничего придумывать, как всё должно быть, уважаемая Ольга Андреевна. Есть дочка и есть я, а больше нам никто не нужен.
***
Лику почему-то часто спрашивали, любит ли она детей. Да какая любовь? Любить своих деток должны вы, дорогие родители, а она всего лишь учитель английского языка. Вот работу свою она обожала, и малышам очень нравилось играть и распевать песенки с симпатичной учительницей.
У Лики были прекрасные рекомендации, и она была очень востребована в семьях крутых бизнесменов и высокопоставленных чиновников. Все они непременно желали, чтобы их чада чуть ли не с пелёнок играли на фортепьяно, занимались танцами, вокалом и изучали иностранные языки. Потом, разумеется, элитная школа, самый лучший вуз или учёба за границей.
Собственно, Лике не было никакого дела до чужой жизни, и уж тем более она не завидовала таким семьям, где на первое место ставились престиж и удовлетворение собственных амбиций. В пышных особняках с прислугой редко можно встретить проявление обычных человеческих чувств. Многие родители просто спихивают своих отпрысков на гувернанток, нянь, педагогов и репетиторов разных мастей и считают, что сделали для своего ребёнка всё. Папаши своими важными делами занимаются, мамаши из салонов красоты и фитнес-клубов не вылазят.
Лике приходилось неизменно улыбаться своим работодателям и говорить какие-нибудь приятности, типа: «у вас очень способный мальчик». Ну а куда деваться? Ей позарез нужна была эта работа, потому что на одних переводах столько не заработаешь, а у неё – Антошка, съёмная квартира и куча проблем. При этом она ещё умудрялась заниматься с детсадовскими ребятишками, а когда Ольга Андреевна предложила стать ещё и вечерней няней для своей внучки, Лику даже уговаривать не пришлось – всё очень удачно складывалось, к тому же девочка жила рядом с её домом.
Смутило, правда, что у Леночки нет мамы, но она сразу же решила особых нежностей не проявлять, уж она-то знала, как чутко реагируют такие дети на ласку. А когда всё-таки услышала от девочки «мама», то постаралась обернуть всё в шутку: – Ну-у, мамой быть совсем не интересно, я лучше твоей подружкой буду.
– Да, – с готовностью согласилась Леночка, хитро улыбаясь. – Ты моя подружка-мама!
– Понятное дело, – с грустью подумалось Лике. – У всех детей должны быть мамы, ты права, малышка. А твоего отца, похоже, волнуют лишь собственные переживания. Конечно, трагическая гибель его жены вызывает искреннее сочувствие, а с другой стороны – какого чёрта? – замкнулся на своих страданиях... Вот кому это нужно? Леночке? Уж точно нет. Давно бы нашёл себе достойную женщину...
***
Робко накрапывающий с утра дождик неожиданно обернулся мощным снегопадом, застав врасплох ошалевших от такой наглости горожан. Все уже весну ждали, как-никак март на дворе, а тут, здрасьте вам, такой сюрприз: уходящая зима решила, видимо, выдать напоследок весь свой неизрасходованный снежный запас.
С радостным изумлением наблюдая из трамвая снежную феерию, Лика решила непременно вечером отправиться с Антошкой в парк – там такая красотища сейчас! Вволю по сугробам полазить, в снегу поваляться... Она уже представляла счастливую Антошкину физиономию...
Но сначала – детский сад, Леночка и надежда на то, что Кирилл не задержится на своей работе.
Однако о прогулке пришлось забыть. Уже дома у Леночки обнаружилась температура – в группе несколько дней как был объявлен карантин по ветрянке. Девочка капризничала, плакала и, вцепившись в няню, ни за что не хотела отпускать свою «маму-подружку». И только когда Лика взяла её на руки, затихла, уткнувшись мокрым личиком в её плечо.
Кирилл не находил себе места: – Может, в скорую позвонить?
– Температура не критичная. Сейчас ребёнка нужно прежде всего успокоить и спать уложить. А утром врача вызвать.
Он сделал попытку отнести дочку в детскую, но та опять пронзительно закричала, отталкивая отца. У Лики сердце разрывалось от жалости к заболевшей девочке, и она злилась на бестолково суетящегося Кирилла. Пришлось действовать решительно: – Я сама её уложу. А вам лучше уйти, раз она капризничает.
Леночка то засыпала, то просыпалась, не выпуская Ликину руку и мгновенно реагируя на любое движение. А когда в комнату осторожно входил Кирилл, опять принималась хныкать, опасаясь, что няня уйдёт.
Лика беспокоилась об Антошке и начинала нервничать. Она уже позвонила домой и пообещала скоро прийти, но ситуация не менялась. Узнав, что мальчику уже десять лет, Кирилла осенило: – А давайте-ка его сюда. Вы ведь где-то по-соседству живёте? И вам, и мне спокойнее будет, – он уже загорелся этой идеей и даже обрадовался такому исходу: – Звоните, звоните сыну, а я его встречу.
Лика колебалась – ветрянкой Антошка переболел, но... Дети-инвалиды у многих вызывали отторжение, даже брезгливость... Насмотрелась уже...
– Он сам не сможет дойти: снег, тротуары не чищены.
– Что значит «не сможет»? – опешил Кирилл.
– У него ДЦП, ему трудно ходить.
– А если на санках?
***
Лика заснула рядом с Леночкой, и Кирилл не стал их тревожить.
Антошка оказался презабавным мальчишкой и сразу же заявил, что ветрянка – это фигня, только гулять нельзя и зелёнкой мажут.
Нисколько не смущаясь, кандыляя и переваливаясь с боку на бок, он деловито осмотрел дом и недовольно заметил, что здесь много лишних комнат: – Зачем вам столько? Пыль только разводить. Нам с Ликой одной хватает. И почему это у компьютера два монитора?
– Мне так для работы нужно, – Кирилл с улыбкой наблюдал за Антошкой.
– Работать на работе нужно, а дома – телек смотреть или книжки читать, – назидательно изрёк мальчишка, устраиваясь на приготовленном для него диване. – Лика вот тоже ночами переводы строчит, а потом жалуется, что не высыпается.
Кирилл ещё больше развеселился: – А почему ты свою маму по имени зовёшь?
Антошка пожал плечами: – Так она же мне и не мама вовсе... То есть, мама, конечно, только ненастоящая. – И пояснил: – Настоящая у меня пьёт и мужиков водит.
Кирилл остолбенело взглянул на мальчишку, но расспрашивать не решился.
***
Когда кончается снегопад и небо очищается от рыхлой ваты беспросветности, обнажая звёзды, мир за окном становится ближе и понятнее.
Двор укрыло ровным слоем белого полотна. На его поверхности, как на огромном листе ватмана, Кириллу вдруг увиделось панорамное изображение: широкие улицы, дома-башенки... Это был тот самый проект... Проект, ломающий стереотипы и создающий совершенно новую философию архитектурных решений. Город его мечты...
Много чего Кирилл передумал этой ночью... Все его душевные терзания отступили и казались очень далёкими и давно пережитыми.
Он думал о своём когда-то заброшенном проекте...
Думал о Даше, о Леночке, о разговоре с Ольгой Андреевной...
А ещё думал о Лике с Антошкой и наверное впервые за последние годы, оставшись наедине со своими мыслями, он не чувствовал вокруг себя пустоту и одиночество.