Любовь к жизни

Эмма Татарская
                Посвящается моей подруге Лидии. 

  В палате их было четверо. Троим уже сделали операции, а ей всё тянули: то давление, то аритмия. Лена понимала, что-то не то. Видела многозначительные взгляды врачей и сестер друг другу. Да и муж отводил глаза, один раз даже не выдержал -  заплакал и быстро ушёл.
Оставил томик Ахмадулиной.

Она в последнее время не могла читать прозу - эти выдуманные истории и страсти раздражали.
Хорошие стихи – вот истинная ценность. Как тонко, ненавязчиво говорят они о состоянии души!
Она сидела в коридоре в кресле, под раскидистым цветком в кадке, отдалённо напоминающем розу, читала Ахмадулину. И вдруг вздрогнула: это же про неё! Всё так и есть:

Работу малую висок
ещё вершит. Но пали руки,
и стайкою наискосок,
уходят запахи и звуки.

Но почему Белла в свои двадцать с небольшим, пишет о смерти?
Или для неё потеря любви равносильна смерти? Боже мой! Но как точно сказано!
Лена разволновалась и хотела уже уйти в палату, но вдруг услышала, как две сестрички на посту говорят о ней:
- А что же Степановой не делают операцию?
- А смысл? Четвёртая стадия, да и сердце никуда. Разрезать и зашить?
Лена встала, побрела в палату. Голова кружилась, с трудом дошла до койки.
Легла. И вдруг разозлилась: «Ну уж нет! Не дождутся!» И даже фигу показала кому-то. Собрав последние силы, пошла в кабинет заведующего, знала, что он дежурит сегодня. Валерий Николаевич сидел за компьютером.
- Делайте мне операцию завтра! Я жить хочу!
Он внимательно посмотрел на неё, глаза не отвёл, не опустил:
- Это замечательно! Но завтра не получится, будут вас готовить к операции, а послезавтра сделаем.
- Я хочу, чтобы вы делали!
- Да, я, конечно. Но вы должны знать о риске: у вас аритмия, давление скачет.
- Пусть! Вы знаете, что делать.
- Договорились. Идите, отдыхайте. Обезболивающее действует?
Она смутилась. За плату медсестра делала ей двойную дозу, но помогало плохо, а наркотики пока не назначали. Она почти всю ночь ходила по полутёмному пустому коридору и только под утро немного забывалась.
Как изматывали эти ночные боли!

О боль, ты – мудрость. Суть решений
перед тобою так мелка,
и осеняет тёмный гений
глаз захворавшего зверька.

Утром ей дали подписать какую-то бумагу и начали готовить к операции.
Весь день Лена была в каком-то забытье, а ночью вдруг проснулась, и пришёл страх. Она может завтра не проснуться! А что ТАМ? Может, ничего?
Как без неё будет муж? Мама?
Она думала, что мать ничего не знает, она жила далеко, в другом городе, но муж, вопреки  запрету, всё рассказал ей. И старуха каждый день ходила в церковь, отмаливала дочь. И отмолила! Господь услышал её!

Операция длилась четыре часа. Когда Лена проснулась в реанимации, первым, кого она увидела, был Валерий Николаевич.
- Ну, Слава Богу! Очнулась! Теперь будем выбираться. Борьба ещё не закончена. Мы ведь поборемся? А? Ты молодец. Я, честно говоря, не ожидал. Два раза сердце останавливалось. Борец! Не говори ничего, силы не трать. Мужу разрешу быть с тобой. Правда, он слабак, плачет всё. Но обещал держаться, не то выгоню.

Врач ушёл, и сразу вошёл муж. Взял её за руку, она попыталась пожать, но сил не было, так он и сидел молча, держа за руку. И это помогало! Словно его энергия подпитывала, не давала угаснуть едва мерцающей жизни…

Прошло пять лет. О, сколько им пришлось пережить за эти годы!
Лена плохо переносила химиотерапию, но муж поддерживал, как умел,
Стали выпадать волосы, купил сразу три парика – на выбор.
Пришёл день, когда она душой почувствовала – болезнь отступила!

Она стала осторожно говорить о том, чтобы взять ребёнка из детдома.
- Понимаешь, я должна вернуть долг, отблагодарить за спасение!

Колебались, не могли решиться. Она хотела маленькую, лучше грудную девочку, он – мальчика постарше.
Помог  случай. У соседки дочь родила девочку, сама не знает от кого, решила отказаться, оставить в роддоме. А они взяли. И квартиру поменяли, подальше от такой родни. Теперь есть для чего жить. А может, так и задумано было, ТАМ?

Стихи Беллы Ахмадулиной.