В мае Эльза съездила в Питер и оформила в училище отпуск по очередной беременности. Она никак не хотела сдавать свою квартиру. В школе её очень настойчиво уговаривали оформиться, как положено, однако, она упрямо не сдавалась. ЕГЭ её подопечные сдали с более высоким баллом, чем школьники других учителей. На ЕГЭ она уже не присутствовала. Её положили в госпиталь как раз на следующий день после последнего звонка. Когда Эльзу стали готовить к родам, Надю увезла в городской роддом скорая помощь. Роды Эльзы проходили в госпитале под пристальным вниманием прессы и телевидения. Надя родила без шума и быстро. В этот раз у неё родилась девочка. Мы с Фаиной ежедневно навещали Надю, а Эльзу она видела во время дежурства. Только мне приходилось периодически посещать её.
Первой выписали Надю. Я принял ребёнка из рук акушерки, как отец. Мы привели Надю домой. Ей не было никаких запретов, поэтому по тихому сговору с Фаиной она соблазнила меня уединиться. Даже роды почти не изменили её. Мешало только молоко, выделяющееся из грудей. Лишь плачь ребёнка вынудил её отпустить меня.
Через неделю выписали и Эльзу. Это событие снова освещалось телевидением, но уже не так ярко. Мне дали девочку, я подговорил Лукьяненко принять второго ребёнка. Никому из нас не хотелось выставить Эльзу гулящей. Лукьяненко представили её гражданским мужем. Он на это время отпросился со сборов, где проходил обучение. Едва появившись после окончания, был переведён приказом Адмиралтейства на Балтийский Флот. Там готовился к пуску тот корабль, на который перевели моего бывшего старпома. Лукьяненко подготовил здесь себе замену, а там очень нуждались в таком специалисте.
Оставив дом и огород на попечение дяди Пети, а магазин на продавщиц к нам приехали мои родители, прихватив и Надиного сына. Не утерпели и Паша с Макарычем. Они приехали со своими детьми. Большой прежде дом стал теперь мал для всех. Мои родители поселились в гостинке Фаины, Паша с Макарычем – в двухкомнатной квартире. Семерым подвижным детям даже мансарда была мала. Трое наших, трое Пашиных и один Надин ребёнок создавали шума столько, сколько дети на прогулке в детском саду. Мама пыталась руководить этим детским муравейником. Папа в срочном порядке сооружал некое подобие игровой площадки на нашем участке, прихватив большой кусок территории участка Лукьяненко. Из десяти детей шестеро были точно мои, а один Пашин был под вопросом. При содействии и под давлением прессы у новорожденной двойни взяли пробы на анализ ДНК, чтобы потом рассказать, кто из них оказался нашим с Фаиной ребёнком. Под шумок Фаина взяла пробы у Надиной новорожденной, у Миши и Эммы. Генетическую принадлежность Шурочки и Романа мы и так знали.
Вся страна видела сюжет о небывалом эксперименте и необычном его результате. В наш адрес почти непрерывно шли телефонные звонки от всех знакомых и знакомых их знакомых. Какие-то центры семьи и детства слали деньги и детские вещи. Несколько посылок пришло из Германии, Канады, США и даже Бразилии. Это прислали эмигрировавшие туда односельчане, одноклассники и совсем неизвестные люди. Пришлось ехать в Мурманск и просить телевизионный центр записать и переслать в редакции каналов, показавших сюжет о нас слова признательности и благодарности ко всем, кто прислал нам подарки и денежные средства, и просьбу не присылать нам ничего. Мы достаточно обеспечены и не можем больше принимать подарки.
Для большей убедительности съёмочная группа приехала к нам и сняла наш дом, играющих на мансарде детей кучу ящиков и пакетов с подарками в углу. Мы, конечно, за присланными подарками спрятали пустые ящики и даже чурки, чтобы увеличить размер кучи. В показанном и распространённом ими сюжете опять было переврано. Мы с Фаиной усыновили только Шурочку и Мишу, а про нас сказали, что из показанных ими играющих детей половина усыновлена нами, теперь чудом приобрели собственного ребёнка, а для ухода и воспитания наняли и приютили двух одиноких матерей с детьми. Даже я запутался, кого они считали нашими детьми, кого приёмными.
Хорошо, что было лето. Неоднократно повидав нас на экране телевизора, в гости приехали дядя Гера и дядя Гена на своих машинах. Они привезли с собой жену дяди Гены, и Кузьмича с его женой. «Тряхнув» начальника порта и командующего эскадрой разместились в адмиральской гостинице при порте. Из-за лета не стали прятаться в кафе, а заняли пустырь рядом с нашим домом. Нашлась толпа добровольных помощников. Скоро рядом с нашим домом образовался праздничный табор, где появилось несколько мангалов. Стол ставить не стали, а постелили длинный брезент, доставленный из порта, на котором поставили, положили и насыпали различных угощений. Знакомые и незнакомые люди шли со своей закуской и выпивкой, будто отмечали собственный праздник. Мне кажется, не все даже знали, что тут был за праздник.
Скорее всего, по подсказке командующего или начальника порта пришли поздравить почти все военные и гражданские работники местных сухопутных войск, появились представители госпиталя. Сменяя одно подразделение за другим, приходили поздравить команды моего судна. Поздравить Эльзу пришли учителя и выпускники школы, ученики младших классов, в которых преподавала Эльза. Все приносили с собой какие-то памятные подарки. Для детей уже наносили гору различных кукол и машинок. Больше всех удивил председатель ассоциации предпринимателей, подаривший нам свой восьмиместный внедорожник.
Родителей растрогало такое отношение к нам окружающих людей. Радовались нашему авторитету и бывшие руководители, учителя и наставники. Праздник получился не хуже общегородского, хотя и был стихийным.
На следующий день пришло высшее руководство: начальник порта, командующий эскадрой, начальник жилищно-коммунальной службы, председатель ассоциации предпринимателей. Лукьяненко я приказал придти обязательно, иначе мы навечно поссоримся. Конечно, были дядя Гера и все, приехавшие с того училища. Пришли и наши родители.
Я затопил баню и предложил желающим попариться. Желающими оказались все. Начальник коммунальной службы позвонил, и нам доставили целую связку берёзовых веников, несколько дубовых и пару можжевеловых. Баня была маленькая, поэтому парились по очереди и по несколько раз. Все одобрили её устройство для семьи. Стеснявшиеся ходить в общую баню высшие руководители с огромным удовольствием пользовались моей баней. От тепла в бане стало тепло и в подвале, поэтому натащили откуда-то столов, поставили скамейки из чурок и досок соорудили подобие сидений по всему подвалу. Праздник продолжился в одних трусах. Кто-то парился в парилке, кто-то плескался в моечном, другие сидели за столами и пили пиво, закусывали рыбой, которой вчера надарили невероятное количество. Едва кто-то выходил из парилки, как его место занимали другие. Так продолжалось почти до самого вечера. Так как тут были в основном высшие руководители, то пьянки не было, было всеобщее расслабление.
Женщины готовили что-то для закуски, папа, я и Лукьяненко носили закуски из кухни в подвал. Женщины успевали ещё и младенцами позаниматься.
К вечеру мужики наотдыхались. Баня всем понравилась, но она не для большой компании.
Мужчин сменили женщины. Пропаренная и прогретая баня была самой лучшей для парения. Оставшиеся женщины предложили адмиралам послать сюда своих жён и дочерей. Вскоре в подвале женщин было лишь чуть меньше, чем было мужчин. Хотя они парились значительно меньше, шуму от них было много больше. Теперь мы с папой и Лукьяненко готовили на кухне им закуски и бегали за пивом.
Наконец, разошлись последние гости. Эльза, Фаина и Надя сидели чуть развалясь на диване. Каждая держала на руках по младенцу. Эльза слева от Фаины, а Фаина по средине. Я встал перед женой на колени, обнял её бёдра и поцеловал оба колена.
-- Видишь? Наши мечты сбываются. Вроде бы невозможно было родить, а бог посла нам возможность завести своего ребёнка. Это, просто, чудо, что всё так сошлось. Даже не верится!
-- Надо Эльзу благодарить за это. Она выносила нашего малыша.
-- Я всем благодарен. Все нас поддержали, даже Надя.
Обнял бедро Эльзы и поцеловал колено, то же сделал и с ногой Нади. Бедро Нади было немного пухлее. Рука сама двинулась чуть дальше к телу и поцелуй был на мгновение дольше. Когда снова обнял ноги Фаины и положил голову на её колени, три руки дотянулись до головы и поерошили волосы.
-- Саша, девочки! Гости все ушли. Мы, сколько могли, прибрали. Устали. Можно мы пойдём отдыхать?
-- Остались бы здесь. На верху места полно.
-- Нет. Нам хочется полного покоя. Мы даже предположить не могли, как вас тут уважают. Даже не знаю, кто так отличился. Фаина, прости, что сердилась на тебя.
-- Да что Вы? Я ведь тоже мать. И Вашего сына люблю не меньше Вас. Отдыхайте, завтра окончательно разберёмся.
Все устали, поэтому пошли спать. Фаина и Надя легли в боковых комнатах, Эльза – в общей комнате. Дети утащили все свои спальные принадлежности на мансарду. Я лёг с Фаиной.
-- Саша! Мне хватит. Иди к Эльзе. Если бы не она, не было бы у нас НАШЕГО ребёнка. Она очень активная женщина. Ей это важнее.
Если Фаина была прежней, то Эльза очень изменилась. Она приняла меня с желанием, но скоро попросила прекратить близость – больно. Поблагодарить любимым её занятием не получилось. Видимо, во время родов что-то повредилось. Эльза ластилась, извинялась, целовала и просила не обижаться. Она тоже хотела близости. Может позднее, когда пройдут родовые повреждения. Мне кажется, из ревности и желания и ей тоже причинить боль, она отправила меня к Наде. Неоднократные попытки восстановить половые отношения с Эльзой приводили к одному и тому же результату: она испытывала сильную боль. Фаина сводила её к своим гинекологам, но они никаких нарушений не обнаружили. Не нашли отклонений и другие врачи. Наша с Фаиной и Надей половая жизнь раздражала её. Фаина всё ещё считала себя виновной в том, что она связала меня своим возрастом, а теперь ещё и таким случайным общим ребёнком. Видя, что мне всё же нравится Надя, а с Эльзой пошли проблемы, она отсылала меня спать к Наде.
Надя и прежде не отказывала. У неё не было и жажды близости, как у Эльзы. Но в этот раз она повела себя удивительно. Приняв, как и прежде, она стала чувственнее, активнее. И прежде её мышечная активность была специфичной, а теперь стала невероятной. Было впечатление, что влагалище стало подобно кулаку. Оно сжималось и раскрывалось, по нему пробегали волны сжатий во всех направлениях. О таком состоянии я никогда не слыхал. Как ни старался, отложить оргазм, как прежде, не смог. Ласки и благодарность Нади были невообразимо сладостны. Попытка повторить близость с учётом допущенных мною ошибок опять привела к обоюдному и мощному оргазму. Все мои старания были бесполезны. Даже в позе наездницы я не смог удержаться. Надя и утром была не менее активна. Я был обескуражен.
Эльза была в послеродовом отпуске. Она так и не уволилась из училища. А в школе работала неофициально. Надя тоже была неофициальной работницей в госпитале. Им не надо было ни куда торопиться. Нам с Фаиной полагалось идти на службу. Эмму оставили дома, а Шурочку и Мишу мы по пути на службу отвели в садик, чтобы не потерять места.