Весеннее наваждение Настасьи

               
         День становился всё длиннее и длиннее. И я просыпалась уже, когда солнечные лучи начинали робко проглядывать сквозь шторы. И хотя по утрам ещё холодно, но настроение уже приподнятое. Вот, и ещё одну зиму пережила, и скоро, совсем скоро, вдоль дороги потекут ручьи, и воздух запахнет весной и землёй, а там уже и беспорядочный утренний щебет птиц, и лёд на реке, сначала отойдёт от берегов черными проталинами, а потом с грохотом тронется и понесётся быстрым течением, сметая на пути мостки и выбрасывая  громадные, напоминающие туши тюленей,  куски на берег.  А пока только начинает пригревать слабое ещё весеннее солнце, но зима не уступает свои права и как специально заметает, буквально забрасывает двор снегом. Я потягиваюсь и встаю.  Муська и Дуська уже на пороге, просятся на улицу, трясут в нетерпении хвостами и переминаются с лапки на лапку. Я надеваю толстые шерстяные штаны, свитер и меховые  тапочки, открываю дверцу голландки, чиркаю спичкой и зажигаю приготовленные и сложенные с вечера в топке дрова. Накидываю шаль и полушубок и вместе с кошками, выхожу на крыльцо вдохнуть свежего морозного воздуха. Дорожки до туалета и бани опять замело, и я беру лопату, и разгребаю снег в стороны. Позднее, после завтрака, я буду вывозить его на больших санях со двора в огород. Смотрю на крышу дома и крыльцо, на крыше шапка снега в полметра высотой, днем снег подтаивает и в любой момент может скатиться с металлической крыши, поэтому надо быть настороже к любому шороху, и суметь быстро среагировать и спастись от лавины.

         Ох, как не хотелось просыпаться! Но тяжелый снег уже давил на спину, а в берлоге нужен простор. Настасья Потаповна толкнула лапой пестунью : «Потрудись-ка, милая! Осваивай науку материнства, как знать, но возможно уже следующей зимой, у тебя будут свои малыши». Пестунья поворчала, и не открывая глаз принялась осторожно ползать вокруг матери, утрамбовывая снег своим телом. Меж тем, Настасья Потаповна осторожно, чтобы не разбудить  мирно посапывающих  малышей, медленно встала на передние лапы, головой и плечами приподнимая снежный потолок берлоги, потом на задние выгибая спину. От входа в пещеру тянуло морозным воздухом, но было в этом воздухе волнующий запах весны. И значит, совсем уже скоро, через месяц, ей с малышами выбираться на свет. И они ещё повозятся в рыхлом тающем с каждым днём снегом, поборются между собой под надзором пестуньи, пока мать, ощущая нарастающий голод, грызёт корешки и веточки, едва наливающиеся жизненным соком, а до травы и ягод ещё далеко. А сейчас они проснулись, ощутив холод, завозились, открыли узкие мутные глазки, зачмокали высунутыми розовыми язычками, в поисках маминых сосков, два маленьких бурых комочка, с редкой ещё нежной шерсткой. И пока Настасья поднимала потолок, её помощница старшая дочка, двухлетняя пестунья игриво развалилась на боку, облизывая малышей и нежно подталкивая их к своему животу и сухим ещё соскам.  Но сон берет своё, и Настасья укладывается, и медвежата ползут к ней на запах молока.   

      - Настасья, ты жива?- сосед Сашка сбрасывая с меня комья тяжелого снега, поднимает меня и усаживает прямо на снегу. Я открываю глаза и оглядываю заваленный снегом двор. Эх! Все-таки не успела отскочить! Но руки, ноги целы, а в груди тепло, нежно, как будто наполнена молочком.