Мы дружили с самого детства,
Впрочем, дружбою то не назвать.
Просто жили с ней по соседству,
И ходили друг к другу играть.
Но учились с ней в разных школах,
На год старше её я была.
Проходил досуг в разговорах,
Обо всём, ну и как дела.
Мы учились с ней в музыкалке,
На уроки ходили и хор.
И зимой катались на санках,
И мальчишкам давали отпор.
Но в ней странное что-то было,
Подставлять так любила она.
Я вниманье не обратила,
Но на мне слишком часто вина.
Я над этим не размышляла,
Что коварным, быть может, твой друг.
Все обиды я забывала,
Возвращаясь опять в прежний круг.
На меня она всё «спирала»,
Все проказы свои, «косяки».
Я потом лишь только узнала,
Что повисли на мне все грехи.
Вся разбитая там посуда,
Книжки рваные, в двойках дневник.
Даже грипп и её простуда,
Было дело «рук грязных моих». –
«Я пломбиры «есть заставляла»,
Запивать их холодной водой.
Потом чашки все разбивала,
А сама убегала домой.»
Я ловила косые взгляды,
Но понять я никак не могла.
Почему мне совсем не рады,
Состояла моя, в чём вина?
Почему ей не разрешали,
Приходить играть в гости ко мне.
И к ней часто в дом не пускали.
Мне обидно было вдвойне.
А потом стёрлось всё, забылось,
Поступила в столичный я ВУЗ.
Мне как будто детство приснилось,
И обид прошлых сбросила груз.
С ней в общении не нуждалась,
Она стала и вовсе глупа.
Но порою мелькала жалость,
Ведь подруга из детства одна.
А потом нас жизнь разделила,
Я вернулась в свой город родной.
Ну, она в Ташкент укатила,
Вышла замуж и стала женой.
До замужества вдруг спросила,
Вышла б замуж за узбека ли я,
Я сказала, — если он милый,
Но всё ж разная будет семья.
Та с годами разница глубже,
Все обычаи, менталитет.
А на старости только нужен,
Лишь родной и покладистый дед.
И джигиты эти гуляют,
Многожёнство кипит в их крови,
Но на старость «своих» выбирают,
Забывая о первой любви.
А подруга губы поджала,
Не сказав для чего мой ответ.
Но тогда видно уж решала,
За него выйти, замуж иль нет.
Они были ещё студенты,
Не хватали совсем с неба звёзд.
Их дипломные документы,
Тут никто не воспринял всерьёз.
Они были учителями,
Музыкальный её факультет,
И качали детей ночами,
Он моложе на целых пять лет.
Тяжело молодым студентам,
Надо малых детей двух кормить.
И совсем не в апартаментах,
На одну лишь стипендию жить.
Муж отнюдь был не из богатых,
Многочисленна очень родня.
У неё были мама с папой,
И ни в чём не нуждалась она.
Помогли тут мама и папа,
Ведь всего у них дочка одна.
Нужным людям смазана лапа,
И вот в центре квартира дана.
По работе часто в Ташкенте,
Заезжала я их навестить.
Они были всё время вместе,
Удалось его ей «приручить».
Так размеренно протекала,
Из застоя периода, жизнь,
Иногда в ней были вокзалы,
И падения и миражи.
Девяностые годы настали,
Раскололся Советский Союз.
Как могли, мы тогда выживали.
Но нашлись, кому было то в плюс.
Вдруг карьера вверх подскочила,
Он поднялся из учителей.
И гордился высоким чином,
Надо знать, кому лить елей.
Он работать стал тогда в главке,
И красивый и молодой,
А она только четверть ставки,
Приносила всего лишь домой.
Он гулял теперь беспробудно,
Она дома сходила с ума.
Отлучить пыталась от блуда, —
«Покрестись, тогда буду жена!»
Я об этом тогда не знала,
Что всё время с женой он вёл спор.
Я лишь мненье только сказала,
Когда он вдруг завёл разговор.—
«Бог один и он вездесущий,
К нему много ведёт дорог.
Ни одна не хуже, не лучше,
Принимает он всех на порог.
По одной земле мы все ходим,
И рожает нас каждого мать.
По душе мы веру находим,
Не товар это, чтоб выбирать.»
А, потом мы с этой подругой,
По каким то делам пошли.—
«Оказала ж ты мне услугу»
Она стала меня пилить.
—«Ты зачем ему так сказала?
«Я решила его – покрестить,
Только словом его связала,
Еле-еле смогла убедить.
Ты на голову мне свалилась,
И раздумывать снова стал он.
Лучше ты бы к нам не явилась,
А катилась бы дальше вон»
— «я всего лишь сказала правду,
Он ведь мненье моё спросил.»
Я сама уж тому не рада,
Оправдаться уж не было сил.
—«Ты хотя бы предупредила,
Я б сказала, не дам я ответ.
Но подруга вновь повторила,
Между нами уже дружбы нет.
Ну, на нет, говорят в народе,
Нет суда и вопросов уж нет.
Если друг совсем неугоден,
По прошествии нескольких лет.
Я решила, тоже всё хватит,
Я не вижу своей в том вины.
Если стелют в дорогу скатерть.
Лучший вид их тогда со спины.
Так я долго с ней не общалась,
И не помню, был чей первый шаг.
Может я повелась на жалость,
Ведь друг детства тебе же не враг.
Мы опять с нею стали дружны,
Избегали острых углов.
Худой мир всегда лучше войны,
Рассудили в конце то концов.
Что-то в ней тогда поменялось,
Как с катушек слетела она.
У ней порчей всё объяснялось,
Получала как будто сполна.
Муж её гулял регулярно,
И любовниц и семьи завёл.
Во всём видела перст коварный,
Но он так от неё не ушёл.
Она всех вокруг так достала,
Паранойей больною своей,
В колдовстве только уличала,
И соседей, и мужа, друзей.
Вот так просто с ума сходила,
От безделья и от скукоты.
По гадалкам вечно ходила,
Из-за глупой своей простоты.
Она книг совсем не читала,
Только те – как сглаз с порчей снимать.
Все болезни она считала, –
Можно снять наговором, наслать.
Переехать пришлось в наш город,
Заболел тут однажды отец.
Ну конечно он был уж не молод,
В девяносто кто мало жилец.
Стали чаще мы с ней встречаться,
И друг к другу домой приходить.
Вроде стало как получаться,
Нам по-прежнему снова дружить.
Но заметила я однако,
Что болеть стала чаще всё я,
А «вот где зарыта собака»,
Я понять всё никак не могла.
Она дома всё угощала,
Но не ела нигде никогда.
Отговорками всё трещала,
На диете она, то сыта.
Это было конечно странно,
Но наверное вдруг неспроста,
Появилась совсем нежданно,
У меня в организме киста.
Тут подруга приободрилась,
Уверяла меня это рак.
И она ничуть не смутилась,
Но я знала, что это не так.
И анализы все прекрасны,
Словно кто-то кисту подсадил,
Опасения все напрасны,
Победить болезнь хватит мне сил.
Посудите же люди сами,
Да какая ж подруга она,
Ведь нельзя бросаться словами,
Когда мне лишь поддержка нужна.
Ну, тогда по иным причинам,
Не могла ей заткнуть её рот.
Я сорвала с неё личину,
Когда после прошёл уже год.
Как-то мне она позвонила,
Стала спрашивать всё – что и как,
Чтобы порчу снять поспешила,
А то снова придёт ко мне рак.
У меня болеть стало сердце,
Ведь понятно нагрузка, наркоз.
Но она ответила резко –
«Тут не в этом совсем вопрос.—
Почему ты это боишься?
Я сказала – «Не клей мне ярлык,
Слишком много ты суетишься,
И мне странно вопрос, что возник»
А потом я бросила трубку,
Не общалась с ней месяца два,
Оправданье её поступку,
До сих пор я его не нашла.
Но затем она позвонила,
И сказала ко мне, что зайдёт.
Никуда, чтоб не уходила,
Что ключи и газеты возьмёт.
Я домой её пригласила,
Но, она стала громко орать:
Что давно я ей не звонила,
И на дружбу что мне наплевать.
Слава Богу, что мы расстались,
После дружбы такой я жива.
Мои раны быстро срастались,
Кто-то скажет, что я не права?—
Что цепляться надо за дружбу,
Что из детства любой ценой.
Нет, такую дружбу не сдюжу,
Мне дороже и жизнь и покой.
Если есть гнильцо в человеке,
Никогда оно не пропадёт.
Оно только прикроет веки,
И со временем лишь возрастёт.