Мы – красные кавалеристы. Из военного детства
«В ночное». фото из инета
На площадь перед домами завезли три зенитки – тонкоствольные пушечки на вращающихся платформах. Каждую зенитку тащило по две лошади. Для пушек отрыли неглубокие окопчики, коней поместили в свободных сараях. У жителей состояние коней вызывало жалость. Были они до предела истощены, хотя их и кормили, подвесив на головы торбы с овсом.
К пушкам детвору бойцы не допускали, а вот с лошадьми возись сколько хочешь. Лошади были смирные, я их не боялся и даже угощал зёрнами кукурузы, тайком похищенными из запасов в погребке. Умные животные аккуратно брали зёрна с ладоней мягкими губами.
Кто-то из пожилых жителей посоветовал бойцам отвести коней в ночное на луга у Остра. Бойцы согласились: «Кони за всё лето не пробовали свежей травки. Но бойцы не могут, – по тревоге они все заняты в боевом расчёте. А налёт будет - рама днём кружила над городом. Вот если только пацаны отведут и там покараулят».
Мы с радостью взялись быть пастухами. Это же необычно: уйти из дома с разрешения, а не сбежать, как обычно, тайком.
Старшим пастухом едет мой друг Васька. Он старше остальных на 4 или 5 лет, уже взрослый. Старше его нет ребят во всей округе. Они ещё летом разбежались по деревням, когда начали угонять на работу в неметчину подростков в 14 лет.
Бойцы напутствуют: «Смотрите, чтоб ночью кто не обидел, чуть что – пусть кто-то бежит к нам». Хотел бы я посмотреть, кто отважится Ваську обидеть, – у него всегда в кармане френча итальянская лимонка. Вынет, все разбегаются.
Кони хоть и невысокие, «монголки», но залезаем на них только с табурета.
Кто-то с первых шагов уже и поёт: «Мы красная кавалерия и про нас...». Не забыты ещё довоенные песни
Мне досталась совсем худая кляча. На холке выпирает хребет, давит на копчик. Да ещё поводок из верёвки короткий, стоит кобыле наклонить голову к земле, меня тянет вперёд и я съезжаю на шею.
Особенно помучился при спуске по длинному косогору. Лошадь пытается ухватить пучок травы, а я чуть не кувыркаюсь вперёд через её голову. Кое как доехал.
Пока мы держим лошадей за поводки Васька вяжет им путы. Вязать путы умею и я, видел в деревне как это делается, мог бы и стреножить, но почувствовал что не могу сгибаться, болит стёртая попа.
Вода в Остре холодная – конец сентября, но мы сплавали на другой берег, наломали сухого кустарника и жжём всю ночь костерок.
Утром я понял, что не только верхом ехать, а даже идти не могу, боль в районе копчика невыносимая. Так и ковылял враскорячку, приспустив штаны.
Заживала потёртость долго и я в ночное больше не ездил. А там и зенитчики снялись с позиции и поехали на Запад под Оршу.
Прошли годы и десятилетия. Приходилось иметь дело и с лошадьми. Но садится верхом я больше никогда не отваживался – такая вот память с детства осталась.