Все, кто знал Татьяну, могли бы подтвердить, что она всегда излучала доброту, любовь и благожелательность. Еврейка родом с Украины, она много лет жила в Израиле. Здесь она стала старшим врачом отделения нефрологии в солидной клинике. Но гораздо чаще Татьяну вспоминали, как женщину, располагавшую к себе с первого слова, как доктора, слова которого внушали веру и надежду.
С лёгкой руки одного пациента, еврея-репатрианта, инвалида и ветерана Второй мировой войны, все больные называли её: «Таня, Танечка, Танюша». В этом ласковом прозвище было перефразировано название старого доброго советского фильма о войне. Люди называли любимого доктора тремя именами одновременно, напевая при этом музыкальную лирическую тему из кинофильма.
Прозвище удивительно шло Татьяне. Её приветливая улыбка, добрые карие глаза, даже мягкий звук её шагов в коридорах клиники — всё было наполнено любовью и состраданием к людям. Как только она входила в палату во время утреннего обхода, пациенты поднимали головы и обращали взгляды к лицу врача, словно к солнечному свету.
— Вы сегодня особенно хорошо выглядите, Таня, Танечка, Танюша, — неизменно говорил ей еврей-ветеран.
Она старалась задержаться около него дольше положенного, чтобы уделить внимание одинокому старику. Он оказался на земле обетованной уже в последние годы, а может быть, и месяцы своей жизни. Татьяна, как лечащий врач и талантливый диагност, хорошо знала, что жить старику оставалось недолго.
— Вы тоже держитесь молодцом, Марк Юрьевич, — отвечала она. — Как спали сегодня? Помогает новый препарат?
— Я ещё могу наслаждаться жизнью, — гордо поднимая подбородок, отвечал старик, — потому что хочу подольше иметь счастье видеть вас и общаться с вами!
Высокопарные комплименты звучали так трогательно, что все пациенты, врачи и медсестры искренне улыбались и желали долгих лет жизни седовласому кавалеру.
Другие мужчины тоже держались с Татьяной галантно. Это не было похоже на игривый флирт. Татьяна была женщиной привлекательной, но никогда не кокетничала, не позволяла себе двусмысленных взглядов или шуток. Каждый мужчина в её присутствии невольно становился джентльменом, выражающим почтение красивой даме. А женщины интуитивно чувствовали её доброту, и разговаривали доверительно, как с матерью или сестрой.
Для каждого больного Татьяна подбирала нужные слова — ободряющие или ласковые, строгие или рассудительные.
— Главное — верить в своё выздоровление, — убеждала она, — без этой веры самые сильные лекарства не смогут вам помочь. Запомните, душа и разум руководят телом, а не наоборот!
Коллеги тоже уважали Татьяну, часто обращались к ней за советами в сложных случаях лечения. Даже если кому-то требовалось взять в долг денег, шли именно к Татьяне, потому что знали — она не откажет.
Однажды во время обеденного перерыва Татьяна забежала к своей подруге, врачу этой же клиники. Её отделение располагалось в соседнем здании. Две женщины привыкли вместе пить чай и делиться новостями, рабочими и семейными. Подруга сразу заметила, что сегодня Таня выглядит как-то странно — бледная, взволнованная, словно ушедшая в свои мысли.
Дымился чай в фарфоровых чашках, заманчиво поблёскивала шоколадная глазурь на печенье. Но Татьяна не сделала ни глотка, и лишь задумчиво помешивала ложечкой в своей чашке. Обычно ироничная и шутливая, она долго не решалась начать разговор.
— Ну, что у тебя приключилось? — не выдержала подруга. — Я же вижу, ты сама не своя!
— В общем, есть три новости — очень хорошая, хорошая и плохая! — быстро начала Татьяна. — Говорят, что рак шейки матки развивается у женщин, имевших много половых партнеров. Представляешь, мне поставили именно такой жизнеутверждающий диагноз. А плохая новость в том, что у меня в жизни был только один мужчина — мой муж, да и тот, как говорится «объелся груш»…
Она глубоко вдохнула и громко выдохнула, словно выпустила из себя ненавистную тяжёлую болезнь, отравившую её жизнь. Разрыдавшись, Татьяна уткнулась в плечо подруги и сквозь всхлипывания рассказала о своих страданиях.
Уже несколько лет её мучили кровянистые выделения, а временами — тянущие боли внизу живота. Она читала медицинские справочники, выискивая различные способы борьбы с недомоганием. Думала, что расстройство цикла связано с усталостью, возрастом, гормональными изменениями. Принимала различные лекарства, пила травяные сборы, но к гинекологу не обращалась.
Наверное, где-то глубоко в её сознании застряла установка советского патриархального менталитета: «К гинекологу идут, когда собираются рожать или делать аборт». В последний раз Татьяна была у женского врача пятнадцать лет назад, когда родила свою единственную дочь.
Да и зачем ходить? Интимные отношения с мужем давно прекратились. Он был человек сухой, замкнутый, и не понимал Таниного желания бескорыстно помогать всем подряд. Сначала они лишь спорили и ссорились, затем отдалились друг от друга. По-прежнему жили под одной крышей, но просто как соседи.
Дочь, став подростком, тоже начала чуждаться матери, часто грубила ей. Татьяна пыталась разговаривать с дочкой по душам, рассказывать о своей жизни и работе. Но дочь лишь огрызалась раздражённо:
— Мам, мне это неинтересно! У меня своих дел полно!
Так получилось, что клиника стала единственной отдушиной для Татьяны. Только здесь она видела искреннее уважение в глазах людей. Только здесь, на плече у подруги, она могла выплакать своё горе.
Подруга была по специальности онкологом. Она сразу же настойчиво посоветовала Татьяне пойти к самому лучшему в стране специалисту по раку шейки матки. Но та сердито возразила:
— Как же я смогу обратиться в другую больницу? Обязательно узнают наши коллеги, и воспримут это, как недоверие к их профессионализму. Я не хочу их обижать!
Подруга только покачала головой. Она прекрасно знала, что Татьяна, несмотря на внешнюю мягкость, была принципиальной до упрямства.
Татьяна прошла в своей клинике исследование ПЭТ КТ с препаратом ФДГ. Оно показало, что диагноз серьёзнее, чем ей сказали сначала. Опухоль была запущенная, метастазы распространились по организму, и делать операцию было уже поздно. Единственное, что медицина могла предложить Татьяне — это радиотерапия, облучение. Татьяна знала, что оно способно приостановить рост раковых клеток, и согласилась.
Перед облучением необходимо было пройти консультацию онкогинеколога, работавшего в одной клинике с Татьяной. Всю ночь она не спала, ворочаясь в постели. Ведь ей предстояло раздеться не просто перед врачом-мужчиной, а перед коллегой, которого видишь каждый день, здороваешься и беседуешь с ним. Татьяна не представляла, как выдержит это испытание.
Когда наутро она вошла в кабинет доктора, тот разговаривал по телефону с другом. Татьяна робко поздоровалась, но врач не ответил, лишь показал рукой на ширму, за которой нужно было раздеться. Она постаралась сделать это как можно быстрее, хотя руки словно одеревенели от волнения. Не прерывая разговора и придерживая телефон плечом, врач надел перчатку на левую руку. Всунул ее внутрь, почти сразу же вынул и махнул рукой, показывая, что осмотр закончен.
Когда Татьяна вышла из-за ширмы, врач продолжал обсуждать по телефону детали какого-то мероприятия. Он начеркал пару предложений на бумаге, отдал её Татьяне и кивнул на дверь, что означало — можно идти. Во время визита не было произнесено ни слова.
Шокированная таким приёмом, Татьяна опять долго плакала на плече подруги, теперь уже от унижения и глубокого стыда за равнодушие и чёрствость своего коллеги. Врачи, давшие клятву Гиппократа, знают непреложное правило профессии. Нужно бороться за жизнь больного, не просто до последнего вздоха пациента, но иногда и после него, когда, казалось бы, надежды нет. Коллега-онколог обошёлся с Татьяной так, словно уже вынес ей приговор и не считал нужным тратить на неё своё внимание.
Долг настоящего врача и суть медицинской деятельности — сделать всё, чтобы спасти человека. Татьяна всегда действовала так. Но сейчас ей приходилось бороться уже за собственную жизнь.
И она боролась. Взяв результаты ПЭТа, заключение онкогинеколога и направление от онколога на срочную радиотерапию, она отправилась на приём к врачу-радиологу. Очереди на облучение тогда были очень длинными. Люди ждали начала лечения по два месяца. Медицинские учреждения не справлялись с большим потоком больных.
Татьяна пришла в отделение своей клиники и передала направление на срочное облучение. Радиолог тоже был её хорошим знакомым. Лет десять назад он даже пытался ухаживать за Татьяной. Она не унизила его отказом, просто сделала вид, что не понимает намёков. Они продолжали общаться, как коллеги и старые приятели. Но сейчас радиолог встретил Татьяну холодным взглядом и назидательными словами:
— Ну, если вы хотите пройти вне очереди, то знайте, что забираете очередь у другой пациентки, такой же молодой женщины. И облучение требуется ей не менее срочно, чем вам!
Произнося эту речь, радиолог держал в одной руке стаканчик с кофе, а в другой — сэндвич с курицей и майонезом. Не дожидаясь, пока пациентка выйдет из кабинета, он спокойно приступил к еде. Татьяна на миг остолбенела. Она, никогда прежде не повышавшая голос и стеснявшаяся попросить что-либо для себя, буквально задохнулась от гнева. А потом заговорила так жёстко, что надменный коллега чуть не подавился своим сэндвичем.
— Не нужно ничего забирать у других. Можно просто задержаться на полчаса… и поменьше жрать!
Она окинула презрительным взглядом его грузную фигуру и вышла из кабинета.
Радиолог испугался скандала. Татьяна была не последней личностью в клинике, её ценило начальство. К тому же вмешались другие врачи, возмутившиеся пренебрежительным отношением к своей коллеге. В результате Татьяна всё-таки начала облучение в срок. Процедуры проводились в неурочное время, чтобы не занимать места людей, дожидавшихся своей очереди.
Сначала полагалось сделать наружное облучение, а затем внутреннее, называемое брахитерапией. Внутреннее облучение Татьяна должна была пройти в другой больнице. После первого же визита туда она вернулась очень встревоженная и рассказала подруге, что врач был не согласен с каким-то моментом в курсе лечения.
— Он говорит, что ему что-то непонятно. Сомневается, правильно ли назначено лечение. Как мне быть? — с волнением спрашивала Татьяна.
— Ты имеешь право получить второе мнение, — ответила подруга, — по-моему, сейчас самое время воспользоваться этим правом!
«Вторым мнением» врачи называют дополнительную консультацию опытного специалиста по результатам проведенных медицинских исследований. Обычно она помогает уточнить диагноз и план лечения. Нередко второе мнение позволяет достичь более точного объяснения медицинских данных, что повышает качество диагностики и лечения.
На этот раз Татьяна прислушалась к совету подруги. Она, наконец-то, согласилась пойти на консультацию к лучшему онкологу, которого подруга рекомендовала ей в самом начале лечения. Врач согласился принять её в тот же день.
Татьяна робко постучала в дверь. Доктор встал из-за стола, подошёл к ней и доброжелательно поздоровался. Приобняв Татьяну, словно она была его давней знакомой, врач попросил её не волноваться и пообещал, что сделает для нее всё возможное. Тут женщина не смогла удержаться и расплакалась. После стольких разочарований в коллегах-медиках она была не готова к доброму, уважительному отношению…
—Ну, что вы! Зачем же сразу плакать? Таня, Танечка, Танюша, — ласковым полушепотом проговорил врач.
Он видел Татьяну впервые, и конечно, не знал, как её называли в отделении. От этих уже позабытых слов ей вдруг стало тепло. Она вспомнила, как сама уговаривала своих пациентов: «Главное — верить! Без этого никакие лекарства не помогут!».
Надежда, всколыхнувшаяся в душе, высушила слёзы на щеках женщины.
Доктор внимательно осмотрел её и сообщил, что самый большой метастаз, расположенный в области мочевого пузыря, не облучен. Придётся пройти радиотерапию повторно. Это огромное испытание для организма, способное привести к тяжёлым осложнениям.
— Но другого выхода нет, — тихо говорил он, глядя в глаза Татьяны, — вы же сами врач, Танечка, и понимаете — мы должны бороться с болезнью до конца!
Татьяна молча кивнула. А доктор со вздохом объяснил, что лечение проведено неправильно из-за врачебных ошибок. Они случаются не так часто, но наносят ущерб, который сложно, а подчас и невозможно восполнить.
Врач, проводивший для Татьяны исследование ПЭТ, посчитал, что огромный метастаз — это полный мочевой пузырь. Онкогинеколог во время осмотра был занят разговором по телефону и организацией какого-то мероприятия. Два врача совершили серьёзное упущение, а Татьяне пришлось расплачиваться за него новыми страданиями.
Она получила повторное наружное облучение, затем внутреннее. По окончании курса её вновь направили на исследование ПЭТ КТ. Оно показало, что раковых клеток в организме не осталось.
Это была пиррова победа, не доставившая Татьяне настоящей радости. Тяжелейшие последствия повторного облучения подорвали организм, выжгли его изнутри. Из-за постоянной тошноты и отсутствия аппетита Татьяна страшно исхудала. Она потеряла свои прекрасные каштановые волосы, стала изжелта-бледной. Кожа на руках трескалась от малейшего прикосновения. Но что хуже всего — мучительная слабость, вынуждавшая больную постоянно лежать в постели.
Она не могла гулять, с трудом передвигалась по дому. Не могло быть и речи о любимой работе, много лет помогавшей Татьяне сохранять душевное равновесие. Вместо того чтобы помогать людям, спасать человеческие жизни, она вынуждена была лежать в кровати, борясь с тошнотой и коликами в кишках.
Невыносимые страдания, выпавшие на долю Татьяны, могло бы облегчить сострадание близких людей. Но рядом никого не оказалось. Муж и дочь, конечно, заботились о ней — наняли сиделку, покупали лекарства. Но они практически не разговаривали с Татьяной. Подходя к постели, смотрели на неё с ужасом и коротко спрашивали:
— Тебе принести воды?
— Может быть, съешь что-нибудь?
Видимо, родные уже смирились с мыслью, что Татьяна скоро умрёт. Разговаривать с ней им было тяжело, да и не хотелось. Только лучшая подруга, которой Татьяна первой рассказала о своей беде, приходила каждый день и часами сидела с больной.
Искреннее сочувствие снимает боль. После визитов подруги Татьяне казалось, что ей становится легче. Надежда и вера в излечение, которую она всегда внушала своим больным, не угасала в её душе. Татьяна через силу вставала, выходила на балкон, жадно вдыхала свежий воздух.
«Я буду жить, — шептала она сухими, потрескавшимися губами, — всё равно буду жить!».
Понемногу она стала выходить с подругой на короткие прогулки. Пыталась выполнять какие-то дела по дому, готовить еду для семьи. Превозмогая головокружение, Татьяна читала медицинские журналы. Она изучала всю новую информацию о лечении рака.
— Ведь наука не стоит на месте, — убеждённо говорила она подруге, — каждый день изобретают новые препараты, новые методики. Надо надеяться!
Но через полгода появились невыносимые боли в костях. Татьяна не могла спать по ночам, глотала обезболивающие таблетки, но они не помогали. Пришлось снова обращаться к врачам. Татьяну вновь направили на ПЭТ. Исследование обнаружило метастазы в костях и в голове...
Татьяне предложили новый курс химиотерапии, и она согласилась. Снова последовали мучения — жуткая тошнота, расстройство желудка, язвы на коже. Но самым худшим было то, что курс не принёс никакой пользы. Измученный организм не проявил положительной реакции.
В это время была создана исследовательская группа на апробирование нового лекарства от рака. Но Татьяну не включили в состав — она была слишком слаба.
Татьяна стойко терпела страдания и принимала морфия меньше, чем требовалось. Обезболивания хватало лишь на несколько часов, а потом женщину вновь терзала жестокая боль.
— Почему ты отказываешься от морфия? — спрашивала подруга.
— Я хочу быть в полном сознании до самого конца,— объясняла Татьяна, — вдруг моя доченька захочет что-то спросить у меня. Я смогу ей ответить и успею дать совет...
Обстановка в доме Татьяны стала невыносимой. Стоны больной разрывали сердце. Татьяна не могла ничего есть и, фактически, умирала с голоду. Временами она не узнавала близких, а когда пыталась что-то сказать, забывала слова. Муж всё чаще ночевал у родственников, дочь практически переселилась в студенческое общежитие,а потом и вовсе ушла в армию. Они старались быть дома как можно реже, чтобы не видеть предсмертной агонии родного человека. Днём за Татьяной присматривала наёмная сиделка, а вечером приходила верная подруга.
После двух лет страшных мучений Татьяна ушла навсегда.
Таня, Танечка, Танюша отправилась в другой мир, чтобы и там помогать страдающим, облегчать их боль, давать надежду и веру.