Фаина сумела разрулить ситуацию с новой любовницей. Эльза чувствовала довольно значительную угрозу нашим половым отношениям со стороны более красивой, стройной и молодой Нади. Она открыто и тайно ревновала её, соперничала с ней во всём, что могла. Если бы не Фаина, эта война из подковёрной могла бы перерасти в открытую.
Вопрос об отъезде Нади завис довольно на долго. Через месяц после ввода чужого эмбриона обнаружилось подозрение на его удвоение. На третий месяц выяснилось, что в матке Эльзы развиваются два разнояйцевых плода. Консилиум врачей пришёл к выводу, что в период ввода постороннего плода у Эльзы вышел свой оплодотворённый эмбрион. Уколы гормонов, способствующих закреплению внедрённого эмбриона, способствовали закреплению и собственного. Врачи не могли точно сказать, когда появился второй эмбрион. По их словам, он мог появиться значительно позднее, когда Эльза была уже дома. Предпринимать какие-либо меры было опасно для каждого из них и обоих вместе. Да и как определить, который из эмбрионов внедрённый, а какой свой? Так и решили оставить оба. Эльза дала на это согласие.
Вернувшаяся из госпиталя Фаина ещё некоторое время не позволяла близости со мной. Да и я стерпел, опасаясь за швы. Для компенсации сексуального недостатка она отсылала меня, то к Наде, то к Эльзе. Не представляю, как она сумела примирить этих соперниц. Она не могла только уравновесить их активность. Едва я попадал в постель Эльзы, как она брала от меня всё, что могла. В пику ей, Надя отдавала всё, что могла. И если по какой-то причине я не мог ей заняться, её удовлетворяло даже моё пребывание с ней. Но как бы ласковы и сладостны ни были мои любовницы, остаток ночи я проводил в обнимку с моей женой. Даже если это было без любовных утех. Я был рад, просто, обнять её, а её поцелуи воспринимал, как самую высшую награду.
Фаину очень расстроила моя седина. Не у многих людей моего возраста было такое. Она сама видела, что седые волосы появились во время той операции, но никак не могла поверить, что они вызваны переживанием за неё. Может, из-за этого она стала относиться ко мне заметно иначе. Я уже чувствовал её ответную любовь ко мне. Она перестала скрывать и сдерживать собственные порывы.
После того случая с Эльзой и показа нас на телевидении Лукьяненко, прежде лепившийся к Эльзе, постепенно переключился на Надю. Это произошло так незаметно, что было нами воспринято едва ли не естественным событием. В некий момент я вдруг узнаю, что Надя ушла жить с ним в старую Фаинину гостинку. Меня взбесило, что живя у нас, она наставила мне рога. Фаина успокоила, Надя честна передо мной. Она не изменяла мне, а раз отдавшись другому ушла от греха подальше. Так посоветовала ей Фаина. Им с Эльзой троим было тесно рядом со мной. Третья женщина была уже лишней. Надя очень тяжело переживала ревность Эльзы, которая никак не могла справиться с этим чувством. Эльза с Фаиной были настолько одинаковы в близости и так привычны, что я меньше расстроился бы, если бы ушла с ним Эльза. Но Надя не умела так обращаться с детьми, как это делала Эльза.
-- Рано ты женился. Видишь, как тебя ещё тянет к другим бабам?
Мне показалось, что этому событию больше всех рада Эльза. После ухода Нади с Лукьяненко Эльза с ещё большей страстью стала отдаваться мне. Фаина, видя страдания этих баб, не стремилась объявить себя здоровой. Между тем Лукьяненко подал рапорт на служебную квартиру и земельный участок под строительство загородного дома. Земельный участок ему выделили рядом с нашим, а в квартире отказали, пока не зарегистрирует брак.
Каждый раз, когда мы делали баню, они приходили к нам купаться. Глядя на ещё больше похорошевшую Надю, трудно было даже подумать, что она может быть пьяницей.
Прошло два месяца со дня её появления у нас и около месяца, как она сошлась с Лукьяненко. И вдруг вижу, что она вновь переселилась к нам. После её ухода я почти перестал с ней общаться. Ничего не изменилось и при её появлении. Надя вела себя, как сильно провинившийся человек. Она всячески избегала со мной встречи. Порой я по два-три дня не видел её. Когда на судне закончились ремонтные работы, нас отправили в распоряжение геофизического института. Мы сканировали дно от берега и до кромки льда в пределах чистой воды. Сначала это было Баренцево море, а по мере освобождения ото льда – Карское, а потом и море Лаптевых. По радио и телевидению много раз говорили об открытых в северных морях месторождениях нефти и газа.
Эльза вышла на работу сразу после выписки из госпиталя, а Фаину освободили от работы чуть не на месяц. Надя вернулась от Лукьяненко как раз в день окончания больничного Фаины. Из соображений вежливости я не стал спрашивать, ни Лукьяненко, ни Надю о причинах их размолвки.
Вечером меня порадовали новостью, что Надя беременна. Она сама не знает от меня или Лукьяненко. Но по всем признакам от меня. Хоть и с перерывами, она беременна уже третий раз. Ещё до любовной встречи с Лукьяненко почувствовала признаки «залёта», а на следующий день уже соблазнилась отдаться ему. Это был ещё опасный период. Окончательно убедилась, что понесла, когда прошла неделя после положенного срока, а месячных не было.
В первый же рабочий день Фаина повела её в госпиталь. Она договорилась по телефону вшить Наде противоалкогольную ампулу. По словам Фаины, Надя сама попросила принять такие меры. Да и Фаина разрешила ей пожить у нас, если будет гарантия от её запоя.
Прошёл ещё месяц. Мы с Эльзой не обращали внимания на её присутствие. Она для нас не существовала. Зато её плотно опекала Фаина. Эльза даже ревновала их. Фаина брала Надю с собой в госпиталь, и скоро я узнал, что её временно приняли уборщицей. Дома Надя была тише воды. Забившись куда-нибудь в угол, она постоянно вязала. Её обожал только Миша, то и дело оказывающийся рядом с ней с какой-нибудь игрушкой. Иногда он спал у неё на коленях. Надя уже связала тёплые шерстяные вещи всем членам нашей семьи. Теперь делала вещи для продажи. Они на ура покупались в госпитале не только персоналом, но и членами семей пациентов. Ещё не получая официальной зарплаты, Надя обеспечила себя деньгами. Денег она страшилась, как какого-то проклятья и просила покупателей отдавать их Фаине. К Новому году она уже стала привычным членом семьи.
По вычислениям баб, Надя с Эльзой должны родить в одно время. Это время приходилось на июнь. Если к Новому году у Нади ещё не было видно живота, то Эльза походила на беременную четвёртого месяца. Эльзу каждый месяц обследовали знаменитости. Приезжал даже кто-то из-за границы.
В рождественские каникулы Надя съездила на родину, оформила выписку из регистрации и доверенность на папу по продаже имущества. Мама не отдала ей ребёнка. Они привыкли друг к другу, а Надя ехала пока что ещё в неизвестность. Как ни сложно было оформить бумаги в это время, на работу Надя вернулась вовремя. Даже меня обрадовало, что, оказавшись одна и с деньгами, она выдержала это испытание. Возвращение моего уважения обернулось возвращением и близости. Мы это делали тайком от Эльзы и под прикрытием Фаины. Безропотное поведение Нади привело и к примирению её с Эльзой. Быстрый рост двух плодов снова стал рвать кожу на её животе. Сначала Фаина начала растирать её живот, а скоро они вдвоём с Надей занялись этим делом. Переживая своё состояние, Эльза даже плакала. Слишком темпераментная, она не могла спокойно переживать отсутствие близости. Огромный живот не только мешал этому, но и мог привести к выкидышу. По совету Фаины она ещё некоторое время отдавалась мне на четвереньках, а потом смирилась и стала просить её всё реже. Перед родами целый месяц у нас с ней ничего не было.