"Рынок - 2". (возмездие)
9.
ВСТРЕТИВШИСЬ в «Современнике» с Арсением Филипповичем Чариковым , получив нужные сведения и копию издательского договора, Захар Ильич Кирпичёв сел в свой синий «Опель-кадет» и оттуда позвонил куда-то по «мобильнику».
-Алло!.. Это я … Всё в порядке, встретились. Копия документа у меня… Да, конечно, никаких претензий. Но позвольте вопрос. Тут всего-то пятнадцать тысяч долларов. Стоит ли мараться из-за такого мизера? Это же мелочь по сравнению… Что? Писатель нужен для рекламы наших возможностей? Понимаю, понимаю и прошу извинить. Я об этом как-то не подумал. Несомненно, чем больше известных людей будут сотрудничать с нами, тем лучше. А если он ещё разразится статьёй!.. Да, да, к его голосу прислушаются. Полностью с вами согласен… Хорошо. Завтра же начинаю действовать!..
Кирпичёв положил трубку на сиденье рядом с лежащей тут же папкой и, достав из бардачка сигарету, закурил. Несколько минут сидел расслабленно, откинув голову на подголовник и бездумно выпуская дым в открытое окошко. Затем выбросил окурок, уселся удобнее и, накинув на себя ремень безопасности, повернул ключ в замке зажигания…
На следующий день ровно в 10 часов утра он подъехал к четырехэтажному Дому печати и, поставив машину на стоянку напротив него, всё с той же тонкой папкой в руке поднялся на широкое крыльцо.
На фасаде Дома, слева перед входом, до сих пор висел огромный муляж ордена Трудового Красного знамени, которым когда-то была награждена старейшая областная партийная газета. Являясь органом обкома КПСС, она занимала тут лучшие апартаменты, приютив в комнатках на первом и четвёртом этажах комсомольскую газету. «Блокнот агитатора», «Календарь знаменательных дат» «Сельскохозяйственный вестник» и одну из профсоюзных многотиражек.
Но сейчас былая хозяйка, прозябающая в нищете, сама ютилась на втором этаже, а остальные помещения арендовали новые коммерческие издания, в том числе жёлто-бульварные, парочка каких-то фирм, частнопрактикующий нотариус, врач-стоматолог, охранное агентство, аптечный киоск, разместившийся в бывшем буфете, и мебельный салон-магазин, занявший актовый зал. Находилась тут и всеядная фирма «Парадигма». Причём владелец её господин Фарионов восседал в кабинете бывшего главного редактора, к которому примыкала просторная приёмная и служебные обиталища двух бывших замов главного.
И вот в эту-то приёмную, где за столиком перед компьютером сидело юное прелестное существо в мини-юбке, открывающей длинные стройные ножки, и вошёл незваным гостем Захар Ильич Кирпичёв. На его вопрос, на месте ли директор, девушка, оглядев его с головы до ног, ответила утвердительно и поинтересовалась, по какому вопросу и кто именно желает увидеть её шефа.
-По вопросу государственному и не терпящему отлагательств,- уклончиво ответил Захар Ильич.
И протянул секретарше визитную карточку, на которой были указаны другие имя и фамилия, и отчётливо выделялось слово «юрисконсульт».
Убедившись, что перед ней не автор, которых Фарионов велел ни под каким предлогом к нему не пускать, девушка выпорхнула из-за стола, прошла в кабинет и спустя пару минут выпорхнула, странно разрумянившаяся и смущённая, оправляя на груди несколько помятую блузку.
-Прошу вас,- не глядя на Кирпичёва, сказала она, оставляя дверь в кабинет приоткрытой, и, вернувшись к столу, торопливо нажала кнопку звонка, укреплённого на столешнице.
Кирпичёв, солидно откашлявшись, проверил, не сбился ли на сторону галстук, и, шагнув к двери, успел заметить, как из соседней комнаты выскочил молодой черноусый джигит, настороженно уставившийся на него.
«Не иначе как телохранитель,- успел подумать Кирпичёв.- Стало быть, Фарионов не только шкодлив, но и трусоват. А иначе зачем сразу звать вышибалу?»
Он вошёл в кабинет, плотно прикрыв за собой дверь, и направился к столу, за которым сидел пухлощёкий и смуглый гражданин средних лет с отрешённо равнодушным выражением лица и презрительно опущенными уголками толстых чувственных губ. Молча кивнув на приветствие Кирпичёва, и не предложив ему присесть, он всё так же бесстрастно взирал на него, словно давая понять, что посетитель ему не интересен.
«Ничего,- раздражённо подумал Захар Ильич.- Сейчас ты у меня заинтересуешься. Я тебя расшевелю, идол ты этакий!»
Не спрашивая разрешения, он бухнулся в кресло возле стола и неспешно расстегнул свою кожаную папочку. Затем так же неторопливо вынул копию издательского договора и небрежным щелчком подтолкнул её к Генашу Аримановичу.
-Что это?- не торопясь брать бумагу, пробурчал Фарионов.- Что вы мне подсовываете?
-Обвинительное заключение!- с нескрываемым злорадством пояснил Кирпичёв.
И Фарионов это злорадство тут же почувствовал.
-Что ещё за заключение?- насторожился он и, схватив бумагу, быстро пробежал её глазами.- А-а! И вот это вы считаете о б в и н и т е л ь н ы м ? Смешно! Значит, вы адвокат господина Чарикова?
-Вернее будет – защитник!- уточнил Кирпичёв.
-Адвокат, защитник… разве не одно и то же?- усмехнулся Генаш.
-В данном случае, нет,- строго парировал Захар Ильич.- Но не будем вдаваться в юридические тонкости. Вы признаёте законность договора?
-Признаю. Ну и что? Всё равно денег нет.
-Значит, надо их найти и расплатиться. А иначе…
-Что – иначе?- вспылил издатель.- Вы пришли меня запугивать? Подавать будете в суд?
-Да зачем же?- пожал плечами Кирпичёв.- Мы всё решим без постороннего вмешательства. Кстати, вот вам ещё один документ…
Он вынул из папки очередную бумагу и так же небрежно перекинул её Фарионову.
У того глаза полезли на лоб.
-Да в своём уме?- уже не сдерживаясь, закричал он и отшвырнул бумагу от себя.- Какие ещё проценты? Какие контрибуции?
-Ну, во-первых, за моральный ущерб, в который входит не только третирование автора и нарушение его прав, но и многочисленные опечатки в книгах, отражающиеся на его репутации. А во-вторых, просрочка платежей всегда и всюду ведёт за собой начисление пени. И, как видите, в общей сумме набежало ещё столько же, сколько до этого вы были должны. Так что по закону вам предстоит теперь выплатить не пятнадцать тысяч долларов, а восемьдесят. И приплюсовать ещё двадцать за наши персональные издержки. В итоге – сто! Вот так, уважаемый!
-Да по какому закону?- окончательно вскипел Фарионов.- Что вы мне голову морочите? Где есть такой закон?
-Закон имеется. Вы это знаете. К сожалению, не прописанный в Уголовном кодексе. Так что не надо демагогии. Вы мне просто ответьте, будете платить или нет?
-Даже если бы решил, безо всех процентов и контрибуций, то всё равно из этого ничего не вышло бы. Денег у меня нет. А книги Чарикова спросом не пользуются, и почти весь тираж валяется на складах. Из-за чего я терплю большие убытки и уже по сути дела банкрот.
-Но позвольте, уважаемый, вас опровергнуть,- издевательски усмехнулся Кирпичёв.- Перед тем, как прийти к вам, мы выяснили, что книги Чарикова вы прямо из типографии оптом продали книготорговцам. И у них эти книги мгновенно разошлись. Поэтому не стоит наводить тень на плетень. И я повторяю вопрос: намерены ли вы, господин Фарионов, выплатить автору господину Чарикову сумму, по вашей личной вине заметно выросшую ? Да или нет?
-Идите к чёрту! А не то я прикажу вас вышвырнуть отсюда!- бешено заревел Генаш.- Тоже мне, шантажист! Берёт меня на цугундер! Даже если я и смогу что-то выплатить вашему клиенту, то это будут совсем другие суммы. После всех наших кризисов, ни о каких пятнадцати тысячах не может быть и речи!
-Но договор заключен, невзирая на кризисы. И в нём чёрным по белому,- начал Кирпичёв.
Но Фарионов не дал ему договорить.
-Мало ли, что там написано? И когда это было? Так что заберите свои бумажки и подотрите ими одно место. А Чарикову передайте, пусть лучше не рыпается и благодарит судьбу за то, что его издали благотворительно. Другие за печатание сами деньги платят! А тут собрание сочинений, целых восемь томов… Кому из местных авторов улыбнулась такая судьба?
-Однако кроме финансовых, есть и человеческие обязательства,- попытался урезонить его Кирпичёв.- Личные честь и достоинство, наконец, престиж издательства… Что же вы ведёте себя так по - бандитски? И ссылки на всероссийский обвал неуместны. Порядочный человек всегда платит по счетам. Ну а если бы у вас был карточный проигрыш? Также бы динамили?
-Сравнили хрен с пальцем,- хмыкнул Фарионов, ещё больше оттопырив свою нижнюю губу, после некоторого раздумья, добавил он.- Если Чариков захочет, то в счёт долга заплачу ему книгами. По двадцать экземпляров каждого тома. Пусть их продаёт и получает свою прибыль. Это всё, на что я с трудом смогу пойти. А не нравится – судитесь. Но том и закончим. Больше я вас не задерживаю. У меня дела…
-Ну что ж,- бережно сложив бумаги в папку, поднялся Кирпичёв. -Признаюсь откровенно, иного я и не ожидал. Значит, желаете судиться?
-Желаю, желаю! Обращайтесь хоть в Верховный суд , хоть в Конституционный,- засмеялся Генаш, радуясь, что сумел отбиться от назойливого посетителя.
-Но дело в том, - печально причмокнул губами Кирпичёв,- что суд уже состоялся и приговор определён. Так что ждите теперь судебных исполнителей.
-То есть как?- привскочил в кресле издатель, наливаясь багровым румянцем ярости.- Какой суд? Когда? Где? И что это за приговор?
-А об этом вы узнаете в самое ближайшее время. Желаю здравствовать,- сладко улыбнулся Кирпичёв.
И направился к двери, маленький, аккуратненький, уверенный в себе, сунув под мышку свою тонкую папочку, непредсказуемый, неведомый, явившийся ниоткуда и удаляющийся неизвестно куда.
-Кто это был? Как его фамилия? Откуда он?- выскочив вслед за ним, набросился на секретаршу Фарионов.- Ну, чего ты таращишься? Он тебе представлялся?
-Да,- залепетала девушка.- Визитку предъявлял… Но я фамилию забыла. Помню лишь, что юрисконсульт… А разве вам он не предъявлял?
-Предъявлял! Но совсем не то!- гневно рыкнул Фарионов, переведя бешеный взгляд с неё на черноусого, вскочившего со стула при его появлении.- А вы должны были запомнить! На кой чёрт я вас держу? И заруби себе на носу: всех записывать в журнал! У всех требовать документы! А то ходят тут всякие, словно здесь проходная!.. Суд… приговор! Напугали до смерти,- пробормотал он, вернувшись в кабинет.- Это Чариков придумал, его глупая фантазия! Подослал дружка проверить, как я отреагирую. А у того полный провал, прокол, фиаско! И вот что они теперь предпримут? Скорей всего и вправду подавать будут в суд. Так не проще ли действительно откупиться его сочинениями? Экземпляров двести я же придержал для себя…
Фарионов подошёл к широкому книжному шкафу, несколько полок которого были заставлены продукцией «Парадигмы». И где одним из самых внушительных и красочно оформленных изданий был восьмитомник романов Чарикова.
-Однако подождём их следующего хода. У меня время терпит, и спешить пока некуда!..
Ах, если бы знал или хотя бы предчувствовал лукавый издатель, как неправ он был, обидев достойного автора! И как напрасно презрел он предупреждающий визит возмутившего его юрисконсульта. Ах, если бы знал, если б только мог предвидеть, то, возможно, постарался бы что-то предпринять. Но он понадеялся на свою неуязвимость, так как и с другими сочинителями не раз поступал бессовестно. В несколько раз уменьшал гонорары, долгое время отказывался платить, и лишь когда люди д о з р е в а л и и были готовы получить хоть крохи вместо ничего, он заново переписывал договоры и с видом истинного благодетеля рассчитывался мизером.
Так предполагал он поступить и с Чариковым. Возможно, выдал бы, в конце концов, какую-то сумму, и тот бы утешился, как в известной поговорке, где с паршивой овцы хоть шерсти клок. Однако с Чариковым не прошло. Тот становился опасным. А Генаш Ариманович в это не поверил. Потому что не раз выпроваживал его из кабинета, когда тот приходил с угрозами и бранью. И угрозу юрисконсульта про суд и приговор Фарионов воспринял, как обычную острастку, за которой не последуют конкретные действия. Но действия последовали. Незамедлительные , неожиданные, хорошо подготовленные и грозящие такими роковыми последствиями, каких Фарионов не пожелал бы и врагу.
После работы, выйдя из офиса в сопровождении черноусого джигита, Фарионов оглядевшись по сторонам и не заметив ничего подозрительного, сел в свой «Лексус», сказав телохранителю, что тот может быть до утра свободен. А когда, включив мотор, отъехал метров за сто от Дома печати, с заднего сиденья неожиданно поднялся прятавшийся там человек и, приставив к затылку издателя пистолет, тихим голосом попросил не дергаться и не оглядываться.
-Сейчас повернёшь налево,- всё так же вежливо сказал он.- И заедешь вон в тот двор через ту подворотню…
Чувствуя, что его начинает бить дрожь, того и гляди, руль выпадет из рук, Фарионов послушно исполнил приказание.
-А сейчас остановись!
И едва Фарионов затормозил в подворотне, как со стороны двора выбежали двое парней в кожаных куртках и вскочили в машину. Первый сел рядом с Генашем , тут же уперев ему дуло револьвера в бок, а второй расположился на заднем сиденье. И тоже предупредил:
-Помни! Малейшее неверное движение и ты - труп! А теперь задний ход и выезжай на улицу!
Поскольку в это время уже заметно стемнело, надеяться Фарионову на то, что его заметит кто-то из знакомых, не приходилось. Тем более, что захватчики заставили ехать не по центральным, а по окольным плохо освещённым улицам, где не было ни светофоров, ни регулировщиков, ни передвижных полицейских патрулей. Наконец они подъехали к одноэтажному дому с высоким забором и глухими воротами, и спустя пару минут въехали во двор, в котором, судя по тишине, не было ни одной живой души.
Между тем ворота, открывшиеся как бы сами собой, так же быстро захлопнулись, проскрежетав задвигаемыми засовами, и Фарионов понял, что тут всё же кто-то есть. Однако кто это в темноте разглядеть не смог. В тот же миг его выпихнули из машины и, подхватив с двух сторон под руки, поволокли к дому. Он попытался закричать, но один из парней ударил его локтем в солнечное сплетение, и Фарионов, как рыба, выброшенная из воды, судорожно хватая ртом воздух, буквально повис на руках похитителей.
-Ещё раз вякнешь, придушу!- злобно пообещал ударивший его.
Однако Фарионову было не до криков. Корчась от боли и задыхаясь, он раскаянно думал о том, что недооценил способностей Чарикова, и что судебные исполнители, о которых предупреждал его утренний визитёр, самые обыкновенные бандиты. И сейчас они вольны сделать с ним всё, что угодно. Изуродовать, замучить, даже убить. И о том не узнает ни одна живая душа, кроме разве Чарикова и юрисконсульта.
Спустя минуту его втащили в какую-то ярко освещённую комнату , со всего размаха бросив на пол. И он, больно ударившись коленями и подбородком, тихонько завыл от боли и отчаяния, ожидая, что сейчас его, возможно, будут бить и ногами. Однако бить его не стали. Просто кто-то сильный схватил за шиворот и, поставив на ноги, подвёл к стоящему рядом дивану.
-Располагайся!
И Фарионов послушно сел, ёжась, горбясь, шмыгая носом, опасаясь поднять глаза в полной уверенности, что тут же встретится с устремлёнными на него глазами Чарикова. Но когда он всё же поднял их и робко огляделся, то увидел, что ни писателя, ни его адвоката здесь нет. А за квадратным столом, уставленным бутылками и банками с пивом, сидят и разглядывают его пятеро здоровенных хмурых парней.
-Ну что, падла, оклемался? Доволен собой?- наконец заговорил один из них, коротко стриженый, низколобый, с большим родимым пятном на подбородке.- Ведь с тобой пытались договориться по-доброму. Но ты, лох обнаглевший, посланца прогнал и тем самым усугубил своё положение. Теперь твой долг вырос вдвое, и тебе так или иначе придётся платить.
-Так я… я заплачу,- поспешно пообещал Фарионов, несколько приободрённый этим заявлением. Раз придётся раскошелиться, значит, оставаться живу, ибо с мёртвого никаких платежей не взыщешь.- Я раскаиваюсь! Виноват, поступил дурно… Но я всё осознал! И теперь прошу прощения!.. И готов… со всеми процентами… раз такой идиот… Сколько там? Сто тысяч?
-Было сто. Теперь двести,- усмехнулся стриженый .- И это не предел!
-Но я всё, всё… как скажете… Завтра же отдам?
-А где же ты их возьмёшь? Ведь визжал, что денег нету, и они не предвидятся!
-Но я всё же соберу! Попрошу у знакомых, закрою банковский счёт… в крайнем случае, продам всю оргтехнику.
-Значит, будешь занимать? Неужели такой бедный? Но перстенёк на
руке … цена, небось, запредельная? Ну-ка, дай поглядеть. Снимай, снимай, не стесняйся!.. Да и часики тоже… пожалуйте сюда!.. Ишь, Картье! Платиновые с золотым браслетом. Сколько ж ты за них отстегнул? Тысяч сорок, не менее? А ну, братцы, взгляните, они мне идут? Ха-ха-ха! В самый раз!- рассмеялся низколобый, застёгивая на своём запястье хронометр Генаша .- И перстенёк подошёл… словно для меня делан. Красота! Так, издатель? Идёт мне?.. Чего набычился? Переживаешь? Да не стоит. Тебе всё это уже ни к чему. Ты же дядя богатенький, ещё себе купишь… А теперь шутки в сторону! Выворачивай карманы!.. Ну-ка, «Голубь», проверь, потряси мужичка. Что там у него?.. Кошелёк? Кидай его сюда!
Низколобый схватил переданный ему бумажник и ловко вывернул наизнанку.
-Ксивы… визитки… а вот и «алтушки»… родненькие наши деревянненькие. «Голубь», возьми, подсчитай… А тут баксики у дядечки! Вон, какая пачечка! Да все сотенные, новые… тридцать пять штук! А говорил, что ты нищий, нечем расплачиваться. Хотя мог ещё утром выплатить всё. Э-эх, пожадничал, дядя, ты на свою голову! Что ж, теперь и это конфискуется в нашу пользу. «Голубь», сколько насчитал? В общем пятьдесят семь тысяч? Тоже лихо. Вот бобёр с какими «хрустами» ходит. И не боялся, людоед, что тебя смогут ограбить?
Фарионов молчал. Слезы жалости к себе и ненависти к этим ублюдкам застилали ему глаза.
«Козёл, козёл, шакал вонючий !- корил он себя.- За жмотство своё теперь и страдаешь!»
-Ну что ж,- продолжал стриженый, видимо, главный в этой дикой стае.- Продолжаем подсчёты. Поскольку долг твой возрос, считай, что несколько процентов ты уже отдал. Остаются остальные. И нам надо получить их как можно скорее. Придётся съездить к тебе. Дома кто-то сейчас есть?- повысил он голос, отвлекая Фарионова от его горьких мыслей.- Отвечай! Только честно. Мы же всё равно проверим. Вот домашний адресок…- Бандит взял в руки визитку и улыбнулся поощрительно.- Молодец! Предусмотрительный! Чуял, видно, что с нами повстречаешься. Итак, проспект Молодёжи, дом двадцать четыре, квартира семьдесят третья… Телефоны… вот домашний. Пятьдесят три двадцать девять одиннадцать. Лафа! Ну, так кто у тебя дома? Жена? Детишки?
-Никого,- через силу выдавил из себя Фарионов, с ужасом думая о том, что эти гады действительно могут отправиться к нему домой.- Жена с детьми у родителей… в Сочи!- тут же придумал он.- А ценностей дома я не храню. Да и нет их у нас.
-А это мы сейчас проверим,- пообещал вожак. И достал из кармана сотовый телефон Генаша.- Ещё раз молодец за то, что пользуешься мобильником. А пейджера у тебя нет? Или в конторе оставил?
Не дождавшись ответа, он снова ухмыльнулся и неторопливо набрал домашний номер пленника. Спустя секунду, в трубке зазвенел приятный женский голос.
-Слушаю вас… Алло! Я слушаю!..
-Ну, вот, а ты врал, что жена у папы с мамой,- отключившись, радостно потёр руки низколобый.- Сейчас её и потрясём! И куда она денется, всё припрятанное выдаст. Итак, братва, едем к тётечке нах хаузе!
-Не надо! Прошу вас!- взмолился Фарионов.- Я ей сам позвоню, она сделает, как я скажу. Пусть один кто-то поедет… даже на моей машине. Посигналит, и она ему выбросит из окна.
-Х-ха! Боишься, что залезем твоей бабе под юбку? Ладно, пусть будет по-твоему. Тогда звони. Но ни одного лишнего слова, слышишь? Иначе мы и тебя, и её заодно… Понятно?
-Понятно… - Фарионов взял трубку, понимая, что иного способа остановить негодяев, у него нет. Однако верить им нельзя. Они всё равно ворвутся в дом. Поэтому, будь что будет, а Милу он предупредит. – Но вы гарантируете, что её никто не тронет?
-Честью клянусь!- воскликнул низколобый и прижал руку к сердцу.
«Да какая у тебя честь?- яростно подумал Генаш. Однако высказаться на эту тему не посмел. Почему-то был уверен: получив всё, что требуют, эти выродки оставят его в покое. А уж вырвавшись от них, он с ними расправится. Чарикова прижмёт, и тот гений всех выдаст.- И дёрнула меня нелёгкая связаться с ним! Думал перехитрить самого себя, а в итоге оказался в бандитском капкане…»
-Звони!- угрожающе глядя ему в глаза, приказал низколобый.- Пусть все ценности соберёт и передаст человеку. Который действительно приедет в твоей машине.
И Фарионов позвонил, рыдая в душе, стараясь изо всех сил сдерживать дрожь в голосе.
-Но почему? Что случилось?- не поняла его просьбы жена.- Ты можешь мне объяснить? Генашик! Отвечай! У тебя неприятности?
-Да!- хрипло признался он.- Но об этом расскажу после. А сейчас делай то, что я велю! – И уже не сдерживаясь, решив идти ва-банк, закричал истерически:- Уходи из дома! Немедленно беги в полицию! Скажи, что меня похити…
Договорить ему не дали. Двое ломовиков, через стол, бросившись на него, выбили из рук «Ericsson» и принялись избивать. И пока низколобый не поднял трубку с пола, в ней слышались истошные вопли и рыдания.
Наконец измордованного и окровавленного усадили за стол и, положив перед ним лист бумаги и его золотой «parker», приказали писать доверенность на машину.
-Пиши!- приказал пятнистый, с ненавистью глядя на обманувшего всех издателя.- У-у-у, гадила! Мы из тебя жилы вытянем, если ещё раз заставишь меня нервничать. Ты пойми, мы люди мирные, нам кровя ни к чему. И брать «мокрое» на себя никто не согласится. Поэтому не вынуждай, а веди себя честно. Итак, пиши… Я, такой-то, фамилия, имя, отчество, должность… в счёт моего невыплаченного долга передаю в полное распоряжение с правом продажи гражданину…- Бандит прервался, внимательно оглядев свою компанию. Остановив взгляд на «Голубе», усмехнулся.- Господину… Голубеву Александру Ивановичу принадлежащий мне автомобиль марки «Лексус». Государственный номер, номер двигателя… Зорик, дай сюда все документы!- попросил он парня, сидевшего в машине рядом с Фарионовым и успевшего, оказывается, пошурудить в бардачке.- На!- протянул он техпаспорт Фарионову.- Записывай всё чисто и разборчиво… Теперь поставь свою подпись… Число, месяц, год… Вот так! Это мы завтра же заверим у нотариуса и будем считать, что ещё одну часть долга ты погасил. Но опять-таки только часть! И что дальше будем делать? Звонить твоей дуре уже нельзя. Может, она уже связалась с ментовкой. Так что думай. милок, чем будешь расплачиваться? И как скоро? Учти, нам держать тебя тут накладно. Ну?
-Я не знаю,- обречённо прошептал Фарионов.- Отпустите меня! Я вас не выдам. Клянусь памятью матери и детьми! Всё, всё отдам, только отпустите. Ведь я и так уже наказан. Вы «Лексус» получили. А он почти новый и дороже «Мерседеса». Тот, из-за кого вы меня терзаете, будет очень доволен вашими действиями.
-Думаю, ты не прав,- заговорил низколобый, передав доверенность на машину «Голубю».- Нами никто доволен не будет, так как мы не получили всего, что ты нам должен. А отпустить тебя можно, конечно. И нужно бы. Но ведь ты прямо отсюда помчишься в полицию!
-Да ни за что! Разве я не понимаю, что у вас на крючке? И вы меня всюду сумеете достать.
-Тут ты прав. Достать сможем. Даже из одиночной ментовской камеры. Однако, если ты клянёшься, попробуем тебе поверить. Как, братва? Поверим?- заговорщицки подмигнул пятнистый парням.
Те загомонили.
-Поверим! Он мужик честный! Раз клянётся - не обманет!
-Тогда и я не против,- рассмеялся пятнистый.- Иди себе с Богом! Но с условием, что через два дня уплатишь ещё двести тысяч баксов. Согласен? Сумеешь найти такую сумму?
«Да у меня миллионы на счетах лежат»,- мог бы признаться Генаш Ариманович. Но вместо этого захныкал, снова уверяя лихоманов в своей неплатежеспособности.
-За два дня? Очень трудно будет!- пробормотал он. А душа уже пела: «Отпустят! Отпустят!» - Но я все силы приложу! На коленях ползать буду, жизнь в залог отдам, а деньги достану! Вы не разочаруетесь! И быть может, когда- нибудь я тоже к вам обращусь,- страстно пообещал он, окончательно поверив, что его отпускают.
Низколобый усмехнулся.
«Врёт же, паскуда, и действительно надеется. Только у нас это, милый, не проханже. И уйдёшь ты от нас лишь в сырую земельку! А пока подыши ещё в сладких надеждах!»
-Что ж, уговорил ты нас. Но за тобой следить будут. И срок твой – два дня! А дальше… сам решай. Или разойдёмся, как в море корабли, или же… Но ты ведь не мальчик, понимаешь…
-Да, да, конечно. Не сомневайтесь! Я урок получил и на всю жизнь запомню.
- Что ж, до встречи! Ступай… Зорик и «Голубь», проводите его!
Парни, вскочив со своих мест, вновь подхватили Фарионова под руки и прямо-таки бережно вывели из комнаты. Оказавшись во дворе, тот, кого назвали Зориком, поинтересовался, не нужно ли гостю в туалет?
Оживившийся Генаш ответил утвердительно.
-Да и мне тоже надо,- заёрзал и «Голубь».- Так что дружно отольём перед дальней дорожкой.
Всё так же поддерживая, они подвели Фарионова к тёмному строению в дальнем углу двора и предупредительно открыли дверку. И когда Генаш Ариманович осторожно, боясь вляпаться во что-то, ступил туда, страшный удар кастетом по затылку оглушил его. Он начал падать, но Зорик подхватил его и, обогнув уборную, потащил к приоткрытой выгребной яме.
-Да ты что?- заорал «Голубь».- Вообще рехнулся ? Я сюда тогда больше никогда не зайду! Всё мне будет мерещиться, что он сейчас вынырнет! В машину тащи, отвезём подальше и там где-то закопаем, чтобы никаких следов!
И уже сам, схватив обмякшее тело за ноги, развернулся и направился к фарионовскому «Лексусу»…