Письмо Наташе.
Здравствуй милая Наташка!
Ты опять уехала к маме и папе, к морю, а я, как всегда, остался один…
Странно получилось Ната, я не разглядел тебя, когда ты все эти годы была рядом со мной, а теперь вот, когда тебя нет, я вижу тебя повсюду.
Одного не понимаю, зачем Бог дал нам возможность встретиться, если мы никогда не будем вместе? Это ты мне сама сказала перед отъездом.
Я думал, что страшнее всего в жизни – остаться в полном одиночестве. Но, это, не так. Страшнее всего в жизни – остаться в конечном итоге с людьми, которые заставляют тебя чувствовать себя в полном одиночестве.
Ты иногда сердилась на меня, а я так до сих пор и не понял, зачем люди подолгу сердятся друг на друга. Ведь жизнь и так непростительно коротка.
Теперь, когда ты приедешь, и опять будешь сердиться, я наберусь смелости, и напишу тебе длинное, предлинное, красивое письмо со стихами, или позвоню. И сделаю это быстро, пока не стало поздно.
Но ты Наташа, редко сердилась на меня, потому что ты из породы удивительных людей, понимающих чужую боль и настроение.
Я знаю, тебе всегда было сложно со мной. Как говорил Хемингуэй, все люди делятся на две категории. С первыми легко, как легко и без них. Со вторыми очень сложно, но без них невозможно совсем.
Я отношусь ко второй категории, и ты часто мне об этом говорила.
Тебе тоже было сложно со мной, а мне без тебя, совсем невозможно.
Понимая, что ты мучаешься со мной, я часто думал о том, чтобы «отпустить» тебя.
Отпустить…
И никогда, даже в минуты слабости или под действием большой дозы спиртного не писать тебе, не думать о тебе и не звонить.
Но чаще всего, убегал от тебя сам, отпуская себя в «кругосветное» путешествие. Думал, что расставание с тобой, меня излечит от любви к тебе. Думал…
Но, как говорится, что нас не убивает, то можно ещё разок. И я, после долгих скитаний и странствий по женским постелям, опять возвращался к тебе, и ты меня прощала.
Прощала, совершенно не интересуясь и не спрашивая, где я был, что делал и кого любил, в то время, пока был без тебя. И это меня убивало больше всего.
Я прекрасно понимал, что есть в мире четыре вещи, которые невозможно вернуть. Камень, если он брошен; слово, если оно сказано; случай, если он упущен, и время, которое прошло.
Ну, как же я много времени потерял впустую, пока был без тебя! Очень много, и теперь часто жалею об этом.
Ведь, чем старше ты становишься, тем ценнее для тебя каждый прожитый день, будто боишься упустить что-то важное. Такое, о чём потом, сидя на облаке, будешь очень сожалеть.
Я не говорю про женский возраст, он как платье, не важно, сколько ему лет…его нужно уметь носить. А ты это умеешь.
Так вот, я сожалею о времени прожитом без тебя, и теперь стараюсь его не терять, каждый день, дописывая несколько строчек в этом письме.
Ты часто повторяла мне, чтобы показать себя всю, женщине недостаточно всего лишь снять одежду. В полной мере, она показывает себя только тому, кого действительно любит.
Показывает свои вкусы, привычки, скрытые страхи, рассказывает о своих целях, которые она ставит перед собой в краткосрочной и долгосрочной перспективе, про своё хобби.
Тогда, ты откровенно призналась, что хочешь быть моей женой, «законной», а не гражданской как сейчас. И я над этим посмеялся, сказав тебе, что для меня лично, печать в паспорте, не имеет, никакого значения, потому что мне и так хорошо с тобой.
Я сказал тогда, что мне очень нравится твоя естественность, и то, что ты, всегда показываешь, какая ты есть, без всякой «шелухи».
- Да, всё это потому, что я доверяю тебе, чувствую себя с тобой очень спокойно, может, именно поэтому и засыпаю рядом с тобой. Ведь женщины засыпают рядом с теми, в кого они действительно влюблены. Разве ты не знал? – сказала ты мне тогда, и лукаво посмотрела мне прямо в глаза.
- Конечно, знал. Я где-то прочитал, когда женщина засыпает рядом с кем-то – это для неё значит гораздо больше, чем просто занятие любовью. Мне думается, что это некая форма связи, которая выходит далеко за рамки физических кон-тактов.
Ты в ответ улыбнулась и сказала:
- Ну, с физическими контактами, как-то более приятно…
Понимаешь Денис, у каждой женщины, как и у каждого мужчины, есть внутри свои демоны страха, которые мы не можем преодолеть, душевные раны, которые мы не можем исцелить. Пока я не поняла, что по-настоящему люблю тебя, я не могла раскрыть тебе свои самые страшные секреты.
Это уже потом, через несколько лет, когда ты стал для меня «своим», очень близким мне человеком, я поделилась ими, только с тобой, потому что безмерно влюбилась в тебя.
Мне хотелось постоянно делать для тебя всякие приятные мелочи: готовить для тебя завтраки, варить твой любимый украинский борщ, и жарить котлеты, состоящие из мяса трёх разных сортов. Нравилось, утром заходить в нашу спальню, где ты крепко спал, садиться рядом на кровать, и будить тебя словами:
- Доброе утро милый!
Нравилось ходить вместе с тобой в магазины и выбирать тебе рубашки, и галстуки к ним, покупать билеты на стадион, когда играл «Спартак» или в кино на новый фильм.
Я с удовольствием ходила с тобой в театр, и знала, что ты совсем не любишь оперу, а на балет, ходишь, только из уважения ко мне…
Всё это доставляло и доставляет мне огромное удовольствие. А ещё, я никогда не звонила тебе по телефону, когда ты на работе, но иногда посылала СМСки, о том, что скучаю по тебе. Иногда! Чтобы не раздражать тебя.
Я считала,что все эти мелочи в наших с тобой отношениях не для каждого,и являются моими способами показать то, что мои чувства к тебе, действительно сильны…
Я это делала потому, что желала постоянного присутствия тебя в моей жизни. Хотела, чтобы мои родители, друзья, узнали тебя, одобрили бы мой выбор, и ты плотнее вошёл бы в мою жизнь…
Твои слова меня немного озадачили, потому что у меня не было таких перспективных планов в нашей дальнейшей жизни,потому что меня вполне устраивали наши отношения, длившиеся уже десять лет, и я не думал их менять.
Я тоже любил тебя, любил по-настоящему пылко и страстно, гордился тобой, твоим творчеством, и был первым посетителем выставок твоих картин, которые ты устраивала в галерее у моего знакомого Фёдора Ромашина. Меня в тебе устраивало всё, кроме одного, когда ты надолго уезжала в Крым, «на этюды», и проводила там почти всё лето, лазая с этюдником по горам, к большому удовольствию твоих родите-лей - Анастасии Тимофеевны и Романа Петровича, родившихся в Судаке, и там постоянно проживающих.
Я работал в городском архитектурном отделе, старшим специалистом по архитектуре, и летом, у нас был самый пик работы, поэтому, я если и мог, то вырывался к тебе, всего на один, два дня.
Ты возвращалась в начале сентября, счастливая, загорелая, с горящими, полными впечатлений глазами, с большим чемоданом этюдов, потом превращающихся в замечательные картины, а я страшно ревновал тебя к этому Крыму, к морю, к горам, которые забирали тебя у меня на всё лето, каждый год.
Сегодня двадцатое июня, тебя нет уже двадцать дней, и я вдруг решил написать тебе письмо.
Сразу написать не получилось, поэтому, дополняю его каждый день понемножку.
Когда-то давно, в первую нашу встречу, ты зажгла во мне душу, а человек так устроен, когда кто-то зажигает его душу, то для него всё становится возможным. Меня покорило в тебе то, что ты всегда радовалась счастью других, может поэтому, всегда говорила мне, что счастлива сама. И я читал это в твоих глазах.
Ты учила меня, что человек никогда не должен стыдиться признаваться в своих ошибках, ибо признаваясь в них, он признаётся в том, что он сегодня мудрее, чем был вчера. И сама, всегда поступала именно так.
Признаюсь честно, я всегда следовал твоему примеру, вызывая доброе отношение, не только своих руководителей, но и своих подчинённых.
Ты уверяла меня, что человек обязательно должен мечтать, чтобы видеть смысл жизни.
Я был прагматиком, и не хотел с этим соглашаться, однако жизнь показала, что ты была права.
Тебя нет уже тридцать дней…
После наших разлук, когда я спрашивал тебя, почему ты не интересуешься, чем я занимался всё это время, ты всегда мне отвечала: « Понимаешь Денис, я хочу быть счастливым человеком, поэтому стараюсь не рыться в своей памяти. Ты же здесь! Рядом! А остальное? Остальное просто дым, и чепуха».
Ещё ты часто повторяла мне, что нужно хоть изредка нарушать мои дурацкие правила. И тогда, я смогу убедиться, что мир от этого не рушится.
И я это делал. Сначала редко, а потом всё чаще и чаще…
Тебя нет уже сорок дней…
Знаешь Наташа, то, что я написал в этом письме, я никогда бы в жизни тебе не сказал прямо в лицо. А бумага всё стерпит.
И всё-таки прекрасно, что есть время, расстояние и трудности. Ведь именно они дают нам понять, кто любит, кто дружит, а кто, не так уж и нужен.
Но ты мне очень, нужна! Очень!!! Приезжай скорее!
Тебя нет уже пятьдесят дней…
Ты знаешь, милая моя, что жизнь ведь замечательна и удивительна, но только при одном условии: если замечать и удивляться.
У меня нет всего, что я люблю. Но я люблю всё, что у меня есть. У меня есть ТЫ.
Два месяца без тебя. Это уже чертовски много, и я ужасно соскучился.
У многих мужчин есть один недостаток - они не умеют гордиться своей женщиной. Но это не про меня. Я тобой всегда гордился, горжусь и восхищаюсь, особенно сейчас, когда мы стали старше и отыграли «первый тайм».
И сейчас, ты просто не представляешь, до какой степени мне кроме тебя никто не нужен. Может, потому, что ты всё время в моей голове?
И знаешь, что я решил? Решил, что больше никогда тебя одну никуда не отпущу, будем везде ездить вместе…
Пошёл уже третий месяц. За окном август, скоро и лету конец…
Тебя нет семьдесят дней, а мне показалось, что прошло уже полгода, с того времени, как ты уехала.
Когда, ты в этом году приняла решение уехать в Крым, для меня было очень важным – это навести порядок в душе, и соблюдать три «НЕ»: не жаловаться, не обвинять и не оправдываться.
Я и не жалуюсь. Просто очень по тебе соскучился, а вот обвинять себя и оп-равдываться, мне никто не может запретить. Я очень виноват перед тобой. Корю себя за свою несдержанность, нетерпение и взрывоопасный характер.
Но зато я добрый и отходчивый, и ещё очень хозяйственный, научился жарить картошку на сале и печь блины. А сначала, целый месяц после твоего отъезда питался одними магазинными пельменями.
Ты часто говорила мне, что я должен запомнить ещё одно правило трёх «НЕ» - «Нет Ничего Невозможного». И вот я уже пеку блины. Они, конечно, получаются не такие круглые, как у тебя, скорее больше квадратные, но есть их можно, особенно со сметаной.
В одном из наших споров, ты заметила, что тот, кто в вас нашёл своё счастье – ваш. А все остальные просто гости.
Я нашёл счастье в тебе, я это точно знаю, а это значит – я твой.
Приезжай скорее…
Ведь твой человек – не тот, кому «с тобой хорошо» - с тобой может быть хорошо сотне людей. Твоему – «БЕЗ ТЕБЯ ПЛОХО». Это не я, это Эрих Мария Ремарк сказал, и я его слова поддерживаю.
Целую тебя твой Денис.
P.S. Я счастлив что ты есть на этом свете! Ведь счастливым можно быть лишь с тем, с кем можно быть самим собой…