Параллели

Глава 1

Светлана, замороченная поиском работы за последние две недели готова сейчас остановиться на первой предложенной, или как говорится, пальцем в небо.
Еще месяц назад не предвещало изменений в её жизненных планах. Менеджер немаленького туристического агентства «Колибри» строила себе карьеру и предполагала получить должность, если не руководителя одного из подразделений, то ведущего специалиста. Надеялась перебазироваться из этого «богом забытого города» в Австралию, Шри-Ланка или Китай. Агентство «Колибри» открывало в этих странах свои представительства, а в результате Света лишилась работы. Причина оказалась настолько банальной как дважды два. Генеральный директор выдвинул несколько кандидатур на должность руководителей подразделения и, конечно же, все они оказались мужчинами, её анкету и нескольких девчонок проигнорировал.
– Как он мог? Как? Это же дискриминация по половому признаку! – возмущалась Яна. Рыжая яркая девушка, в агентстве являлась не менее успешным менеджером, чем Светлана.
Еще одна претендентка, подавшая анкету на роль возглавить представительство особо и не парилась, но это тоже понятно, здесь какая никакая стабильность.
– Яна, да пусть едут на все концы света. Отсутствие этих мальчиков в компании никто и не заметит, что они были, а что нет.

В этом Маринка была права, стояла после собрания у окна, рассматривала новую брошюру с календарем. Волосы цвета фуксии, короткая стрижка пикси, вся в разноцветных татуировках от шеи до кистей рук, также яркая молодая женщина, без черного брючного костюма что на ней, её никто и не видел.
Мужчины действительно ничем не примечательны в компании, и заметить их среди более ста сотрудников было сложно, не смотря на вдруг оригинальное повышение сиих. План менеджерский недовыполняли, соответственно прибыли в материальном плане компания тоже имела от них мало, а тут вдруг повышение.
– Может они все геи и с нашим Санычем трахаются? Другого объяснения не вижу. – выдала Светочка и тут же раздался голос по громкой связи, того самого генерального директора Саныча.
– Макрухина, зайдите ко мне в кабинет.

Светка побледнела и осторожно спросила девчонок.
– Это мне сейчас?

Голос из громкоговорителя раздался вновь, с неким изменением в фамилии:
– Макрицина, отчет свой за последние полгода захватите.

Маринка оторвавшись от календаря, жестами показывая Светке, чтобы поторопилась, зашептала:
– Иди, иди. Это точно тебя. Либо изменил мнение на счет тебя и хочет дать тебе должность, или…
– Что или? – Светка, копошась в столе, ища копию в распечатанном виде отчета, ощутила панику внутри.

«Зачем этот чертовый отчет понадобился? Сдавали же в электронном виде. Неужели ошибки?»
– Или у нас везде прослушки. – ответила на вопрос Светланы Маринка.

О плохом думать не хотелось, наконец отыскав отчет и поправив на нем файл, Махрушева Светлана отправилась в кабинет генерального, который находился за встроенной перегородкой рядом с переговорной.

*****
Андрей Александрович Колибри, именно благодаря фамилии, а никак не благодаря любви к экзотическим птичкам, туристическое агентство получило название, восседал за небольшим столом с открытым ноутбуком. К самому же генеральному кличка Колибри не подходила совсем, огромных размеров в ширину и высоту Андрей Александрович больше был похож на медведя Гризли, поэтому не смотря на молодой возраст тридцати лет, его просто начали величать Санычем. Он был в курсе, не обижался, но все-таки скидку давал больше мужскому населению компании.
– Светлана Владимировна, что за сплетни в отделе?
– Какие сплетни?

Светка побледнела, затем покраснела, положила на стол генеральному файл с отчётом.
– Не нужен мне твой отчёт, забери. Это я так, тебя не компрометировать. Я про слухи о том, что я мужиков трахаю.
– А…мм… я тут причем?
– Ты идиотка совсем Макрицина? Или меня за идиота принимаешь?
– Я Махрушева.
– Мне по хер. Короче, Махрушева.

Саныч сделал паузу, девушке она показалась слишком длинной, хотя длилась какие-то миллисекунды, продолжил в более мягком тоне.
– Чтобы таких слухов не шло, предлагаю сделку.
– Сделку?

Разговор принимал более интересный поворот, Махрушева женской интуицией чувствовала нехорошие последствия, сглотнула слюну.
– Да, сделку. Ты же деловой человек. Бизнесом готова заняться. Представительство возглавить. Кстати, куда больше хочешь? В Китай или Австралию?
– Всё равно, но лучше в Австралию.
– В Австралию значит. Кенгуру посмотреть?

Светка не растерялась, ляпнула:
– Птичек люблю. Колибри.

Саныч поднялся с кресла и навис над столом.
– Вот уже правильно мыслишь, Светочка. Так предлагаю начать с того, чтобы ты показала, как ты любишь колибри. Сегодня вечером ресторан, то да сё, сама понимаешь, не маленькая.
– Предлагаете стать вашей любовницей?
– Открытой любовницей. Открытой. Всем потом будешь рассказывать, что я женщин люблю. Нет никакой дискриминации по половому признаку, детка.

Светка снова зарделась краской, её пожизненно бледное лицо покрывалось пятнами, будто началась аллергическая реакция. Возможно аллергия действительно начала проявляться, на генерального директора турагентства «Колибри», но внутри теперь вместо паники появилась некоторая обида и ненависть к мужчинам.
«Что за хрень происходит?»

– Это есть сделка?
– Да, Светочка. Хорошая сделка. Ты любовь к колибри, я Австралию.
– Почему не на общих основаниях? Я же отличный менеджер, я вам делаю одна больше, чем эти три увальня.
– Так вот, как бизнесменша, ты сама подумай. Ты бы отказалась от такого сотрудника, что приносит компании доход? А там еще развивать надо, туда вкладывать, кто эти деньги здесь принесет?

Это Махрушева понять могла, но причем тут секс с генеральным? Светка взяла отчет со стола, развернулась выйти, но генеральный остановил:
– Махрушева, мы не договорили. Ты куда?
– Кормите свои филиалы не за мое время на вас. Я работу найду.

Светка вышла из кабинета, ни с кем не разговаривая, молча подошла к своему рабочему столу, покидала вещи в рюкзак, и также мимо всех вышла из помещения. На следующей день пришла, написала заявление по собственному, две недели как положено по трудовому кодексу отработала, и вуаля, Света Махрушева гордая, с чистой совестью, с ненавистью ко всем теперь генеральным директорам, но безработная.

*****
За эти две недели попыток найти работу шляясь по собеседованиям, её психологическое состояние постоянно ставило стену на встречах с руководителями организаций, где в её мозгу отмечались жадные и полуголодные взгляды иных, что ни одни условия не подходили Махрушевой, то не подходила она, как специалист.
Первую неделю пройдя почти полгорода интересных ей вакансий и оставаясь не в предпочтении, вторую неделю она готова была куда-то из тех компаний вернуться на собеседование, но уже девушку знали и повторно не записывали. Сейчас оставался может быть последний шанс на чём-то остановиться, деньги таяли на глазах. Тот мир, который она представляла себя востребованным профессиональным спецом, рушился на глазах как карточный домик.
– Светк, не парься. Берись сейчас за любую, а там пока трудишься будешь искать и ожидать лучшей вакансии. – Маринка как могла поддерживала девчонку по мобильной связи вечерами.

«Хорошо говорить!» –  вздыхала Махрушева и, сравнивая себя с подругой по бывшей работе, оглядывалась в зеркало.
Это у Маринки есть яркость, харизма, фигура, а у неё, Светланы Махрушевой что? Не сисек, ни попы. При росте сто шестьдесят восемь весить пятьдесят два, светлые русые волосы в яркий цвет при бледном лице не окрасить, дабы на проститутку не смахнуть, и что с этим делать?
 – В клубе где я тусуюсь уборщица нужна. Иди пока туда. – предложила в очередной раз Маринка.
– Что? Я и уборщицей в клуб? Менеджер и отличный продавец?

Светка смутилась на счет предложения, но услышала в ответ:
– Кто тебя там увидит? Наш директор или сотрудники? Это тематический клуб. Там одни геи и лесбиянки. Кого ты знаешь из них в нашей конторе «Колибри»?

«Вот это новость? Два года работая с Маринкой не знала, что она лесбиянка. Блин, еще и дружу?!»
Светка пребывала в некотором растерянном состоянии, себя иной не считала, но это выход из сегодняшней ситуации, поэтому произнесла:
– Хорошо! Давай адрес.

Глава 2

Небольшой переулок недалеко от центра города в этот период времени оказался совсем немноголюдным, скорее даже тихим. Независимо от того, что из жилого в этом районе являлись только апартаменты и небольшой хостел, а остальные пространства зданий занимали офисы и кафешки, на встречу попалось Светлане всего парочка человек. Удивляясь тому, что оказывается мало знает свой город и, если бы не такой случай идти сюда устраиваться уборщицей в некое закрытое заведение, то еще столько же лет сколько проживает на свете не узнала бы о том, что существует такой переулок, да еще и недалеко от центра.
Да, ей двадцать девять. Примерная дочь своих родителей, была когда-то. Сейчас понимала, что не подготовили всё же мама и папа девочку к жизни. Рассказать им о том, что работу потеряла и теперь безработная никем не востребованная личность Светка не могла. Стыдно в первую очередь, что ведь окончила институт с отличным аттестатом, школу с красным дипломом, и всё это было с надеждой, гордостью родителей за неё «золотую дочку», как всем хвалился отец. Хвалился и хвалил, вот перехвалил теперь.
«Лучше бы ты, папочка, мне сказал, что мужики бывают далеко неблагородными личностями, а генеральные директора козлами каких свет не видывал!»

Понятное дело, в свои там советские времена родителям казалось, что «мир, труд, май» это «мир, труд, май», но в итоге же и ранее в те времена подобные предложения от руководителей кому-либо встречались. Махрушева на родителей не обижалась, благодарна за то, что воспитали такой правильной, но куда эта правильность теперь привела? К тому, что идти проситься на любую без квалифицированную работу. Стоило ли оканчивать школу с красным дипломом и институт, чтобы в итоге быть уборщицей в закрытом клубе. Что скажет папа?
Папа наверняка скажет, что сама виновата опустилась до этого, и так далее, и тому подобное. А признаться, что ушла из агентства только потому, что не решилась стать официальной любовницей шефа, тоже не камильфо. Отец или пойдет прибьёт Саныча, или обвинит Светку в том, что она и без того засиделась в старых девах, что от такого жениха нос ворочает. Богат, успешен, молод, умён и красив. С последней характеристикой Махрушева готова поспорить, не в её вкусе Колибри, да и фамилия какая-то птичья, и как-то желания любить того самого «колибри» что между ног у толстого Саныча болтается никакого желания нет.

Светлана остановилась под вывеской «Посейдон», пять минут стояла в раздумьях перед дверью, впечатлительная теперь ко всяким названиям и фамилиям, помолилась своим мозгам, чтобы ее здесь-то хоть не утопили, «Посейдон» всё-таки, открыла тяжелую из черного металла дверь.
Лестница шла вниз, закрытое заведение оказалось скрыто в не менее закрытым цокольном этаже, но спускалась Махрушева без опаски доверяя подруге Марине. Да, собственно, какой бы розовой, или как у них там правильно по цветам радуги «радужной», подруга не была, но единственная из агентства переживала, звонила, морально поддерживала. Все остальные повели себя так, будто не было девушки Светланы Махрушевой в компании с ними два года, а ведь это никак даже радовались тому, что самый успешный менеджер покинул команду и конкуренции всё меньше. Действительно среди менеджеров всегда имелась конкуренция и зависть, что один кто-то успешнее другого, Махрушевой доставалось всё легко, и теперь она подумала о том, что может Санычу нравилась изначально и он ей не просто так подкидывал крупных клиентов.
«Всё возможно, всё возможно! Кому теперь всех моих клиентов передадут?»

Перебирая в своей головке все возможные встречи и разговоры Саныча по отношению к ней, Светлана вышла в маленький холл с гардеробной, где похожий на Саныча габаритами сидел охранник.
– Простите. Я по поводу работы.

Светлана осматривалась вокруг и заодно оценивала занятость охраны.
«Вот работа «не бей лежачего», сиди и ничего не делай!»

Крупных габаритов человек с бритой головой, но с появившимся ёжиком когда-то густых волос, сидел за столом с планшетом в руках и огромных наушниках, смотрел что-то веселое и улыбался.
 – Эй! Я тут! – Махрушева помахала перед человеком рукой, повторила, – По поводу работы.

Охранник оторвался от планшета, лениво взглянул на Светку, оценил своим зеленым глазом, второй был странно прищурен, но тут девушка поняла, на глазу шрам и не позволяет человеку открыть тот полностью. Следующим жестом человека стало то, что левой рукой стянул наушники со своих ушей и спросил.
– Стриптизершей?

Светлана растерялась, охранник оказался женщиной, голос и отсутствие кадыка ввели в смятение, но справившись с ним, спросила:
– Почему стриптизершей? Мне сказали уборщица нужна.

Охранница поднялась, нависая не меньше чем тогда Саныч над столом, Светка даже со своим ростом оказалась ей под мышку.
«Пипец. Такие бывают?» 

– Ты уверена, что в уборщицы? – уточнила мужеподобная женщина в черной форме охранника, на нагрудном кармане вышита группа крови римскими цифрами «III» со знаком плюс, и прицеплен бейджик с именем Наталья Петрова. 

Под оценивающим зеленым взглядом огромной бабы Светка занервничала и сорвалась:
– Послушайте, Наталья Петрова, или как вас там! Мне порекомендовали это заведение и сказали, что здесь очень нуждаются в моей услуге уборщицы, а не того чего вы мне навязываете. Куда пройти скажите, и я не буду вам дальше мешать наслаждаться просмотром смешных видео на рабочем месте.
– Так ты от Орсен?! Сразу бы так и сказала.

Охранница снова села на свой широкий стул, выдвинула ящик стола, вытащила дешевенький кнопочный серенький самсунг, набрала номер.
– Родионова. Да, тут от Орсен пришла одна...смазливая. Уборщицей.

После этих слов трубка была вновь спрятана в ящик стола, а мужеподобная Петрова надевая наушники себе на голову с ухмылкой сказала Свете:
– Налево по коридору. Три ступеньки вниз. Возле бара жди. Выйдет к тебе.
– Кто выйдет?

Ответа более Махрушева не услышала, охранник занялся тем, чем занимался до вмешательства Светки. Девушка повернула в левый коридор длинной около двух метров и далее, по тем самым трем ступенькам вниз, оказалась в необычном зале. 
Обшитые деревом стены с вырезанными на них фигурами полуобнаженных нимф, вечно танцующих странные танцы чем-то схожи с восточными. Территория бара располагалась дальше от танцевального пространства, а с правой стороны украшенные фиолетовыми занавесками зона кафе со столиками и синими диванчиками. Сочетания цветовой гаммы зала действительно сильно отличалась от тех клубов, какие ранее удавалось посещать Махрушевой. Возле бара два молодых человека трудились над расставлением прозрачной посуды и вытиранием пыли на полках со спиртным, на девушку даже не обратили внимание, поэтому в ожидании того, кто должен выйти к ней, она набрала Маринку.
– Привет. Марин, не отвлекаю?

Светлана понимала, что время полуденное и до обеда Маринке еще час, а в агентстве, как все теперь понимали, имелась «прослушка», хотя может и не было, но осторожность не помешает.
– Не так чтобы отвлекла, только что продала хороший пакет. Люди группой собрались в Индию, счет сейчас отправлю. Поздравь меня.

Голос Марины радовал, но вот некая ностальгия по старом времени и этому азарту в работе привнесло грусть в состояние Махрушевой.
– Поздравляю. Ладно. Не буду отвлекать.
– Стой, стой…Ты чего? Ну, прости. Где ты сейчас? Тебя поздравить-то можно с чем?
– Пришла по адресу в Посейдон. Пока жду.
– Чего ждешь?

Светка сама не знала, чего ждала, голоса барменов тоже казались странными, и прислушиваясь к разговору девушка снова услышала имя Орсен. А может это не имя? Фамилия чья?
– Марин, а Орсен, это ты? – внезапно спросила Махрушева подругу, создавая логическую связь с тем, что Марина отправила её в это заведение.
– Орсен?! Да ты что? О, это очень...

Марина не успела ответить, к Светлане подошла красивая женщина в сером брючном костюме и синей рубашке с открытым воротом. Махрушева отключила телефон, попытка убрать его в сумку оказалась неудачной, тот выскользнул из рук и полетел на плиточный пол.

Глава 3

Молодая женщина в сером костюме нагнулась поднять телефон раньше, чем стоявшая растерянная Света. Последняя тоже вдруг поняла, что телефон нужно поднять и получила затылком женщины по подбородку, когда наклонилась навстречу спасенному аппарату. Боль оказалась сильной, что у Светланы брызнули слезы из глаз.
– Ой, извините, пожалуйста! Мало того, что я вас так напугала своим появлением и вы выронили телефон, теперь нанесла травму.

Девушка обняла Свету, таким образом пытаясь пожалеть или унять боль, одновременно крикнула ребятам за барным столом:
– Стасик, Влас, лед быстрее принесите.

Светлана почувствовала себя некой маленькой растяпой, а жест девушки обнять вдруг её, как незнакомого человека, напугал больше, чем появление ранее той. Махрушева отодвинулась от женщины, дрожащим голосом от сдерживаемых слез произнесла:
– Не волнуйтесь. Вы меня совсем не напугали. Это я неловкая сегодня, все из рук валится.

Оба парня подошли, Влас держал стакан с кусочками льда, а Стасик упаковку с влажными салфетками.
– Синяка не будет?
– Что произошло? Вы плачете?

Ребята наперебой пытались помочь Светке, которую почти насильно усадили на один из барных крутящихся стульчиков. Махрушева от умиления такого внимания, какое давно не испытывала к себе посторонних людей, да и не только, расчувствовалась и слезы все-таки хлынули из глаз. Светка понимала, что скорее этому причина расслабленности состояния, и соответственно жалость к себе, но девушка и бариста решили, что правда боль сильная.
– Регина, вот лед. Лед приложите девочке. – переживая подал идею один.
– У нас аптечка есть, может там обезболивающее имеется. Давно не открывали. – говорил другой.
– Недавно открывали, там аспирин и нашатырь только, а…перевязочный материал еще. Бинты и вата.
– Ой, ты про вату лучше молчи, а то ее недавно Ксю на тампоны себе повытаскивала.
– Да, пипец! Надо ей на тампоны скинуться. – возмущался Стасик на заявление Власа.

От разговоров обсуждения какой-то Ксю, которая растащила вату из аптечки, Светка засмеялась. Истеричный смех заставил всех улыбаться.
– Вот и выздоровела. Это истерика, девочка. Просто истерика.
– Чего делать-то теперь? Валерьянка в аптечке хотя бы есть?

Странные ребята-бариста со своими предложениями напоминали Светке девчонок-старшеклассниц.
– Не, говорю же аспирин и нашатырка только.

Регина, стоявшая до этого молча, прикладывала лед к подбородку Светланы через влажную салфетку, наконец решила внести свою идею для снятия стресса девчонке, сказала:
– Виски давайте. Или лучше водки. Нашей русской. Грамм двести.
– Что? Регина, это же стакан. А на кого его спишут потом?
– Водки неси. Орсен оплатит. – Регина убрала салфетку с остатками льда от лица Махрушевой и строго взглянула на ребят. Стасик метнулся к холодильнику на свою рабочую территорию, а Влас художественно руки сложив замком разглядывал физиономию Светланы.
«Опять этот Орсен!» 

Светка перестала смеяться, вытирая салфеткой стекающую водичку по давно переставшему болеть подбородку и глаза от потекшей туши, думала «кому должна всему своему преимуществу?!».
Перед Махрушевой предстал стакан с томатным соком без всякой трубочки, а еще тарелочка с канапе и красной рыбой.
– Это чего? Водка? – уточнила Регина на поставленный перед Светкой стакан с красным напитком.
– Да. Ну, томатным соком разбавил. Так выпить проще, а закусить девочке рыбку. Все равно же Орсен оплатит. Пусть за своих девок раскошелится.

Махрушева осознала, что её сейчас заставят выпить водку, испуганно замахала руками:
– Нет. Нет. Не пью я. Да и не знаю кто такой Орсен. Я сама по себе.

Ребята переглянулись между собой, а Регина взяла стакан с недоделанным коктейлем «кровавая мэри» подала девчонке.
– Ладно, ладно. Не от Орсен, так не от Орсен. Но лучше выпей. Тебе полегчает.

Светлана спорить не стала, и без того выглядела с самого появления в зале не в лучшем образе, поэтому взяла из рук Регины стакан, чего ломаться как «девственница», лишь уточнила, не ожидая других инструкций:
– Надо, да?
– Надо. Пей. – Регина уверено кивнула девчонке и расплылась довольная белоснежной яркой улыбкой.

Водка вперемешку с томатным соком действительно хорошо пошла. Махрушева, пока допивала содержимое стакана, слышала шепот окружающих ее людей.
– Регин, а если она не от Орсен, то зачем она здесь?
– Да, успокойтесь. Уборщица новая. На работу пришла устраиваться. И почему сразу не от Орсен? Стресс у девчонки просто. Вам бы в первые минуты знакомства по морде врезать, тоже бы в шоке пребывали.
– Это да! Ой, девочка всё выпила почти. Закусить надо ей срочно, а то свалится. Я же томатного сока добавил на одну треть стакана, все остальное водка.

Махрушева поставила стакан на барную столешницу, голова прояснилась, смелости прибавилось, и откусив кусочек от канапешки решила наконец представиться:
– Светлана. Махрушева Светлана.
– Очень приятно. Власий. Можно просто Влас. Бариста, как и этот вот рыжий.
– Этого рыжего зовут Стас. А так, если что, то Стасик. У этих фантазия примитивная, ассоциация с рыжим тараканом. Не обращай внимание.

Ребята по очереди пожали Светке руку, и она поняла, что удивительно, но ей тут нравится.
– Регина. Управляющая закрытого клуба «Посейдон».
– Так вы управляющая?! – воскликнула раскрепощенная смелая после водки Махрушева.
– Я рада что вы пришли. Сегодня у нас день рождение. Нашему клубу годик, народу будет много, а хозяйничать не кому. Останетесь на вечер? Присмотритесь. Похозяйничаете. А там, сами примите решение остаться или нет. – попросила Регина и вновь улыбнулась.
– Нет проблем. Останусь.

Как-то быстро согласившись Светка расслабилась и дожевала оставшееся в руках канапе. Что могло быть лучше, чем найти работу, где ты не выглядишь запеченной рыбой под соусом и не ожидать, что кто-то залезет тебе в трусы. Смотря на милого управляющего в синей рубашке, Махрушева думала только об одном, как протрезветь до того самого вечера, который сегодня случится.

Глава 4

Светка проснулась в семь вечера. Будильник, который прозвонил на два часа раньше, конечно же не слышала. Виной всему спиртное днем, этот злополучный коктейль «недоделанная кровавая Мэри». В панике собираясь в клуб, первый день работы после огромного перерыва и такой «аут», ругала себя за безалаберность и непунктуальность. Куда теперь до пунктуальности, Махрушеву сама управляющая клубом «Посейдон» попросила не опаздывать, потому что дел много и годовщина существования этого голубого полубога должна быть на высоте.
– Годовщина, это тебе не «хухры-мухры»! – произнесли бариста с неподдельной гордостью.

Как так произошло, что Светлана вдруг вырубилась днем, когда пришла домой? Успокаивая себя тем, что расслабилась, вроде как нашла работу и «хер» с тем, что уборщицей, напяливала джинсы и зеленую кофту. День рождение пусть остается днем рождения, но она идет работать, а не тусоваться на вечеринке далекого от неё контингента. Как назло, никто и звонком не разбудил, и Маринка не перезвонила после падения телефона.
«Интересно, а Маринка придет сегодня в клуб на днюху?»

Махрушева не знала, хорошо, если Богданова придет, или наоборот, хорошо если не придет. С одной стороны, Марина могла хотя бы немного рассказать о гостях клуба, их радужные привычки, мотивы и прочее. Светлана готова себе признаться, что абсолютно не знает другой мир совершенно других людей, даже не думала, что Богданова из «другого измерения». Да, работа совершила знакомство с такой барышней как Богданова, но в другой обстановке где-нибудь на улице на вряд ли бы знакомство состоялось, и речь не о том, что на лбу у Маринки написано «лесбиянка», как раз об этом Махрушева узнала лишь вчера. Дело в яркой харизматичной со стильной стрижкой и вообще странном стилевом образе крайней, да еще разноцветные тату по всем рукам и плечам, и пирсинг на языке. Были ли татуировки где-то на других частях тела и пирсинг на пупке, Светка могла лишь предполагать, так как в рабочей обстановке эти части тела скрывались, но то, что она лично огромная противоположность Богдановой, с этим никто не поспорит. Бледнокожая, не вызывающаяся внешность Махрушевой, это подвиг её семьи.
Родители, прародители, да и собственно воспитательный процесс детства маленькой Светочки проходил всегда на равнение на кого-то, хорошо не на уровень Павки Корчагина или Зои Космодемьянской. Против последних Махрушева ничего не имеет, но они для семьи не представляли интереса в воспитательных целях. Мать говорила:
– Ты должна всегда быть примерной, хорошей, соблюдать правила и беречь время других людей, тогда ты станешь идеальной и тебя все будут любить.

Затем приводились примеры какого-нибудь двоюродного дяди или прабабки, совершившего в свою очередь некий жизненный поступок, не борьбы с немецкими фашистами конечно, а получение, например, какого-то кубка, премию или орден за что-либо. Это «либо за что» быстро маленькой Светкой забывалось, а в более старшем возрасте начинала оценивать поведение своих родственников старшего поколения, осознавала, что «никого и ничего идеального ни в ком нет», а некоторых даже недолюбливали свои же соседи, что говорить о целом мире. Воспитание, оспорить слова матери Светлане не позволяло, а теперь еще не сберегла время других, это про сегодняшнюю непунктуальность выхода на работу.
«А так хорошо начиналось! ****ец, как оправдывать своё опоздание?!» – вновь думала о клубе Махрушева вызывая такси.

Выходила из клуба днем в приподнятом настроении. Свежий осенний воздух казалось отрезвил, а приятные сочувствия сотрудников и приятной красивой управляющей клубом вызывали самопроизвольно улыбку. Уборщица, а ну и что. Любая работа хороша, как говорится. Работа в основном ночью, днем легко заниматься поиском нужной вакансии, разослать резюме по крупным организациям. Да, безусловно Светлана верила в лучшее, в этом родителям благодарность, и рассчитывала на то, что многие компании просто не выставляют вакансий, и по резюме могут найти её, отличного специалиста менеджерского профиля. Обязательно в крупную организацию, а не к таким маленьким агентствам, как «Колибри».
Возвращалась домой склоняла кличку Саныча, осмелев на не так давно принятой водке, в голове рисуя ситуации, где она мстит за склонение её фамилией им. Как он её обозвал? Макрициной или Макрухиной? А он то, кто? Не Саныч, а Зассаныч! Зассыхин! Нет, Ссыхин. Андрей Зассаныч Колибри. С желанием однажды его «случайно» так назвать в реальности, а не в своем обиженном мозгу, удовлетворенная и спокойная за своё будущее, Махрушева завела будильник и заснула.

*****
Такси приехало быстро, до центра добралась тоже без пробок, чем их город мог гордиться, это вам не Москва, а в переулке светло от фонарей и иллюминации кафешек. Народу в переулке оказалось в это время суток предостаточно, у каждого заведения обязательно присутствовали прохлаждающиеся на улице люди. Кто курил, культурно сбрасывая пепел в урны, кто шутил над чьими-то историями, и обстановка чем-то напоминала атмосферу Рождества. До первого снега вроде бы далеко, но дым изо рта курящих мог заменить дыхание в морозный вечер, а яркие разнообразные костюмы и платья еще были тем представлением праздника.
Крыльцо клуба «Посейдон» также не отличалось оригинальностью, разве что… Махрушева подходила к центральной парадной заведения и пыталась рассмотреть людей. Около восьми человек у входа точно толпились, и если молодые люди еще могли смахивать на феечек-парней, всё не на девчонок, то рядом с тремя красотками в открытых платьях находились два оригинальных «чувака». Темная одежда мужского покроя, короткая стрижка, один даже бритоголовый с одной стороны, поведение явно неженственное, и как-то по-свойски, низкими голосами, подшучивали над своими же с кем курили девчонками.

Светлана прошла мимо, открывая входную дверь, услышала и в свой адрес пару фраз из-за чего некий страх поселился в ней.
– Кто это? Я вижу впервые эту малышку. – произнес низкий с женскими нотками голос, который вполне можно спутать с голосом молодого человека.
– Ой, а ты прямо всех должна знать? Мышь бледная какая-то пробежала, ничего значительного, можно и не заметить в толпе ярких девчонок.

«Мышь? Это я бледная мышь?» – задавала себе вопрос Махрушева спускаясь по лестнице к охране.
Мимо охраны в лице Наташи Петровой пройти в этот раз оказалось невозможно. Закрывая своим огромным торсом проход, оглядела с головы до ног Светку, видимо вспомнив эту девчонку со вздохом вытащила из ящика стола журнал.
 – Плохо начинаешь, малявка. Время двадцать ноль пять твой приход. Распишись, работничек.
– Я сегодня только ознакамливаюсь. – оправдывалась Махрушева и нарисовала напротив своей фамилии закорючку.
 – С чем это? С унитазами? Ты ни разу их не видела? Или с Доместосом?
– Это кто? – тут уже Светлана растерялась под одноглазым зеленым взглядом и усмехающейся улыбкой охранника.
– Ясно, блондинка. Марью Семеновну найди, и она тебя с Доместосом познакомит. Мужик один такой щупленький на Мойдодыра похож.
– Я не блондинка! – проворчав себе под нос, Махрушева быстро пошла по небольшому коридорчику в зал.

Шум от голосов людей раздавался из зала вперемешку с клубной громкой музыкой, а также и со стороны охраны. Народ прибывал, проходя контроль, но фразу голосом Петровой Светка смогла услышать и разобрать.
– Орсен, респект. Ты чего свою девку так не любишь? В уборщицы кинул. Я бы на нее в стриптизе бы лучше посмотрел.

Махрушева с волнением влетела в зал не оглядываясь назад, чуть не перевернувшись на трех ступеньках, и утопая в играющих огнях под удары музыки, пробираясь сквозь невидящую ей толпу подвыпившего народа прямо к бару, в надежде на спасение её Стасиком и Власом.

Глава 5

Светка с крольчачим стуком пульса протиснулась наконец к бару, но не всё так оказалось просто. Бар просто кишел разнообразными человеками совершенно разных оттенков и состояний. «Кто, есть кто» понять достаточно сложно, здесь были и ребята с подведенными карандашом глазами, и такие «ух» самцы-мужчины, в которых Махрушева не при этих обстоятельствах влюбилась бы только в один образ, здесь были разнообразные девчонки с таким же разнообразным стилем. Платья, джинсы, длинные юбки, лысые, с длинными волосами, с разноцветными, пьяные и опьяневшие, собственно поняв, что она вполне вписывается в своих джинсах в «антураж», Светка немного успокоилась.
– От кого бежишь? – некая девушка в синем вязанном платье преградила путь к бару.
– Извините. Не от кого, я здесь работаю. – Махрушева попыталась обойти девушку, но та схватила рукой за плечо не позволив сделать шаг.
– Я администратор. Ксения. Будьте добры объясниться и представиться, я вас не знаю.

Карие глаза, подведенные коричневыми тенями, казались жесткими, сердце Светки вновь сбило ритм, её тоже не предупреждали об администраторе, но положение спас Стасик. Заметив бледную в свете мигающих клубных софитов лицо девчонки, которая днем рыдала и хохотала, Стас замахал рукой и крикнул:
– Ксю, отпусти девчонку. Она на пробу пришла.
– Куда именно? К Анжелике? – задала вопрос неугомонная администратор Махрушевой.
– К Марье Семеновне. – тихо произнесла Светлана, вспомнив имя, озвученное охранником Петровой.

Ассоциация с той бабой Машей, институтской уборщицей, нарисовало в мозгу Светки женщину маленькую шуструю в синем рабочем халате и постоянно прогуливающей по коридору с металлическим ведром и шваброй, как дама с сумочкой и зонтом по бульвару.
– К Марье Семеновне? Серьезно? – Ксения оглядела, как это делала обычно Петрова, с головы до ног Махрушеву, ухмыльнулась.
– Что не так?

Светлану начинала бесить администратор, и без того опоздала на полтора часа, а здесь какая-то заносчивая особа перегородила путь своей грудью третьего размера.
– Да нет, всё так.

Ксю отпустила плечо Махрушевой и дала пройти к бару. Вздернув маленький нос Светка мимо администратора подошла к Стасику и Власу.
– Ты чего так поздно малышка? – Влас в фиолетовой рубашке и синей жилетке бариста поставил перед Светкой чашечку чая.
– Проспала. Извиняюсь. Все эта водка днем, нельзя было пить на голодный желудок.
– А ты часто пьешь-то? – уточнил Стасик, тоже в такой же рубашке как у Власа, синий жилет, но шею украшал красный бантик.

Махрушева отрицательно помотала головой, обжигаясь фруктовым чаем, вспомнить бы, когда последний раз до сегодняшнего дня она употребляла крепкие напитки. Про легкое белое вино могла сказать точно, на день рождение главбуха агентства «Колибри», а так как правильная Светлана не могла быть безответственной и впереди еще огромный рабочий день, то в отличии от многих, одним фужером вина и обошлась. Водку? Когда пила водку? Вспомнить оказалось не легко, толи два года назад, толи на совершеннолетие. Где-то водку окрасили и представили за рябиновую настойку, но проснувшаяся Махрушева тогда не могла по детально собрать прошедший день и вечер.
– Вот поэтому и вырубилась. Так часто бывает кто пить не умеет. – фактировал Стасик.

Светлана, допивая чай наблюдала, как ловко ребята вдвоем справляются с клиентами смешивая один за другим коктейли, подбрасывая бутылки в воздухе и жонглируя прозрачными бокалами.
– Это та самая Ксю, что вату на тампоны таскает? – спросила осмелевшая Махрушева Стасика, когда он немного освободился и взял опустевшую чашку из её рук.
– Тсс… – Стас прислонил палец к губам, но было поздно. Ксения стояла позади Светки и разумеется услышала.
– Девушка, вы мало того, что пришли не в назначенное время, так еще бариста нам тут отвлекаете. Вот тема для разговоров про тампоны прямо самое умное что можно было придумать.

Стасик опять спас положение покрасневшей от стыда или горячего чая Махрушевой, произнес:
– Светочка, пройди в помещение для персонала, Марья Семеновна, наверное, помогает на кухне с посудой. Дверь вон там, на ней вывеска «посторонним не входить».

Светлана развернулась и стараясь не смотреть в глаза Ксю, растворилась в толпе гостей заведения. Ксения проводила глазами странную девчонку, обратилась к Стасику.
– Так чего там про тампоны? Кто она вообще такая? Она же не в теме, это на лбу написано.
– Лоб у неё вполне чистый. И вообще, она от Орсен здесь. Обидишь, Орсен тебе голову оторвет.

На этот раз покраснела Ксения и уже не интересуясь тампонами отошла от бара.
Махрушева вошла, как не посторонняя, в помещение персонала. Где-то здесь кабинет управляющего, но Регина навряд ли свободна для общения, день рождение клуба все-таки. Три девчонки в прозрачных халатиках показались в коридоре, и Света заметила, что под халатом только стринги. Одна из полуголых богинь улыбнулась и подмигнула Махрушевой, другая шлепнула ту по попе и высказалась:
– Анжелике вот расскажу, что ты заглядываешься на всех.
– Ой, ты не исправима. Чё здесь такого. Красивая девка просто.

Девчонки исчезли за поворотом трехметрового коридора, пока Светлана читала вывески на дверях.
«Красивая, значит? Ладно хоть не серая мышь, как для тех, кто на крыльце курил!» – размышляла девушка и ощутила желания сходить в туалет. Мочевой пузырь подавал сигналы, от выпитого чая, тепла в помещении и недавнего стресса с момента встречи с Петровой, а потом и Ксю.

Марью Семеновну Светлана узнала сразу, хотя не была знакома до этого. Маленькая женщина шестидесятилетнего возраста, правда не в синем халате, а поверх спортивного костюма надет обычный цветастый домашний, появилась с тряпкой в руках одной из комнат.
– Вы Марья Семеновна? – спросила в напряжении от желания опустошить мочевой пузырь Светка.
– Да, это я. А...

Сделав миллисекундную паузу заведующая хозяйственной частью, не хуже Петровой и Ксении, оглядела с ног до головы девчонку, продолжила:
– Ты что ли Светлана? Ко мне значит?
– Да.
– Регина предупреждала. Ладно пошли покажу где что.

Несчастная Светка, переживая своё состояние боялась спросить про туалет, поплелась за Марьей Семеновной. Последняя вернулась в ту комнату из которой появилась, и это оказался небольшой склад технического инвентаря и различной утвари от пластмассовых чашек до деревянных кухонных досок.
– Так, Светлана, смотри. Ревизию сегодня проводить не будем, я тебе потом покажу все технические тетради, где учет вести каждой мелочи, но тут…ведра, тряпки, сода, Доместос.

На слове Доместос Махрушева уже не могла долго терпеть, произнесла:
– Марья Семеновна, простите…я буквально на пять минут, очень в туалет надо.

Светка рванула по коридору к выходу в зал, уверенная в том, что там точно есть то, что ей надо, просто не может не быть. Дверь хлопнула от резкого закрытия, а Махрушева сквозь толпу продиралась к заветной цели. Вот и санитарная комната. Всего четыре кабинки и все заняты, а рядом простиралась небольшая, но очередь. Заметив на дверках санитарных кабинок картинки с изображением человечков, обозначающих «мальчик» и «девочка», Светка встала в очередь в кабинку с картинкой человечка в юбочке.
Вышла девушка, подошла к рукомойнику, перекинулась фразами с девушкой из очереди. Мозг закипал от желания поссать, поэтому переминаясь с ноги на ногу Светка перестала на все обращать внимание. Впереди осталось два человека, и только тогда, когда очередная жертва мочевого бунта вошла в кабинку, а перед Махрушевой остался один человек, она обратила внимание на то, что это парень.
Типичный такой пацан с бритым виском и затылком, мало того, что на нем обтянутые черные кожаные брюки с красивой попой, так еще широкие накаченные плечи, не как у Шварцнегера, но скрыть бицепсы и трицепсы невозможно. Человек стоял в черной борцовке и на плече темная мужская косуха. Разозлившись таким положением вещей, что она тут в туалет хочет, а впереди мужчина, Махрушева возмущенно произнесла, в надежде что тот перейдет в свою кабинку и освободит пространство.
– Тут в свою кабинку не попадешь, парни совсем обнаглели.

Молодой человек поворачивается к Светке лицом, оценивает возмутительницу спокойствия, говорит:
– Вообще-то у меня побольше твоих будут.

Махрушева опускает глаза, видит второй размер красивой женской груди, и все что можно опускается из мозга вниз давя сильнее на мочевой пузырь. Из кабинки выходит девушка, и Светка, понимая, что сейчас прямо здесь, если не добежит до унитаза, влетает в кабинку и закрывается на щеколду.
– Орсен, что сейчас было? Ты ее пропустил? Как благородно.

Голос какой-то девушки слышится сквозь огромную шумную струю вытекающую из Светки, и она с облегчением осознает, что такое счастье.

Глава 6

Марья Семеновна хозяйские расходы на замок заполняла в журнале своего складского кабинета, когда Светлана вновь вернулась на исходную. Заметив девчонку, женщина подняла на лоб очки и сообщила:
– Там пора к охране уже идти, программа сейчас начнется и, клуб закроют для выхода и входа. Лестницу протереть.
– Хорошо, что надо делать?

Махрушева присела рядом на стул и огляделась наконец. Оценив, что разобраться в этом хламе можно, так как все разложено открыто на стеллажах, посмотрела на внимательно наблюдавшую за ней Марью Семеновну.
– А тебе доверять-то можно?
– Ну, я вообще ответственный человек, а что не так? – растерялась Светлана на странный вопрос.

Заведующая хозяйством пожала плечами, ответила:
– Как-то ты исчезла внезапно. Я подумала, что сбежала. Смотри, если дверь закроет Наташка, то ни одна муха не вылетит из клуба за этот период.
– А… да это я в туалет. Очень хотелось, стресс и все-такое. А там еще очередь оказалась. – махнула рукой Светка и добавила: – Там и после меня хвост остался.

Марья Семеновна понимающе покачала головой, произнесла:
– Понятно. Пьют-ссут, пьют-ссут, и трясут еще причиндалы на танцполе. А чего в зал побежала? Туалет же напротив склада, спросила бы. Там не написано, потому что общий для девочек и мальчиков, поэтому ты это…прокладки свои в бумажку заворачивай, перед мальчиками стыдно, хоть и геи.
– Кто геи? Мальчики геи? – Махрушева заморгала ресницами, кажется не совсем понимала о ком идет речь.
– Не девочки же.

Женщина поднялась, отряхнула свой цветастый халат от складок.
– Пойдем покажу.
– Кого? Геев?

Светка, поднимаясь задела ногой за ножку табуретки, но успела подхватить падающую мебель.
– Зачем мне геев тебе показывать? Вон их половина зала. Туалет покажу, чтобы в следующий раз не мчалась и дверьми не хлопала, так можно и замок сломать. Он заедает. Еле поправила пружину, что отлетела.
– Извините.

Махрушева вспомнила этот удар двери, тогда ей было не до него, пробираться по залу было сложно и, если бы она была не такой скромнягой, то не было бы этого инцидента с девкой-парнем у кабинки. Или наоборот? Как-то не скромно обидеть было парня с титьками.
«Надо бы извиниться перед ним!»
– Короче, туалет вот. – Марья Семеновна открыла просторный большой кабинет санитарного узла с тремя кабинками, абсолютно чистый и пустой, без всякой очереди.
Небольшой запах от недавно выкуренной сигареты еще стоял в кулуаре.
– Опять Анжелика курила. Прошу же выходить на улицу. Холодно ей, лень куртку и штаны лишний раз надеть. Все выходят кому надо, а она царица «енот её за ногу».

Немного поворчав, Марья Семеновна открыла последнюю кабинку в туалете и взяла небольшое пластмассовое ведро и швабру с висящими в виде кисточки тканевой основой вместо тряпки.
– Теплой воды, без Доместоса, идешь к выходу и протираешь лестницу сверху с улицы вниз до Наташки.
– Охранник? Петрова?
– Сообразительная уже хорошо. – похвалила хозяйка склада.

«Что тут соображать? Не турпутевки впаривать!» – в мыслях ответила Махрушева, а перед ней встала задача номер один: Как протиснуться с ведром воды и шваброй, через танцующую и снующую туда-сюда пьяную толпу в зале?
– Марья Семеновна, а другого выхода нет? Чтобы не через зал? – осторожно поинтересовалась Светка.

Семеновна хмыкнула, что больше было похоже на хрюканье или сдерживаемый смех, но при этом не улыбнулась, даже серьезно сообщила:
– Ты смотрю легких путей не ищешь. Есть. Через задний двор, но там надо здание будет обойти, выйти в проулок и еще метров семь, и только ТОГДА! – сделав акцент на слове «тогда», продолжила. – Выйдешь к парадной с улицы. Но есть одно «но». Дверь уже закрыта. Так ты будешь хозяйничать, или я вместо тебя?

Махрушева взяла ведро и налила в него из-под крана теплую воду. Марья Семеновна наблюдала как уверенная упертая девчонка со шваброй и ведром идет к той самой двери, которая недавно пострадала от удара.
На этот раз через зал оказалось пробраться было легче, все столпились у низкой сцены, где две девчонки из тех, что Махрушева встретила в коридоре, танцевали стриптиз; а диджей озвучивал какие-то условия розыгрыша или конкурса. Возле бара сидело человек шесть и некоторые столики из десяти были заняты, остальным явно оказалось веселее ближе к стриптизершам.

*****
Петрова стояла на проходе тех самых трех ступенек и с высоты своего роста медведя «гризли» наблюдала, что происходит на сцене. Подойдя ближе к охраннику, Махрушева засомневалась, что сможет обойти эту огромную гром-бабу, но похвалив себя мысленно за смелость попыталась протиснуться у той под мышкой. Наклонившись с ведром, Светкина голова еще с телом проходили, не задев охранника, но Петрова не дремала и не находилась в грезах с голыми девицами на сцене. Наталья схватила ствол швабры, которая чуть не заехала ей в ухо при наклоне, чтобы уборщица могла также под мышкой протащить. Заметив препятствие продвигаться далее Махрушева оглянулась. Одноглазая женщина с бритой головой смотрела своим зеленым взглядом, и очень недовольным взглядом, на бледную девчонку, а той от всей этой бурной кутерьмы и громкой музыки, и темных красок в помещении окрашивающими мигающими лампами, казалось, что она в пещере сейчас с циклопом.
– Мне убирать лестницу нужно. – тихо прошипела Светка пытаясь совладать со страхом перед «циклопом».
– С Доместосом что ли познакомилась?

Голос Петровой прозвучал в этом зале намного другим, чем там в светлом тесном коридоре с лестницей, и Махрушева почувствовала нужный ей прилив смелости: «Сдаваться так не без защиты!», и выдала:
– Наталья Петрова, вы охраняете, вот и охраняйте, а я убираться. Какое вам дело с кем я познакомилась, а с кем еще нет.

Отпустив швабрин ствол Наталья улыбнулась одним уголком рта, что показалось и глаз второй приоткрылся, низким голосом произнесла:
– А Орсен умеет выбирать девочек.

Тут уже Махрушева не сдавалась, услышав невиданное имя Орсен, к которому она не имела никакого отношения, громко так произнесла, и еще в тот момент, когда музыка закончилась и все зааплодировали.
– Что? Да я сама вашего Орсена трах...

Светка остановила свою фразу, как только поняла, что она прозвучала в тихом зале достаточно вызывающе. Близко находившиеся к проходу, где застряли Петрова и Махрушева, обратили внимание на них. Бариста Стасик и Влас стояли в светящемся пространстве за барным столом с открытыми ртами, и кажется кто-то забыл, что лил водку в стакан, она начала переливаться на стол, а рука его так и зависла в воздухе.
Из толпы вышел темный человек, но Светка соображала быстрее, она просто свалила с открытого пространства внутрь коридора к лестнице и быстрыми шагами поднялась наверх к выходной двери.

Глава 7

Светлана, поставив ведро на лестничную площадку, немного намочив эти тряпичные лохмотья на швабре стала упорно натирать и без того блестящую поверхность лестничного пролета. Сердце колотилось как у загнанной лани, периодически оглядывалась, представляя, что позади нее кто-то стоит и наблюдает, но признаться себе могла, ей было стыдно.
«Господи, первый день работы и такое?! Как так получилось, как?!»

Махрушева с одной стороны понимала, что это чисто её вина, как говорится «не умеет справляться с эмоциями», и на кажущиеся усмешки или нападки пытается выпускать колючки. Ну, да, она такая и что с этим делать? Был бы кто, кто действительно мог бы за нее заступаться и защищать, но пока ей ни один подобный человек не встретился. Там в агентстве «Колибри» все какие-то павлины, а не мужчины, да еще павлины с бабочку колибри ростом, не в прямом смысле конечно. Сейчас Светка может быть и пересмотрела претендентов в «женихи» из компании, где работала, но тогда она зарабатывала больше них и считала тех ребят ниже своего достоинства.
Достоинство, достоинство! Что хорошего, что этот Зассаныч ей предложение сделал, правда не жены, а любовницы? В том вся и фишка, что Махрушева похоже понятия не имела кто ей нужен и что нужно. Так и есть, не говоря уже о выборе компании, в которые приглашалась на собеседования.
«Довыбиралась, на свою голову!»  – ругала девушка себя, спускаясь ниже по ступенькам.

По факту половина лестницы была убрана теперь от следов осенних улиц, а кучка грязно-желтых листьев плавали сверху в ведре с водой.
«Довыёбывалась!»  – сказал бы отец, узнав, что его дочь драит полы в ночном клубе. Об этом Махрушева сейчас тоже думала, представляла, как бы протянуть время, чтобы подольше не поехать к родителям.

Родители вместе с бабушкой перебрались пару лет назад из города в село. Отец там хозяйство завел, разводит перепелок и ханориков, загон построил. Мать садом занимается и учительствует в сельской школе. Да, собственно, не стали заморачиваться по поводу работы, когда предприятие закрылось и отец остался без занятости, взял кредит и уехали к своей матери, Светкиной бабушке, ферму там развел. Теперь уважаемые человек в селе, в старые времена его бы раскулачили, лет эдак сто назад, а сейчас, главное «с голоду не сдохнуть», до пенсии еще лет восемь и как-то не прельщает жить на мизерную государственную. Так всегда объяснял отец тем, кто приходит познакомиться с его фермой и готов оптом скупать перепелиные яйца. Меховые шкуры ханориков тоже расходились, но больше бабушка там решала из них шапки детские шить.
– Мать, ты ж не видишь ничего? – спорил отец с бабушкой.
– Сам слепой. Я хотя бы теперь чувствую себя нужной, не телек же постоянно смотреть. Мой Якубович не каждый день в Поле Чудес играет.

Отца Махрушева уважала, и вправду сильный человек и не опустил руки, когда понял, что никому он не нужен в пятьдесят с хвостиком лет, ни одна организация не берёт каким-бы специалистом не был. Молодежь, вот кто востребован в реальном мире прогресса. Это Светлана тоже понимала, и может поэтому еще так разбрасывалась предложениями на рынке вакансий.
Совсем забыв в мыслях о недавнем инциденте, Петрова тоже за своим столом в настоящее время не пребывала, Светка спокойно доделала свою работу. Последними штрихами являлось собрать горстку мусора у порога в пролете между территорией отсутствующей охраны и того левого коридора, ведущего к залу, где во всю шла праздничная программа ко дню рождения клуба. За совком идти не хотелось, а тряпичный монстр заменяющий тряпку оказался не съемным и собрать остатки мусора из листьев, и какой-то непонятной смеси песка с травой, оказалось проблемно.
Оглядевшись вокруг в поиске подручных средств, взгляд упал на стол Петровой, где бесхозно валялся журнал «Плейбой» с изображением головы кролика, Махрушева решила оторвать серединку разворотного листа журнала, чтобы приспособить тот в качестве совка. На её счастье лист оказался плотным, таким журнальным глянцевым листом, и аккуратно положив издание назад на стол, девушка развернула лист с обнаженной красивой моделью в клетчатом кепи и аппетитной голой попкой.
– Что такие девочки нравятся?

Светка вздрогнула от неожиданности и уронила «несчастную красотку», та плавненько ковром-самолетиком приземлилась у ног спрашиваемого человека. На пороге стояла девушка из санитарной комнаты, та самая «boy» в темных обтянутых штанах и крепкими загорелыми руками. Взгляд пронизывал насквозь, будто пыталась прочесть Светкины мысли, а не менее зеленая, как у Петровой, радужка, казалось переливалась от ярко зеленого до темного болотного почти коричневого цвета.
– Я хотела мусор собрать. – виновато произнесла Махрушева и подошла ближе поднять оторванную страницу. Впрочем, так и сделала, наклонилась поднять и была схвачена за ворот кофты, и прислонена мощным движением к стене в коридоре.
– Меня зовут Орсен.

Орсен, показалась Светке слишком не по-женски сильной, а реакция настолько до этого произошла молниеносно, что, отходя от еще за сегодня настоящего шока, пыталась осознать «как такое возможно, пригвоздить её, Светлану Махрушеву, немаленькую девочку, к стене?». Обе руки Орсен теперь прижимали Светку за плечи и шею, и первое что хотелось, это вдохнуть свежего воздуха. Света смогла лишь произнести:
– Ну да, извини. Может я была не права.

Хватка загорелых мускулистых рук немного ослабла, темные изумрудные глаза смотрели в голубые Светкины и, поглощали оттуда всю смелость и выразительность.
«Вампир. Сейчас укус в шею и прощай нормальная жизнь!»

Фантазия Светланы или предположение о дальнейших действиях Орсен, действительно привели к тому, что «boy» наклонилась и прикоснулась губами к шее. Сердце у Махрушевой буквально остановилось, голова закружилась, а мозг затормозил мысли, страх перед укосом «вампира» заставил закричать, даже завизжать, потому что голос показался каким-то осевшим и писклявым. Орсен зажала рот девчонке левой ладонью и тихо почти шепотом в ухо сказала:
– Извинениями не отделаешься. Ты же понимаешь. Часа через три я буду свободен, поговорим в другом месте.

Орсен резко отпустила Светлану, развернулась и не оглядываясь через секунду исчезла в зале. Девушка сползла по стене вниз, наконец услышала снова своё частое кроличье сердцебиение и звуки клубной музыки, и настолько очень громкой, что удивилась, как вот секунду назад она потеряла слух и кроме странной Орсен не слышала никого.
«Блин. Что это сейчас было? Кто это вообще?»

Махрушева потрогала свою шею, успокоившись, что та цела и укусов нет, подняла журнальный «совок» и рукой помогла в него собрать мусор.

Глава 8

Светлана после недавнего общения с Орсен пребывала в статусе «ежик в тумане». Проплыв павой мимо Петровой, всё еще любовавшейся развивающейся на сцене программой, Махрушевой получилось остаться незамеченной. Наталье было не до какой-то уборщицы, периодически выкрикивая своим трубным голосом участвуя в конкурсах, и на этот раз на весь зал, оглушив рядом находящихся, заорала:
– Я же кричала трусы были красные. Почему приз достался тому в синем лифчике?

Парень в синей борцовке, от жары или каких-то своих соображений, закатав майку на грудь оголив ровненький в кубиках живот, плясал размахивая над головой красными стринги под звук барабанов.
– Кто молодец? Я молодец! Кто молодец? Я молодец.

Светка с ведром и шваброй наблюдая по ходу до нужной двери молилась, бормоча под нос: «Боже, куда я попала. Куда я попала? Все какие-то сумасшедшие!»
– Да лови, только они на тебя не налезут.

Парень в «синем лифчике» поскакал к охраннику и всучил Петровой шелковые трусики размера «S».
 – Любовнице подарю. О, Ксю, давай померяем на тебя?

Ксения администратор, выпятив свою грудь и вздернув носик расхохоталась:
– Верните Анжелике реквизит, а то скоро по миру пойдут, бельё в наше время дорогое.

Исчезнув за дверью в безопасном, как казалось Светлане, пространстве, девчонка направилась прямиком в туалет убрать на этот раз свой «реквизит» уборщицы. Вошла в санитарную комнату, облокотилась к стене, выдохнула. Шум в голове после громкой музыки и криков рассеивался, зато уши Махрушевой услышали другие звуки.
–  Ах...а...а...ох. Не останавливайся. Да, да. А...а...ах...

Приятный тихий женский голос и звуки дыхания слышались из одной из кабинок в туалете.
«****ец!» – подумала Светлана, как из кабинки донесся крик «Ааа…» и смыв воды в бачке. Дверка открылась и вышла высокая блондинка с салфетками в руках, заметив Махрушеву улыбнулась и произнесла.
– Ой. Вы бы хотя бы подали знак, а то как-то неловко получилось.
– Извините! – только и смогла пролепетать Светка, но похоже ее извинения особо были не нужны.
– Не извиняйтесь. Все привыкли. Я так разрядку получаю, когда идет основная программа и все в зале. А вы почему не в зале? Кстати, Анжелика.

Анжелика включила воду в кране и выкачала из дозатора мыло на руки, на Махрушеву совсем не обращала внимание; зато Светлана оценила девушку по достоинству. Золотистая кожа без одной родинки, слишком короткая мини-юбка золотого цвета, что нельзя не заметить упругие ягодицы с полосочкой трусиков между этими шариками. Бюстгалтера на девушке не было, а на пупке красовалось золотое колечко.
– Света.

Легендарная Анжелика, а за последний час это имя Махрушева услышала не один раз, закрыла кран, глянула в зеркало и посмотрела наконец в глаза Светке:
– Ничего, Светк! Прорвемся.

Оглядела со стороны Светкин «прикид», снова задала вопрос:
– А ты чего в уборщицы? У тебя классная модельная фигура. Танцевать умеешь?

Махрушева кивнула, танцевать она умела конечно, даже участвовала в школьной самодеятельности, особенно получалось ноги бабочкой внутрь переставлять в «Калинке-Малинке».
– Вот и хорошо. Днем приходи на репетицию. У тебя все получится, да и платят танцовщицам хорошо.

В туалет вошел Стасик, заметил Анжелику:
– Ты еще не кончила свою медитацию?
– Кончила, зайка. Вот со Светой познакомиться даже успела.

Анжелика подмигнула Светлане и исчезла за пределами туалета. Молодой человек с красной бабочкой ринулся в кабинку, и уже из кабинки произвел диалог:
– Мышь, ну ты смелая. Надо же так про Орсен ляпнуть.

Махрушева наконец решила заняться своим ведром и в свободной кабинке вылила в унитаз грязную воду. Услышав снова про Орсен, спросила:
– Я вообще не понимаю кто она такая, или он. Говорю же не от Орсен я.

Застегивая ширинку появился в пространстве туалета Стасик.
– Честно, я за тебя испугался. Советую от Орсен держаться подальше, тем более если ты это...

Стас также, как и до этого Анжелика, оценил внешность девчонки, стоящей перед ним с пустым ведром, после паузы продолжил:
– Мышь.

Тут Светка возмутилась на новое прозвище, которым её уже кто-то окрестил на крыльце:
– Чё это я мышь?
– В смысле не серая мышь.
– Белая что ли? – не унималась девчонка.

Стас, капнув из дозатора на стене себе на ладошки мыло, одновременно смотрел на Светку.
– Это у нас тут натуралок, затесавшихся в закрытый клуб, называют. Анжелика тоже мышь, но с ней не прочь бы все тут перепробовать, поэтому она каждый раз в туалете медитирует.
– То есть, так теперь мастурбация называется?

Стасик рассмеялся, что Светке показалось, его красная бабочка на шее помахала крылышками.
– Да. Мы привыкли шифровать всё. Клуб же закрытый.

Из коридора послышался голос управляющей Регины:
– Теть Маш, а где твоя помощница? Светлану отправь мне в кабинет.

В ответ голос Марьи Семеновны:
– Полы вытирала на лестнице. Сейчас схожу.

Махрушева поняла, что управляющая ищет именно её, и как-то неправильно пожилую тетку гонять к Петровой, если она здесь. Стасик в это время приложил палец к губам и жестом показал другой рукой перебирая пальцами «уходящего человечка».
– Не хочу, чтобы Регина меня видела. – прошептал молодой человек.

Светка кивнула, соглашаясь что не выдаст и вышла отвлечь Регину. Управляющая уходила в конец коридора не одна, рядом с Региной шла Орсен.

Глава 9

Светка совсем не желала встречаться с Орсен, тем более в присутствии Регины, поэтому вместо того, чтобы отправиться в кабинет управляющего девушка вылетела совсем в другой конец, в зал. Стасик там что-то предупреждал, что от Орсен лучше держаться подальше, сейчас сделать вид, что не в курсе просьбы Регины, самое правильное на вид действие.
Оказавшись вновь в самом громком, шумном месте, в первую очередь Махрушева подошла к барменам. Влас один отдувался сейчас за себя и Стасика, который затерялся в туалете.
– Можно я тебе помогу? – спросила Светка и не дожидаясь разрешения стала на разнос собирать грязную посуду.

Влас в этот момент разливал сразу в четыре рюмки виски, затем также ловко насадил на каждый миниатюрный стаканчик дольку лимона.
– Пожалуйста! Вам чего, леди?

Леди из себя представляла огромного размера девушку лет тридцати, весом в сто двадцать, с большой грудью, которая вываливалась из глубокого декольте. Веселым пьяным голосом девица произнесла:
– Пиво. Темное. Да, темное пиво и чипсы.

Некая дама мужской наружности протиснулась сквозь рядом стоящих людей, ожидающих свою очередь для заказа, положила руку на полные плечи девушки сто двадцать килограмм веса и укусила той мочку уха.
– Я надеялась ты меня сегодня домой повезешь, а похоже придется мне мою малышку укладывать.

Махрушева наблюдала картину за барной стойкой, быстро представила, как придется укладывать эту «малышку»; в её фантазиях дама с мужской физиономией пытаясь поднять на руки «малышку» падает под тяжестью веса и эти сто двадцать килограмм пригвождают несчастную к полу.
– Ладно. Давай два пива. И пару бутылок за тот столик. – сделала дополнительный заказ дама, продолжая обнимать свою «малышку».
– Заяц, и пирожное. – пропищала «малышка» обращаясь уже к своей «девочке».
– Какое пирожное? – задал вопрос дамам Влас, а сам посмотрел на Светку.
– С орешками.
– Медовый пойдет?
– Малыш, медовый пойдет?

Огромная «малышка» кивнула, что подбородок сразу оказался двойным из-за складки на шее, а дама с мужской наружностью указала пальцем на витрину холодильника позади бариста, сказала:
– Дайте вон то, шоколадное.

Влас собирая на небольшой разнос заказ, спросил Светку:
– Стасика не видела?
– В туалете столкнулись, потом я ушла сюда.

Бариста подвинул разнос с пивом, чипсами и пирожным пьяным девчонкам.
– Она не донесет, видите на ногах стоит еле-еле.
 
Мужеподобная женщина покачнулась, нависая над своей «малышкой», объясняя баристу, что нужно решение проблемы, тут же нашла это решение:
– А вот эта девочка ваша не донесет поднос до того столика?
– Она не официантка. Здесь нет официантов. – заявил Влас.
– А кто она, черт побери?

Появился Стасик, дотронулся до плеча Махрушевой.
– Ты чего тут делаешь? Тебя же Регина ждет.
– Я не могу идти к Регине! Там Орсен. – оправдывалась Света и заметив, что сейчас разнос с пивом уронят эти две странные пьяные дамы, а ей же, как уборщице, всё потом убирать, перехватила из рук «малышки» хрупкое «сооружение» с пивом.
– Я вам донесу. Какой столик?
– Какой хороший клуб, слушай. Такие все доброжелательные! – воскликнула мужеподобная дамочка и подхватила «малышку» под руку, потащила девушку через весь зал к столику.

Светка легко пересекла пространство до столика, площадка была еще свободная из-за незаконченной программы и конкурсов, даже заметила, что Петрова «грозным воином» стояла в той же позе на границе трех ступенек зала и выхода, а Марья Семеновна с мешками для мусора прошла в общественный туалет.
– Спасибо, девочка. Ты очень хорошая. Как звать-то тебя? – уронив на диванчик свою «малышку» дама с мужским лицом посмотрела на услужливую Махрушеву, которая поставила разнос на столик.
– Света.
– Да ты еще поцелуй её. Тебе теперь худые нравятся? Хочешь сказать, я толстая? – подала обиженный голос с диванчика «малышка» усаживаясь удобнее.
– Вот бабы дуры, я просто девочку поблагодарила. – дама плюхнулась рядом со своей объемной девушкой и присосалась к щеке. – Ты мой котик.

Быстро освободив разнос, Светка схватила его и понесла снова к мальчишкам в бар. Стасик с Власом за этот период ловко обслужили остальных ожидающих, и расставляли теперь под барной стойкой принесенные им с кухни стеклянные бокалы.
– Так Орсен говоришь у Регины? Странно. – внезапно произнес Влас при видя Светки.
– Думаешь она по мою душу?

Махрушева смотрела, чем еще здесь заняться, чтобы оттянуть встречу с Марьей Семеновной.
– Орсен такое не прощает. Все возможно.
– Что мне сделать? Ребят, подскажите.

Стасик переглянулись с Власом, затем первый ответил:
– Я бы на твоем месте сбежал. Ты решай сама.

Марья Семеновна выходила с мешком собранного мусора из корзин общественной санитарной комнаты, не заметить Светлану с бариста сейчас, когда пространство у барного стола стало свободным, Света понимала, невозможно. Девушка заметила заведующую хозяйством, бежать было неловко, схватила мусорный мешок из корзины у мальчишек под столом, направилась навстречу к Семеновне.
 – Вот, молодец. А я уже думаю балду гоняешь! – воскликнула женщина.
– Я вас просто не нашла, решила сама прибраться где возможно.

Обе зашли на территорию доступную персоналу, уши Светки с удовольствием отдыхали теперь от шума громкой клубной музыки.
– Забыла сказать, тебя Регина просила зайти.

Махрушева промолчала, помогла сложить пакеты в большой бак в комнате отходов.
– Иди, я сама. Управляющая просила, значит важное что. Работать-то не передумала?

Светка не знала ответа на вопрос, единственное понимала, встретиться с Региной нужно. Девушка развернулась, зашла в туалет, капнула мыло себе на пальцы из дозатора, посмотрела в зеркало. Перед ней лицо милой девушки, правда с растрепанными волосами, но себя она будто все-равно в зеркале не узнавала; какая-то другая Светка сейчас смотрела на неё. Намылила руки и смывая затем холодной водой умыла лицо, неспециально намочив кончики русых волос, свисающие прядками у висков, вновь посмотрела в зеркало.
«Надо идти к Регине! Будь что будет!»

Решительно поставив себе задачу, Махрушева направилась по коридору до конца в кабинет управляющего. Стоя перед дверью, пытаясь набраться смелости войти и увидеть Орсен, Светка услышала в коридоре крик Петровой.
– Теть Маш, где ****ь эта бледнолицая? Она мне журнал испортила! Мою девку выдрала из серёдки. Спрашивается, какого хрена ей нужна была голая баба, если у нее на них не стоит!?

Что было опаснее? Встретиться сейчас «tet-a-tet» с Петровой или с Орсен в присутствии Регины? Махрушева стукнула в дверь костяшками пальцев и, не дожидаясь пока Петрова сюда доберется, повернула ручку двери.

Глава 10

Светлана проснулась от телефонного звонка. Резко подскочив на кровати, спотыкаясь об одежду, разбросанную на полу, это так ночью вернулась с клуба, открыла крышку своей красненькой «раскладушки».
– Алё. Доброе утро!
– Утро? Какое утро, Махрушева? Я могу позвонить только в обед.
На том конце трубки яркий голос Марины из агентства «Колибри».
– Я не могу сразу так логически.
– Ты еще спишь что ли?
– Спала.

Светка окончательно просыпаясь взглянула на часы на стене, на которых обе стрелки перевалили за цифру один.
– Ну, извини что разбудила. Так, что там у тебя с работой? Тебя взяли в клуб?
– Я там больше не работаю, Марин. Все еще в поисках.

Небольшая пауза подруги; звук хлопнувшей двери в ухо из трубки ударил по больному мозгу, отдалось в мышцы, которые не меньше болели, как после хорошей нагрузки в тренажерке; Маринка произнесла:
– Извини, вышла на улицу, ушей поменьше. Так что ты там говорила про «больше не работаю»? Что это значит?

Махрушева вспомнила, что вчерашний разговор с Баклановой Мариной прервался в клубе из-за появления Регины, и подруга не в курсе, что ночь оказалась по истине тяжелой. Физически конечно, Светка особо не напрягалась, но все эти Петровы, вампиры Орсены, Анжелики, «малышки» огромных размеров и громкая музыка, всю оставшуюся ночь и утро виделись в кошмарах не только в реальности.
– Марин, а ты знала, что в клубе отмечалась сегодня годовщина?
– Ой, слышала. На предыдущем вечере объявление делалось, но я не пошла. Вчера отметили с Васьком мою удачную продажу, а он нормальный мужик, поэтому тусили в караоке возле офиса.
– Мм…–  промычала Светка, поднимая разбросанные штаны и носки. Кофта оказалась вообще, зацепленной молнией за голубую тюль, что снять с мобильником в руке оказалось невозможно.
– Что мм…? Так ты работала эту ночь?
– Пыталась. Сбежала я оттуда, Марин. Не моё это.
– Вот ты капризная. Там не то, здесь не так. В долг давать денег из принципа не буду, не проси.
– Я справлюсь. Никогда не просила, вот еще. Ты бы попробовала поработать там, где тебя пытаются убить или изнасиловать.

Вновь миллисекундная пауза, Бакланова будто не расслышала обиженных аргументирующих ноток Светки, переспросила:
– Чего, чего? Геи бы тебя не тронули, а лесбиянки тебе что, маньяки? Я тебе может тоже неадекват какой?
– Тихо, чего орешь!
– Это я еще не ору, знаешь ли. Это я еще тихо сказала. Так я что, по-твоему, неадекватная?

Светлана начинала понимать возмущение подруги, понятное дело, дело в ориентации, и тема «защитить своих» сейчас у Маринки вышла на первое место.
– Да, стоп! – крикнула Махрушева в трубку, чтобы хотя бы как-то остановить разгневанную и теперь не затыкающую рот Бакланову.
– Ну, и?! Натуралка хреновая, что теперь?
– Ты может мне дашь объяснить?

Махрушева не знала, зачем вот необходимость сейчас оправдываться за своё поведение, ничего такого обидного вроде бы не сказала, но потерять на сегодня единственного человека, кто не оставил одну и продолжает как-то морально поддерживать, хотелось меньше всего.
– Окей! Я вся во внимании.
– Охранник меня чуть не расчленил за голую бабу, Орсен пыталась укусить, другая меня соблазняла в стриптизерши, все остальные на стороне Регины, а Регина чуть не продала меня Орсен.

После того, как Светка выпалила всё это в ухо Маринке, наступила тишина, слышно было лишь, как по дороге проезжают автомобили разбрызгивая везде грязь, ночью прошел сильный ливень.
– Алё? Алё-о? – Махрушева попыталась «разбудить заснувшую собеседницу», – Марина, ты здесь? Обиделась что ли?
– Я тут. Пытаюсь переварить всё, что услышала. Ты там не перепила? Может тебе наркотики покурить дали? Светк, мне можешь сказать правду, нельзя одной остаться с такой бедой.
– Какой бедой?
– Наркотики и всё такое.

«О, небо! Бакланова точно подумала, что я накурилась!»

– Марин, я нормальная. Нормальнее в тыщу раз чем все в твоем клубе. Я не курила и пила только чай, один раз.

Да, про чай Светка точно хорошо помнила, мальчишки-бариста напоили чаем перед тем, как произошло всё остальное, но это был обычный чай, никаких травок не добавлялось, таблеток тоже.
– Если это так, то ты себя слышишь? «Охранник чуть не расчленил за голую бабу», твою фразу можно перевести как то, что это ты, а не тебя пытались изнасиловать. Отличная в клубе охрана, драк там не бывает, сразу в моську, если правила клуба будут нарушаться. К стриптизершам ты там что ли приставала?
– Почему к стриптизершам? – в недоумении спросила Светка, припоминая всю фразу, что озвучила в запале, действительно можно нарисовать странную картину.
– А кто там может еще, ****ь, голым ходить? Логично?
– Логично, Марин. Только эта баба была из журнала «Плейбой».
– Еще лучше. Жаль не была я там, может автограф бы у модели плейбоя попросила бы. А Орсен чем тебе не угодил? Ты хоть знаешь кто это? Да, любая девка за счастье бы приняла его внимание.
– Это она.
– Что?
– Орсен, это не мужик! – почти выкрикнула Светка.

«Мы явно потеряли связь с реальностью, Бакланова в другой параллели какой-то живет, говорим на разных языках!»
– Какая разница, мужик или не мужик. Орсен, и кусать тебя, ему больше делать не хер? Да он одной левой тебя бы на руке поднял, или мужика бы скрутил в баранку.
– Ну, спасибо, успокоила!

Махрушева от разговора начинала нервничать, и где-то глубоко жалея себя, ругала за своё это похождение в ночной клуб, пусть и работать.
Настроение с того самого момента, как сбежала, а Светка именно сбежала из клуба через запасной ход, было отвратительным. Огибая переулок, в ужасе, чтобы не столкнуться с ночными «подозрительными» прохожими, набрала номер такси, и потом еще минут пятнадцать в ожидании машины пряталась за углы домов, как какой-то преступник. Также вернувшись домой, наступила наконец расслабленность, и девушка просто сбросила одежду; глядя на зацепившуюся за тюль кофту, скорее покидала не зажигая свет; затем рухнула в беспамятстве продолжать видеть «кошмары», в главных ролях присутствовали все, кто оставил неизгладимое впечатление в клубе.
– Ладно, Свет. Приходи в себя. Вечером позвоню и узнаю о твоем самочувствии. И не кури там ничего больше.

Бакланова положила трубку, немного освободив от эмоциональной перегруженности Свету, которой было не легче. В голове Светки не рассеивались голоса: Петровой, «Спрашивается, какого хрена ей нужна была голая баба, если у нее на них не стоит!»; Анжелики, «Днем приходи на репетицию. У тебя все получится, да и платят танцовщицам хорошо»;                Регины, «Я решила, что для тебя подойдет другая работа, Орсен нужна сопровождающая на пару дней в Лайон.».
Конечно, ни на какую репетицию Махрушева не собиралась, а тогда, только войдя в кабинет к управляющей, даже не успела ничего произнести; Регина с Орсен обе повернули головы на вошедшую Светлану; первая распечатывала с компьютера документы и передавала подписывать Орсен, сразу произнесла фразу о другой работе; вторая, молча подписывала и своим пронзительным взглядом прожигала в Светке «дырки». Махрушева ощущала под взглядом Орсен себя голой, и со словами: «Извините, я сейчас вернусь!», выскочила из кабинета, добежала до хозяйственной комнаты, схватила свою сумку и рванула к запасному выходу; на её, так казалось, счастье, дверь оказалась не запертой, Марья Семеновна оставила для желающих выйти «покурить», а в кабинете управляющей естественно никто Светку не дождался.
Отцепив аккуратно металлический замок от кофты, первым делом девушка залезла в компьютер проверить почту. Пару ненужных спамов и одно приглашение на собеседование.
– Вот и отлично!

Удалив спамовские, Светлана с мыслями о том, что это предложение она больше не «профукает», хватит довыпендривалась, отправилась в душ.
Кто мешает начать новую жизнь? Да, никто! Светка свободна в своём желании и выборе, ну попала случайно на другую параллель, не впадать же в депрессию. С уверенностью, что параллели не пересекаются, Махрушева настраивала себя на эту свою новую жизнь.

Глава 11

Махрушева проходила по светлым от дневных ламп коридорам, где за стеклянными панорамными стенами можно наблюдать работающих сотрудников одной крупной инвестиционной компании. Организация располагалась в центре города, в самом престижном на сегодня, Светлана даже представить не могла, что еще может сравниться с этим Бизнес-Центром, если только не собственный бы личный особняк компании; в принципе на взгляд Махрушевой «ребята» из этой «конторы» вполне могли бы себе и такое позволить.
– Светлана, генеральный в командировке на несколько дней, но задача поставлена, и вы пообщаетесь с заместителем. Направление открываем для нас новое, очень нужен специалист с хорошей практикой. Ой, что это я! Вам Анна Борисовна все сама расскажет.

Махрушева лишь шла кивала головой, признаться, что половину, о чем говорила сопровождающая девушка, не слышала; гордилась уже тем, что выпала честь попасть именно в этот Бизнес-Центр.
Перечитав письмо-приглашение на собеседование, руки тряслись нажать кнопки телефона, страх как перед экзаменом сковывал всё внутри, а голос в голове причитал «этого не может быть!»; действительно, как так получилось, что она получила приглашение в такую организацию, как «СОИНВЕСТ». Об этой Группе Компаний пестрили журналы, местные газеты, и не только местные; снимались сюжеты и чуть ли не каждые местные новости проходили с упоминанием СОИНВЕСТ, а телевизионная региональная программа «прогноз погоды» не обходилась без логотипа этой организации.
Сама же Светка мало знала о СОИНВЕСТ. Да, что-то они там кому-то помогают, именно поэтому город выделяет их как крупных меценатов и ставят чуть ли не на пьедестал первых лиц области; самих же лиц этих, даже если бы захотела, Махрушева не запомнила. Имея очень плохую память на лица с детства, Светлана однажды умудрилась перепутать свою первую учительницу с билетершей в трамвае, когда та, заметив подросшую второклассницу подошла в транспорте, а маленькая Махрушева протянула ей деньги на билет. Тогда Светлана ехала с музыкальной школы, каникулы летние подошли к концу и не видеть три месяца своего учителя хватило, чтобы забыть, как та выглядит; хорошо ещё, что кондуктор подошла следом и учительница, явившись посредником передала Светкины деньги, так и не поняв, что девочка её не сразу признала.

Махрушева конечно, оправдалась тем, что рада видеть педагога и что соскучилась по школе, ну еще чего-то там наболтала с «три короба» лишь бы отвлечь от своего «косяка», а потом всю дорогу от остановки бежала домой «умирая» от собственного стыда. Подобных случаев не узнавания знакомых людей в жизни Светланы оказалось предостаточно, пытаясь в интернете найти как улучшить зрительную память, девушка теребила родителей поиграть в игру на различные предметы на столе, но до совершенства так и не дошла. 
– С такой памятью дочь, тебе водительские не дадут! – восклицал отец в очередной раз бесясь из-за того, что Светка перепутала расположение зеленого носка со спичечной коробкой.
– Да уж! – Махрушева и без подколок отца понимала, что, если из пяти предметов обязательно появляется ошибка в расставлении вещей по памяти, из нее не только водитель, но и никакой другой человек, кому важно помнить детали, не выйдет.

Возможно менеджерский факультет поэтому и был выбран, что менеджерами сейчас называются абсолютно все, кто, либо исполняет, либо руководит; исполнителям важно правильно делать какие-то вещи; руководителям понимать, как вещи делать правильно; собственно, и у тех и других всегда будут, и есть помощники, это команда из бухгалтера и системщика, и еще плюс помощницы на рецепшене или в кабинете директора. Да, это был самый легкий путь стать кем-то, где можно свою забывчивость компенсировать за счет обслуживания других; системщик настроит тебе программу, где ты автоматом будешь сохранять важное; бухгалтер за тебя посчитает, если у тебя что не сойдется в цифрах; помощница исполнит твое поручение, как «яндексная Алиса» в мобильном приложении.
– Вот сюда, пожалуйста!

Девушка в голубой юбке и нежно-голубой блузке, наконец остановилась и открыла дверь небольшой переговорной. Светлана скромно вошла в уютное помещение с такими же стеклянными стенами, но в отличии от обычных кабинетных рекреаций стекло здесь было затонированным.
– Анна Борисовна сейчас подойдет. Вы не торопитесь?
– Нет. Я совершенно свободна и в вашем распоряжении.

Брюнетка, сопровождающая Махрушеву не переступила порог переговорной, улыбнулась и прикрыла за собой дверь.
«Куда я могу торопиться? О, небо, пусть только меня возьмут сюда работать, я больше не буду никаких пересекать параллелей, обещаю тебе… и папе!» – Светка снова вспоминала с благодарностью «всевышнего» за шанс, а заодно разглядывала переговорную.
Переговорная как переговорная, за исключением того, что не было на столах флаеров и календариков компании, а также квадратных стаканов с шариковыми ручками с логотипом СОИНВЕСТ.
Вообще, с облегчением заметив, что никаких анкет ей не всучили заполнять, а также не было очереди на собеседование, ощутила себя нужным специалистом для этой организации и позволила себе расслабиться, позабыв «ужасы» ночных приключений. Девушка устроилась на одном из офисных крутящихся стульев пару раз крутанулась. Видимо стул оказался не закреплен снизу, вдруг опустился на десять сантиметров, а Светлана чуть не свалилась на паркетный пол. Сумка упала, из неё выпал браслет. Черный кожаный браслет с металлическими заклепками и переливающейся, из некоего материала похожего на силикон, надписью английского алфавита ORSEN.
Через тонированную прозрачную стеклянную стену Махрушева заметила подошедшую женщину, которая вот сейчас откроет дверь, поэтому быстро подняла за рычажок снизу стул, на котором сидела, тот поднялся, а браслет поднять уже не успела, в переговорную открылась дверь.
Женщина лет тридцати пяти с красными короткими волосами вошла в помещение, улыбнулась.

«Тут все улыбаются, как в хороших американских фильмах!» – заметила Светка и улыбнулась в ответ.

 – Я, Анна Борисовна Коваль. Заместитель генерального директора. Он не смог сам лично присутствовать, но если вы согласитесь с нами сотрудничать, то обязательно с ним познакомитесь в ближайшую неделю.
– Сотрудничать?!
– Мы ищем руководителя. Очень самостоятельного менеджера, который мог бы с нуля создать направление. Ознакомившись с вашим резюме, мы решили пригласить вас, потому что оно нам показалось интересным.

Светлана молчала, мысли вначале были о браслете под столом, но когда Коваль заговорила о руководстве направления, то тут же стала вникать в связь с работой. Не об этом ли она мечтала? Она же хотела стать руководителем представительства Колибри в Австралии, на крайняк куда бы Саныч отправил, а он сука отправил её в вынужденное самостоятельное плавание под названием «Иди ищи работу!» Или она сама себя туда сослала?
Пока мысли вмешивались в сознание Светланы, Анна Борисовна продолжала:
– У нас огромная Группа Компаний, со всеми направлениями мы вас ознакомим по ходу сотрудничества. Есть собственная редакция, строительство, управление жилищным хозяйством, фермерское хозяйство на юге региона и в Краснодарском крае летом купили несколько гектар под фермерство, также занимаемся благотворительностью и имеем собственный Фонд, сейчас решили развить туризм.
– Туризм?

Светлана поёрзала на стуле услышав знакомое слово «туризм», это было единственным её направлением сразу после института, хотя менеджером могла бы быть в любом и другом направлении.
– О, да, Светлана! Туризм. В вашем резюме мы прочли о вашем успехе в этом бизнесе, навели кое-какие справки о «Колибри». Мы конечно не можем вам обещать другие страны и континенты, наша задача развить туризм в России, начиная от нашего местного региона и заканчивая Камчаткой и Дальним Востоком. У нас в России очень много интересных красивых мест, и были бы благодарны вам, если бы вы согласились сотрудничать и взяли бы роль развить это направление с нашей компанией. Что скажете?

Махрушева молчала, она не могла ничего сию минуту ответить; скорее совсем пребывая в шоковом состоянии от такой удачи, да еще с ней разговаривают будто это не её они должны принимать на работу, а она должна оказать им такую честь остаться у них работать.
– Вы можете подумать. Мы все понимаем, не самое интересное развивать начать свой регион, это же не Австралия. Сколько нужно времени подумать? Мы пока в поисках. Но, если вы согласитесь, то на испытательный срок вы будете стабильно получать зарплату в пятьдесят тысяч чистыми на руки, а по возможности уже привлечения туристов группами, будет идти процент от плана всех ваших помощников и вашей собственной продажи. Проценты обсудим по мере запуска первой туристической программы.
«Сколько мне нужно времени подумать? Да, я согласна! Согласна! К черту эту Австралию! Мне такую зарплату в Колибри приходилось зарабатывать лишь на продажах, а тут оклад!» – Светка хотела сказать именно это, но последняя работа в ночном клубе, где она изначально тоже пребывала в «кайфе» от легкого решения «буду тут работать» тормозило ответ; вместо этого Махрушева спросила:
 – То есть, я сама готовлю план работы отдела и набираю состав менеджеров?

Коваль снова улыбнулась и произнесла:
– Да. Можете переманить кого-то со своей старой работы из «Колибри». Если вы команда и доверяете друг другу, это только плюс. Только это не отдел, это отдельная организация, которая будет входить в Группу Компаний «СОИНВЕСТ». Вы назначаетесь директором.
– Я согласна! Когда приступать? Я свободна.

Анна посмотрела на наручные часы, где помимо времени обозначался в маленьком квадратике недельный календарь, сказала:
– Сегодня пятница. Давайте с понедельника. Внизу на охране также Карина вас встретит и проводит ко мне. Я вам покажу ваш офис, познакомлю с нашими системщиками, и вы их попросите установить все вам нужные программы для работы. Соответственно подпишем с вами документы о назначении. Я в вас верю, Светлана Александровна.

А вот теперь пребывая действительно в «крылатом» состоянии Светлана совсем забыла обо всем; Анна проводила Махрушеву до лифта, та уже строила планы на понедельник и представляла, как она обрадует вечером Маринку, а также предложит ей и Яне из «Колибри» перейти к ней на работу менеджерами. По дороге забежала в супермаркет «Перекресток» и выбрала торт, почему бы по такому случаю не отметить праздником в кругу подруг из бывшего агентства; на улице темнело быстро, осенние вечера стали в последнее время морозными, и Светка в предвкушении горячего чая, горячей ванны и теплого пледа, торопилась домой.
Не замечая никого и ничего вокруг Махрушева пересекла улицу от супермаркета и вошла во двор. Этот родной небольшой городок в холодные осенние вечера всё-таки немноголюден, опять же далеко не Москва, где она бывала два раза в год на семинарах по развитию туризма; могла себе признать, что эти семинары ей больше помогли познать профессию и направление, чем шесть лет в институте.
– Девушка, вы не курите?

Низкий знакомый голос остановил у самого подъезда и схватил Светку за плечо. Первое, что скорее Махрушева узнала, это руки, вернее хватку; девушка также, как и в клубе оказалась пригвождена к стене, только теперь своего кирпичного дома, а рот зажат поцелуем.

Глава 12

Можно ли думать о чем-то еще, когда ты в темноте в сильных руках «незнакомца», не так давно представляющего тебе опасным, а сейчас еще и не плохо целующего тебя в губы. Да, если оценить поцелуй с точки зрения человека еще и не настолько разбирающегося в них как Светлана, поцелуй покажется совершенно не гармоничным и не эстетичным; вообще, как можно говорить об эстетике сего «произведения искусства», когда твою нижнюю губу обсасывают, кусают и этот безвкусный чужой несладкий язык ползает у тебя во рту; но признать сам поцелуй непривычно возбуждающим воображение и сладким Махрушева могла.
Внезапное появление Орсен, а еще вот так снова вляпаться в продолжение ночного приключения не просто озадачило Светку, испугаться конечно не успела, но потерять мозги, которые секунду назад думали о работе и планах, да. Или сколько прошло времени? Может минут пять, десять, может полчаса? Орсен не отпускала губы, а цепкие руки прижимали к кирпичной стене девчонку так, что Махрушевой стало не хватать воздуха и девушка застонала; сказать Света ничего не могла, рот и язык был не меньше «арестован», чем сама; в одной руке торт, в другой сумка, и то ли привычка не выпускать «своё» вдруг «с****ят», то ли отсутствие чувства самосохранения, но Светлана не вырывалась, а стояла как вкопанный столб. Орсен наконец оторвалась от Светкиных губ, и последняя с таким наслаждением вдохнула желанный воздух, будто до этого реально его не было.
– Ты где шлялась? Я давно тут жду.

Орсен произнесла фразу с недовольными нотками претензией в голосе, и без того низкий голос стал похож на далеко не женский, но пока Светка приводила в состояние свой «упавший в обморок» мозг, успела заметить торт в руках и продолжила:
– Сладкое не люблю, но пригласишь, от чая не откажусь.

После слов о чае уже точно мозги Махрушевой почувствовали прилив крови, и Светка дернулась в сильных руках темной девицы.
– Отпустите. Какой еще чай?

Орсен убрала руки освободив «пленницу», ответила:
– Черный или зеленый. Какой есть, от того и не откажусь.
– Для вас чая нет. И вообще...

Махрушева посмелела и толкнув от себя дальше странного человека, что чуть не перевернулся в руках торт, сделала шаг в сторону; по сути хотелось рвануть бегом к подъезду, но понимала, что так просто не уйти, еще дверь в подъезд закрыта на магнитный ключ.
– У меня нет желания с вами общаться.

Орсен перехватила тонкую руку с тортом, Светлана взвизгнула: «Ай», а затем тихо сказала:
– Я кричать буду.
– Кричи.

Махрушева промолчала и попробовала еще сделать шаг, но внутренний страх сдерживал побег, чувство самосохранение у Светы еще было тем предателем.
– Ну, кричи, что молчишь? Кричи.
– Не буду.
– Ты из тех, кто делает все наоборот? Провокатор значит. Мне повезло, что ты сбежала из клуба и сразу дала понять какой из тебя сотрудник. Доверять тебе нельзя.
– Это не так. Я хороший сотрудник. Я хороший исполнитель! – воскликнула возмущенная Света, но вспомнив о том, что с понедельника она исполняет обязанности директора одного направления в Группе Компаний «СОИНВЕСТ», добавила: – И руководитель тоже хороший.

Темная женщина в кожаной черной мужской куртке со стильной стрижкой оглядела напуганную, а в свете уличного фонаря еще и бледную Махрушеву, усмехнулась, ответила:
– Не верю, но у тебя есть шанс это мне доказать.
– Это как?
– Ты поедешь со мной в Лайон на пару дней, там и докажешь.

Светка дернула свою руку, которая как наручником была связана рукой Орсен, но вырваться не получилось, только торт еще раз неудачно перевернулся, испачкав кремом изнутри прозрачную крышку упаковки, ответила вызывающе:
– Никуда я с вами не поеду. С чего мне что-то вам доказывать? С чего?
– Значит я прав. Тебе доверия никакого.

Орсен отпустила руку Махрушевой, достала из кармана своей кожаной курки пачку «Мальборо», вытащила одну сигарету и спокойно чиркнула зажигалкой. Уверенная в том, что девчонка не сможет теперь так просто уйти домой, недосказав своих эмоций в свою защиту «доверия», Орсен решила покурить. Светлана действительно теперь не могла просто так уйти, несправедливость обвинения была сродни «взять на слабо», но найти аргументы оправдания тоже не могла, поэтому так же с вызовом спросила:
– Я просто не понимаю, почему я вам должна чего-то доказывать? Вы кто такая? С чего я перед вами должна оправдываться?
– Если не должна, тогда чего не идешь? Иди.

Светлана с недоумением, что так просто её теперь отпускают, не удовлетворившись правда тем, что оправдание на обвинение в недоверии так и не случилось, сделала пару шагов в сторону подъезда, остановилась, затем короткими шагами всё-таки вернулась к Орсен спокойно выдыхающего колечками дым, вновь сказала:
– У вас даже аргументов нет на мой вопрос «почему», а только вот это все ваше. – Светка замахала свободной рукой, торт перекочевал до этого в руку с сумкой, – Ваши все эти одни «понты»!

Орсен выдохнула дым в лицо Махрушевой, что та теперь той же рукой замахала нервно перед собой разгоняя дым, который и без размахивания пальцами разошелся в подмороженном воздухе.
– Есть! Вы мне должны девушка.
– Это что это я вам должна? – Светлана не унималась, но страх перед Орсен прошел, перед собой она видела теперь обычного человека, девушку, косящую под парня.
– Вы перешли все границы и постоянно путаетесь у меня под ногами, скажем так начиная с туалета, когда вы решили, что вас должны пропустить вперед.
– Я извинилась! – твердо воскликнула Махрушева, но Орсен продолжала:
– Затем ваше поведение в зале, когда вы при всех сообщили, что меня трахните.
– Я не произнесла этого слова! – снова в оправдание воскликнула Светлана, но уже смущение перед Орсен опять появилось.

«Да, я что-то тогда переборщила», в мыслях воссоздавая ту ситуацию, понимала, что тут Орсен прав.
– А потом, девушка, вы утащили мою вещь сбежав как вор.
– Что?

Махрушева тут же вспомнила о браслете, что одиноко лежал теперь под столом в переговорной компании «СОИНВЕСТ», и теперь раньше понедельника в это помещение не войти, но… Откуда Орсен знает про браслет?
– Не вы ли сами его мне подложили?
– Разве это теперь важно?

Обе молчали. Орсен погасила о кирпичную стену дома то, что осталось от сигареты, и бросила окурок в урну здесь же у подъезда, Светлана кусала в размышлении губы. Паузу разрушила Светка.
– Я в понедельник могу забрать браслет, случайно забыла о нем.
– Это не доказывает, что тебе можно доверять. Поехали со мной в Лайон.

Махрушева не ответила, развернулась и пошла к подъезду по дороге доставая ключи из сумки.
– Я утром в семь заеду за тобой. Не проспи. – произнесла уверено Орсен и не оглядываясь направилась от дома к дороге.

Махрушева после утверждения Орсен решила всё же возразить, но девушка в черном растворилась в темноте, исчезла так же внезапно, как и появилась изначально.

Глава 13

Захлопнув свою входную дверь на пару замков, что ранее не делала, Махрушева повесила куртку и сбросила сапоги. «Безопасность не помешает, хотя чего тут воровать?»
Светка оглядела прихожую, мебель давно не обновлялась, но и не была доисторической, родители приобретали, когда она в школу ходила; да, собственно, из ценного может и было в этой квартире, так это воспоминания из счастливого детства, а кроме Светланы оно никому и не нужно. Девушка прошла на кухню, поставила торт на стол, коробка изнутри хорошо видно, вся обляпана кремом, что красивый вид «натюрморта» превратился в поляну сливочного вулкана.
– Ничего страшного! – успокаивала себя девушка, включила чайник и отправилась в комнату переодеваться.

Квартира двухкомнатная, но им с родителями хватало, а теперь Светлана впервые почувствовала себя в ней одиноко; как-то ранее этого одиночества и пустоты не замечалось, работала себе в Колибри, имела полноценную загруженность не только в работе, но и в общении с сотрудниками и клиентами. Сейчас же, скоро месяц, как без встряски на работе, а кроме Маринки никто не звонит, не сказать, что это угнетало, вначале даже было в кайф и много энтузиазма. Махрушева днем, когда не нужно было идти на работу, наслаждалась свободой; включала в первый день «вынужденного отпуска» музыку на высокую громкость, кружилась по комнате и орала: «Я свободна!». Громкая музыка прекратилась после того, как снизу пришла молодая «мамочка» и попросила убавить звук, потому что малыша только уложила спать; тихо слушать музыку Светке не очень хотелось, но именно тогда поняла, что пора заняться чем-то серьезным, то есть искать работу.
Пока переодевалась в домашние штаны и майку, отключился чайник. «Слава человекам за двадцать первый век и электрические приборы с автоматкой!», в подобных случаях восклицала Махрушева, но сейчас мысли превращались в «кубик-рубик», при этом нигде цвета не совпадали, вот именно это и утомляло.  Светка понимала, что очень нужен помощник, консультант, чтобы успокоил и, если не собрал, то разобрал бы «кубик-рубик» на части, у самой рука не поднималась; опять же, благодаря прививке правильности поступков в родительском уставе, «разрушать, не строить» говорил всегда отец.
– Я утром в семь заеду за тобой. Не проспи.

Слова Орсен клеймом отпечатывались где-то на теле, что казалось, если не перестанет об этом думать, то на спине, груди, животе, а то и на лбу, эта фраза проявится татуировкой.
«Может пошутила? Напугать решила, или снова дурацкие понты?!»

Махрушева надеялась, что у Орсен не хватит мужества заявиться в гости с утра, потревожить сон, который явно может наступить в районе теперь двух ночи, и после этого не очень-то хочется вставать в шесть утра.
На кухне зазвонил телефон, Света вместе с тортом там же оставила и сумку. В надежде, что это Маринка, обещавшая днем набрать вечером, и которая сможет быть тем самым «консультантом», Махрушева кинулась на кухню. Не успела, звонок прекратился. Нарыв в своём сумочном аксессуаре мобильник, открыла крышку, а на экране вместо цифр имелась фраза «неизвестный номер».

Перезвонить соответственно оказалось невозможным, Светлана, наливая себе чай в любимый бокал, пыталась перечислить в голове всех, кто еще мог звонить. Родители? Нет, перезванивать она им сейчас не будет, потому что соврать будет сложно, а огорчать, что скоро месяц ходит безработная, да еще шляется по ночным клубам как-то нет желания. Петька Саврасов? Есть такой, вернее был, с института бегал за ней, но Махрушеа о нем не знала более трех месяцев и искать не собиралась, кто-то говорил, что в Питер подался, но в известность лично не удосужился поставить, поэтому «с какого хрена» ему о себе напоминать.
«За это время мог и подружку себе найти, видел же, что ко мне бесполезно клеиться!»
Торт оказался довольно вкусным, наслаждаясь ароматным горячим чаем, Светлана не стала разрезать и без того «разрушенную» красоту, вилкой поедала кондитерское творение. Телефон вновь запиликал мелодию «Kill me», на этот раз на экране долгожданная Маринка, как манна небесная.
– Ну, привет не говорю. Скажи сразу, сейчас какое время суток?

Не ожидав, что сразу сотрутся границы, и будет задан странный вопрос вроде тестирования на наличия дозы наркотика, Светка чуть не подавилась куском торта.
– Вещер.
– Чего? – Маринка в недоумении переспросила, в трубке телефона слышалось чавканье.
– Вечер. Я торт ем.
– Точно торт?
– Ага. – Светлана сделала глоток чая и облокотилась на спинку углового кухонного диванчика.
– Ладно поверю, чего празднуем? Последний день Помпеи?
– Маринка, меня на работу пригласили. Директором. Догадайся куда?
– В психушку феминистических натуралок.

Махрушева с обидой в голосе:
– Очень смешно. Скажи, все лесбиянки без сарказма жить не могут?
– Ладно, шучу. Так куда тебя пригласили?
– В СОИНВЕСТ. Слышала про такую?

Кто про СОИНВЕСТ в городе не слышал, да и в области, да и в ближайшем округе, это не фирма, а идеальное сочетание социальной и коммерческой структур, и Светка знала, что впечатление название компании на Марину Бакланову произведет. Собственно, Махрушева не ошиблась, подруга расхохоталась вначале в трубку, что пришлось отодвинуть иную от уха на расстояние ладони, а потом заикаясь сказала:
– Так, Махрушева, я тебя просила не курить.
– Марин, да я серьезно. Вообще, сегодня день какой-то странный начался.
– Он у тебя с ночи странный и продолжается похоже. Завтра пойду в клуб и выясню, чем тебя там поили и кормили.
– У кого выяснишь?
– Ну, мало ли. Хотя бы у Ксюши, или розовых мальчиков в баре.
– Почему розовых? – Светлана отложила вилку, торт есть уже не хотелось, с Баклановой она сейчас себя точно чувствовала ненормальной, и надеялась, что та ей все-таки поверит, а не будет смеяться.
– Ну, голубые они. Геи, понимаешь?

Да, Махрушева понимала, но если бы Маринка ей этого бы не сказала, то не за что бы не подумала на Власия со Стасиком, что они «девочки».
– Марин, мне в самом деле сегодня в СОИНВЕСТ предложили стать директором направления по туризму, это новое направление и в понедельник я туда иду подписывать бумаги на должность, и принимать рабочее место. Кстати, буду набирать менеджеров. Может вы с Янкой придете ко мне работать?
– Ты это серьезно?

На том конце трубки Марина стала серьезной, возникла пауза.
– Очень даже серьезно.

Светлана тоже после слов о серьезности намерения взяла свою секунду, затем на дыхание Марины в трубку добавила:
– А Орсен меня на два дня зовет в Лайон.
– Что?
– Орсен ждала меня у подъезда вечером, попросила меня поехать с ней в Лайон. С ним.

Махрушева поправилась в определении «она/он», как-то не привычно было называть и так, и по-другому; первое, потому что Орсен сам, и все остальные его на «он», а второе, потому что он все-таки «она».
– Что такое Лайон? – спросила Марина, пытаясь как менеджер по туризму вспомнить окрестности района и области.
– Я не знаю.

Махрушева теперь сама задумалась о месторасположении Лайона; а вдруг это далеко, и больше похоже на что-то французское, название действительно странное, а в понедельник на работу, сможет ли успеть вернуться?
– Марин, я не знаю, как мне себя вести. Отказаться бесполезно, она на понт берет, типа мне доверять нельзя и прочее, моя поездка с ним, должна явиться исправлением моего косяка в клубе.
– А что было в клубе?! – интерес Маринки тут же вырос, в нотках голоса появилось любопытство.
– Я случайно на весь зал сказала, что я его…вернее не успела сказать, но все поняли. Слово такое, нехорошее.
– Какое слово?
– Что я его сама трахну, короче.

В трубке снова раздался смех Баклановой, но уже более мягкий, Маринка искренне веселилась.
– Короче, значит? Короче, Светлан. С удовольствием пойду к тебе работать и поднимем с тобой направление туризма в твоем СОИНВЕСТ, если ты действительно это сделаешь. Все, наверное, хотели бы этого увидеть.
– Да уж! А мне то, что делать? Подскажи.
– Расслабься и получай удовольствие! – Маринка снова рассмеялась и положила трубку.

Махрушевой хотелось перезвонить и во всех подробностях узнать, как это «расслабиться и получать удовольствие»; Маринка порой говорила загадками или намеками, вот и в этот раз принимать ли её слова буквально, но Светлана понимала, что Бакланова кажется не поверила ни одному её слову, так и считает скорее до сих пор, что «накурилась».

Глава 14

Звонок трезвонил не переставая, в комнате темно и Светлана не сразу поняла, что это в дверь. Нащупав вначале телефон на тумбочке возле кровати, естественно неудачно, он как на льду съехал к краю столешницы тумбочки и полетел под кровать.
– О, чёрт! – выругалась Светка, но зато получилось открыть глаза и мозг сразу сообразил, что звонят в дверь.

Тут же поразмыслив, что пора сменить звонок, потому что он трезвонил «бешено» и пугая, прямо «в Смольный» своим «дзинь-дзинь», на какой-нибудь мелодичный типа «пили-пи», полезла под кровать. Это «дзинь-дзинь» не прекращалось, в темноте нащупать телефон не получилось и ударившись головой о ту «злосчастную» тумбочку, направилась в коридор к входной двери.
– Кто?

Махрушева вначале спросила, потом догадалась посмотреть в дверной глазок, полукруглое толстое стеклышко искажало изображение, но не увидеть темный силуэт человека мог только слепой.
– Открывай, соня. Я предупреждал, что заеду с утра.

«Чего уже утро?!»
Девушка надеялась, что Орсен так и не появится, заснуть после того, как вчера спала до обеда сразу не получилось и до двух смотрела фильм. Картина оказалась приключенческой и детективной, что Светка совсем глубоко в сознание закинув свои недавние приключения забыла и о том, что необходимо встать в самую рань.
Трезвонить в звонок Орсен не прекращал, видимо удобно стоять так и не отпускать кнопку, что Светлана всё-таки повернула несколько раз ручку одного замка, и другого.
– Который час, ты видела?

Орсен по-свойски переступила порог квартиры и теперь стояла перед сонной девчонкой во всей своей красе. Та же черная куртка, на шее бежевый толстый шарф, Махрушева оценила стильность наворотов палантина; на этот раз бежевые из плотного материала штаны с выпускными карманами, причем этих карманов было штук шесть, не только на бедрах, но и коленках и ниже; на ногах замшевые коричневые ботинки, а стильную стрижку скрывала черное кепи с опущенными ушами, чтобы прикрыть те самые человеческие уши. Махрушева в своей пижаме с зайчиками смотрелась забавно, но это нисколько девчонку не смущало, не она же ввалилась в дом к спящему человеку.
– Я не давала согласия на поездку, если что так.
– Хватит препираться, не маленькая. Собирайся. Если бы не собиралась ехать, то не открыла бы мне сейчас дверь.

Орсен прошла в ботинках по коридору, и будто зная где кухня направилась сразу туда.
– Эй!

Светка теперь окончательно проснулась, но на её «эй!» реакции всё равно не было. Орсен слышно, как долила в чайник воды и нажала на кнопку для кипячения.
– Наглость, сестра таланта! – произнесла громко фразу Махрушева, что особо оно означало сама не понимала, но отец часто эти слова произносил при запуске своей фермы.
– У тебя пять минут. – громко заявила Орсен из кухни.
– Вообще, я открыла дверь, чтобы сказать «нехер звонить» в субботу, люди спят. У меня, если что, в соседях мамочка с маленьким ребенком, разбудить можно таким звонком. – оправдывалась Светка по дороге в свою спальню.
– У тебя четыре минуты.
– Я что целую минуту шла до комнаты? – снова возразила недовольная Махрушева.
– У тебя три минуты.

После слов о «трех» минутах Светка более возражать не стала, признать себе, что побаивалась до сих пор Орсен, а еще плюсом была решительность последней к действиям.
«Действительно, наглость есть сестра таланта!»  – подтверждая сей факт фразы отца, который таким же образом шел напропалую к достижению цели.
«Он бы с Орсен спелся, вот какую дочь желал бы видеть для себя.»
«Размазней» себя Светлана, конечно, не считала, всё-таки она настоящая «девочка-девочка», родителей слушалась и не огорчала, училась хорошо, не гуляла по всяким клубешкам, и ночами не «трахалась» с мальчиками по подворотням, то есть «стыдно» за себя не было.

*****
Скинула пижамные штаны и напялила джинсы, вспомнила про телефон под кроватью, наклонилась достать, заметила, что он закатился к самой стенке; вместо того, чтобы взять что-то «длинное-твердое» и подвинуть к себе, Светка полезла под кровать. Протянув руку, понимая, что слишком сильно запылился пол и «так жить нельзя», выползла из-под кровати и вздрогнула от неожиданности. На пороге комнаты стояла Орсен.
– А... я тут телефон доставала. Уронила.

Махрушева пребывая в растерянности показала в руках телефон, ей показалось, что Орсен задумчиво усмехнулась, потому что выражение губ «парня» на улыбку походило слабо.
– Одевайся теплее и средства гигиеиы возьми, ночевать там останешься.
– Что?
– У тебя две минуты и на кухню пить чай.

Орсен больше не слушала девчонку, исчезла в пространстве за пределами комнаты, да и Светка уже и не могла ничего ответить; проще было согласиться и послушаться, чем препятствовать.
«Всё-таки минус родителям за такое правильное воспитание», подумала Махрушева и поднялась с пола.
Через пятнадцать минут вышли из подъезда, Светлана сразу на себе ощутила прелести морозного осеннего утра и жалея о своей теплой «постельке» шла рядом с Орсен, которая несла небольшой собранный впопыхах рюкзак с важными, по мнению последней, нужными вещами.
– Пригодится. – говорила Орсен и прогуливаясь по Светкиной квартире брала вещь, передавала девушке.
Махрушева только периодами выдавала:
– Это мне не нужно. Он старый, не надену его. – возмущенно, на переданный ей подростковый еще джемпер, который завалялся лет восемь в шкафу и, как его еще «моль не почикала».
– Возьми тот, который будешь.

Светлана тогда сняла с плечиков для одежды новый красный джемпер, купленный летом в Москве в ЦУМе, но Орсен качала головой и отбросив тот на кровать, вновь в рюкзак засовывала детский джемпер с ромбиками.
– Почему? – не понимала Махрушева.

Тогда Орсен смотрела в серо-голубые глаза девчонке, отвечала:
– Я, наверное, лучше знаю куда тебя везу, и чем ты там займешься.

C этим «лучше знаю» спорить было невозможно, одно Махрушеву успокаивало, что не купальник берут, значит  разврата вроде бы не предусмотрено, а на «детский» джемпер с ромбиками только у ненормального «встанет».
– Ну, и куда мы идем? Автобусная остановка в обратную сторону.
– Уже пришли.

Орсен остановилась у дороги, мимо проехали пара автомобилей освободив переход, и на той стороне на небольшой парковке Светлана увидела «консервную банку». Это было старенькое темное жигули девятой модели, сбоку отмечалась вмятина от давнишнего столкновения и облупившаяся краска, либо царапина, а цвет в сумраке утра различить совсем было сложно.
– Садись. – скомандовала Орсен и опустилась на сиденье водителя.

«Хоть бы не завелась!» – про себя пожелала Светка и открыла дверку машины с обратной стороны водителя.

Глава 15
Девятка подъезжала к небольшому замку, и да, двухэтажный особняк с мансардой был очень похож на некий замок из какого-то шестнадцатого века. Машина съезжала вниз с холма, когда Орсен разбудила задремавшую Свету.
После четырех часов сна Махрушева уснула на выезде из города, теперь совсем потерявшись во времени не понимала, где они и в какой «части света». При спуске с холма отличный вид на территорию «замка» и у последнего явно земля в округе принадлежала когда-то владельцам.
Нет, это совсем не руины и не дом с обшарпанным расколотым кирпичом, фасад вполне отреставрирован и стекла отражали осенние солнечные лучи, как-то даже жарко стало, Светка ослабила шарф и расстегнула замок куртки.
– Это Лайон. – представила усадьбу Орсен.

Всю дорогу Махрушева пока не укачало и затем не вырубило в сон молчала, «консервная банка» без проблем завелась, и продолжая недовольно дуться на то, что некто, а в данном случае Орсен, решает «чем заниматься Светке в выходные», устроила последней временный бойкот.
«Я, сука, нашла работу, без двух суток директор туристического агентства, должна кого-то слушаться за то, что осталось в прошлом? Ничего себе, девки пляшут!».

В голове строя «коварный» план чего-нибудь отмочить, чтобы Орсен более не повадно было, не заметила, как заснула, а «обидчик» опустил сиденье для удобства спящей девчонки. После слов о Лайене, к Светлане стало возвращаться сознание того, что уже случилось.
– Мм...а я забыла сказать. В понедельник мне на работу и должна быть дома.

Махрушева искоса поглядывала на реакцию Орсен, в надежде, что та почувствует некую вину за «вот это вот всё». Признаться, Светлана себя сейчас ощущала украденной, сожалела, что не видела в какую сторону от города они уехали, и вообще за то, что не смогла дать отпор, в последнем винила родителей.
«Будут дети, я им предоставлю полную свободу, а не жить по уставу ВЛКСМ», – рассуждала сейчас Светка, не имея представления о том самом «уставе».

Да, не забыть конечно, что любимыми фильмами родных до сих пор являются фильмы Гайдая, и особенно та самая «Кавказская пленница», которая спортсменка и комсомолка. Именно из маленькой Светланы хотели видеть родители примерную девочку, этакую красавицу, спортсменку и «комсомолку». На счет опять же красавицы и спортсменки Махрушева готова поспорить, хотя на фигурное катание до седьмого класса упорно ходила, но травма копчика заставила бросить этот красивый спорт.
Обожая скорость, как любой «русский» по Гоголю, решила сделать пару пируэтов на дворовой, только что залитой водой площадке, «выпендриться» перед готовящимися поиграть в хоккей парнями, и разбежавшись на «оказывается совсем неровном льду» шлепнулась на копчик. Пару лет потом ходила с неприятной болью в условно мягком эротичном месте, особенно при приседании или садясь на жесткую поверхность боль ощущалась сильнее.
– Это тебе не стадион, там лед полируют. – говорил отец, ожидая вместе с ней рентгеновские снимки в травматологическом пункте.

Спортивная карьера так и не состоялась, а еще до весны пыталась не выходить на улицу во двор, чтобы не «дай-то бог» парни-хоккеисты не вспомнили об инциденте, Махрушевой было ужасно стыдно, и выносить боль в попе было однозначно легче, чем попасться на глаза свидетелям сокрушительного пируэта.
«Название же какое «тулуп», если бы это был тулуп, не было бы так больно и приземление было бы мягким!» – восклицала Светка, оправдываясь перед родителями.
– Острячка растет, вся в тещу. – в свою очередь высказывался отец, имея в виду Светланину бабушку, но этого подтверждения девчонка дать не могла, теща её отца проживала в поселке, где теперь развивается во всю ферма перепелок и ханориков.

*****
Орсен взглянула на девчонку, которая вдруг вспомнила о работе в понедельник, произнесла:
– Сегодня суббота. Завтра привезут тебя обратно домой.
– Привезут?

Светлана как-то даже расстроилась, что Орсен не утвердила, что отвезет сама.
– Да. Отсюда далеко железнодорожная станция, и автобусы в трех километрах.
– Что здесь?
– Сейчас увидишь.

Машина заехала на территорию и остановилась возле парадного входа в особняк. Неподалеку припаркован голубой РАФ, из которого стали по одному выскакивать люди. Человек восемь женщин в простых невзрачных одеждах подошли к девятке. Орсен открыла дверку автомобиля и оказалась в окружении этих дам, Светлана вышла на улицу следом.
– Мы уже около часа вас ожидаем.
– Молодцы. Знакомьтесь с вашим на эти выходные начальством.

Орсен перевела взгляд на Светлану, представила:
– Светлана Александровна.

Светка растерялась от новой неожиданности, но кивнула и добавила от себя:
– Можно просто Света. Махрушева.
– Ну, фамилия тут не особо понадобится. – произнесла снова Орсен, открыла багажник.

Женщины разных возрастов разглядывали Светлану, но не приближались, зато Махрушева подошла ближе к Орсен и прошептала:
– Что за херня?
– Ты, о чем?

Орсен вытащил из багажника две пятилитровые бутыли с водой, поставила на землю и взялась за ящики. По сути это не ящики, а запечатанные коробки из плотного картона, но учитывая тяжесть иных Светлана по-другому обозначить название тары не могла.
– Почему вечно меня перед фактом ставят? Кто меня спросил о том, хочу я или не хочу, могу или не могу?

Оценив бесполезно стоящую перед собой девчонку Орсен произнесла:
– Кто-то не так давно сказал, что он хороший сотрудник и даже руководитель.
– Да, но…я не ваш сотрудник!
– Вы уверены, Светлана Александровна?

Махрушева прикусила нижнюю губу, пыталась понять «где подвох», ответила:
– Я не работаю больше в вашем клубе. Я ушла оттуда по своей воле, а значит ничего мне там не понравилось.

Орсен обратилась к сотрудницам:
– Продукты и воду девчонки, занесите в помещение. Там дядя Вася должен быть. Будите, если спит.

Женщины подхватили ящики и воду создавая шум от разговоров между собой, делились своими впечатлениями, а Орсен опустив крышу багажника повернулась к Светлане и посмотрела в глаза.
Этот взгляд обезоруживал, Махрушева стоя перед девушкой-парнем осознавала, что всё-таки до сих пор боится её. Ответа на вопрос «Почему?» не было, была неловкость и предвкушение, возможно предчувствие опасности. Где таилась эта опасность? В чем?
– Ну, во-первых, ты не ушла, а сбежала, как трус. Во-вторых, это не мой клуб, я к нему никакого отношения не имею.
– Что? Я не трусиха.
– Я сам лично видел в камеру Петровой, как ты бежала через задний выход.

Светлана растеряно моргала глазами, ответить было нечего и возникало ощущение того самого стыда, который тогда заставил не попадаться на глаза ребятам-хоккеистам.
– Хорошо, что я должна делать?
– То есть, ты готова доказать обратное?
– Да.

Махрушева была готова теперь на всё, последовать совету Маринки сейчас в самый раз, тем более этот совет как нельзя кстати, если всё равно не знаешь какие неожиданности тебя ожидают дальше от Орсен.
Девчонка снова слышала в голове добрый смех Баклановой и фразу: «Расслабься и получай удовольствие!»

Глава 16

Весь оставшийся день Светка, скорее себе доказывала, что она хороший сотрудник, да и руководитель, потому что Орсен уехала через час после того, как собрала тут весь этот народ. Проведя по усадьбе и особняку, рассказала об ответственности подготовить здание и двор, а вот к чему подготовить и что здесь в результате будет, сделала тайной. Народ пребывал в течении дня, кто подъехал на своей машине со своими сплоченными товарищами, кто добрался на электричке, от железной станции идти тоже достаточно далеко, но уверяли:
 – Сначала не планировали, Светлана Александровна. Но, потом решили, что провести выходные на свежем воздухе с пользой для дела, это правильное действие. Орсен просто так ничего не делает.

Махрушева теперь осознавала, что психологически приходится тяжело; во-первых, связи с Орсен нет и сообщить, что новые люди заполонили территорию Лайон, не было возможности, приходилось самой принимать решение и обеспечивать работой; во-вторых, не зная людей, не имея представления о целях вот этого всего, стараться не потерять уважение, а её сегодня реально все здесь считали ответственным руководящим звеном.
Собственно, легко было от того, что каждый находил себе дело, несмотря на отсутствие такого количества инструмента, а дел оказалось предостаточно; кто мыл окна и протирал стены, похоже реставрация здания и ремонт прошли вот совсем на днях; кто собирал пожухлые листья в кучу, развели пару костров и смотрящие приглядывали за огнем; кто окрашивал скамейки и беседку на небольшой аллее в усадьбе, а кто протирал статуи львов. Да, львы «ходили», сидели, стояли, один даже лежал, в разных местах парковой зоны. Светлана впервые видела вблизи статуи, а созданы дикие кошки из гранита.
– Мастер делал, жить будут долго, лет триста уготовано, пока сверху землей не нарастет. – произнес незаметно подошедший сторож дядя Вася, когда Светлана на одного попыталась сесть верхом.
 – Да они, наверное, уже стоят здесь парочку веков. Отреставрировали хорошо.

Махрушева обошла «царя зверей» и стала разглядывать морду, протерла тряпкой глаза и уши.
 – Ну, конечно! Их недавно сделали, я тут с самого строительства. Львы около месяца охраняют территорию.
 – Да?!

Слова дяди Васи удивили, о достопримечательностях области знала немного, признаться себе не знала ничего, но что усадьба старинная не сомневалась.
– Так, кому она принадлежит? Что было на этом месте раньше?
– Пустырь здесь был. Ан, нет. Кажется, здесь был заброшенный водоканал, или пожарка. На этом самом месте, где здание, стояла деревянная водонапорная башня на колокольню похожая. Здесь озеро недалеко высохшее, а еще колодец был вырыт, от него трубы вывели и засыпали сверху землей, сравняли.
– Ого!

Сторожу вероятно понравилось, что девушка хороший слушатель и с такими эмоциями принимает информацию, что продолжил:
– Да, да. Я даже, знаешь, ночью охраняю и слышу, как вода журчит, хотя может это львы оживают и рычат общаются друг с другом.
– Ну, вы скажете, Василий Петрович! Нам сегодня здесь ночевать, а вы пугаете. – Света рассмеялась.
– А чего прямо все останетесь? – поинтересовался дядя Вася.

Пожилой мужчина лет под семьдесят оглядел территорию, на которой работали люди, тех было около тридцати, а еще в здании не меньше, и этим вопросом тоже задавалась сама Светка; куда их всех спать класть, да и кормить нечем.
Продукты в коробках, привезенные Орсен имелись, две женщины даже взялись приготовить обед, которым уже попотчевали те, кто присутствовал до обеда, но, если на пятнадцать человек вполне его досталось, то на такую ораву не хватит той колбасы, хлеба и помидор, что осталось. Правда, в коробке Светка нашла еще овсяную кашу в пакетиках и доширак, но опять же этим накормить всех не хватит, а еще завтра день.
– Я не знаю.

Светлана действительно не знала, не о планах Орсен, не «кто все эти люди», номера телефона организатора.
– Ладно, разберемся. Кто на колесах, те уедут домой. А так, столько помощников, что справитесь за сегодня. – мужчина вытащил папиросу и закурил.
– Вы всех их знаете? – решилась спросить Светка сторожа.
– Я? Да, ты что?! Впервые вижу, как и тебя.
– Странно, так на кого вы все работаете?
– Я на себя работаю. – дядя Вася стряхнул пепел, папироса догорала быстрее, чем если бы это была сигарета.
– Это как?
– Погорелец я. Пил, уснул, дом сгорел. В Вешняках жил. Жены не было, детей тоже. А сельсовет сказал, что мне опасно давать жилье, опять спалю. Предложили сторожем. Я и пошел. Вначале коровник сторожил, а потом объявление в газете увидел, что на стройку нужен сторож с проживанием. Я обрадовался, но не думал, что такая сказка будет.
– Василий Петрович, вы же с кем-то же заключали какой-то контракт. Трудовой договор.
– Подписывал что-то, но не читал. А зачем? Жить есть, зарплату привозят два раза в месяц, лафа.

Махрушева задумалась. Надо же, как человек жить может, а она что-то своей жизнью недовольная постоянно, а тут, не родных, не жилья, на кого работает не знает, радуется тому что есть.
– А ты спроси у помощников. Сама-то небось всех впервые видишь, наблюдаю за тобой, скромный ты тут руководитель.

Девушка смутилась, «дед» был прав.
– Вы только им всем меня не выдавайте, я ведь и Орсен не знаю.
– Орсен? А это кто?
– Как кто? Девушка со мной ходила по территории, показывала всё здесь.
 – А...!

Дядя Вася потушил окурок, брошенный в траву ботинком, как-то странно на взгляд Махрушевой сменился в лице, потом произнес:
– Так, ладно. Я пошел. Мне еще нужно дракона проведать.

Мужчина не оглядываясь направился к правому крылу здания, а Светка только услышала удаляющиеся фразы похожие на ворчание: «Надо квадро есть баландо, говорил тебе не ходи, не ходи.».
После того, как сторож исчез в доме, Махрушева вспомнила о драконе и решила, что старик сумасшедший.
«Надо будет Орсен предупредить о неадекатности старика, а то еще и здесь устроит пожар со своим драконом.»

– Светлана Александровна, мы закончили, время шесть, хорошего вам вечера.

Светка в очередной раз не заметила, как к ней подошли. На этот раз мужчина с девушкой, оценивая ребят как пару, Светлана кивнула соглашаясь, и последние махнув шарфом еще троим своим друзьям, веселые стали удаляться в сторону припаркованных автомобилей. Махрушева недолго думая, окрикнула парочку:
– Эй, ребят, а можно спросить?

Молодой человек с девушкой оглянулись и остановились, Светка подошла к ним сократив расстояние, задала очередной вопрос:
– Я просто уточнить, вы из этой организации?
– Какой этой? – спросил парень.

Махрушева ощутила неловкость, знать бы какой, не спрашивала бы, поэтому неопределенно ответила:
– Что построила эту усадьбу.
– Мы волонтеры. В газете объявление было, приглашение всех желающих привести в порядок территорию. Подпись Орсен, а если Орсен просит, дело того стоит.
– И всё?
– Адрес еще и ссылка на приложение.
– Какое приложение?
– Навигация на карте. Ну, мы пойдем?
– Да, идите, конечно. Спасибо за помощь.

Ребята ушли, а Светлана теперь снова задумалась, теперь уже на тему того, что вот существуют такие люди, кто просто решил провести свой выходной не в клубе, не за игрой в карты с пивом, а собрав друзей, приехали помочь привести территорию в порядок; то есть, получается все знают Орсен, кроме неё?
Пришла бы она вот сюда сама, просто прочитав в газете объявление? Светлана понимала, что нет, и даже знала почему. Первое, о чем бы подумала, это о том, что она «дура что ли» ехать куда-то за город и кому-то убирать территорию; второе, посчитала бы это неразумным и прошла бы мимо объявления, попросту не заметила бы, а все потому, что это её не касается, как бы сторонняя территория, другая параллель, а параллели не пересекаются.
Теперь Махрушева приходила к выводу, что слишком много вот таких ярких моментов она пропустила в жизни, а вот эти ребята, и другие люди, кто здесь таким же волонтером приехали чисто по объявлению, никогда не проходят мимо и однозначно «жизнь у них ярче и по-настоящему интересна».

Смеркалось, солнце почти село, территория опустела, от особняка один за другим отъезжали машины, кто-то кого-то готов был подвезти; люди перезнакомились практически здесь в период общего дела, и уезжали счастливые, довольные, даже обменивались контактами.
– Светлана Александровна, мы тоже поехали.

К Махрушевой подошла одна из женщин, что присутствовала среди тех встречающих их с Орсен.
– Хорошо, а завтра вы приедете?
– Всё сделано, вы можете везде пройти проверить, сегодня отлично помогли волонтеры.
«Да уж! Может Орсен не расcчитывала на помощь сразу шестидесяти человек, поэтому решила работу растянуть на два дня?».

Светлана осталась стоять одна у парадной, машин на стоянке не осталось, а дядя Вася где-то гулял по территории и еще не вернулся. Стало прохладно, а еще усталость разливалась во всем теле, захотелось залезть в горячую ванну и полежать там с часик. Вспомнив, что на втором этаже есть приличная комната с огромной ванной, да и очень уютной кроватью, взяла рюкзак с кухни, где оставила вместе с припасами воды и еды, поднялась на второй этаж.
Минут через пятнадцать нежась в ванной, сожалея, что не взяла с собой пены, Махрушева думала об Орсен. Теперь точно не могла понять, что это за человек, который вначале напугал ее в клубе, да и вообще, люди из клуба тоже предупреждали об «опасности», Стасик или Влас говорили, что лучше не связываться и бежать; а тут, какой-то объект, волонтеры, а последние ходят еще на призыв под подписью Орсен, как на некий пароль.

Нет, Светка была довольна сегодняшним днем; опять же, во-первых, потому что последние недели всегда была одна и это выматывало, впадала чуть ли не в депрессию; во-вторых, сменила мировосприятие на многие человеческие поступки. Что же, теперь и она волонтер, жаль только это не было чисто ее желанием, а «отпущением грехов» за вызов «трахнуть Орсен».
«Да, кто такая Орсен, чёрт возьми?»

В мыслях Махрушева выругалась, надоело ей думать об этой девице, а та не выходила из головы. За окном комнаты раздался рев, рык или какой-то гортанный звук, Светка затаила дыхание прислушиваясь. Не об этом ли говорил дядя Вася?
Махрушевой стало страшно.

Глава 17

Светлана немного успокоилась, более никакого страшного звука не слышалось, да и вообще не слышалось звуков, правда это оказалось на довольно короткий период. Всё-таки жутковатый рёв произвел на Махрушеву неизгладимое впечатление, и она решила вылезти из ванны. Пока вытиралась, вода спускалась в водосток, а потом труба издала странное бульканье и Светке показалось, что из водостока сейчас что-то вылезет назад.
«Господи, я просто схожу с ума!»

Махрушева вышла из ванной комнаты, попала сразу в ту самую с неприлично «скромной» кроватью, а всё потому, что это была еще и единственная мебель в доме. Через абсолютно теперь чистое стекло окна в комнату проникал свет от фонарей, штора отсутствовала, а Светлане пришлось вещи расположить на подоконнике. Показалось ли, но по территории парковой аллеи двигалось нечто светлое и перемещалось достаточно немедленно. Быстро сориентировавшись, Махрушева выключила свет и вновь уставилась в окно, но как не старалась, того что «показалось» уже не могла увидеть.
Сожалея, что не додумалась напроситься к женщинам в РАФ, Светка разлеглась на голом матрасе. Новенький такой матрас не покрытый простынёй, о постельном белье здесь никто ещё не позаботился, подушки новенькие, тоже без наволочек, но радовало, что они хотя бы есть, а вот с одеялом дело обстояло неважно. Махрушева осознавала, что без одеяла как-то и спать страшно, не столько боялась замерзнуть, сколько остаться не защищенной; и почему ей особняк всё-таки представлялся старым замком с призраками, если сторож Василий уверил, что здание построено с нуля вместо водонапорной башни. Для чего нужна водонапорная башня в этом безлюдном районе девушке тоже было не очень понятно, но как будущий руководитель туристического агентства, который специализироваться должен изначально на своей области, решила, что нужно поинтересоваться историей края и достопримечательностями.
«О, а что, если этот особняк сделать одной из туристических точек исторической ценности края?»

Светка развалилась на огромной кровати звездой, джемпер с ромбами действительно пригодился, в нем убирала территорию парка, а сейчас пребывала в сером спортивном теплом костюме и в принципе, отопление отлично обогревало комнату, замерзнуть не грозило.
Как так случилось, что она не знает номер телефона Орсен? Вот как-то так и происходит со Светланой в жизни, что важные мелочи постоянно проходят сквозь неё и не контролируются; конечно, если бы это касалось действительно сотрудничества, а Орсен являлась клиентом или заказчиком, то в первую очередь Махрушева позаботилась бы о важном, а это возможность связи и поддержки контакта, но здесь имелся исключительный случай. Орсен, по мнению Светланы, ненужный контингент для неё, и всё что сейчас происходит, элементарная вынужденная мера загладить «вину».
«Черт, опять этот Орсен!»

Махрушева поймала себя на мысли, что снова думает об этом человеке и никак из головы убрать не получается. Несмотря на усталость и затем хороший отдых в ванной, напряжение чувствовалось, и в этом девушка видела только причину того, что она не дома и «не в своей тарелке».
Дом, а что такое дом, собственно? Раньше, будь маленькой, Светка прекрасно понимала фразу «быть дома, идти домой, семья», а что теперь? Сейчас даже дома Махрушева себя дома не ощущала, считая, что дом – это где тебя ждут, где теплый обед и обнимашки с родными людьми; сейчас дома никто не ждал, о пище насущной нужно думать самой, а из обнимашек вроде как «выросла», и уже не сядешь к маме-папе на колени, да и бабушка не читает на ночь сказки.

В рюкзаке зазвонил мобильник, звонок разрушил приятную тишину, Светлана вздрогнула от неожиданности. Действительно, давно забыв про сотовый в рюкзаке, в последнее время мало кто звонил, а сама тем более и на это были причины, девушка не вытащила телефон по приезду в Лайон.
С мыслями, что на неделе нужно съездить навестить родителей и бабушку, Махрушева подошла к окну и взяла из рюкзака телефон, и снова не успела ответить, на экране от звонка осталась только фраза «неизвестный номер». Пролистав непрочитанные сообщения всяких ненужных предложений от банков и различных магазинов о скидках, заметила три пропущенных от Маринки, решила набрать подругу. Бакланова быстро взяла трубку, но на том конце связи шум и музыка перекрывали Маринкино: «Привет, пропажа!»
– Марин, ты мне звонила, прости телефон был не со мной.
– Что? Подожди, выйду из зала.

Шум в трубке раздражал, а знакомая клубная музыка напомнила тот неприятный вечер встречи с Орсен; нет, всё-таки никак не выходила последняя из головы.
Музыка прекратилась и голосом Марины в ухо, как «дубинкой по голове»:
– Проиграешь, будешь должна лично мне.
– Что? – Светлана в недоумении залезла снова на кровать и приготовилась слушать подругу.
– Петрова тотализатор устроила.
– Какая Петрова?
– Наталья, охранник в клубе.

Светка облокотилась на спинку кровати утонув в трех мягких подушках, запустила руку в высохшие волосы пытаясь снова решить ребус, но теперь уже с тотализатором Петровой и отношением к себе.
– Я единственная поставила на тебя, Махрушева, так что попробуй только в моих глазах доверие потерять.
– Что за игры? Я уже чей-то приз?
– Хорошая мысль сделать тебя призом, но нет. Всё просто. Вечер в клубе начался с того, что Орсен привезла Петровой пару новых журналов плейбой, сообщила, что за тебя отдает. Наталья в восторге предприняла сделать заявление о том, что Орсен и ты… Ну, это…уже переспали.
– Что?

Возмущению Светки не было предела, она вскочила с кровати и начала ходить по комнате, повышая голос, ей нужно было выговориться о происшедшем, хотя это скорее было похоже на оправдание без аргументов:
– Да я тут просто работала. Убирали территорию усадьбы, мыли львов, окна. У меня с Орсен близко ничего нет и не будет.
– Чего ты орешь? Уймись. Тотализатор запущен. Все сделали ставку на Орсен, я одна на тебя.
– О чём речь вообще? Я не спала с ней…ним. – Махрушева вновь поправила фразу обращения к Орсен, спать теперь точно не хотелось, эмоции переполняли.
– Речь о том, что я ставлю ставку, что ты Орсен трахнешь, как и обещала. Ты типа всегда держишь слово, я же тебя знаю лет пять. Петрова и весь клуб на то, что он тебя.
– Что?
– Нет, я, конечно понимаю, что мои шансы выиграть один на миллион, а все потому что ты испугаешься.
– Я испугаюсь? Я одна в огромном особняке ночью, тут львы и драконы, и неадекватный сторож дядя Вася и ты мне говоришь, что я трусиха?

На том конце трубки Маринка рассмеялась:
– Ты чего опять там куришь? Какие львы, какие драконы? Ты где вообще?
– Я-то в Лайоне, а ты вот по клубам шляешься, на меня ставки делаешь, трусихой меня называешь, а еще о доверии говоришь.
– Не хочешь, как хочешь. Не кота в мешке проигрываю, всего пятихатку.
– Пять тысяч? Я сама их тебе отдам.
– Вот и говорю, будешь должна, а то как-то несправедливо получается.

Рёв снова раздался с улицы, но он теперь больше напоминал мотор мотоцикла, Светка подошла к окну, и действительно на территорию въехал байкер.
– А вот представь, если я выиграю на тебе? – продолжала Маринка.
– Даже представлять не хочу.

Свои принципы Махрушева всегда ставила на первое место, а сопротивляться как-бы Орсен стало принципом «номер один» еще с того вечера в клубе.
– Как хочешь, деньги были бы наши. Там человек триста у Петровой в игре участие принимают.
– Я не кукла.

Дальше разговор не продолжился, в коридоре послышались шаги, и Светка отключила телефон, прислушалась. Шаги остановились казалось за дверью этой комнаты, сердце Махрушевой колотилось от волнения, возможно страха перед неизвестностью.
Кто это мог быть? На Орсен она меньше всего сейчас думала, со слов Маринки последняя была в клубе, должна бы быть.
«Трусиха? Нет, я не хочу быть трусихой.» 

Шаги стали удаляться по коридору от комнаты, в которой находилась Светлана, девушка с облегчением выдохнула. По сути, понимая, что это может быть дядя Вася, или тот, кто приехал на мотоцикле, но с неадекватным сторожем встречаться тет-а-тет сейчас ночью не хотелось, а с мужчиной-байкером могло быть не менее опасно. Отец всегда стращал незнакомыми людьми и особенно мужчинами, что может и поэтому Света осторожно подходила к знакомству с иными.
Махрушева все же приоткрыла дверь, которая не запиралась на замок и увидела исчезающий на лестнице в конце коридора темный силуэт, решила проследить за человеком; не обувая ботинки в носках пробежала по коридору к лестнице. Мягко ступая, периодически переходя на цыпочки, девушка не создавала шум при движении. На лестнице никого не было, человек исчез на первом этаже, а Светка стала спускаться вниз в пространстве освещенной лишь светом фонарей из окон с улицы.

Орсен вышел из темноты и предстала перед растерявшейся Махрушевой, которой осталась последняя нижняя ступенька на лестнице; в отличии от первой, Светку в освещении фонарей было невозможно не заметить.
– Не хотел тебя будить. Думал спишь.

Светка кинулась Орсен на шею, обрадовалась; последние эмоции были не самые приятные, страх и одиночество одолевали в этом «замке»; забыв обо всем ранее, Махрушева предалась эмоции мгновенного счастья, вызванного наконец увидеть нормального живого человека, а не призрака или маньяка.

Глава 18

От невероятно страстного поцелуя, который для Махрушевой казался таким ранее недоступным, из той темы «такое только в кино бывает», Светка потеряла пространственное восприятие; совсем не стало важно ни время, ни место, возможно даже и человек, кто погрузил девчонку в такое состояние.
Орсен не совсем понимал в свою очередь, этот порыв Светки броситься на шею, но воспользовавшись случаем «почему бы нет», принял ответ на ту страсть, которая сама влетела ему в руки. От девчонки в его объятиях ощущалось тепло, даже какое-то давно забытое близкое родное тепло, домашнее, которое где-то осталось в детстве и юношестве от родителей, сестры и первой любви. Обижать девчонку не хотелось, но и оторваться оказалось сложно, руки крепко обнимали Светлану и проводили по спине, талии, бедрам, ягодицам, спрятанных в мягком сером спортивном костюмчике, и так хотелось потрогать это тело без одежды, что рука сама запустилась под кофту девчонки.

Махрушева почувствовала горячие руки на своей талии под олимпийкой, электрическим импульсом ток прошёл по телу, откуда-то появившаяся дрожь сковала мышцы, в тоже время горячая волна возникающего цунами поднялась в животе и рухнула на внутреннюю поверхность бедер, ударяясь будто о скалы, затем поднимаясь вновь делая дыхание прерывистым; Светка выдохнула из себя нечто нечленораздельное, которое не было похоже даже на стон, а какой-то крик в момент закрытого рта, и прижалась к человеку сильнее.
Рука Орсен уже запустилась ниже за резинку штанов девушки, и сжала упругую круглую попу Махрушевой, рот при этом не отпускал рот девчонки, прикусывая нижнюю губу той, проводил языком по краям верхних Светкиных зубов, а она дрожала от страсти рядом с ним. Было бы, наверное, глупо прервать сей миг, даже с миссией благоразумия для Орсен, в его понимании желание девчонки должно исполняться, а она хотела этого секса, поэтому он ловко расстегнул молнию на кофте Светланы и начал покрывать поцелуями шею девушки, а маленькая аккуратная грудь теперь оказалась в его власти.
Освободившийся рот теперь мог позволить дышать, что в прочем и произошло, издавая частое вдох-выдох со странным звуком «а», явно заимствованным из порнухи, Светка отдавалась Орсен на темной лестнице под отражающий через окна свет фонарей, и не хотела прерывать то, что давало не только наслаждение, но и свободу.

Да, именно ту самую свободу, что не хватало Махрушевой ранее, и сковывало каждый раз при попытке заняться сексом с кем-то, поэтому выходило скупо, даже нелепо, будто за ними во время полового акта кто наблюдает, а значит обязательно нужно сохранить хотя бы приличное выражение лица.
О, еще техника в тех самых сексуальных утехах была пронизана какой-то банальщиной, что позам Камасутры и не снилось, так скромненько под одеялом с мыслями о «хорошо ли смотрится со стороны грудь, когда прыгает туда-сюда», или «ой, как неприятно хлюпает в промежности, а еще яйца ударяются о попу снизу», или еще лучше «лишь бы не пукнуть».

После таких «экзекуций», Светка смотрела на спящего партнера и думала о том, что это нормально, все так и живут; вот он посапывает довольный, улыбается, и понятно почему «в СССР секса не было»; нет, был конечно, заключение браков считалось обязательным порядком для создания и сохранения ячейки семьи, а потом если не для размножения рода, то женщинам приходилось уклоняться от ненавистного секса ссылаясь на головную боль, плачущего ребенка, месячные, а мужчины спивались, чтобы не так часто стояло на баб, которым «как не странно» не до секса.
Сейчас Махрушева ощущала себя свободной настолько, что ее тело, движение бедер и эти вдохи-выдохи, полностью выполняли движения тела и рук Орсен, ловких жестов «великого любовника», смены положения собственного тела, мозг выполнял лишь функцию получения удовольствия, никаких посторонних «тараканьих бегов».

Взрыв внутри произошел неожиданно, в тоже время по нарастающей волна поднималась к самой точке наслаждения, и Светка закричала, произнося тот же звук «А», но за этот период он вырос и стал больше чем заглавной буквой, по настоящему главной.
Через несколько секунд после того, как уже не волна цунами, а взрывная волна распространялась по всему влажному горячему телу внутри, делая Светку совсем слабой, слезы самопроизвольно полились из наружных уголков глаз, и плавно потекли по щекам девушки, а Орсен улыбался. Сидел на лестнице в обнимку с обнаженной красоткой, голова которой покоилась на его плече. Капельки слез со щеки упали на майку Орсен, и он пальчиками провел по линии лица молчавшей на сей момент девушки вытирая соленые мокрые дорожки.
Так они сидели еще какое-то время, пока Орсен не решил накрыть Светлану кофтой, которая валялась рядом на ступеньках, и не спросил тихим низким голосом:
 – Всё нормально?

Светлана, в этом полумраке пространства первого этажа, взяла свою кофту из рук Орсен, молча начала надевать на себя, при застёгивании молнии замок не слушался, она его несколько раз пыталась правильно вставить в нужное крепление и не получалось. Орсен не стал наблюдать за мучением девчонки, ловко справился с замком и застегнул на Светке молнию, продолжал ожидать ответа на вопрос, но Махрушева молчала и отводила взгляд.
Заметив штаны, Света дотянулась до них рукой, трусы искать было неловко, и с мыслями «почему эта свобода снова улетучилась, сука», натянула на ноги, поднялась и спрятала свою красивую голую попу. Орсен продолжал сидеть на лестнице, вытащил пачку сигарет из кармана, после хорошего секса хотелось курить, но не готов был оставлять пребывающую в небытие девушку. Последняя сама оставила его, поднялась по лестнице и исчезла на втором этаже, и всё это как-то произошло спокойно, молча, без истерик и выноса мозга, что Орсен удивляло; обычно с ним девчонки ведут себя иначе, пытаясь продлить общение, удержать, заинтересовать больше, дать понять какие они хорошие, а тут получилось всё не так.

Орсен поднялся и пересек площадку холла вышел на крыльцо парадной особняка, чиркнул зажигалкой.
«Действительно, всё иначе, совсем не так, как всегда!»

Это совсем не пугало, даже наоборот притягивало и появлялась заинтересованность больше, чем если бы произошло как с другими. Единственное, Орсен всё-таки хотел понять смысл такого поведения, будто он всё же обидел девочку чем-то в момент секса, или может девушка пребывает в состоянии шока, что отдалась не парню; второе Орсен объяснить мог, поэтому докурив сигарету вошел внутрь здания, по дороге поднял маленькие синие в цветочек трусики Светланы с нижней ступеньки лестницы, поднялся на второй этаж.

Махрушева уткнувшись в подушку свернулась калачиком, ругала себя; хотя нет, пыталась понять «почему так произошло», она же совсем не этого хотела и не это планировала.
«Что планировала? Планировала начать работу в СОИНВЕСТ, новое направление, новая компания и самая престижная, пусть даже маленькое туристическое направление, как одна капля в море дел крупной организации, зато СОИНВЕСТ!»

Да, Светка еще недавно планировала взять под контроль эту усадьбу Лайон, для сотрудничества, и здесь Орсен могла бы вполне пригодиться, но вот как теперь с этим быть Махрушева не знала. Использование Лайона в целях её работы, могло вызвать подозрение на желание продолжать «сотрудничать» с Орсен, а у них был секс, и теперь это могло походить больше на использование, а это неправильно. Теперь еще этот секс не давал покоя и Махрушевой было стыдно, она перешла эту грань «черт возьми» и пересекла параллели, что теперь делать и как быть?
«Я теперь лесбиянка? Отец узнает про это, будет полный ****ец!» – размышляла Махрушева, но теперь понимала, что никакого другого секса ей теперь далеко не надо, и не потому что слишком яркое сравнение с тем что было, а потому что… Вот это второе «потому что» вроде и было, а продолжить Света не могла, она признавала себе, что теперь больше никого не хочет видеть рядом в постели кроме Орсен, а вот последний или последняя была недосягаема настолько, что только бежать, бежать от него и себя, чтобы не было мучительно больно. В Светкином мозгу Орсен был ловеласом, бабником, слишком самоуверенным и наглым типом, и «о, небо» с кучей конкуренток для неё.
«Черт, этот тотализатор!»

Махрушева вспомнила о тотализаторе Петровой и теперь понимала, что Орсен мог трахнуть её, чтобы выиграть это дурацкое пари. В разбросанных чувствах гнева и недавнего наслаждения Светка села в кровати и запустила подушкой в дверь как раз в тот момент, когда на пороге появилась Орсен. Подушка ловко была поймана пришельцем, что в гневных, но восхищенных глазах Махрушевой появилось удивление.
«Да кто эта сука, в конце концов? Таких прямо идеальных не бывает. Она где училась? В школе олимпийского резерва?»
 
Растерянная Светка старалась не смотреть на вошедшего человека, и появилась неловкость от того, что подушка без наволочки являлась собственностью Лайона, и никто не имел права небрежно обращаться с вещами в этом особняке.
– С тобой все нормально? – вопрос прозвучал из уст Орсен спокойно, он прошел в комнату мимо кровати, куда опустил пойманную подушку, дальше к окну и там остановился, развернулся к Светке, смотрел прямо на нее.
– Ты приехал трахнуть меня? У тебя получилось. Вы выиграли, радуйтесь.
– Что?
– Что слышал. – Светлана говорила тихо, даже для себя на удивление спокойным голосом.
– Я приехал отвезти тебя домой. Мои позвонили, сказали, что все закончили к вечеру и разъехались по домам.
– Как мило. – съехидничала Светка и заметила в руках Орсен свои трусы, покраснела.
– Мило или не мило, но, если ты решила остаться до утра здесь, я не приеду утром, мне нужно уехать по делам, и тебе придется добираться самостоятельно.

Фраза «не приеду завтра» резануло слух Махрушевой, вот сейчас ей хотелось, возможно, как и любой девчонке просить остаться, или хотя бы дать возможность для встреч, но обида за проигрыш в тотализаторе не позволила идти на поводу эмоций, отвечающих за личностный эгоизм, хотя последний просыпался в другом проявлении.
Орсен бросил Светке трусы и те упали на кровать, девушка протянула руку, взяла своё «сокровище» и сунула в карман олимпийки.
– Ну так что? Ты остаешься? – повторил значение предыдущего вопроса Орсен.

Светка молча поднялась с кровати, обула ботинки и подошла к подоконнику, рядом с которым находился Орсен, рюкзак и куртка валялись как раз там. Так же молча стала надевать куртку, нервно попадая в рукава и отводя глаза от взгляда Орсен, что последний просто отобрал куртку и развернув вещь стал держать, для того чтобы девушка просунула руки в рукава, но Махрушева выхватила куртку и произнесла:
– Я сама.

Тогда Орсен взял за плечо девчонку и развернул к себе, ему не нравилось поведение только недавно такой близкой девчонки, которую будто за полчаса подменили, сказал:
– Что случилось? Что произошло пять минут назад пока меня не было в комнате?
 – Ничего.
– Посмотри мне в глаза.

Орсен твердым низким голосом повторил еще раз просьбу посмотреть в глаза, и Свете не оставалось ничего другого, этот требовательный тон не мог не заставить подчиниться, но вызов все-таки в глазах Махрушевой он заметил.
– А теперь ответь на вопрос. Что случилось? Что произошло пять минут назад пока меня не было в комнате?
– К твоему сведению, это случилось не пять минут назад, а намного раньше.
– Интересно, и когда? Там на лестнице? Ты сама хотела секса, разве нет?

Светка снова покраснела и надеялась, что в свете фонарей в сумраке комнаты этого невозможно заметить.
– Секс просто игра. Разве нет? Петрова устроила тотализатор. Я просто поддалась вам, пожалела ваши деньги, всё-таки не пять тысяч. – выпалила Махрушева и взяла с подоконника рюкзак.
– И с чего ты это взяла? Ты не была в клубе, ты я так понимаю туда теперь ни ногой не ступишь.

Орсен отобрал рюкзак у Светы и поправил на ней шарф, что снова смутил девчонку. У неё не могло уложиться в голове, что в этом находящимся перед ней человеке столько образов, в том числе заботливого, больше казалось надменности, а тут такое: шарф поправляет, рюкзак взял, приехал за ней.
«Нет. Он снова на понт берет. Это его уловки хитростные, как он может мне в глаза лгать?»
– Конечно не ступлю, чего я там забыла. Все уже произошло. Петрова выиграла. Только не говори, что не знаешь на что делалась ставка.
– И на что она делалась? Что я тебя трахну?
– Вот. Ты сам прекрасно все знаешь. У тебя получилось. Поздравляю. Только помни, это я специально поддалась.
– Да уж не забуду! – с сарказмом произнес Орсен и направился к выходу из комнаты.
– То есть тебя это устраивает?! – с удивлением спросила Светка.
– А что не устраивает тебя?

Махрушева прошла мимо остановившегося на пороге Орсена задавшего вопрос, ответа она не знала, вроде бы всё должно устраивать, раз это она поддалась, хотя конечно так не было, поэтому не устраивало «всё», и в первую очередь она сама себя.
«Эх, папа! Знал бы ты, что стало с твоей дочерью и во что она вляпалась!»

Светка молча спускалась по ступенькам, где недавно был самый лучший секс в её жизни, и это огорчало, что он был единственным таким и скорее таким последним, но ответить ничего не могла Орсену, зато последний как бы невзначай произнес:
– Интересно, а что ты хотела больше? Проиграть или выиграть?

Тут только до Светки дошло, что разницы в принципе нет, что так и так, а секс с Орсен должен был состояться, либо нужно было не допустить пересечься этим параллелям.

Глава 19

Светка проснулась в своей кровати дома в послеобеденное время; стояла странная тишина в квартире, но больше всего поразил бардак в комнате. На экране снова куча пропущенных звонков, два от родителей из поселка, один от Маринки, три с неизвестных ей номеров, но определившиеся.
«Перезвоню всем потом, времени в обрез.»

Чувствуя себя довольно прилично, хотя мышцы бедер и плеч болели как от хорошего вчерашнего фитнесса, а физическая какая-никакая нагрузка имелась и не только благодаря сексу, Махрушева прошла в ванную комнату. Собственно, ничего она не сильно напрягалась, ходила с тряпочкой по территории Лайона, ночью на лестнице отдавалась Орсен, затем езда на мотоцикле около тридцати минут, тоже мышцы держало в напряжении, и не только мышцы. Да, что говорить, эмоционального потрясения было не меньше, этот Орсен вытряхнул каждую клетку нервной системы, как будто они у Светланы запыленные половые дорожки.
«Хорошее сравнение!»  – похвалив себя за ассоциацию, Махрушева поймала себя на мысли, что те опять уводят её в сторону от работы, всё «налево и налево» к Орсен.
«О, чёрт! Опять Орсен!»

Контрастные струи теплой воды обрушились сверху, приводя Светку в более разумного человека, каким она хотела бы сейчас стать и больше не сходить с дистанции. Вспоминала свой вчерашний «апломб», внутри разливалось тепло от радости, что она его «сделала», в смысле Орсен, но еще сидел где-то там, загнанный внутрь стыд «каким образом это было».
Теперь необходимо после этого «апломба» убираться дома, но это меньшее, что явилось последствием поставить Орсен на «место», как бы одержать победу.

Честно, Светка также могла признать, что помнит всё слабо, при этом парне «мозг» отключался чаще, чем если бы это был действительно пацан. С мужчинами как-то всегда проще, те кроме своего члена мало на что обращают внимание, и при желании женщины тот встает, что подает знак любой девушке быть уверенной, типа «свет включился» и это полная теперь власть над самцом. Правда, Махрушева понимала, что так бывает, если не нарвешься на какого-то агрессивного самца или маньяка; то есть, с относительно нормальным мужчиной можно вести себя как богиня, если видишь эрекцию, спрятанную в штанах.
С Орсен все иначе, там хрен знаешь, что встает или не встает, но то, что у Светки эти гейзеры с уж больно активными гусеницами, так и желающие превратиться в бабочки, начинают вибрировать внизу живота при одном прикосновении первого, эта оказалась проблема. Да, то есть «мозг отключался», теперь наполовину память спутанная, в квартире прошел «мамай», и...

*****
Махрушева стояла на своей собственной кухне и не понимала, почему тортом испачкано все: холодильник снаружи, стол, пол. Вляпавшись босой ногой в сливочный размазанный крем, девчонка выругалась и на одной ноге попрыгала в ванну ополаскивать ступню со сладкими пальчиками.
В дверь раздался звонок, быстро смыв крем с «лапы», аккуратно на цыпочках во избежание еще куда наступить проскочила в прихожую, всунула там ноги в тапки и посмотрела в глазок. Звонок повторился. За дверью стояла Маринка с ярко фиолетовыми на этот раз перьями волос, вздохнув с облегчением Светлана открыла подруге дверь.
– Привет, соня. Надеюсь, пустишь?

Маринка стояла с бутылкой красного вина в руках, от девчонки несло морозцем, на улице сегодня похолодало, хотя снег еще не обещали.
– Заходи! Только тапки надень. Вот те синие, кажется, в самый раз будут.

Светка указала на тапки отца, конечно без намека на то, что у Баклановой не нога, а «лыжа», но Маринка и без этого знала, что вселенная и родители не подарили ногу дюймовочки.
– Да я могу без тапок.
– Не можешь. Тут без тапок получится как в сказке.
Вошедшая девушка посмотрела на завернутую в халат лохматую Свету, волосы той еще были влажные, но до расчески видимо руки не дошли, сохли как есть, поинтересовалась:
– Душ что ли сломался? Потоп был, а Ноев ковчег запоздал прибыть вовремя?
– Хуже, бери не так далеко. Проходи куда-нибудь, я оденусь.
Махрушева исчезла в своей комнате, а Маринка уже из коридора заметила везде капли «от чего-то белого» ведущие из кухни, крикнула:
 – У тебя тут будто спермой великана всё залито.
В ответ из комнаты выкрикнула Светка:
– Холодно.

Бакланова прошла на кухню, стараясь не наступить на крем, которой накапал с ноги Светки за пять минут до её прихода, по направлению в ванную, и остановилась в оцепенении.
– Ты чего тут делала? Боролась с тортом?
– По какому случаю вино? – вместо ответа задала вопрос Светка, которая уже вышла из комнаты в домашних бриджах и футболке, волосы расчесаны и убраны в хвост.
– Победу отметить.

Марина развернулась к Махрушевой, вручила бутылку той в руки, глядя в глаза сказала:
– Ты мне сейчас всё расскажешь.
– Просто торт упал.

Светлана конечно понимала, что торт упал не просто, да и не упал совсем, но не понимала какую победу отмечать пришла Бакланова. Победу над безработицей?
– Я не про торт, хотя про торт теперь тоже. Чего ты всё-таки куришь, Свет? Торт, вот так упасть не мог. У тебя здесь теперь притон наркоманов? Я не буду работать с начальником покуривающий травку, ненадежный это начальник.
 – С чего ты взяла что я курю? Я сигареты то курю редко, так баловалась с тобой пару раз, даже без затяжки. Ты пришла сказать, что работать со мной согласна? Я не наркоман, меня батя убьет за наркотики, да и за всё такое убьет, если я пойду по плохой дорожке.
– Точно? – как-то неуверенно уточнила Маринка, продолжала смотреть в глаза подруге, собиралась понять реакцию зрачков; правда совсем не знала, какие становятся зрачки у наркоманов, то ли широкие, то ли наоборот, но надеялась выяснить сразу.
– Да, точно.

Светка протиснулась мимо подруги, которая загораживала проход на кухню, поставила бутылку на стол. Бакланова продолжала наблюдать за действиями Светы, и думала на тему «можно ли наркоманам пить вино».
– Поможешь убраться, раз пришла? В ванной под раковиной ведро с тряпкой.
– А...
– Да, не наркоманка я, не наркоманка. Это Орсен был.

После услышанного имени «Орсен» Маринка сама как протрезвела, воскликнула:
– Так это правда? Я не могла поверить!
– Что правда?

Махрушева стирала кухонной губкой сливочный крем со стола и холодильника, мало обращала внимание на Маринку, хотелось наконец убрать ночные улики, а та стояла улыбалась, представляя Орсен и Светку в интимной обстановке голышом.
– Петрова с утра позвонила и попросила номер карты. Сбросила мне всю сумму выигрыша.
– Что? Какую сумму? – сейчас Светлана смотрела на подругу как на светопреставление, оставила вытирать поверхность стола.
– Восемьдесят пять тысяч. Половина твоя, я поделюсь по-сестрински. Не зря доверяла. Ты, действительно трахнула Орсен?!
– Что?

Бледная Светка присела на чистую табуретку, теперь она понимала, что эти последствия её «апломба» привели совсем к другим последствиям, не те, о чем она изначально думала, и этот торт «черт бы его побрал» самое большое явилось доказательство её «выпендрежа» перед Орсен.
Вопрос в голове Махрушевой на самом деле был не «что?», а «как всё исправить?» и «стоит ли поделиться с Маринкой, даст ли совет?». В Светлане заговорила та самая правильно воспитанная девочка своих родителей, и одно могло только успокоить, что Орсен более никогда не встретит, и не посмотрит тому в глаза. Почему нет? Раньше она его же не знала, почему эти параллели должны постоянно пересекаться теперь? Или Маринке признаться?

Глава 20

Маринка на условиях получить каминг-аут от такой натуралки как её подруга Светлана, всё-таки решила помочь убраться. Вместе они справились довольно быстро, от сливочного торта не осталось следа ни на кухне, не в коридоре, да и ванна оказалась в том самом сладком креме.
– Комнату я сама потом уберу. Чай будешь? Или вино откроем? – предложила Махрушева.

По факту рада была теперь и на более крепкое, только бы легче рассказывать стало свой позор. Бакланова, умывая руки после мытья полов, в недоумении взглянула на бледную девчонку, спросила:
– А что, в комнате тоже картина Репина? Вино конечно.

Светка достала нож из ящика стола, вскрыла пластмассовую пломбу на горлышке бутылки поверх пробки, стала выковыривать последнюю.
 – Дай сюда, женщина!

Бакланова отобрала бутылку из рук Светланы и ножом протолкнула пробку внутрь, затем произнесла:
– Вообще-то, для таких случаев штопор должен иметься. Бокалы ставь.
– Есть штопор. – тихо сказала Махрушева.
– А чего ножом? Ладно. Садись уже.

Марина разлила вино в приготовленные на столе два бокала, поставила бутылку из темного стекла на стол. Светлана взяла фужер, сделала пару глотков, поморщилась, с непривычки вино не казалось вкусным.
– Так, что у вас с Орсен? Ты реально его «того»?

Махрушева смотрела на яркую уверенную подругу, всё же та единственная кто всегда поддерживал с того самого момента особенно, как она ушла из Колибри, но вот про интимные вещи даже близкому человеку сложно поведать, и дело совсем не в обещании открыться за помощь в уборке квартиры.
– Мы больше с ним не увидимся. Я с ним поругалась.
– В смысле поругалась?

Марина отпила половина вина из своего фужера, на Светку смотрела довольно разумными ясными глазами, что о последней сказать было сложно; Махрушева продолжала глотками заливать в себя алкоголь, немного глушила неуверенность и стыд, но при этом пьянела как подобает непьющему человеку.
– Ну, мы начали обсуждать этот тотализатор. Он знал на что идет спор, не отнекивался. А потом спросил меня, чего я хотела больше, проиграть или выиграть. Я ответила в результате, что выиграть. Марин, а какой дурак не хочет выиграть, думаю, нормальный разумный человек хочет же выиграть. Или я не права?

Светка действительно пьянела уже и в собственных мозгах, прекрасно осознавала это, но при этом контролируя себя просто стала посмелее и открыто изобразила Орсен.
– Да, Орсен так прямо и спросил. Интересно, а что ты хотела больше? Проиграть или выиграть?

Бакланова рассмеялась на выражение серьезного лица подруги, которая пыталась еще сказать фразу интонацией Орсен, а Светлана продолжала рассказывать события, как пересказ некоего приключенческого фильма.
– Я конечно же ему отдалась, вернее вначале я отдалась, потом заявила, что поддалась сама, потом он меня спросил про выиграть или проиграть. Ну, господи, ты же сама сказала, чтобы расслабилась и получала удовольствие.

Светке после вина стало жарко, виновато начиная рассказ о сексе там на лестнице с Орсен, сделала скорее для себя акцент в оправдание, что совет исходил от вот этой внимательно слушающей дамы у себя на кухне, налила снова вина в опустошенный бокал, продолжала.
– А Орсен, сука, после моего ответа, спокойненько так довез домой. Я думала проводит просто ночью до квартиры, а нет! Вошел и стал раздеваться.
– Раздеваться? – переспросила Маринка, из того перепрыгивающего с одного времени на другое, каминг-аут получался больше похож на комикс, в котором всегда смотришь картинку и думаешь, какая следующая по-настоящему после этой идет.
– Да. Прикинь. Мало того снял свою куртку и этот длинный палантин, снял джемпер, затем начал расстегивать рубашку. Он стоял вот тут на кухне на пороге, смотрел на меня в упор, я здесь у стола, думала «раз пришел, напою чаем с тортом». А он… медленно расстегивал пуговицы на рубашке сверху вниз, а там под ней ничего не было.
– Э...совсем ничего? – теперь уже Маринка долила себе вина в пустой бокал, рассказ ей казался всё интереснее и интереснее.
– Нет, есть там сиськи. Небольшие такие, маленькие…мм…соски такие красивые аккуратненькие. Кубики на животе. Мышцы.

Светка вспоминая задумалась, показала на себе те самые накаченные плечевые мышцы, да и грудные тоже, того самого виновника темы этой истории.
– Ну и? – поинтересовалась Бакланова, не терпелось услышать подробности «победы» Светки над Орсен.
– Потом он стал подходить ближе и расстегивать на ходу штаны. Я не смогла ничего сказать, а он подошел ближе и... на ухо мне таким нежным тихим голосом говорит: «Ты же хотела выиграть? Я тоже поддамся. Действуй!»

Махрушева замолчала, и не из-за отсутствия готовности дальше рассказывать, и не из-за того, что вино сильнее ударило в голову, а потому что внизу живота снова сжалось, снова зашевелились гусеницы в преддверии стать бабочками и полетать, даже вулканический гейзер проснулся. Светка готова была сейчас всё отдать за то, чтобы испытывать вновь те самые прикосновения, поцелуи, руки Орсен, и не только руки.
– Дальше то что? Как ты это сделала?
– Обмазала его тортом и всего облизала.

Бакланова на последнюю фразу Светланы расхохоталась, что подавилась глотком вина и закашлялась. Махрушева налила из графина в стакан кипяченой воды, подала «пострадавшей» подруге.
– А, как торт-то оказался вот по всей кухне? – заикаясь, еле успокаивая себя от смеха спросила Маринка, делая глоток воды из стакана, размазывая выступившие слезы рукой.
– А, это... – махнула ладошкой Махрушева, – Орсен все скинул со стола, торт видимо полетел к холодильнику и рассыпался кусками везде, а меня посадил на стол, раздел и сделал куннилингус.

Маринка вначале зажала руками рот, потом не выдержала и снова прыснула, что помимо слез проявились теперь и сопли, оторвала бумажное полотенце от рулона на подоконнике, начала вытирать глаза и сморкаться, но ржать не переставала. В отличие от нее Светка пребывала в нирване воспоминаний того самого оргазма после куннилингуса Орсен.

Наконец Бакланова взяла себя в руки, отпила еще воды из стакана, как можно спокойно произнесла:
– У вас произошел прекрасный скандал. Только, если что, я не советовала тебе с ним спать.
– А...я, и не спала! – как-то наивно произнесла Светка, тоже приходя в себя.
– То есть, как это теперь называется? Удовлетворить потребность? Типа, как сходить в туалет? – серьезно спросила Марина и отобрала бутылку у Светланы, которая собиралась налить себе в третий раз вино.

Бакланова замечала действие спиртного на совсем непьющую подругу, поэтому посчитала, что той лучше больше не наливать, последние струи напитка вылила в свой и поставила пустую бутылку рядом с раковиной.
Светлане похоже оказалось «всё равно», открыла холодильник и достала оттуда начатую коробку томатного сока, налила себе в тот же бокал из-под вина.
– Ну, какая же это потребность. Я же не хотела секса с Орсен. Всего лишь тотализатор. Дашь на дашь.

Бакланова сделала паузу после фразы Светы, взглянула в окно. Смеркалось. Ноябрь заканчивался, дни становились короче, очень хотелось снега и праздников, а пока какие-то проблемы, с подругой в том числе; Саныч в последнее время, хотя однозначно это случилось после ухода Светки, был всем недоволен, планы натянуто у большинства выполнялись, деньги из фирмы уплывали на развитие тех филиалов за границей, по сути работать стало невыносимо.
– Светка, знаешь, Петровой и никому не говори о том, что ты Орсен не трахнула. Да и, лучше вообще молчать о вашей интимной связи.
– Нет никакой связи. Не будет никакой связи.
– В последнем я не уверена, от Орсен не просто отказаться. За ним девчонки бегают, именно после первого траха. Что уж там за «мачо в сексе» мне не знать, но...

Махрушева слушала Марину, в принципе сама понимала, что Орсен это другая реальность, жить в своей реальности она с ним не сможет, и отец узнает, то позора в собственной семье не оберешься; да и статус разный у неё с Орсен, она менеджер, а он какой-то непонятный волонтер, даже машину себе не может нормальную приобрести, лучше уж выйти замуж за Колибри. От мыслей о Саныче Светку чуть не стошнило, поэтому быстро переключилась на Петьку Саврасова, хотя не так давно надеялась, что тот о ней у себя в Питере забыл.
Пауза прервалась, Маринка нашла ту самую мысль, что недавно потеряла во фразе о «мачо в сексе», выразила свое мнение дальше:
– Собственно, я с Янкой пойду к тебе в команду. Да, если конечно, ты реально устроилась в СОИНВЕСТ.
– Я завтра первый день на работу. Это правда. – закивала с облегчением Махрушева, как никак одной начинать развивать туристическое направление страшно, а со своими девчонками в самый раз.
– Вот и хорошо. Завтра пойдешь, устроишься. Начнешь новую жизнь. Мужика тебе там найдем крутого. Орсен не сможет дать тебе того, чего ты заслуживаешь. Тебе нужна семья, муж, дети, а не это вот всё.

Марина вздохнула, вновь сделала короткую паузу, продолжила:
– Как свистнешь, мы с Янкой тут же к тебе без отработки в Колибри. Я уже предвижу совместные новые проекты. И...это. Давай номер карты, я тебе перевод сделаю. Выигрыш отправлю.
– Чего там реальные деньги?! – удивленно переспросила Светлана, деньги как никогда были нужны, без работы осталась на нуле, а расходы на поездки по собеседованиям и «туда-сюда» превысили лимит расходов за месяц ранее.
 – Конечно реальные. Петрова никогда тотализатор не запускает на фантики, а таких тотализаторов уже было знаешь сколько?

Махрушева понимала, совсем не хотела знать «сколько было тотализаторов», но внутри червяком закрадывалась неприятная ревность по отношению к Орсен; почему-то девчонка нисколько не сомневалась, что эти тотализаторы все были на Орсен, и по той же самой схеме.
Перед глазами всплывали картинки, там в комнате в Лайоне, где Света его спрашивала:
– Конечно не ступлю, чего я там забыла. Все уже произошло. Петрова выиграла. Только не говори, что не знаешь на что делалась ставка.
– И на что она делалась? Что я тебя трахну?
– Вот. Ты сам прекрасно все знаешь. У тебя получилось. Поздравляю. Только помни, это я специально поддалась.
– Да уж не забуду!

По факту Орсен не проиграл, а проиграла она, Светлана Александровна Махрушева, да еще два раза, или три. В количестве половых соитий с крутой девкой из клуба и по совместительству «организатором волонтеров» Светка не могла сейчас определиться; пребывала в рассуждении, считать куннилингус за половой акт или нет; но то, что после этого, они принимали душ вместе, торт требовал обязательного мытья, а еще после, Орсен взял Светлану в комнате, и конечно продолжение от Маринки было утаено, а хаос в спальне до сих пор ожидал уборки.
– Не продолжай. Не хочу знать. С Орсен всё кончилось. Новая жизнь. Новая работа. Всё будет замечательно! – произнесла Махрушева и взглянула на часы.

Они и без того слишком долго засиделись, нужно заняться делами, позвонить родителям, а то звонки пропущены с утра, те могли волноваться. Бакланова поднялась из-за стола, произнесла:
– Да, поздно уже. Я, наверное, пойду. Ты завтра позвони, как выяснишь в СОИНВЕСТ что и как.
– Хорошо, конечно! Спасибо, что придете в команду.
– Да не за что, отомстить за тебя Колибри своим уходом будет самое то! – улыбнулась Маринка.

Минут через пятнадцать после ухода подруги, Светка получила сообщение из банка о переводе приличной для себя суммы в сорок три тысячи рублей, сопровождающееся сообщением от Марины:
«Ты заслужила. Ты единственная, кто почему-то выиграл этот тотализатор.»
 – Что?!

Светлана вслух в пустоту задала вопрос-удивление, и не понимала, радоваться этому или нет.
«Откуда Петрова узнаёт, кто победил?»

По логике Махрушевой мог быть один ответ, те сами проигравшие гордились тем, что имели честь отдаться Орсен, но при этом могли не знать о тотализаторе; она же, благодаря Марине о тотализаторе знала. Тогда, как могла Петрова решить, что Орсен проиграл?
Неужели Орсен после такой страстной ночи с ней, отправился к Петровой и заявил о проигрыше, попросил отправить деньги победителям? Зачем он это сделал, если по факту выиграла Петрова?
Так это было или нет, Светка лишь предполагала, но из-за этого предположения в сердце девчонки разгоралось пламя, и сейчас, ему было тесно внутри, оно начинало обжигать каждую клеточку тех оголенных нервов, из которых Орсен не так давно вытряхнул пыль. Пламя рвалось наружу.

Глава 21

Утром Светлана стояла внизу в холле недалеко от окошечка службы безопасности, ожидала помощницу генерального директора СОИНВЕСТ Карину. Собственно, пришла Светка на полчаса раньше, поэтому понимала почему приходится ждать, с Кариной как раз встретилась внизу, та вошла в здание с улицы, когда Махрушева из кофейного терминала вытащила коричневый пластиковый стаканчик с кофе.
 – Светлана Александровна, добре утро! Я сейчас поднимусь, возьму сразу на вас подписанный у Дамиры Руслановны приказ для службы безопасности, чтобы пропуск к вечеру постоянный сделали, подождете? Скоро спущусь.
– Конечно, конечно. Совсем никаких проблем. – улыбалась Махрушева.

Жизнь налаживается, грустить реально не было повода, даже поражало насколько ей повезло найти достойную для себя, как она считала, работу; вот и пропуск в самый престижный Бизнес Центр города выпишут сразу постоянный, а не какой-то там временный, и никаких там испытательных сроков, будто ты подопытный кролик. Светлана со своими амбициями не понимала смысла этих испытательных сроков, которые по сути не дают гарантий остаться после того работать, ведь что такое сам испытательный срок?
Для человека, как считала, это испытать себя в совершено новом направлении, но он же чаще идет в организацию работать, а не только пройти обучение у местных бизнес-тренеров, но и получить постоянную работу, а тут после испытательного срока ему вдруг говорят: «Увы, вы нам не подходите!», и из всех испытуемых и обучаемых оставляют одного-двоих, а значит отняли у человека драгоценное время. Испытуемый мог бы спокойно искать другое направление и, возможно бы уже нашел, даже работал, нет, его обнадеживают, и до последнего человек тратит время на тех людей-руководителей организации, кому по сути он не сдался; да и, то самое обучение за время испытательного срока никому в других организациях не надо и не придаст плюсиков в резюме, а наоборот, не получилось в той организации стать звеном, а обучение прошел, значит в человеке что-то не так, а то и по-другому рассуждают: «Понятно чему там могли научить, теперь переучивать придется, это сложнее, чем влить новую информацию!».

С этими мыслями о том, что реально повезло не стать подопытной мышью и не получить электрошокером по мозгам в плане очередного обучения, а быть сразу признанным специалистом, Светлана не заметила возвращение Карины. Брюнетка стояла рядом с начальником службы безопасности с приказом в руках от генерального директора СОИНВЕСТ.
– Светлана Александровна, паспорт имеется при себе? – уточнил молодой крупный широкоплечий мужчина, смахивающий на Геракла из греческой мифологии, уж подобный образ в картинках Махрушева из детства помнила хорошо.
– Да.

Светлана подошла ближе и достала паспорт из дамской сумочки, на этот раз приодевшись как обычно ходила в Колибри, строгий деловой костюм, блузка, сверху конечно теплое пальто вместо куртки, поэтому аксессуар в виде рюкзака был отметен.
– Одну минуту.

Геракл проверил паспортные данные Махрушевой сверив с теми, что указаны в приказе, а затем передал в окошечко сотруднику службы безопасности для отметки в журнале. В холле начинал собираться народ из гостей Бизнес Центра ожидающих очереди выписать пропуск; кто также приобрел стаканчик кофе; кто звонил по телефону, просил встретить; кто с пропусками проходили через стеклянный турникет приветствуя знакомых.
Карина, пребывая в хорошем настроении все время улыбалась, и казалось, Гераклу строила глазки, а Светка начинала нервничать, потому что очень неловко чувствовала всегда из-за того, когда людям доставляла неудобство; в данном случае, этим неудобством являлось, что последних вынуждает ждать пока охрана разберется именно с её пропуском.

Через пару минут Махрушева получила паспорт, а симпатичная брюнетка Карина еще раз улыбнулась Гераклу, провожала теперь девушку в приемную, как и в прошлый раз развлекая разговорами.
– Светлана Александровна, вам у нас понравится. У нас всем нравится, можете спросить Анну Борисовну, за год только пара девушек ушли в декрет, никто не увольнялся ни по каким причинам.
– То есть, ни за какие провинности вы не увольняете. – удивленно заметила Света.
– У нас очень тщательный отбор претендентов на должность, мы абы кого с улицы не приглашаем. Или что вы имеете в виду? Алкоголиков у нас нет, а вообще, работает психологическая служба, туда всегда можно обратиться в случае проблемы, депрессии, какого-то личного беспокойства.
– А опоздания, прогулы? За это штраф?

Светлана с Кариной вышли из лифта на седьмом этаже и проходили длинный коридор, но здесь не было прозрачных стен, как в той рекреации, когда направлялись в переговорную; этот этаж оказался обычным простым со множеством закрытых дверей, которые собственно имели только нумерацию. Карина на вопросы Махушевой по-доброму рассмеялась, махнула небрежно рукой, заявила:
– Здесь, конечно, не сказка, но в организации хорошая мотивация, в первую очередь никого не заставляют приходить ровно в восемь утра, главное соблюдение собственной дисциплины, а руководители направлений сами устанавливают своим правила, если считают нужным.

Пересекли этаж и вышли на другую лифтовую площадку, Карина вызвала лифт приложив свой пропуск к сенсорной панели вместо кнопок, металлические дверки открылись.
– Не бойтесь заблудиться, вам не нужно будет каждый день сюда подниматься. – успокоила девушка.

Через минуту лифт открылся и Светланиному взору предстала панорама города. Да, лифт привез на самый высокий последний этаж, где снизу с улицы никто бы не догадался о наличии панорамных огромных окон вместо стен, этакие апартаменты, пентхаус, на самом деле огромное оазисное пространство; вдоль окон устроены пальмовые деревья, с этакими листьями-опахалами; подоконники уставлены габаритными разных форм посудой с горшечными цветами, посередине холла небольшой фонтан, который к великому сожалению Махрушевой был отключен, а так хотелось полюбоваться, как из пасти золотого льва, устроившегося в середине фонтана, бьёт серебряная водичка.
– Красиво, да? Дамира Руслановна обожает львов. Дай ей волю, тут живой бы прогуливался. – выразила гордость Карина, при виде недоуменного выражения лица Махрушевой, а та смотрела в окно на город.

Красота города, даже в такую пасмурную ноябрьскую погоду сверху неописуема; колокольни, церковь, школа, где она училась, сейчас модно называется лицеем, и небо отсюда казалось необычным, может потому что стекло окна было нежно сиреневого цвета; со стороны все предполагали, что под крышей необычного цвета панель, а оказывается оно еще и прозрачное.
– Дамира Руслановна? – переспросила Светка, оторвавшись от вида города.
– Генеральный директор Дамира Руслановна Алмазова, Светлана Александровна проходите ко мне.

Возле Карины стояла, уже знакомая Махрушевой, заместитель генерального Группы Компаний СОИНВЕСТ, Анна Борисовна Коваль. Взгляд карих глаз на фоне ярких красных волос короткой стрижки даже Светлану смутил, женщина будто наблюдала, улыбка не сходила с лица, а в руках держала черный браслет Орсен. Анна Борисовна развернулась и исчезла в приемной, Карина жестом рук пригласила Свету пройти вперед раньше себя, Махрушева отошла от окна и прошла по приглашению внутрь.
Немаленький кабинет Коваль не был таким вычурным как пространство холла перед лифтом, та сразу пригласила присесть в кресло напротив и предложила:
 – Светлана, я вас так буду называть, у нас все очень просто. Вы привыкните. Сейчас Карина нам принесет папку с документами, в субботу они уже были готовы, поэтому нам с вами ждать не придется. А затем отдадим все нашим юристам и те отвезут в налоговую. Не передумали стать директором небольшого турагентства?
– Конечно, нет. Я очень хочу у вас работать! – воскликнула Светлана, больше боялась за то, что СОИНВЕСТ передумает.

Анна Борисовна положила на стол перед Светкой браслет.
– Вот и хорошо. Тогда к делу. Будете чай или кофе?
– Нет, спасибо. Я недавно пила внизу.
– О, не советую пить из автоматов, там вода всего лишь греется, но никак не варит. Давайте я вам воды налью, нашей артезианской. Знаете, что в области есть три хороших ключа? Местные считают воду лечебной, но в магазинах вы воду не увидите, за ней только ехать придется. Говорят, источники охраняются драконом, поэтому не всем доступна.

Анна Борисовна достала из шкафчика рядом со столом графин, накрытый стеклянной крышкой закрепленной металлическим ободком и налила в пиалу Светлане воды.
– Попробуйте.

Махрушева взяла пиалу и сделала пару глотков.
«Вода как вода.» –  подумала Светка, но в тоже время интерес к неизвестным ей ключам проснулся с профессиональной точки зрения.
– Нравится? Вкусная? – улыбнулась Коваль и вновь устроилась за столом в своем генеральском кресле.

Махрушева кивнула, хотя не особо сейчас понимала отличие этой воды от какой-то другой. Карина вошла в кабинет и положила большую синюю папку на стол, заметила браслет, произнесла:
– Я уберу, забыла, наверное.

Помощница генерального протянула руку к столу, но Анна остановила:
– Это браслет Светланы. В переговорной оставила в прошлый раз. Так же?

Последний вопрос был адресован Махрушевой, девушка не могла соврать, ответила:
– Да, он случайно упал под стол, и я не вспомнила о нем. Спасибо.

Схватив браслет, Светка надела на руку, те немного дрожали, но пришла неловкость оттого, что это далеко не её браслет, а возможно потому, что он напоминал об Орсен, но Карина с каким-то восхищением воскликнула:
– Как здорово, что теперь мы знаем кому он принадлежит!

А Коваль на фразу брюнетки рассмеялась, сказала:
– Я сразу не сомневалась в Светлане Александровне, с тех минут как резюме в интернете появилось. Карина, узнай пришли ли юристы, пусть поднимутся к нам.

Глава 22

Махрушева, как никто понимала сейчас Анжелику, которая часто расслаблялась в туалете в клубе, и кстати, на удивление Светланы, последняя встретилась вчера в коридоре третьего этажа Бизнес Центра. Шел третий день работы туристического агентства; правда, пока еще идет регистрация в налоговой того самого турагентства «Сосны», которое входит в группу компаний СОИНВЕСТ, но оно фактически существовало. Не Светлана задавала имя турагентству, но и против такого названия ничего не имела, почему бы и не «Сосны», вполне приличное, хорошо ассоциировалось с природой.
Светлана подготавливала своё рабочее пространство за такой же полупрозрачной панельной стеной, как располагались и все другие на этом этаже. Да, это тот самый «крутой» этаж, по которому девушка изначально шла с Кариной в переговорную, и где оставила странный браслет. Странного в браслете может ничего бы и не было, но тот не хуже магнитного пропуска открывал Светке все двери, не в прямом смысле, а эмоциональном. При виде браслета на руке девушки, к ней сразу относились с уважением, и кажется, браслет давал повод к признанию в коллективе «своей», начиная от системных админов, заканчивая службой безопасности; да что говорить, уборщица тетя Клава при виде браслета на руке Махрушевой сразу сменилась в лице как вошла в помещение нового пространства еще регистрирующегося турагентства, а то собиралась в привычном своем репертуаре поворчать на что-нибудь.

Злиться на Орсен Светлана априори теперь не могла, да и за что? Он не устраивал тотализатор, идея и продолжение было полностью на Петровой; секс, а что с сексом, тот был на высшем уровне, и абсолютно на добровольной основе Светки; вот теперь, девчонка признавалась себе, что периодически закипает мозг, и не только мозг. Махрушева на второй день не могла дождаться пяти часов, чтобы сбежать домой и отдаться фемиде своих ручек, то есть мастурбации. Просиживать до окончания восьми рабочих положенных часов от Светки никто и не требовал, но слова Карины о личной дисциплине помнила:
– Здесь, конечно, не сказка, но в организации хорошая мотивация, в первую очередь никого не заставляют приходить ровно в восемь утра, главное соблюдение собственной дисциплины, а руководители направлений сами устанавливают своим правила, если считают нужным.

Сказка или не сказка, но если она, как директор турагентства будет сама нарушать эту дисциплину, то что же требовать потом с менеджеров. Последних правда, тоже пока не имелось, Маринка с Яной собирались выйти на работу в СОИНВЕСТ, но Колибри не мог выдать расчет, денег у Саныча не оказалось; об этой проблеме вот и выяснилось подобным образом, когда девчонки обе разом решили уйти из агентства.
– Светлан, завтра обещают поступления, одних из своих клиентов заставила сегодня предоплату сделать полностью за тур на Новый год, Саныч обещал сразу расчет сделать. – объясняла Бакланова, но по голосу в телефоне особого энтузиазма или какой-то веры в свои собственные слова, Света не ощутила.
– Ладно, ладно. Только, если вы все-таки отказываетесь работать, то открою вакансию менеджера, с понедельника начнем проводить собеседования.

Махрушева в отличии от девчонок, почему-то была уверена, что Саныч слово не сдержит, но больше всего своим интеллектом понимала, что и Маринке тяжело перестроиться, продав новогодние туры, уйти из Калибри не так-то просто.
– Ну, у меня деньги с тотализатора того еще лежат, собственно, я не парюсь, вот Янке сложно.

Напоминание о тотализаторе снова вернуло Светлану в день «сливочной» уборки после страстной ночи, внизу живота гусеницы подняли головы, зашептали «секс-секс», а внутри «сердечной чакры», как бабушка говорила про нечто, где зарождается душевная боль или любовь, чиркнула спичка.
– Марин, слушай, а ты Орсен не видела?

На том конце трубки у Баклановой что-то упало, затрещало, затем шорох, и более активный голос последней:
– Вот говорила же, что от Орсен не так просто ты избавишься. Трубку даже выронила от твоего вопроса.
– Да, перестань. Я и забыла о нем совсем. Он с той ночи больше не объявлялся. У меня просто вещь его, отдать бы нужно.
– Ну-ну! Рассказывай сказки.
– Ну, окай! Есть еще желание пообщаться на тему Лайона. Почему бы не сделать усадьбу одним из достопримечательностей, и не показывать её туристам.
– У тебя желание секса с ним, а не некая-то усадьба, которая исторической ценности не имеет.

Махрушева вздохнула, секса конечно хотелось, но в настоящий период меньше, чем просто увидеть еще раз Орсен, так до сих пор не определившись, как считать этого загадочного человека «он» или «она».
– Бакланова, ты меня не ревнуешь случаем?
– Я тебя пытаюсь защитить. – тихо произнесла Маринка.
– Марин, от чего? Я не знаю, где Орсен. Знала бы, не спрашивала, логично же. И вообще, тут в СОИНВЕСТ его браслет производит впечатление такое, будто он минимум мэр города.

Маринка рассмеялась, произнесла:
– Вот за что я тебя обожаю, Светлан, так за твои сравнения и ассоциации. Тебе книжки нужно писать, романчики какие или детективы даже.

Разговор ни к чему так с Маринкой и не привел, прошел третий день, завтра фактически четверг, Орсен за весь период так и не дал о себе знать, а повод найти этого человека был весомый. Признаться, да, ужасно хотела и повтора с ним секса, тянуло увидеть Орсен настолько, что к вечеру невыносимо ломало всю полностью, как при недостатке дозы наркотика; скручивало внутри нервы, напрягались мышцы, Махрушева брала гантели и заставляла себя до усталости плечевых суставов заниматься, потом вход шли пальчики и доводила себя до оргазма, но и это слабо помогало, и Светка стонала, мычала от внутренней ломки, принимала успокоительное, и наконец, вырубалась до утра. Сны совсем перестала видеть, казалось, что просыпалась не выспавшаяся, а ведь только трое суток прошло. Светке было страшно представить, что будет дальше, так как вместо того, чтобы время человека отдаляло и заставило бы забыть, оно играло злую шутку, и каждые очередные сутки становилось тяжелее, чем в предыдущих.
«Четверг, завтра четверг!»

Светлана строила планы на четверг, а в них теперь входило посещение клуба «Посейдон». Да, уверенности ни капли не осталось, что Орсен еще раз появится, станет искать, как делал ранее; позовет в Лайон, или займется сексом с ней, а то и поправит заботливо шарф на шее; и всё потому, что она одна из тех многих, с кем у него было, именно «было». Ругая себя за то, что тогда не сопротивлялась, хотя бы не было так сейчас мучительно больно, Светка вышла из Бизнес Центра.
«Ну, а что! Было и было, но я ведь просто приду браслет отдать, и заодно попробую поговорить про усадьбу.»

Найдя повод встретиться с Орсен, а еще на перспективу сотрудничества, Махрушева конечно, тоже не была уверена, что сможет спокойно разговор начать, когда «этот парень» будет стоять совсем близко, но надежды не теряла; мало того, давно забытая эйфория появилась от предвкушения встречи с Орсен, такое состояние было лишь в первом классе, тогда очень ожидала утра первого сентября, чтобы нарядной отправиться в школу.
– Эй, малышка! Тебя Светлана зовут? Не ошиблась?

На крыльце стояла Анжелика, докуривала сигарету, смотрела на Махрушеву. Это уже вторая встреча с девушкой в этом Бизнес Центре, но первая прошла как-то мельком, Светка не думала, что Анжелика её тогда заметила; блондинка быстро проскочила мимо, а Махрушева в тот период, вытирала пыль с абсолютно, только что занесенной в помещение турагентства, новенькой мебели.
– Да, я вас тоже помню. Вы Анжелика. 

Света подошла к золотистой блондинке, оценила яркое красное пальто, и такого же цвета высокие сапоги, всё-таки Анжелика, что без одежды, что в одежде, красотка.
– Будем еще раз знакомы! – засмеялась Анжелика, выбросила окурок сигареты в урну, протянула ладошку для приветствия.
– Я думала вы в клубе работаете.
– В клубе. Я обожаю танцевать, почему нет. Сюда прихожу к психологам три раза в неделю, а так я обучаю танцам. Кстати, я тогда тебя ждала.
– Когда?

Светка пыталась припомнить что-то из тех событий, после этого столько много произошло, что неважное ушло на третий план.
– На репетицию. Из тебя может выйти отличная стрип танцовщица.
– Мне дед говорил, что медведь на ухо наступил, мне сложно воспринимать музыку.
– Никогда не слушай никого, а движения всего лишь техника, никому профессиональные танцы не нужны, люди часто танцуют в заведениях, где в приоритете алкоголь, а тем не до искусства. Ты сейчас куда?
– Домой хотела.

Анжелика оглядела Светку с головы до ног и затем наоборот, повернула как куклу в одну сторону, затем в другую, предложила:
– Слушай, у меня все же на тебя имеются планы. Ты не торопишься? Может обсудим их за чашкой чая?

Быть чьими-то планами не хотелось, но идти домой, где все напоминало о страстной ночи с Орсен, и знала заранее, ломка не заставит себя ждать; вновь начнутся мучения, несмотря на свой запланированный поход в «Посейдон» завтра вечером, поэтому Махрушева была готова провести часть вечера с кем-то, лишь бы оттянуть время прихода домой.
– Хорошо, только танцевать я не буду.

Красивая блондинка в красном вновь рассмеялась, затем спустилась на пару ступенек с крыльца, и со словами:
– Нет, так нет. Насильно никто не заставит. Я про другие планы. Идем.

Светлана следом за Анжеликой спустилась с крыльца.

Глава 23

Серебристый лексус Анжелики притормозил на повороте, а затем автомобиль плавно повернул во двор под арку и припарковался у одного входа над котором никакой вывески не имелось. Да и вообще, зеленой краской окрашенная металлическая дверь приводила больше в ужас, чем в желание открыть её.
– Не бойся. Идем.

Блондинка в красном щелкнула брелком от машины и замки дверок закрылись, что дало Светке понять, идти за Анжеликой придется, как-то теперь неудобно сбегать от предложенного рандеву.
 – Вы же чай приглашали пить. А это? – Светлана осмотрела темный осенний двор длинной пятиэтажки стоящей буквой «п», вроде обычное жилое здание, но в отличии от более высотных домов, первые этажи также оставались жилыми.
– Конечно на чай. Куда еще. Идем же.

Анжелика схватила Светку за рукав черного пальто и потянула за собой к зеленой страшной низкой двери. В углу косяка, никто бы не догадался, имелся звонок, блондинка сделала вызов нажав на кнопку. С громким щелчком рассекретилась дверь и немного отошла от стены, девушка потянула на себя за такую же зеленую ручку, открыла дверь для прохода.
– Заходи. – пропуская вперед Махрушеву, Анжелика почти подтолкнула ту.
– Что там?

Лестница вниз не очень впечатляла, обычные бетонные ступеньки немного оформлены плиткой по периметру, при этом с неровными откосами, что на высоких каблуках, в каких сейчас была Светлана, можно было запросто навернуться. Анжелика в отличии от Светы имела низкую подошву, практичность езды на автомобиле за рулем требовало разумности в высоте каблука.
– Штаб-квартира. Мы тут с девчонками отдыхаем, репетируем иногда. Да, не боись, я же сказала, что танцевать не заставлю. Выпьем чаю, поболтаем, расслабимся. Такой небольшой незапланированный девичник устроим.
– Я и не боюсь!

Светка снова понимала, что фраза в устах Анжелики больше походила «взять на понт», но именно это спровоцировало подчиниться, проникла внутрь и сразу попала на лестницу.
Аккуратно спускаясь Махрушева не могла повернуть назад, это было рискованно падением вниз, хотя не было высоко, каких-то четыре шага еще оставалось до ровной площадки пола, слышала дыхание позади себя танцовщицы.
– Дверь открывай и сразу проходи вперед. – произнесла в затылок своим милым голосом блондинка, а сама остановилась на нижней ступеньке, в пространстве маленького коридорчика оказалось двоим тесновато.

Светка толкнула не менее уродливую, на этот раз деревянную дверь, и оказалась в небольшом прямоугольном зале. На полу ковролин, настелен прямо на бетонный пол, кое-где виднелись неровности, к стенам приставлены различного рода большие зеркала, до потолка спокойно можно было дотянуться вытянутой рукой, дабы сама Светка высокая, в почти в сто семьдесят; почти, не хватало каких-то полутора сантиметров, но сейчас еще каблук уменьшал пространство от пола до потолка.
Зал разбивал пилон, на круглой в метр радиуса гладкой подставке; в углу три пластиковых обычных светлых кресла и небольшой журнальный столик.
– Ты, если захочешь, сними сапоги, я тебе принесу сейчас какие-нибудь тапочки. На каблуках то тоже, не очень весь день, я в них только танцую.

Анжелика прошла вдоль зеркальной стены и исчезла в некой ниши темного коридора, либо соседней смежной комнате. Светлана прошла к креслам, но прежде чем присесть протерла рукой на наличии пыли. В помещении действительно оказалось чисто, даже зеркала, не заляпанные ничем, будто их протирали каждый день стеклоочистителем, и вероятно, соседство с подвальными тепловыми трубами делало помещение теплым.
Блондинка долго не задержалась, где-то оставив верхнюю одежду, принесла с собой балетки вместо тапок, и коробку конфет «Родные просторы».
– Снимай пальто, здесь запаришься, как домой потом пойдешь мокрая.

Светка не знала, как она пойдет домой, конечно предполагала, что если не отвезет на своем лексусе эта «златовласка», то пешком точно не пойдет, а вызовет такси.
– Ты здесь одна? – уточнила Махрушева, вспомнив, что дверь кто-то же им открыл, а никого пока иных «жителей танцпола» не объявилось.
– Ой, я эти конфеты обожаю. Представляешь? Сейчас чайник закипит и принесу чай. Есть зеленый вкусный с бергамотом. Будешь с бергамотом? Или может ты голодная? Можно пиццу заказать, или роллы, знаю есть доставка по городу бесплатная. Ты как?
– Нет, нет. Я есть не хочу.

Махрушева сняла пальто, расстегнула теплую кофту, в ней тоже было в помещении жарковато, и всё-таки решилась разуть сапоги.
– Вот и хорошо! – заявила довольная Анжелика и схватив пальто, вновь исчезла в темном проеме другого пространства.

Оставшись без нужного ответа Светлана ощущала сейчас себя немного скованно и обманутой, впрочем, ничего уютного в пространстве этого помещения она не находит; может оно хорошо подходит для репетиций танцев, соседям с первых этажей не мешают и хорошо, но беспокойство посетило Махрушеву, которое девушка больше относила, как раз к тому состоянию «ломки», что начиналась вечерами в одиночестве дома.
Анжелика принесла в руках чашки и металлический небольшой чайник с кипятком. В чашках предусмотрено находились чайные пакетики, того самого зеленого чая с бергамотом, и при Светлане девушка разлила кипяток, затем поставила чайник тут же на ковролин рядом со столиком.
– А можно в туалет?

Совсем вот в санитарную комнату Махрушева и не хотела, но некоторое беспокойство внутри заставляло двигаться, а Светке нужно было хотя бы на минуту выйти из этого зала. Анжелика в раздумьях, не сразу, но всё же поднялась со стула и ответила:
– Да, я тебя провожу.

Теперь Махрушева шла за Анжеликой в ту самую темную нишу пространства, и там реально не было электричества; оно занимало около шести квадратных метров площади, коридором его обозначить совсем невозможно; скорее, это имелась проходная комната, из которой шли разветвления, в ту самую нужную «санитарную» и комнату отдыха; из-за белой деревянной двери комнаты заметно горел свет.
Блондинка сама открыла дверь в уборную и сбоку щелкнула выключателем. Да, Светка ожидала у такой девчонки, как Анжелика, более приличный «туалет», в этом никакой отделки не имелось, один унитаз без крышки, смывной бачок, а в углу несчастная разбитая раковина, здесь же валялся осколок от керамики последней.
«Что я здесь делаю?» – мысли у Светланы стали более собранными, очень захотелось уехать. На этот унитаз совсем не хотелось садиться или вставать, Махрушева развернулась и вышла.

*****
Анжелики не было, хотя девчонку обижать не желала, но слушать планы иной за чаепитием в танцзале расхотелось окончательно, Светлана решительно открыла дверь соседней комнаты.
На надувном матрасе сидела, прислонившись к стене Петрова. Анжелика при виде Махрушевой застыла в жесте «приложив палец к губам».
– Мне надо срочно уехать. – заявила Светка, тут же приняла всё увиденное за некий заговор.
– Мы еще чай не пили. Остывает. – произнесла растерянная Анжелика.
– Я правда не могу, извини.

Махрушева подошла к вешалке, на которой заметила свое пальто и верхнюю одежду присутствующих, как можно спокойнее вышла из комнаты. Девушка слышала, как Петрова выругалась матом, что-то упало с грохотом на пол, и потом крик Анжелики.
 – Сдался тебе этот тотализатор. Орсен сам же заявил, что эта выиграла.

Светка рванула в зал, страх внутри не просто появился, а нарастал; что может сделать одноглазая Наталья предположить не могла, но габаритами та превосходила конкретно; обувь переобувать времени не было, схватила сапоги, ринулась к выходу из зала на лестницу, но в зал уже вошла Петрова; заметив побег своей «жертвы», с криком:
– Куда, мышь недоделанная. – в паре прыжков уже была возле Светки.

Махрушева от небольшого удара рукой Петровой по плечу выронила из рук сапоги; вначале полетел один, затем «бой-баба» схватила девчонку за это же плечо и сильно сжала, что от боли онемела рука и упал второй.
– Ай. Отпусти. – закричала Светлана, но вырваться не получалось.

В зале появилась Анжелика, села на одно из кресел, закинула свою красивую стройную ножку на другую, и взяла конфету из коробки, спокойно откусила.
Махрушева теперь осознавала, что её здесь от Петровой спасать никто не будет, да и Анжелика скорее всего специально ждала на крыльце Бизнес Центра, значит заметила в первый раз, промелькнув в коридоре; ну да, эта блондинка не из тех глупых анекдотов, у этой лишь волосы светлые.
– Хорошо. Что вам нужно? – задала вопрос Светка, пытаясь выяснить причины своего «ареста» этими людьми.
– Иди чай пей, сука! – крикнула взбешенная Петрова, и за шиворот пальто толкнула девчонку к Анжелике.

Светлана споткнулась, но удержалась на ногах, молча подошла к столику с чаем, села в соседнее напротив Анжелики кресло.

Глава 24

Блондинка кружилась под красивую медленную музыку, вытворяя своеобразные «па» на пилоне. Светка наблюдала за движениями Анжелики и искоса поглядывала на Петрову, которая допивала второй бокал чая; первый, как раз тот, что не стала пить Махрушева, ушел в желудок Натальи слишком быстро.
 – Я не буду пить ваш чай. – заявила Светлана, как только Петрова толкнула девчонку к столу с напитком и конфетами.
– Боишься, что отравим? Сидеть не собираемся из-за какой-то клавы, а хорошо будешь себя вести, то и пытать не будем.

Наталья, устроившись в свободном пластиковом кресле, уголком губ вызывающе улыбалась, но неровный смайл на лице огромной женщины больше скрывал недовольство, чем радость.
– Я правда не понимаю. Что я вам такое сделала?

Светлана сунула руки в карманы пальто, сейчас бы надеть сапоги, но те валялись посередине зала. Анжелика сделала глоток своего остывшего чая, вновь взяла конфету из коробки, что подтверждало обожание иных, произнесла:
– Выиграла тотализатор. Вот мне интересно как? Неужели Орсен отдался наконец, да еще такой девице как ты?
– А что во мне не так? Почему и нет?

Светке бы, конечно, промолчать, но выставлять «колючки ежа» в качестве защитной реакции получалось автоматически; эта надменность Анжелики сейчас спровоцировала подобную защиту; уродкой себя Светлана не считала, и всё-таки родители воспитали в лучших семейных традициях, да и ценности в жизни прививали правильные.
«Не алкоголик, не курю, симпатичная, не яркая и без харизмы, но цену себе знаю. Вот ни за что в стриптиз бы не ударилась, поэтому я хорошая девчонка, не как некоторые!»

Этими некоторыми Махрушева представляла сейчас тех, кто таким некрасивым способом сейчас держал её в подвале, да еще угрожал пыткой.
«Чего они хотят? Может им деньги нужно вернуть?»

Вернуть Светлана соответственно бы могла, будь у неё вся сумма, но так, как уже часть от своих пятидесяти процентов потрачено, а остальные у Маринки, то и предлагать подобное считала неуместным.
– В тебе? Да в тебе все не так! Ты трахаться-то умеешь? Чей с ним, секс у тебя случился впервые. – глаза у Анжелики горели зеленым огоньком, в них отражались боковые небольшие лампочки зала, а глядя на лицо блондинки, Махрушева оценила его «страшно красивым».

«Может она ведьма?»  – представив хвост, который под одеждой не видно, в копне волос прячущиеся маленькие рожки, вспомнила фильм «Дневной дозор», и пожелала выйти из сумрака. То, что пребывала в сумраке нисколько не сомневалась, всё казалось происходит не с ней, и никогда бы не подумала, что такое в реальной жизни могло с ней случиться.
«Нехер было пересекать параллели!» – ругала себя Светка, но ответа в этот раз не сделала. Оправдываться, что сексом заниматься умеет, и с Орсен точно тот не был первым, считала глупо; а во-вторых, рассказывать свои интимные связи считала стыдом и невоспитанностью, Бакланова тогда явилась исключением, и то, подробности были максимально утаены, а слово «куннилингус» давно можно назвать литературным апофеозом.
– Хочешь проверить? – спросила Петрова Анжелику, что блондинка чуть не подавилась конфетой.
– Я не лесбиянка, ты же знаешь.
– Тогда не неси пургу, а то может сама не прочь с Орсен переспать.

Петрова взяла кружку с холодным чаем, тот что наливала Светке Анжелика, выпила залпом вместо воды.
– Иди согрей ещё чайник лучше, доброе дело сделай.

Блондинка взяла чайник с пола, поднялась, виляя не менее очаровательной попкой в обтянутой короткой юбке направилась греть воду.
– Не бери в голову. Просто признайся, Орсен пожалел тебя или у вас просто ничего не было?
– Я так поняла, что он сам все сказал. Вы ему не верите?

Махрушева сейчас проигрывать и подставлять Орсен, уличив того в обмане Петровой, не хотела; по факту, что произошло на самом деле, и какой разговор был между Петровой и Орсен знать не могла, и где сам виновник вот такого «ареста» тоже не имела представления.
– Почему не верю. Оснований не верить или не доверять Орсен у меня нет, но я не привыкла проигрывать, всё пошло не по плану, и сдается мне дело имеет другой оборот. Ты хитрожопая шлюха или притворяешься мышью?
– Я кто?

Про значение «мышь» Махрушева помнила, кажется Анжелика в клубе в туалете и просветила насчет подобного фразеологизма; притворяться мышью, по словам Петровой, не быть натуралкой, в этом сомневалась после секса с Орсен и сама Светка. Больше Махрушеву беспокоило определение «хитрожопая шлюха». Это что, получается они все считают, что она Орсен обманула в чем-то и тот просто пожалел?
– Хотела бы я видеть, как ты перед Орсен умоляла тебя не трогать, или проявить свое благородство. Ты знала о тотализаторе?
– Нет.

Светлана соврала; хорошо, что в зале неяркий свет, могла и покраснеть; лгать не привыкла, а выдавать Бакланову сейчас тоже не входило в планы Светки, всё-таки подруга, всегда в трудную минуту рядом, а что взбредет в голову Наталье, узнай она, кто проинформировал о ставке.
– Тогда почему Орсен пришел и заявил, что победа тотализатора не в мою пользу. Он же не знал еще о тотализаторе. Не мог знать.

Вот здесь Светлана реально почувствовала, как лицо заливается краской и становится горячим; она же думала, что Орсен один из первых осведомителей ставки, на него же делали, а получается, что до неё он об этом в курсе не был.
В зал вернулась Анжелика, переоделась в облегающее трико, в одной руке чайник, в другой переносной магнитофон, взглянула на Светку и заявила:
– Ты посмотри на танец, может передумаешь и пойдешь ко мне в команду. Я тебя в обиду тогда не дам.

Петрова залила себе кипяток в кружку, с тем же присутствующим там пакетиком, наблюдала за сексапильной блондинкой, которая прошла к пилону и, поставив на пол магнитофон, включила музыку. Махрушева впервые видела танец на пилоне, конечно девушка с правильными движениями в танце завораживала, красивая попка сводила с ума, и особенно могла сильнее провоцировать на секс изголодавшихся по тому людей; Светка себя к ним тоже относила, но внутренняя борьба с собой и правильным воспитанием больше заставляла нервничать, от Орсен сейчас бы точно не отказалась, но опять же, точка поставлена и никаких далее «расслабься и получай удовольствие».
– Так откуда Орсен мог знать о тотализаторе?

Наталья чуть не обожглась чаем, может возбудилась на Анжеликин танец, но повторно задала вопрос более резко, даже нервно. Светлана отвлеклась от танца, взглянула в одноглазое большое лицо Петровой.
– Я не знаю.

Вызывающий открытый взгляд Махрушевой взбесил огромную мужеподобную женщину, схватив одной рукой пустое кресло, бросила в стену. Тот не долетел, но упал с неприятным треском. Анжелика остановила танец, крикнула:
– Ты поосторожней, стулья денег стоят. Раскидалась несобственной мебелью.
– Денег стоят? Значит денег? Вот она и расплатится. Зря что ли сидит и в глаза врет.

Анжелика прервала музыку, отключила магнитофон, подошла.
– Петрова, что ты с неё можешь взять? Нахрена она тебе? Отпусти ты девочку, ради всех святых.
– Ну нет! Так, я, еще не проигрывала. Натурой отдаст.

Махрушевой стало страшно, вскочив с кресла рванула к выходу, но споткнулась через свои сапоги, упала на колени. Петрова с Анжеликой были уже рядом, первая схватила Светку за пальто и наклонила к себе, что девчонка оказалась теперь на попе.
– Отпусти меня. Ты не имеешь права меня задерживать. – закричала Махрушева пытаясь вырваться из цепких рук Натальи.
– Я проиграла из-за тебя кучу лавэ, ты их мне и вернешь сполна. Советую добровольно. Перед Орсен недолго церемонилась, а тут девочку корчишь.
 – Да я тебя не хочу, уродина! – Светка плюнула в лицо Петровой и получила удар по лицу, тот пришелся по левой щеке и не очень сильно, но похоже задел нос, струйка крови полилась из ноздри, голова разболелась не только от удара.
 – Уродиной меня еще никто не называл. Анжелика снимай с неё юбку.

Анжелика бледная сидела рядом на коленях и закрывала в ужасе себе нос, будто ударили её, и кровь текла из её ноздри, пролепетала.
– Наташ, ты чего, ты чего. Насиловать хочешь? Мы так не договаривались.

Петрова зло произнесла:
– Мы, вообще, ни о чем не договаривались. Или ты будешь мне помогать, или забудешь навсегда, что ты когда-то была натуралкой.

Слезы брызнули из глаз Светланы, захлебываясь кровью из носа и слезами, попросила:
– Пожалуйста! Что я вам сделала? Что? Давайте я вам денег отдам.
– Ну нет, милая! Теперь уж из принципа ты отдашься такой уродке, как мне. – Петрова сделала акцент на слове «уродка» и стянула с девчонки пальто вместе с кофтой, пару пуговиц на блузке Светланы выскочили из петель и взору голодной Натальи представилось соблазнительное углубление красивой небольшой груди в синем лифчике.

Некоторое замешательство Петровой позволило Светлане отползти от той на какие-то несколько сантиметров, размазывая кровь по лицу, дрожащими руками пыталась застегнуть назад блузку, но Петрова потянула за юбку, просто так снять вещь не удавалось; Махрушева сопротивлялась как могла, дергала ногами, а руками пыталась оттолкнуть огромные руки Натальи от молнии, что спровоцировала еще один удар, но уже по заднице, и это оказалось почему-то больнее, чем предыдущий по лицу.
– Анжелика, неси какой-нибудь ремень, пояс, наручники может имеются.
– Какие наручники? – теперь Анжелика пребывала в прострации, а голос настолько осел, что Светка подумала о том, куда делась та, яркая взбалмошная блондинка; эта казалась, сейчас упадет в обморок от шока.
– Быстро, я сказала! – скомандовала громко Петрова, но на Анжелику подобное слабо подействовало, та не могла сдвинуться с места.

Наталья дернула за блузку Светланы, половина пуговиц разлетелись, сил сопротивляться у Махрушевой не осталось, поэтому слабым дрожащим голосом произнесла:
– Хорошо, я сама.

Света сняла с себя то, что осталось от рубашки, теперь пребывая в одном лифчике, стала расстегивать молнию на юбке; следующей реакции никто от Петровой не ожидал, та вскочила на ноги, заходила от стены к стене быстрыми шагами, и заговорила сбившимся голосом:
– Чёрт, черт, черт. О, нет!

Махрушева тоже не понимала, что с Петровой, но уже стягивала через ноги юбку вместе с колготками. Руки были в крови, та перестала сочиться, но засыхать пока не собиралась, ею было испачкано бельё, белый живот и грудь получили свои капли крови, немного размазалось на обнаженном бедре.
– Одевайся. – то ли попросила, то ли приказала Петрова, а сама села прошла на стул и закрыла лицо руками.
– Что? Что случилось? – спросила вышедшая из оцепенения Анжелика.

В помещении раздался звонок, а затем грохот сверху, кто-то тарабанил ногами в металлическую зеленую дверь. Блондинка подскочила на ноги, Светлана тоже, но у последней тряслись руки и совсем не понимала, что ей делать.
– Кто это? – испугано спрашивала Анжелика, ожидала решения от Петровой.

Блондинка стала помогать Махрушевой одеваться, блузка так и осталась валяться на ковролине, в расход пошла черная кофта, надетая прямо поверх лифчика, Светка натягивала колготки и юбку.
Небольшой хлопок сверху позволил понять, что дверь открыли, из коридора по лестнице хорошо слышен приближающий топот ног; с тем же размахом ноги полетела деревянная дверь, разделяющая лестницу на улицу и зал. В помещение вошел Геракл, за ним появилась Орсен.

Глава 25
Анжелика побледнела при виде Орсен в сопровождении приличного «амбала», в руках которого присутствовал пистолет с глушителем, видимо этой вещицей и был разрушен замок металлической двери; блондинка вновь вошла в ступор, так и стояла, поглядывая, то на Петрову, то на вошедшую парочку, до Светки ей никакого дела не было, хотя не могла понять, когда последняя успела позвонить этим двум и сообщить о происшедшем.
Махрушева в этот момент боролась с молнией трясущимися руками, не могла справиться как всегда с замком, на этот раз на кофте, юбку с колготками надеть назад вполне успела до появления «спасателей».

Геракл встал возле выхода, расставив ноги на ширине плеч, пистолет не выпускал из рук, но последние были опущены, дуло оружия смотрело в пол; Орсен прошел вперед Геракла на пару шагов, вначале остановился оценивая ситуацию, это длилось какие-то секунды, затем прошел до Светланы.
– Травмы есть? – вопрос был задан скорее потому, что испачканное кровью лицо и руки скрыть оказалось невозможно даже при таком неярком свете.
– Нет.

Света не узнавала свой голос, тот был сейчас спокойным и совсем не соответствовал вот этому трясущемуся состоянию себя любимой, но Орсен и здесь спас положение; поднес руки к замку и легким медленным движением застегнул молнию, немного задержавшись на уровне груди в синем лифчике, но взгляд был направлен на лицо Махрушевой, та отвела глаза.
– Петрович отвезет тебя домой, ничего не забудь.

Последнее опять же относилось к валявшимся на полу вещам Светланы, пальто, сапоги, сумка, разорванную блузку разумеется теперь оставалось лишь выбросить. Орсен перевел взгляд на Анжелику, произнес:
– Тебя тоже касается, через пять минут вас обеих чтобы здесь не было.

Вздохнув с неким облегчением, что она свободна, Анжелика бросилась в свою раздевалку, а Орсен прошла к столику, где продолжала с закрытым руками лицом сидеть Петрова и опустилась в свободное кресло, напротив.
Махрушева застегнула сапоги и подняла пальто, поглядывала на сидевшую очень схожую между собой парочку, никто из них пока не проронил ни звука, не сделал ни жеста, и Светлана понимала, что так и не станет свидетелем дальнейшего, Орсен ждал пока она и Анжелика исчезнут «с горизонта»; последняя как раз вышла, напихав в спортивную сумку вещи, переодеваться не стала, а всё потому, что наслышана, с Орсен лучше не иметь подобных дел и задерживать своим присутствием не стоит.

Анжелика схватила за рукав Махрушеву потащила к выходу, оглядываясь тоже на слишком тихую парочку за столиком с любимыми конфетами, зашептала:
– Идем скорее.
– А что случится? – спросила также шепотом Светка Анжелику, но у порога уже встречал Геракл, и как только девчонки вышли на лестницу, вышел следом, оставив Орсен с Петровой наедине.
– Ничего. Мальчикам поговорить надо. У них свои разговоры. Иди.

Анжелика плелась следом за Светкой, их цепочку замыкал человек с оружием, в разговор девчонок не встревал. Блондинка, оценив повреждения двери, теперь на месте замка зияла дыра, и разумеется закрыться уже дверь не сможет пока не исправить положение вещей, выдала:
– Ну, конечно, так и знала, что я здесь опять в минусе. Какого «лешего» нужно было стрелять в замок.
– Помещение в аренде? – спросил Петрович.
– Естественно, не так просто я тут оборудовала зал, не рекетиры же в самом деле.
– Орсен посчитает нужным и дверь исправят. 

Геракл открыл дверку в салон черного джипа для Светланы, та уселась на белое кожаное сиденье автомобиля рядом с водительским, затем достал небольшой чемоданчик, разобрал оружие и убрал инструмент в «саквояж»; Светка молчала, потихонечку приходила в себя, не знала какого бога благодарить за появление Орсен, но Петрову сейчас почему-то стало жаль.
– А если не посчитает нужным? – продолжала возмущаться Анжелика, но оставив дверь в покое, открыла салон своего лексуса и поставила на заднее сиденье спортивную сумку.
– А если не посчитает нужным, то своими силами.

Ответ Петровича был логичен, и это могла понять не только блондинка, последняя уже не разговаривала, первой завела свой автомобиль и не попрощавшись выехала со двора минуя арку.
– Адрес говорите, Светлана Александровна.
– Строительная, пятнадцать.

Геракл пристегнул ремень безопасности, повернул ключ зажигания; крутой джип вырулил в обратную сторону от арки, где не так давно исчез серебристый лексус Анжелики. Какое-то время Махрушева ехала молча, по сути перед Гераклом было стыдно, чувствовала себя напроказившей школьницей, которую пришлось забирать с затянувшейся продленки из-за не вовремя выполненного задания, либо как заблудившегося отставшего от группы подростка; так однажды было в классе шестом, всем классом ездили на выставку художиков-сюреалистов, а ей настолько оказалось скучновато смотреть всех этих «клетчатых», что сбежала в парк на собачек посмотреть и забыла о времени, автобус тогда из-за нее задержался на целых сорок минут, а классный руководитель вечером по телефону жаловалась родителям.
– А клетчатые, это что? – интересовался отец в Светкино оправдание, почему предпочла собачек, а не сюреализм.
– Ну, это помнишь вместе смотрели фильм про принца Флоризеля?
– А...этот. Там вроде про клуб самоубийц, а не ценителей искусства.
– Ой, пап. Клетчатые, это потому что эти дурацкие художники мир видят, как аутисты. У них даже люди и звери квадратные, а все что квадратное круглое.

Отец спорить не стал, он и квадрат Малевича то не очень понимал, поэтому убедившись в очередной раз, что дочь унаследовала его любовь к животным, даже ругать не стал, только сделал вид перед «классухой», что накажет; ему странно было бы, если бы любовь дочери имелась к рисункам «сумасшедших ваятелей».

*****
– Э...вас Петрович зовут? – осторожно поинтересовалась Махрушева у «личного водителя», молчание напрягало и давило сильнее; начинала представлять всякие зверства сейчас в подвале, даже подумала, что может Орсен действительно какой мутант и, превратившись в монстра терзает несчастную одноглазую Петрову Наталью.

«Хоть бы второй глаз не вырвал несчастному человеку!»

По правде, у Светки проснулось желание вернуться и защитить Петрову, но боялась, что фантазии окажутся реальными, Орсен предстанет в образе волка, а этот сюреализм еще раз сыграет с ней злую шутку.
– Константин Петрович.
– Хорошо.

Светлана со своими фантазиями забыла, что спрашивала Петровича, поэтому от растерянности просто ответила то, что первое взбрело в голову; мужчина улыбнулся на это «хорошо», произнес:
– В бардачке салфетки влажные есть. У вас на щеке кровь засохла.
– А, дома умоюсь.

Махрушева вначале махнула рукой, но в отражающее стекло обратила внимание на темные пятна под носом и левой щеке, решила воспользоваться предложением и открыла бардачок. Приличная упаковка розового цвета детских влажных салфеток Джонсон нашлась сразу, вытащив парочку Светлана начала протирать лицо, смотря прямо перед собой в отражающее ночь лобовое стекло, и по мере очищения лица у девчонки прояснялся мозг; внезапно возникший вопрос, как они узнали, что ей нужна помощь, заставил Светку резко развернуться к Гераклу:
– Послушайте, Константин Петрович, а как вы с Орсен узнали, где я? Или ваше там присутствие, со мной никак не связано?
– На вас браслет.
– Браслет?!

Джип развернулся на кольце и нырнул во двор Махрушевой, а последняя теперь пребывала в прострации.
«Это что же получается? Меня прослушивали все это время? Какое он имел право влезать в мое личное пространство? Вот сука!»
Слов Светлана подобрать не могла, именно сию минуту ненавидела Орсен за то, что следил за ней, вставил некий жучок в этот черный браслет.

А какое влияние имел этот браслет на окружающих? Значит ли это, что все, абсолютно все знают не только про Орсен, но и про то, что находится в этом браслете? То есть, на ком эта штука, того не обидишь просто так, иначе некий «монстр» шею свернет? Неужели даже уборщица в СОИНВЕСТ тоже в курсе этого жучка в браслете?
 – Какой подъезд? – поинтересовался Петрович подъезжая к первому подъезду с конца дома во дворе.
– Третий.

Махрушева незаметно расстегнула браслет, и пока Геракл всматривался в боковое зеркало, чтобы не задеть на узкой дорожке кусты и не поцарапать машину, сняла браслет и вместе с упаковкой салфеток убрала в бардачок. Машина остановилась у нужного подъезда, девчонка, не дожидаясь пока мужчина выйдет и откроет дверь, сама выскочила со словами:
– Спасибо. До завтра.

Совсем не было желания оправдываться за действия, о которых пока никто не знал, но свое личное пространство теперь точно никому не позволит контролировать. Что мог услышать тот же Орсен, или некая служба безопасности? Как она мастурбирует вечерами и в течении дня посещает туалет? С мыслями, что пора всё же в выходные посетить родителей, дома как говорится «стены помогают», надо отвлечься и вспомнить родные корни, Светлана вошла в подъезд.
Не успела войти в квартиру раздался давно молчавший мобильник, вызволив вещь из сумки, на экране неопределившийся номер.
«Отвечать или не отвечать?»

Светлана нажала на кнопку ответить.

Глава 26

Махрушева подходила к Бизнес Центру с неприятным осадком на душе, разумеется проспала и теперь задерживалась на целых два часа. По факту никто и не контролировал собственный её распорядок дня, документы на турагентство будут официально готовы только на следующей неделе, но была еще одна проблема, это Петрович.
Явившись свидетелем вчерашнего инцидента в подвале Анжеликиного «танцпола», Геракл вероятно теперь был в курсе всех событий со Светкой и Орсен, но в отличии от самого Петровича, да и всего коллектива СОИНВЕСТ Махрушева не знала «кто такой Орсен».

Вернувшись домой и ответив на «неизвестный номер», Светлана еще как-то отошла от событий вечера, благодаря своему несостоявшемуся бойфренду Петьке Саврасову. Да, звонок был именно от потерявшегося в пространстве Петечки, сейчас понимала, за что не особо жаловала этого человека и почему его так и не «полюбил» отец.
– Жмот, этот Саврасов. Не дай бог такого зятя, воды пожалеет, и почему именно тебя облюбовал. – говорил папа-фермер, смотрел на дочь с неким упреком, будто она виновата в том, что Петька два года не отстает и набивается в женихи.
– Может это любовь? А из кого выбирать-то?

Действительно, выбирать сегодняшним девушкам в их «городке» особо и не из кого, и вроде не матриархат, но парни давно забыли «что такое свататься», всех устраивали свободные отношения и в маленьком городе, как в Санта-Барбаре, давно уже по сто пятьсот раз поменялись все ролями, местами, и... теперь, если бы отец узнал, что она лесбиянка, то добавил бы «половой принадлежностью». Член, конечно, ни у какой бабы не вырастет, но Махрушева понимала, что из двух претендентов на «жить, строить отношения, доверять», она бы лично предпочтение отдала Орсен, а та какая-никакая «баба».

*****
На Светкино «Алё» ответили не сразу, девчонке пришлось несколько раз повторить:
– Алё! Ау-у! Не молчите.

Некто откашлялся и потом наконец Махрушева услышала знакомый голос Саврасова.
– Привет. Это Петр.
– Привет. А чего молчишь-то? Ты куда там пропал?
– Никуда. Я в Питере.
– Рада за тебя. Это ты мне тут периодами с неизвестного номера трезвонишь?
– Я с работы. Смены на вечер как выпадают или выходные, то никто не контролирует междугородние.

Светлана после недавнего стресса не очень понимала неловкие слова Саврасова, только ощущение, что ему как-то звонок тяжело дался появилось.
– Понятно. Воруешь значит деньги на связь у конторы?
– Не ворую. Экономлю собственные.

Где уж работал Саврасов, что номер не определяется, Светлана не ведала, но именно таким образом «мальчик» чаще и общался со всеми по мобильнику; перезвонит и сбросит, иногда быстро произнесет: «Перезвони», что не иначе подумаешь «может что случилось», и перезваниваешь соскучившемуся по тебе Петечке.
– Ну, рассказывай, как живешь?
– А чего рассказывать? Мне предложили место в одной организации, на дальние рейсы за границу, но жениться надо.

На том конце трубки снова небольшая заминка, потом чих, кашель и следом ответ:
– Звонил. Ты не берешь трубки. Вот решил попытать третий раз счастье. Короче, я тебе предложение делаю.

Махрушева после слов Петра сравнивала предложение Саныча быть официальной любовницей, с этим предложением стать женой Саврасова; ни то и не то романтичным особо не казалось, в принципе зато, как говорится, честно.
– А...понятно. – только и смогла выдать Светка.

Понятно по сути было не очень, может у чела на том конце трубки высокая температура, кашляет всё-таки и чихает, или выпили на работе, что посмелел и решил так запросто сделать «сюрприз».
– Чего тебе понятно? Ну так что? Я тебе женой стать предлагаю, а то загнешься в своем Мухосранске. В Питере жить будешь.
– Слушай, Петь. Вот никак не хочу никуда идти, может завтра пообщаемся? И, вообще, где кольцо, шампанское, родительское благословение.
– Махрушева, ну ты даешь. Романтика ей нужна, блин. Двадцать первый век на дворе. Мы с тобой два года встречались.
– Да мы не встречались с тобой, это ты за мной ходил, причем в этом знаешь, нашем общем с тобой Мухосранске.
– Ты спала со мной.

На том конце трубки Саврасов пытался найти кучу аргументов, и Светлана пыталась понять, что им движет, неужели какая-то там работа, требующая обязательного семейного положения или статуса «женат».
– Было пару раз, да. Но я с тобой даже не кончила.
– Это нормально. Вот родишь и научишься.

Мужчина вздохнул, снова откашлялся, поэтому Светлана уточнила:
– Это чему я должна буду после родов научиться?
– Чему, чему. Тут у нас все мужики говорят, что за свою жизнь женщины оргазм испытывают по пальцам посчитать, и эти перспективы им только после родов открываются.
– Ну, знаешь! Вы там свои пальцы по пальцам сами посчитайте, а то привыкли только сантиметрами измерять. Женись там на какой-нибудь...

Светлана была возмущена теориями неизвестных ей мужчин, выдохнула, сделав акцент на слове:
– ПИТЕРБУРЖЕНКЕ!

Петька Саврасов снова чихнул и закашлялся, Махрушевой стало жаль пацана и заявила:
– Хорошо, я может подумаю над твоим предложением, но не обещаю. Найди правда себе там кого-нибудь, Питер большой город свободных женщин.
– Да хрен всех поймешь, даже те, кто замужем, лесбиянки. Инквизиторов на них нет.
– Вот и на меня тоже нет!

Махрушева положила трубку, продолжать разговор считала бессмысленным и, что произошло в подвале час назад, казалось более безобидным, чем разговор с Саврасовым.

*****
В Бизнес Центре как всегда многолюдно, но в это время здесь пребывали чаще гости, а сотрудники лишь в качестве встречающих, Светлана прошла к турникету и приложила пропуск, зеленая лампочка загорелась, пропуская на территорию уже считающей рабочей зоны, из кабинки выглянул охранник, окликнул:
– Светлана Александровна, секундочку.

Махрушевой пришлось остановиться, эту секундочку пришлось ожидать недолго, парень вынес журнал и...черный браслет. Да, тот самый браслет с серебряными буквами имени ОРСЕН, Светка побледнела, сердце в её груди усилило ритм, сглотнув последнюю слюну в предательски пересыхающем в мгновение горле, спросила:
 – Это что?
– Вы вчера забыли свой браслет, Константин Петрович обход делал, узнал его. Просил под роспись отдать вам. Распишитесь, что вещь вам вернули и она у вас.

Дрожащими руками Светлана расписалась за вещь, за которую похоже теперь она будет отвечать, так как делает синюю закорючку в журнале, но то, что Геракл не сказал правды, где она этот браслет реально оставила, немного успокоило.
Поднимаясь на третий, затем по коридору в свои апартаменты турагентства «Сосны» Махрушева засунула браслет в сумку, на руку надеть никак не хотелось; с мыслями, что надо посмотреть, где этот «компрометирующий» жучок, выковырнуть тот, а потом пусть докажет кто, что она его испортила, открыла кабинет.
«Нехер мне подсовывать всякую хренотень!»

В кармане пальто зазвонил мобильный. Бакланова.
– Светка! Новости хорошие. Мы с Янкой после обеда будем у тебя.
– Я на работе.
– Да мы тоже на работу к тебе. Ты чего тупишь? Все в порядке, или я не вовремя?
– А…не-не-не! Все отлично. Я просто только что приехала, мысли не о том. Так вы уволились?
– Да. Главбух едет с банка, расчет уже насчитали, и Саныч прикинь, даже подписал без отработки обходной лист.
– Странно. Ну, приедете, расскажешь, чего это он так подобрел. Карину предупрежу о вас, выпишет пропуск.
– Карину?

Маринка на том конце трубки явно заинтересовалась интересным именем, уточнила:
– Карина, это кто? Она молодая, красивая?
– Ой, Марин! Давай только без этих вот, служебных романов.

Бакланова рассмеялась на тон Махрушевой, но продолжать не стала, лишь чмокнула в трубку и отключилась. Вот, что в Маринке еще нравилось, так это тот самый минимализм дежурных фраз, типа «привет, пока, целую» и тому подобное, как-то все обыденно просто: «Светка! Новости хорошие.» и «чмок», всё.
«Вот, действительно, новость отличная. Девчонки со мной. Теперь новые планы реализуем быстрее. Новая работа, новая жизнь, новые отношения!»

По поводу отношений, Светлана конечно имела в виду всех, и Саврасова, который без сюрпризов и выгоды не может, и Орсен, который кстати «где?».
Карина позвонила сама на стационарный, Махрушева минуты не прошло, как закончила разговор с Маринкой, с некоторой радостной ноткой в голосе и без пауз, сообщает очередную на сегодня для Светки новость:
– Светлана Александровна, по плану пятничное совещание. Обычно по итогам все отделения готовят отчет, но с вас отчета мы не ожидаем, а вот генеральный директор вчера вернулся из командировки, и Дамира Руслановна сегодня готова с вами познакомиться. Приблизительно через час, я за вами сама спущусь, пока вы наши лабиринты еще плохо знаете.

Глава 27

Острым концом ножниц Светка пыталась вскрыть браслет, так по виду и не скажешь, что в нем где-то что имелось. Как выглядеть может трекер не имела представления, но из-за детективного слова «жучок» в голове рисовался образ клопа, хотя и последнего видела только на картинке детских сказок.
«Или то было про блоху?» 

Собственно, браслет кожаный, только замок и пластинка с гравировкой букв ОРСЕН из металла. «Жучок» по мнению Махрушевой мог быть спрятан лишь внутри браслета, а значит нужно вспороть кожу, но пытаясь это сделать аккуратно действие занимало время. Карина как раз появилась в тот самый момент, когда Светлана распорола около сантиметра прошитой мягкой черной кожи ободка несчастной вещице.
Брюнетка в светлом голубом костюме заглянула в кабинет и с улыбкой произнесла:
 – Тук-тук! Не помешала?

Махрушева вздрогнула, будто её застали на месте преступления и быстренько сунула ножницы в подставку для канцтоваров.
– Нет, Карина. Заходите. Или что, вы уже за мной на совещание?

Карина прошла пару шагов вперед переступив порог и по-хозяйски осмотрела расстановку мебели.
– А у вас здесь уютненько, вот я тоже не люблю много книг и папок, поэтому бухгалтерия и психологи на меня обижаются, редко заглядываю, но на самом деле это они так...подлизываются.

Фраза девчонки Светлане показалась смешной, она улыбнулась и уточнила:
– И зачем им это делать?
– Ну как же! Когда что-то нужно, не по назначению, они пытаются через меня делишки прояснять. Как раньше профсоюзы были, так у нас в компании я для них активное звено. Нужно, например, устроить свадьбу всемирного масштаба для кого-то из сотрудников, или грудь увеличить Марь Ванне, они мне намекают, чтобы я там начальству намекнула.
– Чего и грудь можно?

Махрушева открыла ящик стола и убрала туда браслет, а сама наблюдала за брюнеткой, прохаживающейся по кабинету и заглядывающую в окно.
«Интересно, чего она высматривает?»

Администратор с окна переключила взгляд на Светку и произнесла:
– Не, даже не думайте увеличивать. Про грудь я пошутила. Вот про фотокамеру для вас и водителя с автомобилем вполне ясность внесу на совещании перед руководством, и цветочков вам здесь на подоконник не мешало бы. Будет самый шикарный офис среди всех имеющихся. Везде фото красивые, в нашей типографии распечатаем, и цветник не хуже будет, чем на крыше возле приемной. Вам нравятся цветы?

Светлана кивнула, вспомнив оазис возле небольшого фонтана со львом под крышей, где в понедельник оставляла подписи на документах, и уже представляла такой же цветник в кабинете; ей нравилась идея Карины, а помощница руководителей в последний раз выглянула в окно, чем-то удовлетворившись, воскликнула:
– Всё, нам пора! Светлана Александровна, идемте.

*****
Одно из любимых занятий Карины всё-таки являлось много говорить, пока они проходила по коридору на седьмом, брюнетка практически не останавливалась:
– Значит так, вы не волнуйтесь ни о чем. Все что нужно для отдела и удобства работы я посмотрела, поэтому внесу коррективы предложений сама. Ваших девочек встречу, Петровичу уже отправила по электронке бумагу с фамилиями. Во сколько они придут?
– Сразу после двух обещали.
– Хорошо, значит я пораньше пообедаю, и проведу новых сотрудниц к вам. Что еще…инструкция следующая. От каждого отдела на совещании присутствует руководитель или, если того нет, тот кто его замещает. Вам следуют потом постараться со всеми познакомиться ближе, у нас все здесь взаимосвязано. Возможно первыми вашими клиентами будут даже сами же сотрудники, проведем экскурсию для своих. С бухгалтерией лучше дружить, это в каждой организации так, но наша Марь Ванна хорошая женщина.
  – Её так и зовут? – поинтересовалась Светка, и чем ближе подходили к лифту на «элитный» этаж, чем почему-то больше начинала волноваться.

Понравится ли она Дамире Руслановне? А вдруг Геракл с Орсен ту уже оповестили об инциденте вчера вечером с Петровой. А вообще, Петрова тут каким боком, навряд ли Алмазова знакома с этой бучихой, но вот кто такой всё же здесь в СОИНВЕСТ Орсен? Организатор по волонтерству? СОИНВЕСТ, слышала, много участвует в социальных проектах.
У Махрушевой в голове назревало кучу вопросов, и те масштабно увеличивались в размере, будто надутые шары и оставалось лишь каким-то острым предметом их полопать.
– Её имя Мария Ивановна, а её помощника Владимир, я их как в анекдоте называю. Одна Марь Ванна, он Вовочка. – рассмеялась Карина и вошла в лифт.

Светлана переступила порог лифта и произнесла:
– А я, когда Константина Петровича из службы безопасности увидела в понедельник, сразу Гераклом назвала.

Брюнетка сделала задумчивое лицо и заявила:
– Слушай, круто! Геракл.

Карина вздохнула, затем хмыкнула и добавила:
– Никогда бы не догадалась, но теперь и я так его буду звать.

Лифт открылся и Светкиному взору предстал работающий фонтан. Небольшие ручейки омывали льва и казалось, это струятся кучерявые густые золотые волосы самого зверя; в холле оставалось дневное освещение благодаря панорамным окнам, но несмотря на пасмурную погоду и небо всё в снежных тучах в помещение абсолютно не темно.
– Светлана Александровна, сейчас все в конференц-зал зайдут, и вы туда проходите, а я вас на время оставлю.

Брюнетка исчезла в приемной, а Махрушева осталась стоять возле фонтана. Еще человек десять пребывало здесь же, но толпились возле распахнутой стеклянной двери, разговаривали наперебой о каких-то детях, отпуске, кто-то приглашал выпить в субботу вместе с командой шампанское, но для Светланы это всё еще было так далеко, что она просто любовалась хрустальными с переливом золотых «волос» львиной гривы струйками.
Орсен отделился от группы беседующих; остальные, с тем же шумом от впечатлений, направились в открытые стеклянные двери конференцзала; остановился позади Светки.

Махрушева развернулась, она понимала, что он в команде группы компаний СОИНВЕСТ, особенно после появления в подвале вместе с Петровичем, но сделать вид, что не знакома с этим человеком будет глупо. В черных классических мужских брюках и синей рубашке без галстука, даже расстегнутой пуговицей на вороте, в руках черная кожаная куртка; собственно, «парень» смотрелся довольно приятно. Слово «стильно» Махрушева, в своей оценке этой девицы, решила опустить, но заметила перевязанную бинтом руку, начиная от запястья и заканчивая нижних костяшек пальцев.
– Привет. Ты опять без браслета ходишь? – как бы невзначай спросил Орсен.

Память Светланы тут же разбудила гнев по поводу внедрения в её личное пространство, поэтому она постаралась как можно тише прошипеть в ответ:
– Послушай, я не знаю, чего ты там себе возомнил, но я не нанимала охранников и слежку за собой. Если мы, так вышло работаем в одной конторе, не означает, что я тебе буду подчиняться. Кто ты вообще такой? Держись от меня подальше, иначе я руководству всё расскажу, что ты за перец.

Махрушева прошла мимо Орсен, задела того плечом, и вошла в конференцзал.

Глава 28

Просторный зал с такими же как в холле панорамными окнами, украшенные шторами солнечного цвета, вдоль стены располагался макет города, присмотревшись ближе Махрушева нашла знакомые места и конечно не составило труда понять, что это миниатюрное воспроизведение родного, как обозвал Саврасов, Мухосранска.
«Дурак ты, Петька! Вот и ищи теперь невест в своем Питере.» – про себя подумала Светка, глядя на шедевр красивых милых улочек и двориков макетной копии.

Что ни говори, а город она свой любила, не потому что родилась и выросла в нём, хотя и это аргумент, но больше причиной был опыт, подтвержденный фразой деда «надо не искать где лучше, а создавать хорошо там, где живешь» возымело однажды действие. Пытала Светка счастье уехать после института в Москву, но хватило на полгода и осознала такую вещь, что в Москве ты будешь одним из тысячных специалистов, а здесь ты можешь стать одним из десяти хороших, и можешь даже стать первым. Некой бизнесвумен Махрушева стать не стремилась, всё-таки не всем дано быть управленцем «намбер ван», но Колибри мог подтвердить, что такую как Светка волчицу в городе с огнем не сыскать.
«Правда, что это Саныч так раздобрился, и легко отпустил девчонок? Надеюсь в этом поступке моего несостоявшегося любовника никакая рука или нога не приложилась?»

Светлана, конечно имела в виду опять Орсен, из головы никак не выходили мысли о прослушивании разговоров, с Маринкой в том числе; благодарила себя за то, что не призналась Баклановой в обожании странного любовника. Да, по факту Махрушева была очарована, и не только сексом, все эти жесты, взгляды, поступки Орсен, пьянили девчонку не меньше чем крепкое вино, которое как раз во избежание быстрого опьянения старалась не употреблять. 
За длинным продолговатым столом расселись руководители направлений, Светлана подвинула стул к столу ближе и устроилась в самом конце в уголке, наблюдала за собравшимися. В зал вошли Карина в сопровождении Геракла, последний поздоровался с присутствующими мужчинами за руку, и с фразой: «Еще раз всем здравствуйте, особенно с кем не виделись с утра!», сел напротив Махрушевой,

Брюнетка положила папку на стол, а затем раздала небольшие блокнотики, на обложке которого красовался «замок Лайон».
– С типографии с утра доставили, кому нужно еще такие для сотрудников, подойдете позже ко мне в приемную.

В зале с неким восторгом отозвались на заявление Карины, а какая-то женщина с большой попой и большой грудью, но узкой талией, уточнила:
– Кариночка, а можно я штучек пять попрошу? Один Вовочке передам, а другие детям раздам.
– Ну, раз детям, конечно можно, Мария Ивановна. Кстати, это тоже вам. – Карина открыла папку и сверху сняла пару листиков передала женщине с фигурой мультяшной крольчихи.
– Махрушева Светлана Александровна? А это из какого отдела? – взглянув на бумаги поинтересовалась Мария Ивановна.

Светка, услышав своё имя, побледнела, выступить на всеобщее еще не была готова, поэтому продолжала молчать, но помощница руководителей произнесла:
– Прошу любить и жаловать, наша Светлана Александровна, руководитель туристического агентства «Сосны».

Махрушевой пришлось подняться, все смотрели на неё.
– А чего такое название у турагентства? На «сОски» похоже. – выпалил мужчина в очках, где-то до тридцати годков, но только недавно ковырявший ручкой в ухе.
– Ты ударение неправильно ставишь. – толкнул плечом рядом с тем перцем в очках седоватый лет пятидесяти мужчина и улыбнулся Светке.
– Ой, а для нас скидки какие-то будут? Я вот на Новый год с семьей куда-нибудь слетать хочу. – послышался женский голос сбоку рядом.
– К пяти ближе зайдите тогда ко мне, я вам Светлана Александровна аванс выдам. – это уже Марь Ванна.

Махрушева села снова на стул, от неожиданности не знала на какие вопросы отвечать, но в зале появилась Анна Борисовна, а за ней вошел Орсен. На последнем поверх рубашки был надет черный пиджак, тоже мужской, но как-то сидел тот слишком хорошо на широких плечах, причем не мужских, будто шили прямо на этого человека. В помещении наступила тишина, что Светлане казалось, сейчас все услышат стук её сердца; этот волнительный период приближался, она ожидала появление теперь генерального директора Дамиры Руслановны Алмазовой, но на центральное место за главный стол сел Орсен, с одной стороны уже устроилась Карина, с другой по правую руку Анна Борисовна.
– Что за шум такой? Взрослые же люди. Отставили все ненужное, приступим к делам.

Орсен приподнял локоть и взглянул на стрелки приличного циферблата с таким же кожаным черным ремешком наручных часов из чего сделан браслет, тот что сейчас покоился в столе кабинета турагентства, продолжил обращаясь к Карине:
– Что на повестке сегодня?

Помощница пододвинула от себя к Орсен рабочую открытую синюю папку, тот быстро пробежался глазами по списку и поднял взгляд на Светлану, а она во все глаза смотрела на него. Махрушева ждала, что Орсен ей сейчас что-то скажет, сообщит или объяснит, но этот красавчик перевел взгляд на мужчину в очках и произнес:
– Степан Андреевич, сможете со своими выехать сегодня на объект? В понедельник Лайон примет первых жителей, нужно за пару дней раскидать там сеть, установить вай фай и настроить в залах плазмы.
– Всё сделаем, Дамира Руслановна.
– Петрович, позаботься, чтобы оборудование со склада ребята забрали и пропустите машину с территории Бизнес Центра.

Геракл поднял ладонь в одобрение, а заодно молча кивнул соглашаясь.
Ноги у Махрушевой стали ватными, сердце теперь колотилось как у кролика, со стороны можно было заметить бледность лица, если бы конечно знали какой обычно розовой бывает девчонка; при дневном свете панорамных окон с отсветом солнечных штор состояние нового сотрудника естественно никто не собирался определять, а Светка готова была упасть в обморок, и всё после осознания «кто такой Орсен». Это с ним она не так давно занималась любовью, с ним препиралась и минут десять назад в холле угрожала с просьбой держаться подальше.

Светлана сквозь туманность своего сознания слышала чьи-то еще голоса, руководитель фермерского хозяйства что-то рассказывал о новых внедрениях и подготовке к озимым, представитель психологического отделения объяснял разработку новых упражнений и некоторых тестов для детей, Карина только успевала записывать согласованные с генеральным директором необходимые задачи; в данном случае Махрушева услышала про спортивный инвентарь и краски, и голос Марь Ванны:
– Дамира Руслановна, приказ будет у меня с вашей подписью на столе, так и сразу выделю им деньги. Нам еще за осла перевод делать.
– За какого осла, Мария Ивановна? Про осла впервые слышу.

Женщина покрутила свою завитушку темных волос, ниспадающую на грудь, пальцем с длинным фиолетовым ногтем, сказала:
– Я откуда знаю каким. С длинными ушами, наверное.
– Марь Ванная, еще хвост у него забыли есть. – вставил мужчина в очках.
– Я ничего не забыла, Степан Андреевич. Это вы мое имя забываете. Какая я вам ванная?

Светка приложила руку ко лбу, хотелось рассмеяться, но боялась, что из-за напряжения смех перерастет в истерику, а этого допустить нельзя.
– Извините, я не так выразился. Мне вчера только мост поставили слева, говорю неправильно.
– Мария Ивановна, то не осел видимо, а с длинными ушами кролики. Или вы пони имели в виду? – Орсен сам еле сдерживал улыбку, а Карина как раз свою не скрывала, одаривала своей белоснежной Петровича на расстоянии.
– Да-да. Пони. Как его…Арчибальд. – выдала Марь Ванна и снова закрутила на палец локон волос.
– Насколько помню, пони называют Шариком. Арчибальд, это каракет.

Орсен устроился свободнее, облокотился спиной на спинку кресла и наблюдал за своей командой.
Главбух, женщина лет тридцати пяти, с фигурой мультяшного кролика кусала губы, вспоминала «кто такой каракет»; Степан Андреевич в блокноте рисовал человечков, той самой ручкой, что недавно побывала в его ухе; психолог Маша довольная наблюдала со своей стороны за всеми, того чего ожидала она добилась, оставалось ждать выделения средств на нужные материалы; Петрович зевал; Светка вытащила из кармана мобильник и взглянула на время, заодно проверить не написала ли Маринка; кто-то ожидал от руководства дальнейших вопросов, и это «тайм-аутное» время на самом деле длилось какие-то секунды; голос Орсен Махрушева услышала сразу, как телефон вновь упал в карман юбки.
– Светлана Александровна, вы торопитесь куда-то?
– Нет.

Светка вновь ощутила свои ватные ноги, неловкость, даже стыд перед генеральным директором, испуганными огромными глазами посмотрела в его темные, тот вновь оглядел всех и заявил:
 – Ну, раз у нас, Светлана Александровна никуда не торопится, то все свободны, а вы…Светлана Александровна, задержитесь кое-что обсудить.

Глава 29

Из конференцзала как-то быстро все исчезли, и не удивительно, в предвкушении обеденного перерыва и с веселым настроем никто особо не собирался засиживаться на совещаниях, да и каким бы не было начальство, от того всегда спокойнее находится подальше. Карина также поднялась, подмигнула Светлане по-свойски, даже улыбнулась, будто последнюю ожидал сюрприз, и помощница руководителей об этом прекрасно знала, оставила помещение.
Махрушева вздохнула, провожая глазами брюнетку, и лучше бы в помещении остался только Орсен, вернее Дамира Руслановна, но здесь еще находилась красивая женщина с красными волосами.
Да, Анна Борисовна из своей черной папки открепила парочку файлов со знакомыми Светке бумагами; первым являлся тот самый «артефакт», отправляемый ею когда-то по всем компаниям, резюме; вторым документом, характеристика из агентства «Колибри». Откуда имелся на руках Анны сей документ Махрушева не имела представления, но помнила тот день, когда Саныч гневно начеркал свою подпись на характеристике и сам же затем разорвал документ со словами: «Я тебе составлю характеристику, предательница, такую напишу, что никогда работу не найдешь!»; это было конечно неправильно, но Светлана промолчала и ушла из компании без характеристики.
«Неужели Колибри прознав куда я ушла, решил прислать характеристику? Что он там интересно написал?»

Светка сидела в еще большем волнении, предвкушая неприятности не только от бумаги с подписью Саныча, но и недоверия по отношению к себе генерального директора СОИНВЕСТ.
«Черт возьми! А я еще с ним сексом занималась. Ты дура, Махрушева Светлана!»

– Дамира Руслановна, вы еще не знакомы с резюме Светланы Александровны. Очень хороший специалист, особенно после получения характеристики с предыдущего места работы, я могу точно сказать, наш человек.

Махрушевой, после слов Анны Борисовны стало жарко, теперь точно было любопытно значения «наш человек», но Орсен небрежно отложил бумаги и произнес:
– Надеюсь, что вы не ошибаетесь Анна Борисовна. Свяжитесь с администрацией города, разошлите официальное приглашение на среду на открытие дома львов.
– У вас сегодня еще встреча с мэром, я подготовлю отдельный пригласительный.

Орсен кивнул соглашаясь, а его яркий заместитель также как Карина удалилась с улыбкой. Светлана в ожидании каких-то претензий, в максимальном случае оглашения условий и требований к себе, смотрела на Дамиру Руслановну. Орсен же, взял отложенные бумаги, пробежался глазами и через несколько секунд поднялся с кресла; затем прошелся по комнате, вначале подошел к окну, за которым мягко повалил первый снежок, а после к макету.
– Подойди сюда.

Фраза была озвучена даже не просьбой, а больше похожа на обычное будничное предложение, и голос у Орсен настолько спокойный, что Светлана повиновалась. Девушка подошла к макету и встала рядом, и несмотря на практически одинаковый рост, но опять же благодаря высоким каблукам Махрушевой, той всё равно казалось она маленькая по сравнению с этим человеком в костюме.
«Всё же откуда такая самоуверенность во всем, есть хоть что-то, что может разрушить подобное самообладание в этом человеке?»

Светка наблюдала за Орсен, а тот стоял неподвижно и смотрел на копию города сверху.
– Мм.., а что с рукой? Это Петрова? – Махрушева решила задать вопрос, не бросаться же на колени перед Орсен с извинениями о недавней выходке в холле, а Дамира Руслановна оторвалась от макета и взглянула на Светку, улыбнулась.
– А, нет. В тренажерке получил небольшую травму. Пропустил больше трех дней и вот результат.
«Ладно, ладно! Врать горазд, это уже давно поняла. Так, а что с Петровой?» – Светлана боялась напрямую спросить про охранника из клуба «Посейдон», вообще не знала, как себя вести и что говорить, а Орсен протянул девчонке бумаги.
– Возьми. На досуге прочтешь сочинение своего начальника.
– Бывшего начальника.
– Разницы нет. Можешь сделать с документами что захочешь, нам они не нужны.

Махрушева испугалась, перед глазами пронеслась вся её жизнь с того момента, как ушла из агентства Колибри хлопнув перед носом начальника дверью; теперь, после стольких недель поиска работы, Светлана реально не хотела терять место директора турагентства «Сосны» в СОИНВЕСТ, пусть хоть переименуют в «соски», но причин расстаться с таким сотрудником как она, понимала, у Орсен на сегодня предостаточно.
– Я уже уволена? – задала вопрос напуганная Светка.
– Ну, пока не за что, если конечно не будешь портить имущество, тратить на всякую женскую фигню средства компании и вешаться на шею всем мужчинам развращая коллектив.
– Чего?

Светлана начинала паниковать, и не понимала, что за условия выдвинул Орсен, но тот спокойно обошел макет с другой стороны и сменил тему:
– Смотрите, Светлана Александровна, вот два рядом стоящих здания, это гостиничные дома. Оба сейчас находятся в не очень хорошем положении, с ними есть возможность заключить договор на длительное сотрудничество. Можно предложить на первых порах аренду этажа, организовать проживание гостей города. Вы уже думали над созданием туров?
– Да. Думала. Про экскурсию по району и области.
– Вы хорошо знаете город?

Махрушеву смущало, что Орсен обращался к ней на «вы», но продолжала отвечать:
– Я родилась в городе.
– Родиться и знать, это не одно и тоже, Светлана Александровна. Вы уверены, что справитесь с должностью руководителя?

Дамира Руслановна подошла к окну и смотрела на падающие мокрые снежинки, которые долетая до асфальта сразу таяли, но здесь наверху под крышей Бизнес Центра видна небольшая территория города, и единственное что не давало серый оттенок, это разноцветные крыши и не совсем еще голые деревья, покрытые золотыми листьями.
– Хорошо! Давайте вопрос поставим по-другому. Какие у вас планы на неделю? Во вторник придет пакет документов, я бы хотел на следующее совещание иметь пару договоров на сотрудничество по развитию туризма. – произнес Орсен, когда не услышал никакого ответа от Махрушевой.
– Я договорюсь на встречу с этими гостиницами, выясню, на какое сотрудничество они готовы. И…мы можем использовать какой-то первый тур по нашему краю, в нашем пока непосредственно городе. Нужен автобус или два, четыре интересных объекта я могу предложить на сегодня, остальное история.

Орсен развернулся к Светлане, теперь его темный образ произвел на девушку впечатление сильнее, взгляд прожигал насквозь и Махрушевой хотелось подойти ближе, положить голову на плечо и почувствовать себя в объятиях этого человека.
– Автобусы будут. Начнем с того, что вначале вы принесете минимум два договора к следующему совещанию. Любую проблему можно решить через Анну Борисовну, либо Карину, если у меня не будет времени.
– А...какие это объекты не интересуют?

Светлана паниковала и удивлялась одновременно, эти слова «если у меня не будет времени» выбивали из равновесия, причем разом, так мячиком как в игре «вышибало»; совсем не было желания терять тесную связь с Орсен, начинать общаться через посредников, а тот отдаляется. Да, это чувство удлиняющее расстояние между ними пугало сильнее, чем та самая характеристика Колибри в её руках, и Махрушева в отчаянии произнесла.
– Ты со всеми такой? Со всеми? Я не такая? Зачем мне твой браслет? Какого хрена я за него расписывалась в журнале Петровича? Зачем тогда было спасать меня от Петровой? Следить? Подслушивать? Этих жуков на меня вешать? Зачем?
– Петрова что-то тебе сделала?

Орсен подвинул к себе один из стульев, развернул и сам присел на подоконник, приглашая Светлану подойти сесть на стул.
– Пока нет, но она хотела сделать. И всё из-за тебя, между прочим.
– Садись.

Махрушева подошла все-таки и села на стул, который теперь заставлял быть очень близко к Орсен, и где глаза находились на расстоянии вытянутой руки от его глаз.
– Рассказывай?
– Что рассказывать? – опешила от вопроса Светка, теперь себя ощущала, как в детстве, когда сделала тот самый пирует на «мягкое место» на льду и все на неё смотрели в ожидании «девчонка начнет от боли орать» или «реально можно ржать».

Глава 30

Орсен смотрел на Светлану, недоумевал «как такое чудо» прожив всю жизнь в городе, имея не последние достижения в маркетинге и туризме не могла знать, кто является директором немаленькой и немалоизвестной Группы Компании СОИНВЕСТ.
– Я не понимаю этих игр. Твоих игр. – сделав акцент снова на слове «игра» Махрушева на время остановила свою болтовню.

То, что её разговор был схож с «болтовнёй» она и сама не сомневалась, вначале она жаловалась на Петрову, и как та её бедненькую чуть не изнасиловала; не изнасиловала конечно, но нос почти сломала.
– Ты же видел на мне кровь? Вот. Она меня ударила по лицу своими кулачищами, а он у неё как все моя голова. Я же не вру.
– Согласен, кровь явно не от лишения девственности. – кивал Орсен и пытался собрать все разбросанные фразы Светки в один нормальный текст, а она с одной темы перескакивала на другую, затем возвращалась, будто боялась, что потеряет благодарного слушателя.
– Это ты на что намекаешь? Я не вешаюсь ни на каких мужиков… – Светлана запнулась на слове мужики, потом добавила, – И на мужеподобных баб тоже не вешаюсь. Они сами от меня чего-то все хотят. Петрова сама устроила этот тотализатор, а теперь требует с меня компенсации за проигрыш. Зачем ты, вообще, ей сказал, что это я тебя...ну того, ты понимаешь, да?

Вопрос был явно задан неуверенно, но Светка продолжала:
– А ты еще вешаешь на меня жучки, играешь в какие-то игры, причем в открытую. Вот скажи, ты все подстроил же. И Анна Борисовна по твоему требованию откликнулась на мое резюме, и когда ты все успеваешь?

Орсен продолжал молчать и смотреть на взъерошенную Светлану, а та уже видимо вошла в азарт, видит, что ей не отвечают и не останавливают, продолжает:
– А этот Лайон? Какого лешего, ты меня туда возил? Чего сразу не признаться было, что просто решил мне проверку устроить? Решил узнать хороша ли как сотрудник и руководитель? Или, как я...

Тут Махрушева вдруг остановилась, собиралась произнести «хорошо трахаюсь», но в памяти возникла сцена секса с Орсен и всё, голос стал дрожать, внутри проснулись гусеницы, где-то внизу живота ближе к промежности «закипела вода», или это мозги у неё закипели, но более не смогла произнести ни слова. Орсен сидел слишком близко, расстояние казалось небезопасным, и останавливая себя, Светлана теперь применяла некий аутотрениг: «Света, это девушка! Это девушка, черт возьми! Успокойся. Сука, ты чего не понимаешь? Это твой начальник, наступи себе на хвост наконец! Эй!»
Конечно, это «эй» немного успокаивало, но всё же рядом присутствующий человек имел большую силу и власть над ней, такой «беззащитной» Светланой Махрушевой.
– Прости. – только и смогла вытащить сейчас из себя Светлана и поднялась со стула, затем сделала пару шагов к выходу.
– Ты закончила? – поинтересовался Орсен, наблюдая, как это «чудо» собирается покинуть зал.
– Мм... Ну, ты же сам просил, чтобы я рассказала. Я рассказала. – выдохнула Махрушева останавливаясь в метре от двери.

Орсен поднялся с подоконника, вытащил мобильный телефон, со словами: «Мы не закончили. Присядь.», набрал чей-то номер. Светлана вернулась к столу и села на один из свободных стульев, для неё сейчас было важным не выдать «желание наброситься с поцелуем» на Орсен, и всё такое.
Регина, Махрушева быстро догадалась, кто взял на том конце трубку, волнение, это только у неё прибавило, «побег из Посейдона» был тем же неприятным воспоминанием, стало не менее стыдно, чем от той своей «болтовни» только что.
«Боже мой, какая ты, Махрушева, дура! Ты почти призналась ему в любви, сидишь тут, ждешь, «ё-маё» с моря погоды! ****ец, ты дура!»

Да, Светка ругала себя, и приходила в «разумное» состояние от голоса Орсен, который Регину назвал «детка» и сейчас объяснял, почему Петрова сегодня работает последний вечер.
– Сегодня я тебе уже Петрову не заменю, пусть отработает и выдай расчет. Догадалась, милая. Она мне солгала и перешла все границы, обидела одного моего сотрудника. Девочку. Думаю, на мужчину у неё бы рука не поднялась.

«Сотрудника значит?!» – ярость Светки просыпалась с новой силой, а может причиной была ревность к Регине, ту значит называет «детка» и «милая», а её значит просто «сотрудник».
– В среду торжественное открытие Лайон, освободи себе день на мероприятие. Петрович найдет пока временную замену вместо Натальи для вас, а потом, кто из местных клуба готов будет принять должность.

Орсен отключил трубку, Махрушева молчала, она осознавала для себя всю безрадостную перспективу в отношениях с тем красавчиком, что стоял возле окна, но собственно «что она ожидала?», Маринка предупреждала же об этом.
– Петрова сегодня работает последний вечер. – произнес Орсен уже Светлане и сел напротив, между ними пролегал метр серебряной столешницы.
– Работу очень сложно найти в нашем городе. – голос Светланы потерял энтузиазм, фразу произнесла с некой грустью.
– Тебе жаль Петрову?

Махрушева пожала плечами, она точно не знала «жаль Петрову» или нет, но месяц поиска работы позволил понять многое.
– Отправится работать куда-нибудь на склад, может предложу работать в Лайоне. Это пойдет Петровой на пользу, но вседозволенность необходимо наказывать. Она не имела права тебя трогать, и никого бы то ни было. Силу нужно применять по назначению, даже если та лишняя.

Глаза Светки встретились с темными Орсен, тот не отрываясь смотрел на девчонку, затем протянул руку, и некая другая сила заставила протянуть руку в ответ, которая в результате оказалась в его ладони.
– Тебе стоит браслет пока носить. Там нет никакого жучка, прослушек, всего лишь сенсор. Здесь у меня на часах.

Орсен свободной рукой показал на циферблат часов на своей руке, которая сейчас держала Светкину кисть.
– Находится индикатор. Всё происходящее, что в радиусе трех метров от твоего браслета, отображается. Смотри. Зеленый. Всё спокойно. Страх, тревога, любая беспокойная эмоция людей в доступном радиусе меняет цвет на красный и дает сигнал. Соответственно, по нему же можно найти месторасположение браслета. Я днем вернулся из Краснодара, красный индикатор сообщил еще в районе семи вечера о неприятном, несложно было позвонить Петровичу и приехать на место, откуда поступал сигнал. Понимаешь?

Светлана молчала, мыслей не было, горячая рука Орсен давала спокойствие, но всё-таки она слышала его слова; да, Махрушева понимала, где-то внутри себя успокаивалась, что это никакая не прослушка и ничего непристойного никто не мог услышать, а такого было бы много, отец мог сказать «в кино не ходи».
– Анна Борисовна на должность директора турагентства нашла твое резюме без моего участия. Знаешь, я беру на службу тех, кому могу доверять как себе. Так получилось, что все произошло в одни сутки, а когда я заметил браслет на территории СОИНВЕСТ, у меня не было другого выхода, как отправить тебя в Лайон. Да, в пятницу я уже знал к вечеру, что моя правая рука тебя ожидает в понедельник на оформление, но я отвез тебя в дом львов для твоей безопасности, а всё из-за тех провокаций, что ты сотворила в клубе.
– Что?

В этот момент в стеклянную дверь пару раз стукнули и заглянула Карина, со своим:
– Тук-тук-тук! Я отвлеку вас. Дамира Руслановна, мэр звонил и попросил вас приехать к двум. Что-то там по поводу официального открытия Лайон. А...у Светланы Александровны девочки уже пришли.

Орсен перевел взгляд с Карины снова на Светку, та оправдалась:
– С моей старой работы девчонки. Отличные менеджеры. Двое.
– Трое, Светлана Александровна. У вас теперь трое. Там еще с финансового отдела к вам перейти пожелала Александра. Они все в вашем кабинете.

Генеральный директор поднялся из-за стола, Светлана последовала примеру Орсен, а последний произнес, обращаясь к Карине:
– Подготовь мне весь список, что заполнила для обеспечения отдела Светланы Александровны, я сам лично посмотрю.
– Хорошо, как вернетесь, будет у вас на столе.

Карина исчезла за стеклянными дверями, только мягкий цокот удаляющих от конференцзала каблучков слышался теперь в тишине этажа, а Орсен пропуская вперед Светлану, утвердил:
– Браслет надень. После пяти сам отвезу домой.

Махрушевой хотелось снова спросить «что?», это непривычное к себе отношение «собственника» пугало, но в мыслях еще оставался вопрос «какие провокации она устроила в тот вечер в клубе», что заставило Орсен кинуть браслет в сумку, и кстати... Светлана помнила, что еще тогда у Регины в кабинете, те обе желали сплавить девчонку в Лайон.
«Что же это за загадочный всё-таки Лайон?»

Интерес к дому львов просыпался, не понимала, почему Орсен сам не предложил в качестве достопримечательности использовать сей объект для туризма, но не это сейчас важное… в кабинете ждали её Маринка, Яна и еще некая Александра с финансового отдела; а в руке совсем измялось сочинение Колибри, и тоже любопытно было с ним ознакомиться.

Глава 31

Марина сидела ногу на ногу и имела очень серьезный вид, на самом деле в отсутствии Светки чувствовала себя здесь главной, не она ли привела сюда Яну, да и странная блондинка казалась конкретной блондинкой, несмотря на то, что при знакомстве сообщила, перешла из финансового отдела.
– И чего ты там делала, в этом вашем финансовом? Чай подавала? – с сарказмом спрашивала Бакланова.
– Я менеджер, но экономика не моё.

Девочка лет двадцати трех, светлый собственный цвет волос на смуглом лице аж светился, две небольшие косички неаккуратно заплетены и торчали в разные стороны как у той поварихи из старого классического фильма «Девчата»; возможно такая неаккуратная причёска имела быть из-за шапки, на улице сегодня с утра пошел снег. Бакланова подмигивала рыжей Янке, которой по ходу было всё равно, да и вообще, очень уютно примостившую свою попу на подоконнике, раскачивала ногой в зеленом резиновом сапоге, правда из той модной серии, что выпускаются на высоком каблуке, а не в том «калошном» виде из детства.
– Почему же чай. Цифры правда не мое, но у меня здесь тетя заместитель генерального, это она меня впихнула после экономического сюда.
– О, блатная значит. Дружить нужно. Яна, слышишь? Саша у нас золотая девочка, можно для отдела чего выбить этакое. Биткоинами значит торговала?
– Не... мы в основном фондами занимались и соцопросами, распределяли свободные средства компании, и аудит проводили в организациях СОИНВЕСТ.
– И ты всё это делала?

Маринка разглядывала незнакомку, считала последнюю «смазливой крошкой», а заодно оценивала девочку в качестве конкурентного специалиста.
– Не успела. Я после защиты диплома уезжала к родителям в Италию, здесь меньше месяца.

Дверь кабинета открылась и вошла Махрушева в сопровождении Карины, которая так с синей папкой со времени совещания и не расставалась.
– Девушки, добрый день еще раз. Светлана Александровна, познакомьтесь с Александрой.

Блондинка поднялась со стула и поздоровалась:
– Здравствуйте! Саша Нилова.

Светка села за свой стол, она конечно видела всех и замечала то, кто чем занят и как реагируют, но в первую очередь вытащила из ящика браслет и надела на руку. По сути Махрушева осознавала, что может не подчиняться личным просьбам Орсен, но чувство вины оставалось после встречи в холле и понимании, что он и есть тот самый генеральный. Да, только поэтому сегодня Светлана решила более не испытывать судьбу, тем более пока шла сюда после общения с этим генеральным, мысли плавно пересекали параллели, которые изначально всё равно похоже переплелись бы, даже не будь той встречи в женском туалете клуба «Посейдон».
Было бы вот такое же отношение Орсен к ней, как после той ранней встречи там в клубе? Вот этого никто сказать не мог, но Дамира притягивала независимо от того, имела Светлана с ней секс или не имела. Эти жесты, голос, своеобразная красота, кстати не женская, ум. Ум? Может это мудрость? А почему Орсен?
– Светлана Александровна! – громко позвала Карина, будто пыталась докричаться.
– Да. – отозвалась Света и поняла, что что-то пропустила; все три девчонки, будущие менеджеры турагентства, сидели что-то переписывали с одного распечатанного листа.
– Всё в порядке? Вы не переживайте, Алмазова у нас крутая, это на вид бывает слишком строгой, но справедлива всегда. Я тут девчонкам дала образец заявления приема на работу, потом подпишите, я заберу к вечеру. Оставлю вас.

Карина как-то быстро произнесла речь, улыбнулась, и слиняла с горизонта кабинета.
Фраза Карины про генерального именно на слове «Алмазова у нас крутая...» в голове Махрушевой зазвенела колокольчиком, или той самой алмазной фамилией, что всё же пришлось прийти в себя и уже конкретно обратить внимание на девчонок.

Яна, давно Светка её не видела, даже соскучилась, тридцати двух лет женщина, кажется есть пятилетний сынуля, но вот почему-то мелкий никак не мешал реализовываться в работе; родители у Яны пожилые, поздно дочь родили, возможно поэтому полностью взяли заботу о внуке на себя; как-то ранее Сергеева рассказывала, что они рады были, что внук появился, так как с замужеством в свое время у их дочери вышел полный брак, в прямом смысле этого слова. Махрушева не вдавалась никогда в подробности личной жизни ни Маринки, ни Сергеевой Яны, никого либо еще с прошлой работы, но сейчас понимала, что о ребенке бы стоило помнить, подарок на Рождество от компании малышу полагается, а она же директор.
Марина Бакланова, такая же как всегда, на голове шедевр «аля Миуки», это если сравнивать с японскими анимешками, «где только разных цветов краску достаёт?»; Сергеева тоже конечно рыжая, но там уже свой естественный цвет, что ни осветлить и не закрасить темным, а Маринка блистала каждые две недели разными оттенками, то фуксия, то розовый, то фиолетовый, на сегодня она остановилась на цвете «черешня», или «это вишня?». Нет, всё-таки вишня будет посветлее.
Александра, как её? Нилова. Интересная фамилия, связана с рекой Нил или всё-таки каким-то илом, а букву «н» однажды какому прадеду в паспорт вписали. Хорошая вроде бы девочка, только чего-то Маринка на неё косится, «ловеласка коза ностра». Бакланова как раз в этот момент отвела взгляд от Саши, поднялась и подошла с листком к Махрушевой, шепнула:
– Обе атас. Может мне с двумя замутить?
– Ты о ком?
– Свет, я же тебе изначально про брюнетку говорила, а эта блондиночка просто зефирчик в шоколаде.

Светка вспоминала до совещания разговор по телефону с Маринкой, кажется речь шла о Карине, произнесла шепотом, хотя уже и остальные девчонки закончили писать свои заявления.
– Ты Геракла видела? Там на охране.
– Чё за Геракл?
– Начальник службы безопасности. Так вот, ему Карина глазки строит, мне кажется, что ты можешь хорошо огрести от Петровича, если свои сети расставишь.

Бакланова наклонилась ближе к уху Светланы:
– А эту-то можно? Она между прочим племянница замдиректора и родители в Италии.

Александра во все глаза смотрела на шепчущихся своего начальника и некой «правой руки» этого начальника, подняла руку, что не заметить жест было нельзя.
– Вы закончили, Александра? – Махрушевой пришлось перевести внимание на блондинку.
– Да. Я еще хотела добавить, что я прекрасно говорю на трех языках. На итальянском, английском и русском.

Марина отошла от Светланы и уселась на свое место, где до этого облюбовала. Столов оказалось предостаточно, даже пока один лишний, и будет ли он занят Махрушева пока не знала, но девчонки сами себя распределили «кто за каким». Светка хлопнула слегка в ладоши, как бы собираясь с речью, и сделала заявление:
– Спасибо, на самом деле, за доверие и я очень рада, что коллектив пополняется. Сашенька, если нет никакого опыта, то всегда девочки могут подсказать.
– О, да! Я всегда помогу, малышка! – воскликнула Бакланова, глядя на мелкую лохматую блондинку.
– Хорошо, Марина, конечно на тебя можно возложить ответственность, но давайте уважительно друг к другу относиться, поэтому без этих «малышка», «детка», «красотка» и прочее в офисе. За пределами, пожалуйста!
– Уу... ладно-ладно! – Марина недовольно потупила взор на фразу Махрушевой, но Светка сделала вид, что не обратила внимание, продолжила.
– Да, романчики мы на работе не крутим. Мы здесь работаем. Задание к понедельнику.

Александра вновь вздернула руку к потолку, прося разрешение сказать.
– Что, Сашенька?
– Смешно сказали про романчики. У нас здесь одни девочки.

Махрушевой, конечно, захотелось пошутить на тему «эти девочки любому мальчику фору дадут», но держа себя в рамках руководителя, перевела взгляд на подругу Марину, которая уже улыбалась на слова о девочках, отметила:
– Это я так, на всякий пожарный случай. Так вот, задание к понедельнику. Каждый подумает о тех интересных местах в городе и области, какие достойны были бы иметь историческую ценность и музейную редкость. Будем создавать интересные пакеты для официального открытия туризма в нашем регионе. Да, Александра, итальянский пока не понадобится, но если заключить договор с какими-нибудь итальянскими туроператорами, которые начнут продавать наши пакеты и с чьей помощью мы можем раскрутить туризм у нас на Родине, то вполне переводчик и гид со знанием итальянского будет важен. Согласишься?
– Я не умею. – скромно произнесла Сашенька.

Янка на это только хмыкнула и сложила руки замком на груди, а ногу на ногу, в её лице мелкая уже отпала как конкурент, а развитие направления туризма в регионе вполне устраивало, тем более от сына и родителей не нужно уезжать никуда; а вот Бакланова жестами дала знать Сашеньке, что всё будет «окай», типа «держись меня и слушай старших».
– Короче, девчонки, могу вас до понедельника отпустить. Завтра пятница, но...

Звонок стационарного телефона заставил вздрогнуть от неожиданности, поэтому Светлана не смогла продолжить речь и подняла трубку.
– Светлана Александровна, системщики все уехали в Лайон, но я передала по поводу поставить в вашем кабинете еще три компьютера, пропуска у Петровича заказала для менеджеров, а Дамира Руслановна просит вас приехать по адресу Казанский переулок дом шесть, к трем часам. Сможете?

Карина выдала всю информацию быстро, что не оставалось сомнений в том, что это отличный помощник руководителя и всей компании СОИНВЕСТ.
– А который час?
– Сейчас два, Алмазова с мэром на встрече, но машин ни одной, повезли сотрудников в Лайон. Анна Борисовна тоже уехала в Лайон. Если вам нужна помощь...могу вызвать такси.

Махрушева остановила диалог Карины, та явно могла продолжать беседовать, а времени действительно не оставалось. Казанский переулок располагался на юге города и до него реально еще нужно было добираться, а что же хочет от неё Орсен на этот раз, интриговало.
– Нет, нет! Я сама. Менеджеров отпускаю до понедельника. Продиктуйте еще раз адрес.

Глава 32
Такси не смогло заехать на сам Казанский переулок, здесь всё оказалось заставлено автомобилями, а сама территория перекрывалась шлагбаумом. Светлане пришлось выйти из машины почти в ста метрах от него, но по этой причине водитель был готов сделать скидку, вернее округлил сумму в меньшую сторону пусть на какие-то сорок пять рублей. Махрушева приехала позже указанного времени, снег повалил после обеда хлопьями, на дорогах появился гололед и в городе образовались пробки, это конечно не те Московские пробки, в которых ей частенько приходилось стоять, когда она некоторое время проживала в столице, но пунктуальность опять же для Светки была важна.

Шестой дом оказался почему-то на самом перекрестке, вглубь идти между грязненькими авто не пришлось, а вообще в их небольшом районом городе на некоторых улицах не только подъезды имели неправильное расположение, то есть не слева направо, а справа налево, но и порой нумерация домов шла в разнобой; рядом с третьем домом мог находится тринадцатый, а все что между ними расположено во дворах, так вероятно и в этом переулке, шестой дом шел сразу перед вторым, а за вторым уже восьмой и в этом не было никакой логики.
Познакомиться бы с этим архитектором, или у кого так математика страдала при создании идентификации зданий? Возможно это некая своеобразная метрическая схема была кому-то нужна, либо пытались выделиться из общего европейского стандарта, но… тут Светлана поняла, что подобные случаи нумерации можно вполне использовать в качестве интереса для туристов, а почему бы и нет? У кого-то в замках привидения живут, а у них в городе архитектор аргентинский еврей. Нет, может и не аргентинский, и совсем не еврей, но что-то в памяти всплывало про метрический идентификатор адресов, и он используется чаще там, где носят сомбреро или ковбойские сапоги.

К двухэтажному особняку подойти оказалось тоже довольно сложно, и без того стихийная парковка стала настолько стихийной, что навряд ли кто сможет покинуть это место теперь без дядечки с жезлом, чтобы разрулить всех тех, кто разучился ходить пешком. Подойдя, к центральному входу, прочитав огромную металлическую табличку с обозначением «Медицинская Академия Романовского» и еще там много чего ниже повыбито буковками, Светлана без зазрения совести открыла толстенную тяжелую дверь и переступила порог.
Небольшой холл также был населен людьми, похоже здесь сейчас проходил или начинался некий медицинский симпозиум, тут же приличная гардеробная, где как в театре или больнице работала парочка женщин-гардеробщиц. При виде Махрушевой, понятное дело девушка единственная в верхней одежде, обе тетечки оживились, но Света никак решила к ним пока не подходить, наоборот постаралась пройти гардеробную стороной сразу обратилась на рецепшен к администратору.
– Простите. Мне мой генеральный директор попросил приехать к трем часам по этому адресу.
– Вы на конференцию? Она еще не началась. – девушка на рецепшене даже не подняла взгляд от компьютера, что-то исправляла в таблице на мониторе.
– Вроде бы не планировала. Но три часа уже прошло, я опоздала.
– Кто ваш генеральный директор. Вы из какой организации.
– СОИНВЕСТ.

Название произвело впечатление, девчонка наконец оторвалась от монитора и улыбнулась.
– А...так вас Алмазова ожидает. Пройдите по коридору мимо лестницы, на второй этаж подниматься не надо, увидите стеклянную дверь.

Светлана отошла от рецепшена, администратор вновь погрузилась в экран, а люди стали расходиться, при этом кто направился по той самой лестнице на второй, а кто в обратную сторону от того направления, куда указала девушка. Часы показывали двадцать минут, но неловкости от опоздания Махрушева не ощущала, по сути никому она не навязывалась, не её вина, что оповестили буквально за час до какого-то мероприятия или события.
Всё-таки зачем Орсен просил приехать? Через стеклянную дверь было заметно, это небольшое кафе местной Академии. Ну да, Медицинской Академии, а значит в кафе должно быть здоровое питание. Кушать Светка хотела, так уж получилось, что пообедать не удалось, а с утра выпила один чай без сахара; сколько с детства не приучали завтракать, у Светланы Махрушевой это так и не вошло в привычку.

Её она увидела сразу, Дамира сидела за широким столиком возле окна, но все равно на стене позади горел светильник в виде трех свечей, а напротив сидел мужчина и что-то объяснял. Кроме залысины на голове реденьких русых волос и спины в сером костюме, нельзя было больше рассмотреть человека, но Светлана пока подходила к столику заметила, как Орсен с интересом слушал рассказчика.
Дамира поднялась при виде Светланы и подала руку, пропуская к окну, одновременно представляя девушку собеседнику.
– А это Павел Андреевич, и есть моя Светлана.
– Рад, очень рад. Орсен довольно скрытен, еле упросил познакомить, наконец-то я увидел его девушку. Профессор Лебедев. Павел Андреевич.

Махрушева снимая с себя куртку немного растерялась, Орсен в этот момент помогал освободить плечи от теплой вещи; такого она совсем не ожидала, могло ли это означать шутку, но рядом с ней всё же сидела Алмазова, генеральный директор СОИНВЕСТ. Светлана быстро сориентировалась подыграть и произнесла:
– Ой, вы знаете, он у меня такой, и мне много чего не рассказывает, считает, что женщины все блондинки.
– Зря вы так, Светочка. Орсен просто вас бережет. Женщину не нужно напрягать проблемами и задачами. Вы вот чем занимаетесь?

Дамира наклонилась к Светлане, произнесла:
– Я закажу тебе обед?
– Светочка, не отказывайтесь. Здесь действительно изумительно готовят. Орсен, закажи девочке борщ и обязательно пусть фирменный салат попробует.

Когда Светлана осталась наедине с профессором, тот повторил вопрос о занятости:
– Так чем вы занимаетесь, Светочка?
– Я не так давно пришла в компанию к Орсен и теперь буду развивать туризм в нашей области.
– Очень интересно, очень! Алмазов, вообще, молодец, не удивляюсь, что и наш проект решил профинансировать.
– Какой проект? – Махрушева продолжая играть в «девушку» Орсен, решила, имеет право интересоваться делами последнего, но профессор Лебедев и не пытался отвертеться, сам продолжил.
– Знаете, в Японии с самого детства прививают любовь к природе. О, не думайте про наши уроки природоведения в школах, это совсем разные вещи. Там детей учат любить природу, видеть эту красоту, чувствовать, не зря у них и философия с технологией идут в ногу, а у нас… детей учат наблюдать погоду и в тетрадях термометры рисовать, гербарии собирать и различать птиц по клювам, вместо того, чтобы с природой стать одним целым.

К столу вернулся Орсен и поставил перед Светланой зеленый разнос с обедом и большим чайником с заверенным чаем, и тремя чашками.
– Павел Андреевич, вы опять о своей теории? Все верно говорите, я на все сто вас поддерживаю. В субботу Лайон принимает первых жителей, вы переберетесь туда для наблюдения?
– Обязательно, даже не обсуждается, правда теперь с одним условием. Я тоже хочу кое-что для вас сделать.
– Это каким?

Алмазова разлила по чашкам чай, а Светлана разломила кусочек черного хлеба и придвинула к себе тарелку борща, всё-таки грех от такой вкуснятины отказываться.
– Пять минут. – профессор Лебедев достал мобильный и вышел из кафе сделать звонок.

*****
Махрушева уже хотела взяться за борщ, но как вышел профессор, сразу прошептала сидящему рядом «мачо».
– Ты чего предупредить не мог?
– О чём? Ешь и не отвлекайся, у Павла Андреевича гениальная программа, позже обязательно расскажу.
– Да я вечно поставлена перед каким-то фактом. То одно, то другое. Сколько мне притворяться теперь твоей девушкой?
– Всю жизнь, если понадобиться. С чего опять за мысли об играх? Ты уверена, что тебе не в актрисы нужно было поступать?
– Дамира, это ты играешь, и я в этом не виновата.

Орсен, несмотря на непустое кафешное пространство, обнял Светку и на ухо сообщил:
– Даже не начинай трахать мне мозг, иначе придется выбирать, моя девочка.
– Интересно из чего? Буду я у тебя работать или нет, а может из варианта: буду твоей девочкой, либо я свободна?
– Не мечтай. Делать выбор придется только в одном случае, чтобы закрыть тебе рот и не слышать от тебя глупостей.

Светлана пыталась понять, что имел Орсен, когда говорил о глупостях, и надеялась, что скоро появится профессор, в присутствии того Алмазова или Алмазов вел себя более прилично.
«Да что же это такое?» – возмущалась про себя Махрушева, вспомнила не такой давнишний разговор с Саврасовым, который от неё чего-то требовал только потому, что она с ним пару раз переспала, и этот Орсен туда же; всё бы ничего, но что скажет папа, когда узнает.

– Где я глупости ляпнула? Я просто спросила, как долго мне играть твою девушку! – рискнула продолжить Светлана диалог в свою защиту, но Орсен оказался непоколебим; взглянул совершенно спокойным взглядом на Махрушеву, и не успела та опомнится, как сильная рука притянула девчонку за шею и её губы оказались арестованы поцелуем, а отпустил после того, как слегка прикусил девчонке нижнюю губу.
Светка сидела розовая от стыда, ей казалось все на них смотрят, а это солидное заведение, и профессор куда-то запропастился со своим сюрпризом, но упорно больше не проронила ни слова, взялась доедать остывший борщ. Орсен отодвинулся на несколько сантиметров, перестал обнимать девушку, облокотился на спинку.
– Так бы давно. Никогда не начинай мне что-либо предъявлять. Я не актер, чтобы играть.

Ну да, Махрушева не могла более сказать ни слова, поцелуй не просто её успокоил, даже напугал, теперь она косилась по сторонам разглядывая присутствующих, только чтобы никто не увидел что она за всеми наблюдает; этот поцелуй вывел из того уверенного собственного равновесия, а голод как говорится не тётка, а гусеницы уже давно свили в животе коконы и готовы вылезти взмахнуть своими крыльями; да и гейзер не болото, вместо газов бьет фонтанчиком, что теперь бы хорошо сходить в туалет, и поменять ежедневную прокладку.
Профессор Лебедев вернулся с некой радостной новостью, глаза светились, залысина блестела, но скорее от тающих снежинок, уселся на свое место и произнес:
– Он согласился, друзья мои. Я сейчас разговаривал со своим товарищем, объяснил всю ситуацию, и мой друг согласился показать вам свою ферму. Одна из новшеств в нашем крае, готов сотрудничать с вашим туристическим агентством. Можно прямо сейчас туда и съездить. Как вы на это смотрите?
– Почему бы и нет. – ответил Орсен, а Светлана кивнула.

«Ну что, ферма так ферма! Действительно, почему бы и нет!»

Глава 33

Выехать с территории Казанского переулка оказалось нереально, ожидать еще часа три пока закончится некий семинар и наконец с площадки начнут рассасываться автолюбители являлось пустой тратой времени, а раз уж решили ехать в село к знакомому фермеру, другу профессора Лебедева, то надо было ехать.
– Орсен, я готов признать, что нужно ехать на твоей железяке. Ты не на ней приехал?

Павел Андреевич показался Светке довольно оптимистичным стариканом, вспоминая ту самую «консервную банку» девятой модели Махрушева даже поежилась. Трястись по неровным дорогам в реальной «железяке», которая глядишь заглохнет где в непогоду вне цивилизации, да и асфальтирование в области желалось лучшего, очень не хотелось.
– Светлана, что скажете, если мы до машины Орсен пройдемся пешком?
– Да, всё равно. Пройдусь.

Светка произнесла фразу без особого энтузиазма и со вздохом, а сама косилась на Алмазову. От Орсен можно было ожидать «что не захочешь», контролируя себя, чтобы не ляпнуть чего-нибудь, и этим не заставить «гневаться» алмазную королеву, а также не вызвать вновь позорные последствия, типа поцелуя в общественном месте, Махрушева решила больше молчать или соглашаться.
– Вот и правильно. Есть у нас женщины в русских селеньях, и коня на скаку, и по грязи пешком. – пропел Лебедев, а Дамира первая шагнула с крыльца из переулка в длинном кожаном пальто.

«И когда успевает переодеваться? Или у неё в кабинете целый арсенал одежды на всякий случай?» – рассуждала Светлана и вместе с профессором почти одновременно сошли с крыльца вслед за Алмазовой, а та в свою очередь перешла переулок сквозь пробку машин и проникла в арку на другой стороне.
 – Всегда знал, что ты хитрый! – воскликнул Павел Андреевич, когда заметил куда они все идут.

Через дом во дворе стояла машина Орсен, и это действительно была та самая «консервная банка» девятой модели, только она как-то преобразилась, стала ярче от свежей краски с изображением льва на капоте, а подойдя ближе Светлана оценила и аэрографию на дверках.
– Я не люблю тратить время, меня предупредили о сегодняшнем мероприятии в вашем заведении, Павел Андреевич.
– Согласен про заведение. Наш институт давно стал больше коммерческой площадкой. Янпольскому всегда мало идей, но вместо научных трудов, они начали заниматься всем, что приносит деньги. Вы где учились, Светочка?
– В нашем экономическом на Воробьева. – ответила Света разглядывая шедевр рисунков на темном с синим оттенком фоне металлической поверхности автомобиля.
– О, тогда вы должны бы знать нашего сегодня директора Академии, он там преподавать начинал экономику.

Про Янпольского никакого Махрушева не знала, экономику терпеть не могла, поэтому была рада, когда вместо экзамена им сообщили, что будет всего лишь зачет, но вот кому она его сдавала сейчас точно не вспомнит.
– Был мужик какой-то. Я не… – Светлана остановилась произнести фразу, заметила, как Орсен на неё смотрит, осознала быстро, что говорить о «безумной любви» к экономике будет глупо; рядом стоит генеральный и подумает еще: «кого я на работу принял?». Положение спас Лебедев, произнес:
– Правильно, Светочка! Именно, «какой-то мужик». Представляю, чему он вообще мог студентов научить. Экономить он не умеет, если бы вот не Орсен, не было бы возможности развивать новые проекты, но мы это будем теперь делать далеко от нашей когда-то родной Академии.

Алмазова открыла заднюю дверку машины и Светлана села в теплый на удивление салон с меховым сиденьем, а профессор устроился на переднем возле водителя. Собственно, это было даже удобно, Махрушева могла меньше нервничать рядом с «мачо», а также после обеда больше хотелось расслабиться и наслаждаться пейзажем за окном.
Девятка легко завелась и выехала через дворы в соседний свободный переулок, а оттуда на главную дорогу.
– Орсен, выезжай на Московскую трассу и там по прямой до семьдесят пятого километра. Кстати, всё давно собирался спросить. Почему иномарку не возьмешь? Принцип какой-то? Или секрет есть?

Профессор дал направление, задал непринужденный вроде бы вопрос, но сейчас Светлана тоже бы ответ хотела узнать; такой солидный человек в городе и области, а машина совсем простенькая. Почему?
Вопрос, почему она Орсен ранее не встречала и не замечала в информационных изданиях, когда полгорода точно о нем знает, совсем не удивлял, на лица же всегда была никакая память, и компания СОИНВЕСТ никаким боком не была отдельной ранее темой. Да, Светка и мечтать не могла работать в этой огромной корпорации, по-другому в городе компанию СОИНВЕСТ и не называли, а тут неизвестно радоваться нахлынувшему счастью или кричать «SOS», второе точно никто не поймет, но не они же в открытую являются «девушкой» Орсен.
«Так! А сколько девушек может быть у Алмазовой? Она что совсем замуж не собиралась? А что у него с Региной?»

Регина на сегодня являлась для Светы единственной, к кому однажды проснулась ревность и теперь тоже тупым предметом ковыряет где-то в желудке.   
– Павел Андреевич, никакого секрета. Просто не считаю все эти бентли, виллы, яхты, чем-то важным в жизни. Мне интереснее вкладывать деньги в нечто более совершенное и необходимое.

Лебедев промолчал, минут пять ехали молча, что Светка начала засыпать; девушка смотрела на знакомую дорогу, по ней они с отцом на машине ездили всегда к бабушке. Всё-таки давно она не видела родных, пора бы уже посетить родителей, а жизнь как-то незаметно стала от них отдельной, время быстро меняется и исчезает в прошлое, вот и сумрак начинает опускаться за окном.
Профессор внезапно развернулся к Махрушевой и заговорил:
– Светлана, а вы что-нибудь знаете о своем партнере, помимо того, что в журналах пишут?
– Про кого?

Отвлекаясь на свои мысли о родителях и прошлом, Светлана не сразу поняла о ком речь, но машинально взгляд подняла в зеркало между водителем и профессором, глаза встретились с темными глазами Орсен, поэтому выпалила следом ответ:
– Занимается благотворительностью, возглавляет группу компаний СОИНВЕСТ. Мм…имеет отношение к замку Лайон.
– У...это и в журналах пишут. – разочаровано произнес Лебедев.
– Я давно не читаю журналов, Павел Андреевич. Газеты только последний месяц просматривала и то, колонки, предлагающие работу. Случайно так вышло, что я теперь в СОИНВЕСТ. – вздохнула Махрушева.
– Так вы недавно вместе?! – то ли удивился, то ли спросил профессор.

Орсен вновь взглянул в зеркало заднего вида, посмотрел на Светлану и ответил:
– Если точнее, неделю. И знаете, Павел Андреевич, меня Светлана этим и поразила, что совсем не знала до последнего кто я.
– О, Светочка! Тогда вам будет интересно читать Орсен, как книгу. Поверьте, я его знаю уже лет двадцать, и он не перестает меня удивлять. А вы слышали что-нибудь про дракона?

Что она могла слышать про дракона? Сумасшедший сторож в замке Лайон какого-то дракона прикармливает, а тот со слов Анны Борисовны охраняет живую воду.
«Надеюсь не писает невиданный зверь в ту воду живой своей сказочной струей!» – подумала Светка, но ответила:
 – Это змей Горыныч, только с одной головой.

Профессор рассмеялся на ответ Светланы, добавил:
– Ну, правильно. Только драконы в нашем современном мире обмельчали. Я буду в Лайон, вы обязательно приезжайте, я вам покажу современного дракона.
– Если меня допустят до этого замка, Павел Андреевич, а то Орсен на официальное открытие приглашает других знакомых.

Лебедев снова рассмеялся.
– Ох, Светочка! На то они и знакомые, а вы же его девушка. Это необычный объект, завтра обязательно соберу вещи и устроюсь там на пару-тройку месяцев. Одно наслаждение будет мне наблюдать, как радуется каждой капельке Вселенной любая человеческая клеточка.
– Это вы сейчас о любви к природе? – уточнила Светлана, за окнами автомобиля стало совсем темно, а тонировка стекол этому еще добавило тьмы, что только пока разговор с профессором отвлекал от сна. Нет, всё-таки дорога Махрушеву всегда укачивала, а сколько ехать до пункта назначения она не ведала.
– И о ней тоже матушке. Люди, кто чувствовал природу, тот здоровьем был не обделен, сейчас такого редко человека встретишь.
– А как же вы? Вы, наверное, из этих людей.
– Нет, всего лишь экспериментатор.

Махрушева задумалась, она пока не понимала, о чем всё же ведет речь профессор Лебедев, но тот «на своей волне» тоже особо не объяснял, а Орсен периодически поглядывая в зеркало, только и делал, что наблюдал, будто она сама есть эксперимент генерального директора Алмазовой.
«Все только и делают, что экспериментируют. Нет, чтобы жить проще, смотреть на вещи просто, на отношения...!»

С отношениями своими Светлана еще не разобралась, она поговорит об этом с Орсен позже, когда будет случай остаться наедине, с ними проще не получается. В сумке запиликал мобильный, пришло сообщение, Махрушева достает из сумки телефон и натыкается на сочинение Колибри, которое так и не прочла.
В первую очередь посмотрела сообщение, оно было от Маринки:
«Махрушева, ****ец! Сейчас просмотрела все про нашу контору. Ты влипла, детка! Алмазова и Орсен одно лицо!»

– Дорогая, все нормально?

Голос Орсен прозвучал как-то для Светланы тоже неожиданно, она лишь кивнула, что всё действительно «нормально», хотя было совсем далеко ненормально, потому что впереди показались огни совсем знакомого села.
– Орсен, заезжай на повороте в саму Осиновку и по главной, а там на втором перекрестке направо. – произнес рядом с Алмазовой «штурман» Лебедев, а Светка осознавала, что теперь она уже точно реально «влипла».

Как отцу объяснять, что она никакая не девушка девушке по имени Орсен, если Лебедев сейчас их так представит своему другу Махрушеву Александру Ивановичу; а то, что они едут все именно к её родителям домой, она нисколько не сомневалась, здесь только одна великолепная ферма, это ферма отца.

Глава 34

Девятка завернула на нужную улицу, Светка готова была притвориться больной только чтобы не войти во двор собственных родных. Оставалось проехать каких-то тридцать метров, когда профессор неожиданно для девчонки заговорил по телефону, впрочем, для Светланы сейчас была странная ситуация и необычным казалось абсолютно всё.
Во-первых, как её так необычно угораздило вляпаться снова в историю с Орсен; во-вторых, тем же необычным образом параллели начали пересекаться и с семьей. Вот спрашивается, что нужно было сделать такого плохого, чтобы жизнь так сейчас жестоко преподнесла сюрприз встречи с папой. Мама может быть простит, мама же; бабушка…а что бабушка? Про бабушку Махрушева боялась думать, вдруг давление поднимется и случится полный «пипец», а всё из-за неё, любимой внучки, умеющей как магнит притягивать страсти. Да, именно страсти, потому что последние события неприятностями не назовешь.
«К черту страсти!» – ругала себя Светка, поэтому молилась и ей было всё равно кому эти «молитвы» дойдут, лишь бы без трагических последствий.

«Господи, я буду очень хорошей женщиной, даже замуж выйду, если ты хочешь, только помоги!»

В чём должна была проявиться помощь Махрушева тоже не имела представления, а Лебедев уже заканчивал разговор:
– Саш, хорошая девочка. Я и самого генерального прихватил для полной уверенности серьезных намерений. Короче, открывай ворота. Самая красивая машина сейчас въедет к тебе во двор. Нет…– профессор рассмеялся и продолжил, – гараж не нужен, мы вернемся в город. Время-то детское.
Время действительно длилось медленно, дорога за городом свободная, потребовалось всего час добраться до села, поэтому на часах без десяти минут восемнадцать.

Светлана, сама не понимая почему наклонилась и произнесла шепотом, в машине кроме них троих никто бы всё равно не услышал, но набравшись смелости, между передними сиденьями зашептала:
– Это дом моих родителей.

Орсен нажал на тормоза, машина остановилась, а Лебедев повернулся к Светлане с вопросом:
– Светочка, что же вы сразу не сказали? Ну вот, хотел сделать сюрприз.

Голос профессора в конце прозвучал как-то расстроено, совершенно отличался от того, с каким говорил секунды назад с другом Сашей по мобильному.
– Я же не знала куда вы везете. – тем же шепотом произнесла Светлана, и посмотрела в зеркало, из которого на неё был направлен взгляд Орсен, тот так и не повернулся на заявление своей девушки.
– А, так даже лучше. Сюрприз таки есть. Заодно Орсен ближе познакомится с вашими Светочка родственниками. Отец о вас рассказывал пару детских историй. Вот как сейчас помню...мм...про...

Лебедев не успел договорить, в стекло постучали и Орсен открыл дверку. Из салона теперь все увидели Махрушева Александра Ивановича, тот сразу с вопросом:
– А чего не доехали? Пять метров и в ворота, прямиком во двор. Приветствую. Александр. – отец представился и пожал руку Орсен, кивнул Лебедеву, на лице Махрушева сияла улыбка, был рад видеть друга и принять гостей.
– Привет, пап. – выпалила Светлана и помахала ладошкой как веером.
– Вау, дочь! Ну, Лебедев, ты без сюрпризов никак.

Александр Иванович отошел на пару шагов от машины и махнул рукой, указывая на открытые ворота в пяти метрах от «вынужденной» остановки девятки.

*****
Через пару часов Светлана сидела в комнате бабушки и наблюдала, как та аккуратно шьет из шкуры ханорика детские пимы. Собственно, Махрушева скорее там пряталась, и всё бы ничего, но отец упросил гостей оставить дочь погостить, даже у Орсен отпросил на пятницу, осознавая, что тот является генеральным директором Группы Компаний СОИНВЕСТ, но вот кот…рыжий, когда-то уличный на все сто процентов дикой кошачьей природы, удружил. Незакрытая сумка Светки стояла на скамейке на кухне, пока все пили на дорожку чай, кот чавкал под столом, наслаждался перепелиной лапой, но когда все поднялись провожать гостей, то рванул вперед всех и сумка свалилась на пол, из которой выпало сочинение Колибри.
Светлана совсем не видела инцидент с бумажкой, вышла одна из первых вместе с Орсен и Лебедевым, а мать подняла документ, и конечно же любопытство женщины взяло вверх, хватило пробежать глазами, чтобы сейчас назревало нечто неприятное. Махрушева с удовольствием бы свалила вместе с Орсен и профессором, но машина уехала, а мать вот с минуту назад поделилась с отцом содержимым находки.
Для Светланы самое интересное было то, что она не знакома с тем самым содержимым из бумаги Саныча, могла только догадываться, и всё со слов Орсен в конференцзале. 

«Что он там говорил? Портить имущество, тратить на всякую женскую фигню средства компании и вешаться на шею всем мужчинам развращая коллектив? Интересно, это всё серьезно было написано? Саныч так и написал: всякую женскую фигню?»

Сейчас уже поздно что-либо говорить, оставалось надеяться на бабушку, чтобы была какая-то ничья, а не оправдываться, как малолетняя преступница. В комнату заглянула мать, вошла с улыбкой, следом отец с ну-очень серьезным лицом. Бабушка глянула сверху из-под очков и понимая, матери прекрасно знают состояние своих сыновей, ляпнула:
– А чего ты хотел? Светка наша молоток, вся в меня. Я тоже Зинке, помнишь баба Зина с соседней улицы была, царство ей небесное, под юбку заглядывала. Так и хотелось той по жопе шлепнуть.

Светлана не понимала, причем там какая-то баба Зина с соседней улицы, которой уже лет пять как в живых нет, но была довольна первым фразам в свою защиту.
Отец хмыкнул, переглянулся с матерью Светланы, и сел на стул верхом, преждевременно развернув тот спинкой к женщинам.
– Короче так, доченька. Объясни мне, а то я ничего не понял из ваших женских штучек. Что к чему?
– Это ты про что? – Светка прикинулась, что тоже ничего из никаких штучек не понимает.
– Что-то у тебя жизнь круто изменилась? Невеста генерального директора. На свадьбу пригласишь?

Тут Светлану бросило в жар, она то думала, что сей факт так и не был провозглашен, и когда бы успели, если она всё это время была рядом с мужчинами, и Орсен в числе них; и никаких таких вещей и действий не имелось близко, чтобы раскрыть тайну.
– А...ты против? – наивно задала вопрос Светлана, все еще помня чью-то политику про то, что нападение лучшая защита.
– Знаешь, как-то неожиданно. Почему это я узнаю не от собственной дочери?
– Ой, да я сама только сегодня узнала. Это всего лишь игра. Ты что, решил я серьезно за де... – Махрушева осеклась на слове «девушка», язык не поворачивался Орсен назвать девчонкой, закончила фразу. – замуж могу выйти?

Отец молчал, мать улыбалась, будто реально было весело, бабуля стала чего-то напевать под нос из репертуара «Балаган Лимитед»:
– Че ты хошь, че ты хошь...

Светлана поняла, что пауза затянулась и пора уже всем всё объяснить, и вообще, ей уже как-никак двадцать восемь годков-то, а не шестнадцать, поднялась с кресла и заходила по комнате, сейчас только импровизация могла помочь.
– Короче, я уволилась из Колибри месяц назад. Причина увольнения отказ стать любовницей начальника. Раскидала резюме в поисках работы и меня пригласил СОИНВЕСТ. Открыли направление развивать туризм в России, начиная с нашего края. А там...Орсен. Понимаешь, пап?
– Может дам чё ты хошь, чё ты хошь... – бабуля очередную фразу пропела на более высоких тонах, а отец одну руку сложил в локте и подпер подбородок, качнул отрицательно головой, типа «не понимаю».
– Короче, я не отказалась от такого защитника как Орсен, и да... Он мне нравится.

Мать протянула смятое сочинение Колибри Светке, отец продолжал молчать, собственно в комнате воцарилась тишина, даже бабушка кажется дышать перестала.
Светлана разворачивает листок и читает, только от сдерживающей улыбку матери, готова биться в истерической конвульсии от своего «каминг-аута».
Ни про какие женские штучки за счет компании, или развращения мужского пола в коллективе, конечно же не было. В тексте Саныча был единственный сюжет причины увольнения:
«Товарищ Махрушева Светлана Александровна была уволена по собственному желанию, чтобы не испытывать неловкости перед сотрудниками по причине нашей с ней будущей свадьбы. Мы обоюдно пришли к мнению, что служебные романы могут возмутить коллектив и навредить дальнейшему росту бизнеса.»

Конечно, в сочинении было еще много всякой херни, вплоть до того, что Светлана отличная женщина и статус любовницы ей слишком низок, поэтому просьба не приставать к девочке с подобными пожеланиями, и до свадьбы он, как бывший генеральный директор Светланы Александровны и будущий муж, будет следить за похотливыми предложениями от начальства.

Глава 35

Рыжий котяра развалился на диване в гостиной, на котором Светлане предстояло провести эту и следующую ночь у родителей, и довольный облизывал лапу. Махрушева плюхнулась рядом с котом со вздохом:
– Как я тебе завидую, Васька!

Вообще, у Светки был выбор, остаться в комнате с бабушкой, так обычно и было в детстве, или сюда в отдельную комнату, и она его сделала в пользу «побыть одна». Одной, как девушка понимала побыть тем не менее не удастся, но кот хотя бы не будет читать морали.
Родители, выслушав дочь, конечно не стали именно сейчас вечером выяснять «что к чему», отец в таких случаях считал, что «надо с этим переспать», поэтому молча вышли из комнаты и пожелали «спокойной ночи». А вот бабушка?! Светлана предположить не могла, насколько та оказалась прозорливой и любопытной. Оставшись с бабулей наедине, Махрушева все ещё стояла в углу комнаты, где остановилась с сочинением Колибри в руке, а бабуля отложила очки и позвала:
– Свет...Светуль. Сюда иди.

Махрушева подошла, села рядом и обняла старушку.
– Ба! Всё так ужасно, да?

Бабушка похлопала ладонью по спине девчонке, сказала:
– Смотря как посмотреть. Что свадьбы не будет? Ну, это у нас в молодости, замуж до двадцати не вышла, всё старая дева. А щас, можно и так встречаться, не осудят. А ты спала с ним?
– С кем, бабуль?

Светлана оторвалась от бабушки и взяла в руки детскую пиму, покрутила творение родных рук.
– Ну, с этим...генеральшей своей. Которая с тобой приезжала.
– Орсен?

После слов бабули пришлось отложить пим, лицо снова начинало гореть от вот таких откровенных разговоров.
– Красавчик. Я в молодости тоже заглядывалась на таких, а потом за Ивана замуж вышла. Может и ты, бывший начальник не постеснялся, заявление вот написал в открытую. Это поступок. – бабушка кивнула на бумажку в руке внучки.
– Ой, ба! Это он мне насолить хотел. Это ужасный поступок. Все мужики директора какие-то...раскрепощенные в этом. Думают, красивая девка, почему бы не переспать. Я пока собеседования проходила, столько на себе похотливых взглядов узрела, почти месяц искала работу. А этот Саврасов? Петьку помнишь?
– Такой щуплый на дятла похож? Помню-помню.
– Так он тоже бабуль, звонит мне из своего Питера и замуж предлагает, потому что у него там карьера матроса горит.
– Ясно. Значит всё-таки выбрала Орсен по другим соображениям. А ты уверена, что она тебя тоже не использует? Речь-то не о половом признаке, а о человеке. Она хороший человек?
– Ну, бабуль!

Светлана не хотела продолжать разговор, у самой на чаше весов сейчас балансировали поступки Орсен, но больше переживала за то, что там думают родители, наверняка в своей комнате шепчутся об услышанном и увиденном. Орсен реально не стесняясь ухаживал за Светой, куртку помог снять, убрал перо с кофты, когда на перепелиной ферме то попало на одежду, кроме него никто и не заметил. Собственно, Махрушева то и дело пыталась отстранятся от «мачо», как бы никто связь не заметил, но учитывая магнитную способность попадать в «истории» получалось слабо.

*****
Недолго думая, Махрушева решила позвонить Маринке, кто еще может немного поддержать и внести иную кашу в голову, чтобы избавиться от тягостных мыслей. После шуток Баклановой Светка всегда засыпала легко, даже если настроение не поднималось, будто подруга своими фразочками помогала разрушить дисбаланс. Сейчас тот самый дисбаланс имелся; с одной стороны, Орсен со своим утверждением Светлане, что она его девушка; с другой, собственное признание Махрушевой в том, что в её жизни не все так идеально. Дозвониться до Марины так и не получилось, та не брала трубку, на пятый раз повторного набора номера подруги Светлана убрала телефон на журнальный столик, расстелила себе постель на диване, для этого правда пришлось Ваську немного сдвинуть с места, и улеглась, сунув руки под подушку. Недовольный котяра, из-за того, что потревожили, забрался на спинку дивана и поглядывал зелеными глазищами на девушку.
– И не думай мне мешать спать, иначе...

Что «иначе» Махрушева так и не смогла придумать, наоборот сейчас как никогда позавидовала коту; живет себе без забот, гуляет, кошек по селу гоняет, мышей ловит, перепелок жрет, да и много вообще плюсов, а она тут такая несчастная со своей жизнью разобраться не может.

*****
Телефон зазвонил в тот самый момент, когда Светка окунулась в самый глубокий сон, поэтому мелодия звонка изначально показалась именно оттуда, но рыжий Васька решил-таки разбудить спящую глухую царевну и всей своей тушей прыгнул той на задницу, царапнув когтями по ягодице, затем прошелся до лица и помотал пушистым хвостом прямо перед носом. Махрушева чихнула и проснулась, скинув с себя зверя, схватила мобильный. Успела. На экране Бакланова.
– Я не поняла, ты чего не берешь трубку долго? Трахаешься?
– Дура что ли? Я вообще у родителей в деревне. Это я тебе звонила несколько раз, а ты молчишь. Совратила Сашеньку?

Светка легла на спину, старалась говорить тише, на круглых настенных часах время скоро перевалит за двенадцать, а в доме неизолированные стены.
– Сашеньку пока нет. С такими надо осторожно, а то потом не отвяжешься. Я в клубе. Тут ****ец сегодня что твориться.
– Что-то я не слышу музыки и шума. В туалете закрылась?

Вспоминая туалет и слышимость из кабинок, Махрушева тут же отмела мысль, что Маринка в туалете в клубе, но тишина для последнего реально была непонятна.
– Нет. Я за столиком. Музыки нет. Сегодня не так много народу, но Петрова разбила колонки. Короче…
– Что сделала?

Махрушевой стало теперь даже жаль Петрову, она то знала, что та последний вечер работает и Регина должна была выдать Наталье сегодня расчет без отработки.
– Она напилась тут прямо на работе, хлестанула на спор литр водяры, выиграла бутылку пива.
– Азартная тетка.
– Не то слово азартная, я постаралась не попадаться на глаза, чтобы снова не решилась на какое-нибудь пари со мной. Регина после неадекватного поведения Петровой вышла в зал и сообщила о замене сотрудника. Так эта бучиха пьяная сняла штаны и показала жопу Регине, а еще кричала, что «страпоном трахала всех девок Орсен».

Бакланова сделала паузу, а Светлана пыталась представить всю картину, которую описывала Маринка.
– Тут слухи ходят, что Петрова Анжелику того…
– Побила? – уточнила Махрушева, убить-то, наверное, точно Петрова не могла.
– Нет. Поимела.
– Это как?
– Ну, ты чего, не понимаешь? Переспала с ней.
– А Анжелика чего?

Марина на том конце трубки сделала голос тише, зашептала:
– Орсен здесь. Подошел к Петровой. Говорит что-то, но тут не слышно. Вообще, половина присутствующих уже разошлись. Короче тоже сейчас домой поеду.
– Э-эй! Погоди, расскажи, что там происходит?
– Сейчас сниму.

Подруга отключилась, Светлана села в постели. Васька виляя хвостом вышел из комнаты, слышно было как храпит бабушка в соседней комнате, а может и кто из родителей, девушка поднялась и босиком прошла на кухню. Она не знала, что такого хотелось, но спать теперь не могла; переживаний особо не чувствовалось, но было желание узнать ситуацию, происходящую сейчас в клубе «Посейдон», да и по Орсен осознавала, скучает. Имеет ли право она, Светлана Махрушева, если теперь носит статус «девушки» самого крутого «парня» в округе, просить того «не таскаться больше по клубам» и прочее? Почему Орсен снова в клубе? У него там любовницы?
Махрушева налила из чайника остывшей воды в бокал и вернулась с ним в гостиную. Не успела поставить кружку на журнальный столик, пришло сообщение с видео от Маринки.
Орсен сунул какую-то сумму денег Петровой, отошел к Регине и спустился с женщиной вместе по ступеньке со сцены. Регина следовала за Алмазовой, держала Дамиру под руку, как делала бы его девушка. Обе исчезли из кадра, в кадре только Петрова, которая бросает пачку денег в след ушедшим, купюры разлетелись по зоне сцены, а Наталья выкрикнула:
– Да пошел ты со своими полумертвыми, они одной ногой в гробу, что я там должна получить? Я смерть и на войне видала.

Правда через секунду Петрова уже ползала на коленях и собирала разлетевшиеся купюры. Видео на этом закончилось.
«Что это сейчас было?» – вопрос в голове у Светланы относился не только к фразам Петровой, но и ушедшей под ручку с Региной Орсен. Первое что ощутила Махрушева, это даже не ревность, а чувство предательства по отношению к себе. Бабушкины слова «А ты уверена, что она тебя тоже не использует? Речь-то не о половом признаке, а о человеке. Она хороший человек?» сейчас были как нельзя кстати. Светка ни в чем не была уверена, хотелось не хуже Петровой, послать Орсен в лицо фразу «да пошел ты...».

Глава 36

Пятница прошла незаметно, но скорее из-за того, что Светлана проснулась во втором часу дня, отец уехал куда-то за кормами, мать в школе, бабушка тихо посапывала у себя в комнате после обеда; а к вечеру стало более прозаичнее, Александр Иванович все время подшучивал над дочерью.
– Правильно делаешь, Света. Выйдешь замуж за своего бывшего начальника. Сыграем свадьбу. Родишь ребенка, разведешься, отсудишь хорошие алименты и женишься на Алмазовой.
– Пап? – Махрушева возмущалась на сарказм отца, а еще этот Орсен, и без того мысли о нем до четырех ночи не давали заснуть, а тот наверняка удовлетворял свою потребность с Региной в этот момент.

«Да что же за жизнь такая, все с каждым годом сложнее и сложнее? Вот была маленькой и никаких проблем, забот, разве что приходилось вести себя примерно.»
– Ладно-ладно, шучу. А чего ты у нас такая капризная? Тебе двадцать восемь, смотри довыбираешься. Этот толстый, тот скряга, он не мужик. Я уж про внуков молчу, по ходу мы их не дождемся.
– Мам, скажи ему, он просто издевается.

Светлана жаловалась матери, готова была пойти за поддержкой бабушки, с отцом спорить и ссориться не хотелось.
– Какие ей двадцать восемь, мать. Ты посмотри, чуть что сразу «мам, скажи ему».

Мать проверяла тетради учеников в гостиной, не вмешивалась, только улыбалась на поведение мужа и дочери, по сути Светлана всегда будет для неё ребенком, но зная мысли мужа, понимала, что тот сейчас пытается сделать.
– Пап, а чего ты от мня хочешь? Внуков? Ничего, из детского дома возьму.
– Я хочу, чтобы ты определилась. Сама-то знаешь, чего хочешь?

В этом отец был прав, еще вчера Махрушева точно знала «чего хочет», вернее хотела продолжать играть «девочку» Орсен и готова была игру перевести в серьезные отношения, не зря же прошел этот каминг-аут; а теперь все сложно, Алмазова из видео, точнее Петрова со своими фразами и уходом Орсен под ручку с Региной, перевернули все в голове, и осталось только желать оттащить свою параллель от той случайно пересеченной, но надолго застрявшей. С последним Светлана не понимала «что делать», потому что это «надолго застрявшее» может стать реально «прилично надолго». Работают они с Алмазовой вместе, как сотрудник подчиняться и встречаться придется, но вот все внутри Махрушевой спорит, сопротивляется и разлагается на мелкие алмазные хрусталики, которые мало того застревают в горле, но еще и режут по живому.
– Хорошо, что ты предлагаешь? Выйти замуж за Колибри? Он не делал мне предложение, он хочет меня сделать официальной любовницей. Любовницей, пап! Да он мне противен, пусть пойдет подкачается что ли, на диету сядет, станет справедливым по отношению к людям в конце-то концов. А Саврасов? Я не собираюсь водить его за ручку и перезванивать ему, чтобы у него на сотовой связи деньги остались целые. Он вообще мне сказал, что в Питере нет кандидатур, то есть я оказалась последним шансом претендующей на статус супруги. Вообще, это какое-то унижение, тебе так не кажется? Может мне по сайтам знакомств сидеть, где одни извращенцы? Ты же сам меня учил быть правильной, вот соответствую.
– Лебедев сказал, что Алмазов крутой пацан.
– Пап...

Светлана сделала паузу, пыталась осознать, отец и вправду не заметил, что Орсен женщина, или какая-то хитрая манипуляция вывести на «чистую воду», осторожно произнесла.
– Это Дамира Руслановна, вообще-то...
– Ну бывает такое в жизни, что в женском теле мужик рождается. Зато какой мужик. Наслышан про Орсен и не только от Лебедева. Ты видела его машину? Не какой-то там джипяра иностранный, а знаешь почему?

Дочь не знала, поэтому с сарказмом высказала мнение:
– Патриот Российской Федерации.
– Потому что он свободные свои средства вкладывает в совсем иные вещи, а не на свою красивую заморскую жизнь.

Может это было и так, но от этого было никак не легче. Чем Орсен отличается от мужчин, собственно? Тем, что не имеет некой кожаной трубки между ног? В остальном парень вполне имел перед мужчинами преимущества.
Телефон Махрушевой запиликал, она взяла трубку с журнального столика и вышла из комнаты. Номер был неизвестный, но вполне местный и определялся. Без задней мысли Светлана ответила:
– Алё...
– Алё-алё...Слушай сюда, принцесса. Ты сейчас едешь по адресу Авиаторов шестнадцать второй корпус.

Голос не узнать было невозможно, такой низкий с примесью грудного «кадышевой» только ночью слышала из видеофайла в сообщении; конечно, это была Петрова, и кажется ей было абсолютно всё равно «где-как-когда» может Светка добраться, да и сам звонок был больше похож на «вывести из равновесия и напугать», что реально получилось.
– Вы кто? – Махрушева сделала вид что не узнала, а что собственно, в первую очередь звонивший должен был бы представиться.
– Ты чего меня не узнаешь? Петрова Наталья с клуба «Посейдон». – на том конце трубки чихнули, кто-то с Петровой стоял рядом.
– Э...а вы еще там работаете разве?
– Ха-ха...а где я должна работать? В Лайон? Драконам хвосты крутить и смотреть как дохлые умирают?
– Коровам.
– Чего? – в трубке еще послышался чих.
– Хвосты кажется, коровам крутят. – Светлана терялась, она не понимала, почему еще продолжает беседу и не кладет трубку, скорее из-за того, что любопытно знать «чего надо этой особе», а возможно, потому что отец с детства приучал отвечать за свои поступки, а в этом звонке точно есть причина чего-то.
– Очень весело. Обхохочешься. Короче, тащи свою задницу сюда, иначе твоя подруга лишится одного важного для неё пальца.

В голове у Светланы первое что возникло, это Маринка. Что могло произойти? Петрова видела, что та снимает на телефон, и за это ее в заложники? Махрушева ощущала своё кроличье сердцебиение, но теперь точно не могла положить трубку.
– Что ты с ней сделала?
– Сидит вот прикованная к трубе без одежды, так на всякий случай, чтобы не сбежала. У тебя полчаса.
– Я не могу через полчаса. –  голос у Светланы предательски задрожал, собиралась разреветься от ужаса, который рисовался в голове.
– Хорошо, сорок минут. Только попробуй опоздать, и браслет шлюха сними, беду не навлекай. Авиаторов шестнадцать, второй корпус.

Петрова положила трубку, а Светлана не могла сдвинуться с места, потому что от села до города только час езды на машине, а если ждать такси, то и того больше времени пройдет.
– Пап!

Махрушева вначале крикнула отца, затем вернулась в гостиную. Отец сидел на диване с ручкой и газетой, пытался решать японскую головоломку.
– Пап. У меня проблемы. Помоги.

Александр Иванович оторвал взгляд от газеты, посмотрел на дочь, остановившуюся в проходе комнаты.
– Надо срочно в город. Человек может пострадать. Очень срочно. Отвези меня.
– А ты еще в девять-один-один устроилась?
– Нет. Я...

Светлана сделала паузу. Родители молчали, ждали объяснений. Махрушева хотела кричать, паниковать, реветь; страх за Маринку, да и кто бы на месте той не был, сковывал, а решать задачу нужно.
– Влезла однажды не на свою территорию. Пересекла параллели. Давай по дороге...

Глава 37

Светка с отцом подъезжали к нужному адресу, по дороге Махрушев старший вспомнил, что на Авиаторов идет реставрация зданий, а данный объект являлся когда-то клубом. Александр Иванович вспомнил и тот момент, что лет пятнадцать назад его когда-то родное предприятие проводило в этом здании выставку собственной продукции. Вот и где всё это? Осталось в далеком прошлом, «кануло в лету» как говорится.
Отец вполне осознавал, что жизнь с каждым разом становится всё сложнее и сложнее, и совсем не себя имел в виду, а в общем раскладе. Взять, например, молодежь, которая совсем не может работать не по специальности, не по желанию заниматься любимым делом, и выбирать-то не из чего. Предприятия закрываются, заводы стоят, мастера уже не те и не для всех, и по сути дочери еще везет.
Бакланова не отвечала, как ни старалась по дороге набрать Светка подругу, ничего не вышло, в трубке долгие затяжные гудки. Время истекло больше чем на полчаса, но и Петрова теперь не перезванивала.
– И где здесь кого искать? – задал вопрос отец, но не относительно дочери, а по-мужски оценивая ситуацию.

Машину припарковал возле ресторана, как раз в соседнем здании последний работал, поэтому можно было автомобилю затеряться среди других авто.
 – Народ даже в рестораны ходит.
– Завтра суббота, пап. Не всем же под выходные дома сидеть.

Махрушева нервничала, телефон Петровой теперь тоже не отвечал, мало того был недоступен. В надежде, что никакие пальцы никто никому еще не отрезал, что все живы и здоровы, Светка открыла дверку.
– Ты куда?
– Пойду пройдусь, посмотрю окрестности. Второй корпус точно тот, что реставрируется? – уточнила Махрушева у отца.
– Я с тобой пойду.

Александр Иванович решительно вышел из машины и щелкнул замком, поставил на сигнализацию.
– А если Петрова наблюдает откуда-то и заметит меня не одну?
– Где телефон твоей Орсен? Звони.
– Нет, пап.

Впрочем, мобильной связи с Орсен у Светланы так и не имелось, визитка где-то валялась в сумке дома вместе с браслетом, но ни разу не пришлось воспользоваться данной карточкой. После категоричного «нет», девушка все же добавила более мягко и виновато:
– У меня нет его номера.
– Да, с воспитанием я что-то переборщил. Нельзя быть настолько правильной, дочь. Нельзя. Понимаешь?

Конечно Махрушева понимала, только вот сама не понимала, почему всё же продолжает стараться быть честной и «настолько правильной».
– В жизни, Светлан, выживает сильнейший. Воровать-то не учу, но свое надо брать, если считаешь заслуженным.
– Не хочу я выживать, жить хочу. Почему люди такие злые?

«Злыми» Светка сейчас считала Колибри, Петрову, и еще несколько человек, кто необъяснимо отказал ей ранее в работе на собеседовании, да и Саврасова добрячком не назвала бы. А Орсен? Нет, тот какой-то иной, будто...
Найти это «будто» Махрушевой удавалось слабо, перед глазами рисовался лев в фонтане и те, пасущиеся в Лайон.
– Не злые они. Несчастные и недовольные.
– Пойду пройдусь. Стой здесь, пожалуйста! – попросила Светлана отца и сделала пару шагов в темноту от освещенной парковки.
– Я присмотрю за тобой. – отец, произнося фразу, вытащил мобильный из кармана куртки.

*****
Светлана прошла вдоль «лесов», огораживающих само здание, которое еще сверху закрывала посеревшая ткань, в темноте цвет материи совсем различить невозможно, но единственная лампа над дверью парадной освещала крыльцо. В округе тихо, даже от ресторана из соседнего дома здесь не слышался шум, лишь проезжающий автомобиль по мокрой асфальтированной дороге нарушил эту угнетающую тишину, но это не развеяло страх. Осмотревшись и ничего особого не приметив, что могло бы быть подозрительным или поведать какую-либо информацию, Махрушева взялась за ручку.
«Стрелочки мелом нарисовала бы что ли!» – эта ситуация Светке напоминала детскую игру «казаки-разбойники», как с девчонками со двора искали пацанов в лабиринте гаражей, а потом наоборот; мальчишки отлично умели замести следы и хитрили с этими меловыми стрелками на стенах гаражей.
Ручка повернулась, но дверь не поддалась, заперта с той стороны. Мобильный у Махрушевой затрезвонил знакомой мелодией, специально поставленной на Бакланову Маринку, поэтому оставив дверь в покое, Светлана отошла от двери и ответила на звонок.
– Маринка, ты где?
– Здрасте! У тебя там что произошло?

Заспанный голос Баклановой раздался в трубке, что Махрушева перестала паниковать.
– Это у тебя что произошло? Пальцы все на месте? Ты дома?
–  Пальцы? А тебе зачем мои пальцы?

Светлане конечно, никакие пальцы Маринкины не нужны, но полный ответ от подруги так и не получив, возмутилась:
– Я тебя не про пальцы спросила. Ты где? Дома?

На том конце трубки слышно было, как булькнула вода, Маринка сделала глоток некоего напитка, затем более свежим проснувшимся голосом произнесла:
– У тебя чего ПМС? Про пальцы вопрос был первым. И, вообще, Махрушева! У меня кажется сегодня тоже выходной, и завтра тоже. В понедельник на работе буду отчитываться, а сейчас, где хочу там и тусю. Чё за хрень-то происходит?
– Окай, Марин! Просто скажи мне, что с тобой всё в порядке. – выдохнула Светка в очередной раз, но уже вполне спокойно и расслабившись, более не думала о страхах.
– Да в порядке со мной всё. Ты чего? Тебе, кстати, привет от Стасика и Власа. Ксю тоже извиняется.
– Это кто?
– Нет, Махрушева, это ты меня пугаешь! Это девчонки с клуба. Вчера вечером рано клуб закрыли, мы все оставшиеся поехали на дачу к Ксю. Отличная телка оказывается, правда пьяная полная дура, но сойдет.
– Ты не брала трубку, я испугалась. Извини. – оправдывала Светка свои действия и претензии, а сама думала теперь, кого тогда Петрова имела в виду, если это не Маринка. 
– Мы заснули уже утром в девятом, спала я. Тут половина еще наших не проснулось. Сейчас пиво Стасик с погреба достанет, хочешь к нам? Только адрес спрошу. Щас. Пять сек. – Бакланова не дожидаясь ответа, громко позвала Стаса.
– Не-не-не! У меня еще дела, Марин.
– Ты голову однозначно потеряла, детка. Какие дела вечером в пятницу? В кого всё-таки влюбилась? В меня или в Орсен?

Ответить Светлана не успела, тяжелая рука перехватила запястье с мобильным телефоном, тот выскочил и упал на асфальт, а девчонка «ойкнула» от боли, повернулась резко на хозяина «лапищи»; перед Махрушевой стояла в форме охранника «ЧОПа» Петрова; но Наталья тоже более не смогла ничего сказать или сделать, деревянная доска опустилась несчастной на бритую голову и Петрова упала рядом со Светкиным мобильным аппаратом; кисть охранника автоматически ослабла, освобождая руку девушки, и теперь перед Махрушевой предстал отец с орудием «спасения».
Для Светкиной, сейчас уже наверняка, крепкой закаленной нервной системы, это было еще не все! Не успев объясниться с отцом и попытаться привести Петрову в чувства, замечает, как на территорию въезжает знакомый байк и тормозит перед телом Натальи.
Орсен снимает шлем, с недоумением смотрит на поверженную Петрову, которая вроде бы подала признаки жизни и попыталась открыть единственный глаз, переводит взгляд на Светлану. Отец откидывает доску к стене здания, отряхивает руки и произносит:
– Ну, что девчонки! Теперь рассказывайте, что у вас тут происходит?

Глава 38

Неудачная шутка Петровой оказала ей же медвежью услугу; кто же знал, что обычный телефонный звонок пьяной Натальи, считающей бледнолицую Светлану единственной виновницей в своих несчастьях, приведет к таким последствиям, как сотрясение мозга. Получить по голове строительной доской явно в планах Петровой не имелось, да и вообще, приняв «на грудь» стакан водки, со сменщицей распив бутылку, всего лишь хотела появления Махрушевой на объекте, а там уже импровизация. Сменщица свалила домой, по истечении сорока минут никто не потревожил дежурство Петровой на охране реставрируемого объекта, поэтому Наталью сморил сон.
Да, именно, ничего не предвещало дальнейших событий, даже забыв о своем приглашении Светки к себе, и стука в дверь не было, а вот как раз звонок телефона разбудил. Прислушалась к голосу за дверью, затем Петрова выглянула и, не успела обрадоваться своему «джек-поту», как получила удар по голове с потерей сознания. Доска прошлась по старой травме «проломленного» однажды черепа, а еще удар об асфальт позднее, что несчастная Наталья оказалась в больнице, и доставлять иную мадам в медицинское учреждение пришлось на носилках неотложной помощи.
– Я прошу прощения, но вы тоже меня поймите, дамочка. Дочку всегда буду защищать, какой бы она розовой не являлась. Не для вас я ее рожал, уж извините.

Александр Иванович в травматологическом пункте распинался перед крупногабаритной бритой женщиной, а та смотрела непонимающим одним глазом, что выходило, будто подмигивает мужчине. Светлана вместе с Орсен наблюдали за сей картиной. Махрушева обкусывала ногти, кусала губы, не могла стоять на одном месте.
– Чего ты так волнуешься? – интересовался Орсен глядя на Светку.
– А вдруг она умрет?

К каталке с Петровой подошел со снимком доктор, теперь обращаясь к отцу, потому что тот стоял очень близко к пациентке, произнес:
– Мужчина, не волнуйтесь, ваша жена жить будет.
– Она мне не жена. – растеряно выдал Александр Иванович, и хотел уже признаться в том, что это он нанес тот самый злополучный удар, сваливший огромную мадам с ног, но врач нашелся что ответить.
– Да ладно, какая разница, жена или любовница. Жить будет и это главное. Неделю постельный режим, витамины там всякие...

Доктор сделал паузу, оглядел габариты Петровой, продолжил.
– Мяса можно, не жирного.
– А…перепелок можно?
– Ну, можно и перепелок.

Теперь Светка понимала, что доктор со снимками черепа Петровой сам нетрезв, понятное дело, вечер пятницы, почему бы не расслабиться и не хлебнуть лишнего спирта в медицинском учреждении; врач же, будто не замечая остальных присутствующих, черканул что-то на небольшом бланке, и тихо себе говорил: «Перепелки. Так-так-так. Эта девушка перепелку на зубах может не заметить.»
Петрова в этот момент пошевелилась и замычала, при попытке подняться схватила врача за халат, вероятно неспециально, но напугала доктора и тот отшатнулся.
– Лежите, лежите, девушка.

Врач аккуратно отцепил свой арестованный кусок халата от толстых больших пальцев женщины, и отойдя на безопасное, как ему ощущалось, расстояние, протянул снимок и бланк Махрушеву старшему.
– Это вам. Может пригодится. Забирайте свою воительницу.

Низкий голос Натальи с невнятным опьяневшим акцентом, очень походил в данный момент на мужской бас, раздался неожиданно:
– Чего лизать должна?
– Короче, забирайте-забирайте. – доктор замахал руками и оглядев коридор, заметив наконец Светку и Орсен, продолжил. – Следующий проходите в кабинет.

Следующих по факту не имелось, но врач уже исчез в кабинете в ожидании пациентов. Александр Иванович, как и ранее, когда своей фразочкой: «Ну, что девчонки! Теперь рассказывайте, что у вас тут происходит?», ошарашил и без того напугавшуюся Светку, сейчас с этой же интонацией спросил:
– Планы есть? Что делать с вашей дамой? Куда её?

Орсен принял решение быстро.
– Пока эта дама еще в состоянии анабиоза, надо отвезти её в Лайон. Там медсестры временно позаботятся.
– Это где?

Отец взялся за поручни каталки приняв решение Орсен, но на всякий случай поинтересовался о месторасположении некоего пункта назначения.
– Не очень далеко. Поедем вместе.

Орсен с отцом выкатили каталку с мычавшей Петровой на крыльцо травмпункта, а потом тряся по неровному асфальту подъехали к машине отца. Грузить гром-бабу с каталки на заднее сиденье тоже оказалось делом неблагодарным, но Наталья кажется начала немного соображать и помогала передвигать своё тело; слабо работала одна рука, голова начинала помимо боли еще и кружиться, к горлу подступала тошнота, но всё же получилось принять полу лежачую позу заняв всё пространство заднего сиденья в салоне автомобиля.
Светлана села рядом с отцом, Александр Иванович повернул ключ зажигания, машина тронулась с парковки травматологического пункта вслед за байком Орсен.
– Дочь, ты там приглядывай за моей любовницей. Смотри, чтобы мне весь салон не уделала. – попросил серьезным тоном Махрушев старший.
– Ладно-ладно.

*****
Петрова на заднем сиденье захрапела, но все понимали, что это до первого «лежачего полицейского» или какой-нибудь глубокой луженции покрытой ледяной коркой и скрывающей трещину дорожного покрытия. Светке перед отцом было стыдно, вот совсем не думала, что втянет его в свои истории, и еще признается в том, что связалась с совсем иными людьми, но при этом ей это нравится. Что уже говорить об Орсен, когда на территории, где по факту произошла «очная ставка» и откуда забрали несчастную Петрову, практически попросил Светкиной руки у Махрушева Александра Ивановича. Да, Светлана не могла произнести ни слова на предложение отца поведать историю, а Орсен ответил:
– Да ничего не происходит, Александр Иванович. Ваша дочь теперь моя девушка и обещаю защищать её, чтобы с ней ничего не случилось. Пылинки буду с неё сдувать.

Затем Орсен обратился к Светлане с претензией.
– Ты опять без браслета? Я же просил не снимать. Если бы отец мне не позвонил, то я не мог бы знать, что происходит.
– А...а...
Светка так и не нашлась что ответить, радовалась только тому, что освещал территорию всего один фонарь над дверью парадного подъезда, а сама ощущала, как лицо покрывается розовыми пятнами и начинает пылать.
– Вот такая ваша дочь бывает рассеянная, Александр Иванович. Придется жениться.

Махрушев старший хмыкнул, посмотрел на валяющуюся Петрову, и задал вопрос уже только Орсен, как ответственному за дочь человеку.
– А этой чего от моей дочери надо?
– Конкуренция.

Слово «конкуренция» прозвучало из уст Орсен даже смешно, Махрушев нисколько не сомневался, что конкуренцию парню, стоявшему рядом с его дочерью, вот эта огромная бритоголовая тетя создать никак не может, да и Саврасов или Колибри тоже. Наслушавшись от Лебедева об Орсен только положительных характеристик, которому позвонил сразу, чтобы выяснить телефон Алмазовой, Александр Иванович не собирался что-либо запрещать Светлане. Как правильный толерантный мужчина прекрасно понимал, главное человек рядом настоящий, поэтому какая разница, что Орсен по факту такая же девушка, как и дочь.

*****
Светлана поглядывала за Петровой, после двух прыжков машины женщина не проснулась, но храпеть перестала.
– Жива она, не бойся. Вон грудь вздымается. Дышит ровно. – успокоил отец, заметив, как Светка хмурится, прислушиваясь к дыханию, которое за мотором и работающей печкой совсем перестало быть слышно.
– Да, я ничего.

Еще помолчав с секунду Светлана произнесла:
– Прости, пап, что я такая ненормальная.

Отец посмотрел на дочь, в сумраке даже Светке показалось, улыбнулся, ответил.
– Нормальная ты. И Орсен у тебя отличный парень. Никогда не думал, что городская легенда будет женихом моей дочери.
– Что? Ты его знаешь?

Светлана впервые от отца слышала про Орсен, но уже давно осознавала, что в городе и области того знают все, кроме неё.
– Наслышан. Думал, что действительно легенда. Ан нет, живой человек.
– И что это за легенда? – теперь уже история реально интересовала девчонку, а впереди показался знакомый особняк, освещаемый по периметру круглыми, как полная луна, фонарями.
Съезд с холма за мотоциклом оказался неровным, машина подпрыгнула на дороге сильнее, что Петрова отрыгнула и прикусила язык, открыла глаз, затем замычала, но слова разобрать всё-таки можно.
– Какова хрена...

Байк въехал на территорию Лайон и остановился, следом заехал автомобиль. Охранник Василий Петрович с двумя молодыми мужчинами встречали гостей у центральных дверей замка Лайон.

Глава 39

Утром Светлана на кухню вошла на запах картофельных оладьев, несмотря на это в доме стояла тишина; протирая спросонья глаза и чуть не наступив на хвост рыжему Ваське, так и встала на пороге. За столом сидел Орсен, напротив него мать, а у окна в своем любимом кресле качалке, которое по просьбе бабули перекочевывало то и дело из одной комнаты в другую, бабушка. Окончательно придя в себя после сна, поправив на плече майку, из-за большего размера чем надо, та постоянно оголяла последнее, проговорила:
– А...здравствуйте!

Орсен взглянул на девчонку, поднялся поприветствовать и пропустить к окну. Махрушева махнула рукой:
– Не-не. Сидите. А вы что тут делаете, собственно, Дамира Руслановна?
– Дочь хватит паясничать.

Мама тоже взглянула на Светлану и покачала головой, соответственно, была недовольна тем, как дочь сейчас вела себя с гостем; если вчера еще кроме отца никто не думал, что Орсен больше чем генеральный директор группы компаний СОИНВЕСТ для их семьи, то сейчас об этом знала вся семья, поэтому поведение Светы вернуть вчерашний день явно неактуально.
– А что происходит? Где папа?
– На ферме. Решил отобрать в Лайон несколько перепелок. Садись позавтракай.

Мама вытерла руки полотенцем, улыбнулась Орсен, а затем подала бабуле плоскую тарелку с тремя оладушками.
– То есть, он таки решил Петрову откормить?

Светка пыталась сообразить, что все-таки происходит и почему Орсен здесь, когда вчера буквально сразу расстались и разъехались по домам. Девушка подошла налила в кружку из чайника кипятка и бросила пакетик зеленого чая, и всё же устроилась в углу у окна, рядом опустилась Дамира.
– Это папино личное желание поделиться птичками. Петрова, эта к кому вы вчера с отцом на стрелку поехали? Она голодная?
– Мам, Петрова, это та, кому отец по башке доской заехал.
– Чего сделал?

Тут Светлана осознала, что мама явно не была в курсе происходящего, но почему отец представил Орсен, как «родственничка», а о своем «подвиге» скрыл. Положение спас Орсен.
– Людмила Анатольевна, все в порядке. Петрова с голоду не умрет, поверьте. Вы с нами не желаете в Лайон прокатиться?
– Да, мамуль. Орсен нам дракона покажет. Ты же покажешь нам дракона?

Махрушева внимательно взглянула на девушку рядом с собой в ожидании ответа, ощущение от присутствия той рядом немного выводило из равновесия, это бесило; почему-то было стыдно за любовь совсем в иной проекции.
– Там не только дракон.

Орсен протянул руку и убрал крошку от оладушка, прилипшую к уголку губ Светланы; последнюю это еще больше заставило нервничать. Что делать с эмоциями, которые невероятным образом нарастают в присутствии конкретного человека? Было бы отлично научиться контролировать такое состояние, как в сказке с кашей, типа «горшочек вари», а не надо, сразу сказал себе «горшочек не вари», но этим Махрушева не владела за минусом жизненного опыта; хотя неизвестно еще, лучше, когда тот самый «горшочек» варит или не варит.
– Дракон? Я тоже хочу на дракона посмотреть! – воскликнула бабуля и чуть наклонилась вперед, чтобы кресло перестало качаться, а слышимость разговоров за столом стала лучше.
– Мам! – воскликнула Людмила Анатольевна, обращаясь к бабушке.
– Что? Я бы тоже развеялась.
– Почему нет? Собирайтесь. – Орсен, как ни в чем не бывало принял решение взять в Лайон всю присутствующую семью Махрушевых.
– У нее давление поднимется. Нагрузка в дороге и, вообще…– пыталась принести аргументы мать Светланы, но бабуля резво поднялась и прошляпила из кухни к себе в комнату одеваться.
– У нас там есть медицинский персонал. – попробовал уcпокоить парень.
– Э...так это санаторий? Я думала какой-то научно-исследовательский центр для профессора Лебедева. – встряла в диалог Светлана, но Орсен опроверг обе теории.
– Ради того или того, разве я пошел бы на то, чтобы собрать волонтеров для подготовки территории перед запуском Лайон?

Мать со Светланой переглянулись, любопытство сыграло вверх, а тут еще из сеней все услышали, как в дом вошел отец, рыжий котяра вбежал на кухню раньше и сразу под стол к миске, обе поднялись из-за стола.
– Пропусти меня, я быстро оденусь. – попросила Махрушева младшая, обращаясь к Орсен, а мама уже исчезла из кухни, поэтому второй воспользовавшись положением и освобождая путь девушке, провел рукой по аппетитной попе в шортиках.

Закатить истерику в доме родителей было неправильно, руки Орсен возбуждали, внутри Светки все сопротивлялось и в тоже самое время отдавалось; даже такой незначительный жест заставлял вылупляться бабочек из куколок в животе; и да, гусеницы давно не те, и гейзер становится больше похожим на сильногазированный напиток.
– С папой пока пообщайся. У вас прекрасно получается найти общий язык. – съехидничала девчонка и налетела на отца в проеме двери.
– Привет дочь! Как спалось? – сразу задал вопрос отец, наступившей ему на ногу порозовевшей Светке.
– Женихов не видела.

Махрушева младшая исчезла там же, где до этого мама с бабушкой, то есть в коридоре, а Александр Иванович прошел к столу.

*****
В Лайон поехали эскортом, впереди девятка Орсен со Светкой, следом отцовский субару с матерью и бабушкой. Махрушева не могла найти аргументов перед отцом, почему ей не ехать в одной машине с Дамирой, все теперь серьезно относятся к тому статусу, о котором не просто не скрывал Орсен, но дал понять, что всё реально серьезно и они со Светланой пара.
– Послушай, мне жесть как неловко перед родителями. Зачем ты все это устроил? – Светка задала вопрос первый, когда они отъехали от дома. Тут в машине они вдвоем и лучше расставить все знаки препинания сразу в отношениях, а этих отношений как видимо между ними до…хвоста рыжего Васьки начиная от усов; это и роль «директор-подчиненная», это и «любовник-любовница», еще и «защитник-кукла», теперь «пара»; слов «жених-невеста» Махрушева в своей голове избегала.
– Все само приходит, дорогая. Никто ничего не устраивает и всё без договоренностей, особенно когда происходят само собой разумеющиеся факты.
– Таких разумеющихся фактов как я, у тебя дохрена.
– Назови хотя бы еще один факт.

Орсен улыбнулся на Светкино заявление о большом количестве фактов, а Махрушевой было не до улыбок, жалость к себе и нежелание сопротивляться больше вызывали грусть, а еще дурацкую ревность.
– Да, пожалуйста. У меня даже видео есть, если решишь отпираться.
– Ну, показывай.

Вот это спокойствие Орсен и его уверенность в своей чистоте, Светлану напрягало не меньше, но обманутой быть не хотелось, девчонка достала мобильный и открыла видео присланное Маринкой.

*****
 «Да пошел ты со своими полумертвыми, они одной ногой в гробу, что я там должна получить? Я смерть и на войне видала.» – кричала с экрана Петрова.
– Полумертвые значит! – тихо произнес Орсен и как-то с лица спала сразу улыбка, а глаза стали темнее.
– Я тебе не про Петрову. Про Регину. – осторожно произнесла Махрушева, но почему-то сейчас, глядя на очень серьезное лицо Орсен, пожалела о том, что открыла видео для него.

Дамира вела машину ровно, даже пару «лежачих полицейских» были незаметно пройдены, что не дрогнул ни один мускул на лице, так слепые каждый раз проходят одно и тоже препятствие, совершая привычное действие в опасном для них мире. Орсен после минуты молчания и со стороны Светланы, сказал:
– Регина моя сестра. Мы двойняшки.

Глава 40

«Двойняшки, это даже круто!» – рассуждала Светлана, а где-то внутри отлегло от сердца и к той самой красотке Регине девушка теперь чувствовала некую симпатию.
– Клуб «Посейдон» принадлежит тебе? – поинтересовалась Махрушева, но скорее не из выраженного любопытства, а, чтобы отвлечь Орсен от тех мыслей, на которых насела тень от просмотренного видео Маринки.
– Нет.
– Я имела в виду СОИНВЕСТ.

Орсен в очередной раз прошел удачно дорожную яму, выехав с трассы на проселочную дорогу; от родительского поселка в этом месте к Лайон прекрасно сокращается путь, на этот раз улыбнулся на исправление Светланы, ответил:
– Милая, мне принадлежит только мой дом, мои близкие и я сам. Остальное существует и развивается не для меня.
– Понятно. Типа «народное достояние», да?
– Не народное. Народ у нас, знаешь ли, эгоистичный. Передать народу будет означать: лишить его же всего этого.
– А… Ну, да! Согласна. Львов разберут на части.

Выехав из лесопарка, вновь машина вернулась на трассу, тут даже указатель теперь стоял с надписью: «Лайон 2км».
«Даже это предусмотрел!»

В том, что об этом позаботился Орсен, Светлана больше не сомневалась; парень не заставил себя долго ждать и вернулся к вопросу девчонки.
– Клуб «Посейдон» принадлежит моему отцу и его другу. Помещение в аренде у города. Регина всего лишь управляющий, администратор. Я ей помогаю разобраться с делами иногда, а также…
– Решаешь проблемы. – добавила Махрушева.

Нет, это был не сарказм, а постфактум и оспорить сею фразу никто не сможет. Орсен рассмеялся и невзначай положил теплую руку на бедро девушке.
– У меня это просто хорошо получается. Я прекрасно адаптирован в той среде, где уже априори животный мир.

На этот раз рассмеялась Светка, как все-таки Орсен прав насчет животного мира в соотношении с теми, кто отрывается в клубах; Анжелика, например, очень похожа на Лань, ребята из бара на бурундуков Чипа и Дейла, Ксю… Ксю, эта та, которая вечно без запаса прокладок, напоминала панду; бледное лицо с выраженными ярко накрашенными темным глазами и наращенными ресницами; да и грудь вполне такая «обхватить-не встать». Петрова, медведица гризли не иначе, не подходи -завалит.
«Папа у меня герой!» – вспомнив немую сцену: распластанная на асфальте Петрова, отец с доской и Орсен с открытым ртом; Светлана уже не могла не улыбаться, последняя не сходила с губ и в счастливом порыве девчонка положила сверху руки Орсен, которая продолжала сжимать бедро, свою ладошку.
– Мне нравится, что ты улыбаешься. Представляю, кем ты меня представила из мира зверей. – Дамира убрала руку, чтобы выровнять машину, оставалось подняться на холм и съехать с него, а там уже территория Лайон.
– Ну, может быть дикой кошкой. Пантера какая-нибудь.

Собственно, ассоциация была близка внешне. Смуглый, с отличной мускулатурой, стройный, темные волосы и карие глаза, без огромной гривы льва на голове, но с такими же сильными очертаниями, жестами, характером. Махрушева, наконец, решилась на тот вопрос, на который никто до сих пор не дал ответ.
– А почему Орсен? Почему не Дамира?

Глаза у Орсен снова потемнели, но это от того, что лицо стало более серьезным, чем, когда он легко минуту назад шутил, умилялся Светкой и улыбался.
– Это с детства. Старая история. Так зовет меня дракон.
– У нас здесь живет ящерица с острова Комодо? Воду охраняет?
– Нет, ты что? – улыбка вновь появилась на лице Орсен.
– Ну, расскажи! – Светлана с любопытством уставилась на девушку рядом, и почему-то ощущала себя совсем маленькой и неразумной по сравнению с Алмазовой.
– Лет двадцать пять назад в область зоопарк приезжал, откуда-то из Сибири. Приехали не в удачное время, как раз почти в такое же, заморозки, наступление зимы. На трассе гололед и произошла авария, один фургон перевернулся. Вообще, в том зоопарке неважный уход был за животными, мне тогда девять лет было. Мы с родителями его успели посетить, впечатление не из приятных. Водитель фургона погиб, машина взорвалась. В фургоне везли льва. Все считали, что он сгорел, никаких экспертиз разумеется не стали делать. Прошло полгода, может месяцев восемь. Лев выжил, сбежал в лес, охотился на грызунов и зайцев. У нас в лесах особо крупнее зверя не найти. Но лев все-таки был ранен, вышел на целебный источник и это его спасло. Источник находится в триста метрах от Лайон. К тому времени Водонапорная башня переставала существовать, износилось оборудование, колодец иссыхал. Люди, кто оставался на альтруистических началах пытались как-то найти возможность возродить предприятие, но приближаясь ближе к источнику слышали рев зверя. Никто не подумал, что это может быть лев. Все верили во что угодно, например, вурдалака. Просили проверить лес, но прочесывание леса не принесло успеха, даже наоборот. Людей обсмеяли, но ходить в эти места больше никто не посмел. Потом пошли сказки про дракона, что он охраняет целебный источник. А в десять лет на день рождение, родители подарили мопед, и я решил покататься по этим местам. Меня как пацанку всегда привлекало неизведанное. Дракона я увидел здесь же, когда осматривал территорию. Он смотрел на меня из-за кустов деревьев, затем издал рык и ушел в глубь лесополосы. Я отправился за ним. Он оглядывался, но не нападал. Так вывел меня к своей берлоге рядом с источником.
– Тебе совсем не было страшно?

Орсен на вопрос Светланы пожал плечами.
– Не помню. У меня было какое-то ощущение, что он меня зовет. Лев улегся рядом с источником, снова издал рык. Он так это делает, что у него получается ОРСЕН. Я заметил на крупе льва инфицированную рану, целебный источник ему помогал, но все-таки шкура была опалена изначально в том самом пожаре, повреждена была приличная площадь его тела, около шестидесяти процентов. До сих пор теряюсь в догадках, как он выжил.
– Ты после этого стал Орсен. – понимающе вставила Светлана, а в голове видела картинки, как маленькая десятилетняя девчонка-пацанка стоит один на один с больным агрессивным животным.
– Не сразу. Я стал приезжать туда, привозил мази. Мать у меня врач, но все же и профессор Лебедев очень помог с консультацией. В зоопарк Дракона не отдали, здесь в Лайон ему построили дом, и он продолжает гулять иногда по территории, но сейчас стал стар и больше лежит. Василий Петрович его ночами иногда выпускает погулять, но Дракон выходит сейчас очень редко. Родители заметили, что только, когда меня лев видит, то произносит ОРСЕН. Так и стал я Орсен.
– Так вот какая легенда! – Махрушева задумалась, покусала вначале верхнюю губу, переключилась на нижнюю, вспомнила некую таинственную фигуру, гуляющую в свете фонарей, а потом быстро ушедшую; возможно, это и был старый лев с интересным именем Дракон, а сторож дядя Вася совсем не алкоголик, а добрый и милый дедушка.

– Это не легенда. Легенду создали люди из ника Орсен. В легенде история совсем иная.
– Какая? – любопытство Светланы теперь было не остановить, но сидящим человеком рядом с ней она гордилась; а еще, больше было не стыдно стать девушкой Орсен, и плевать, что на этот счет могут подумать люди, даже тот же Колибри или Саврасов.
– В легенде дух погибшего на трассе льва воссоединился с человеком по имени Орсен, и теперь все, кто откликается на призыв Орсен, отдавая свои от искреннего сердца силы и время, получают от жизни подарки. Это уже зависит от того, кто чего желал или заслужил, но люди писали отзывы о своих полученных чудесах в газетах, на телевидении шли репортажи одно время об этом. Кто находил быстро работу, кто встречал любовь, у кого-то исполнялись мечты, которые со временем кажется забывались. С каждым разом людей на призыв Орсен что-то сделать, благодаря этой легенде и отзывам людей, откликается все больше. Многие даже не знают, существует ли Орсен на самом деле, но объявление всегда срабатывает. Я, конечно, по возможности справляюсь своими силами, делаю субботники среди сотрудников, все добровольно и по желанию, но вот как с Лайон произошло, объявление давал в издание.
– Было очень много людей, поверь. И кажется, все были счастливы помочь, с удовольствием в течении дня присоединялись новые люди и сами находили себе занятие, чтобы подготовить территорию. – произнесла Светлана.

Дамира кивнула, соглашаясь. Машина въехала на территорию Лайон и припарковалась на совсем несвободной площадке парковки. Автомобилей сегодня в субботу было предостаточно.
– Сегодня заезд жителей Лайон, увидишь необычное, не пугайся. – предупредил Орсен.

Глава 41

Отец с профессором Лебедевым таскали коробки с книгами и научными работами Павла Андреевича; мать с бабушкой прохаживались в качестве экскурсантов по особняку, то и дело останавливаясь, чтобы с кем-либо познакомиться. Орсен со Светланой отправились навестить вначале Петрову, затем присоединиться к профессору. Лебедев обустраивался, пребывал в счастливом расположении духа, рассказывал другу Махрушеву истории своих сборов.
– Супруга говорит, я, как на северный полюс собираюсь. Вчера хотел и одежду всю сложить, так она пожаловалась Алмазовым, что я совсем ее решил бросить из-за этого центра. Ан нет, друг! Это будущее, я с удовольствием отдам свою жизнь новому направлению. Вот увидишь, как мы тут начнем радоваться победам.
– Хотелось бы верить, что таких центров будет больше. – Андрей Иванович поставил очередную коробку на пол в комнате Лебедева, расправил спину, щелкнул костяшками пальцев.
– На все сто гарантий никто сказать не может, все-таки люди не боги, к тому же все индивидуально. Лекарство тоже одному помогает, другого калечит. Так, и с мировосприятием, но будем однозначно стараться. Это шанс Андрей. Отличный шанс. Спасибо, что в СОИНВЕСТ люди-человеки работают, а не меркантильные коммерсанты, как в нашем институте ректор и завкафедрой по биологии. Так что, даже если этот центр в единственном своем роде так и останется, мы хотя бы что-то для жизни сделали. Не все она нам давать должна, а и мы ей отдать должное.

*****
Петрова не понимала, почему она находится в Лайон. Завтрак принесли в постель, в окне пейзаж той самой территории, которую женщина так долго избегала; причина естественно была и не одна. Сейчас доедая банан, Наталья смотрела плазму на стене в комнате, рассуждала на тему: «А здесь вообще-то ничего, почти отпуск в санатории».
Проснувшись с утра и вспоминая вчерашний вечер, голова начинала болеть, но кроме распитой бутылки со сменщицей, могла вспомнить лишь мужика.
– Женьк, совсем не помню ничего. Ты меня в больницу что ли возила? Я с утра в кошмарах проснулась. В каких кошмарах? Да в доме с драконом. Что? Не ты меня в психшку упрятала? Это совсем не психушка.

В комнату постучали и, не дожидаясь ответа Петровой, вошел Орсен, за ним Махрушева младшая.
– Ебить твою…какие люди меня посещают! – воскликнула огромная женщина и отключила телефон.

В руке так и завис надкусанный банан, а губы сомкнулись в ниточку, неожиданность увидеть Алмазову в сопровождении бледнолицей мыши, оставила женщину в растерянности.
– Добрый день. Как себя чувствуешь? – поинтересовался Орсен и присел на кресло у окна; Светлана кивнула в знак приветствия и осталась стоять у порога, последние события, которые не обошлись без участия Натальи, родило серьезное чувство самосохранения в присутствии таких огромных тетенек.
– Я ж просила меня сюда не надо. Как я оказалась здесь?
– Сама ногами. Нет, вначале на машине, потом сама ножками. Вот этими. – Орсен показал на огромные босые ступни, устроившиеся удобно на обычной деревянной полуторной кровати поверх покрывала.
– А чё за мужик был? Щуплый такой. Лапал меня.

Тут Светлана хотела возмутиться, сообщить в защиту отца, что он не щуплый, это «ты, типа, слишком громоздкая», но Петрова добавила:
– В белом халате. Я что больна?
«Фу, это она не о папе. Повезло тебе Петрова!»

Конечно, Светка не могла предположить, чтобы она сделала и как отомстила бы за любимого отца, но от сердца отлегло; мало того, Наталья и не вспомнила, что получила доской по голове, провалы в памяти имелись больше от алкоголя.
– А тут пиво имеется? – задала вопрос Петрова, и решила все-таки доесть остатки банана.
– Лично тебе привезу. С одним условием.

Орсен взглянул на часы, Махрушева наблюдала за действиями; жесты и движения Дамиры ей нравились, понимала: теряет голову; подумала, вероятнее у Алмазовой все расписано по минутам, поэтому время оценивала, где можно сократить задачу, чтобы привезти «пациентке» бутылочку «дрожжей».
– Каким? – фраза прозвучала нечетко, рот занят бананом, но вопрос для Петровой был сейчас настолько актуален, что ожидать пока банан провалится в пищевод она не могла.
– Сколько здесь проведешь дней, столько и будешь выполнять мелкие поручения. Василий Петрович тебя проинструктирует и даст задачи.

Наталья чуть не подавилась, закашлялась, отпила из стакана остывший чай, уточнила:
– За что?
– А чего тебе еще делать? Работы нет. Перспектив никаких. Понравится, скажешь, возьму сюда подсобником. Потом может, если доверие вернется, переведу на должность повыше.

Орсен поднялся с кресла, подошел к окну, на солнце сверкали отмытые львы и еще не опавшие осенние золотые листья. Скоро декабрь, выпавший вчерашний снег растаял, но влажность осталась и на капельках пожухлой травы тоже отражались солнечные зайчики.
– Что ты там говорила? Полумертвые? – голос Дамиры после минутной тишины прозвучал неожиданно для Светланы, девчонка ждала ответа от Петровой, а не фраз от Орсен; и вновь Махрушевой стало стыдно за видео присланное Маринкой.
– А какие же? Менять позитивных людей из клуба на депрессивных из флоу, это слишком жестоко.

Петрова снова откашлялась, снова сделала глоток чая, но стало заметно, что женщина убрала «стены», тот изначально сарказм и агрессивный настрой куда-то улетучились. Дамира развернулась и посмотрела на Светлану, перевела взгляд на Наталью, произнесла:
– На то он и флоу. И Наташ, давай не будем здесь объяснять друг другу «что такое хорошо, а что такое плохо», просто прими как факт, что твой мир уже изменился. Ты принимаешь условия?
– А если нет?
– Дорога открыта. Иди. Продолжай жить как жила. Ищи занятие. Но, если твоя параллель еще раз пересечется с моей, ты же понимаешь, о чем я. То лучше сразу рвани куда-нибудь в Китай или в Африку.

Петрова понимала, о чем ведет речь Орсен, что означают его эти пересечения параллелей, и до того момента, как эта стоящая на пороге Светлана не появилась в клубе «Посейдон», и каким-то образом стерла пространство между параллелями, каждый жил своей жизнью, общались почти по-братски, не вмешивались в дела друг друга.
– Ты меня лет пять знаешь, а её… – Наталья кивнула в сторону Светки.
– Еще одно слово, и я передумаю. – остановил Орсен, но Петрова кажется и не сбиралась продолжать фразу, а застыла в недоумении.

В комнату вошел каракет, прошел мимо Махрушевой, задел своим упругим телом, что Света сразу ощутила силу и тяжесть животного; рост красавца достигал полметра, шоколадный с красным отливом окрас просто притягивал дотронутся и погладить, золотого цвета глаза гипнотизировали.
– Какой хорошенький. Маленькая рысь. – Петрова слетела с кровати, что нельзя было не заметить насколько в этой женщине, находится слабое к мимимишности существо. – Я остаюсь.

Каракет и не думал убегать, позволил погладить и поднять себя на руки. Орсен отошел от окна, прошел к двери, на миг задержавшись возле Натальи потрепал за уши кота.
– Вот и договорились. Я Василию Петровичу скажу, чтобы зашел и показал тебе все.
– А пиво? – Наталья взглянула единственным глазом на Орсен, что Светлане стало жаль эту милую женщину.
– Привезу позже.

Дамира взяла Светку за руку и вышла из комнаты Петровой. Махрушева теперь пребывала под впечатлением, смогла проронить только одну фразу пока они шли по коридору первого этажа левого крыла.
– Милая женщина.
– Да, по сути Петрова неплохая. Не понимаю, что на нее нашло. – Орсен вновь взглянул на часы, то ли привычка, то ли куда опаздывал, Светлана не могла разобраться в своей интуиции и подсказках.
– Конкуренция. Сам же отцу сказал.

Алмазова улыбнулась и обняла за талию Светку, чмокнула в щеку.
– Пусть тоже женится, что ей мешает. Зачем на моих девчонок заглядываться.
– Что?

Махрушева отстранилась, во множественном числе слово ей не очень понравилось. Орсен не отпустил, наоборот притянул и на этот раз поцеловал девчонку в губы.

*****
– Света!

Голос Людмилы Анатольевны оторвал девушек от поцелуя, Светка сразу ощутила неловкость, огромными глазами смотрела на мать и бабушку, а Орсен продолжал держать девчонку за талию.
– Мама? Бабушка? А…чего вы тут делаете?
– Гуляем. А...вы папу не видели?

По голосу Людмилы Анатольевны было не меньше похоже, что растерялась при виде целующейся дочери, а бабушка позади мамы изображала гневную обезьяну. Да, стояла такая и, то пальцем угрожала, то кулаком, мимику на лице строила недовольную, при этом вытягивала губы в трубочку.
Мама Светланы повернулась к бабушке.
– Мам, ты чего?

Бабушка заморгала глазами и сделав вид, что ничего не делала, произнесла:
– Ничего. Я просто спросить. Что такое флоу?

Глава 42

Женщины сидели в просторной комнате профессора Лебедева и за чашкой чая, с местным свежеиспеченным пирогом, слушали повествование открытия флоу центра Лайон. Почему этот центр и собственно особняк был назван «Лайон», в этом не имелось ничего мистического. Еще с того времени «гибели» льва, который по легенде позже возродился в человеке, и да, иногда принимал свое львиное обличие, позволило появиться надежде на исцеление и исполнение мечт среди населения; теперь про существование Дракона знали все, это и не скрывалось, а еще у людей появилось место силы. Так в Санкт-Петербурге верят в мощи и помощь Ксении Петербуржской, ходят вокруг часовни и прикладываются частями тела к стенам, и так, далеко на Алтае верят в неких духов, для которых обязательно в знак уважения разжигают костер или повязывают светлые ленты на кустарники для удачной дороги; в Лайон теми самыми идолами силы являются львы.
Орсен отсутствовал, проводив женщин на рандеву с профессором, где продолжал Махрушев Александр Иванович наслаждаться историями друга; не отчитавшись перед Светой, на неопределенное время отлучился с территории.

«За пивасом для Петровой поехал.» – успокаивала себя Светлана, потому что совсем не хотелось думать о каких-то левых девицах, а как обычной влюбленной девчонке об этом даже фантазировать не надо было, мысли прибывали сами. Строились различного рода картинки, где Орсен целует ручку одной, потом едет к другой и той очаровательно улыбается. К Регине претензий более не было, но сравнивая себя с яркой представительницей окружения Орсен, комплексы все же вырастали из ниоткуда.
– Я собрал, Людмила Анатольевна, не одну папку выборок, писем, статей. Вот посмотрите, привез с собой. – профессор вытащил одну за другой толстые три картонные папки и положил на стол.

Махрушев старший открыл самую верхнюю, в которой действительно лежали вырезки из газет, приклеенные к бумаге формата А4, письма не только на русском языке, но и английском, написанные от руки на обычных тетрадных в клетку разворотных листах, фотографии и даже лабораторные анализы к каким-то письмам прикреплены степлером. Лебедев продолжал:
– Не все, конечно, проверены на реальность. В угоду того, что встретиться не удается, но с третьей частью встречались лично. В течении первого года здесь можно будет уже убедиться в подлинности историй. Орсен обещал, что фонд этим займется и будет приглашать погостить в Лайоне победителей.
 – А...сюда по конкурсу приезжают? Где условия конкурса можно посмотреть? Света, почему ты мне ничего не сообщила? – бабушка с недоумением смотрела на внучку, экскурсия по флоу ей явно понравилась и изначально посчитала его неким санаторием.
– Бабуль, я-то здесь причем?

Махрушева младшая чуть не подавилась чаем, не ожидая в свою сторону претензий, а мать вытерла салфеткой бабушке подбородок, на котором прилипла капуста из пирога, уточнила:
– Ты может в казино еще сыграешь, азартная ты наша.
– Ничего я не азартная, но пока в ящик мне не хочется, поэтому собираюсь пожить в свое удовольствие полноценной жизнью.

Бабушка вначале надулась как маленькая, а потом подмигнула профессору, а Светлана сразу вспомнила о местном дяде Васе, и разумеется подумала, что может бабуле влюбиться; почему бы и нет?
Отец в это время прочитал пару писем и, не обращая внимания на разговоры жены и матери, с удивлением задал вопрос профессору:
– Неужели так бывает? Может это такое же плацебо?

Павел Андреевич пожал плечами, улыбнулся, оглядел присутствующих и остановившись взглядом на бабушке, сказал:
– Может и плацебо, но чудеса свершаются. Вот как Марья Афанасьевна решает жить в восемьдесят полноценной жизнью, так и эти люди чувствуют желание жить. Эти очерки и письма были собраны со всех концов света, большинство тут правда из России, но наш флоу центр и создан для того, чтобы проверить действие на практике. Все заболевания раньше говорили происходят от нервов и стрессов, потом стали объяснять более современно, причиной различных аутоиммунных синдромов, вплоть до онкологии, это генетическая предрасположенность. Я же считаю, чтобы не было причиной, но природа себя сама может восстанавливать. На месте лесного пожара через время снова пробивается трава и вырастает лес, на животных все заживает намного быстрее чем на человеке. Почему?
– Так что за условия конкурса? Я хочу поучаствовать. – вмешалась вновь бабушка вместо ответа на вопрос профессора.
– Марья Афанасьевна, нет здесь конкурса. Приезжайте в любое удобное время днем. Тут будут и занятия, для вас особое положение Алмазов устроит. Приставит к вам помощника.
– Потому что животные не думают о болячках, наверное, а растение совсем думать не может. – вставила ответ Махрушева младшая, взяла одно из писем, пробежала глазами, оно впечатлило; в письме рассказ одной тридцатилетней женщины, возраст со Светкой почти один, но на долю автора письма выпало пережить рак; да, четвертая стадия рака, который уже не могли вылечить врачи и сообщили родственникам как оно есть; но вместо того, чтобы погибнуть-сгореть в те самые последние свои дни-недели-месяц, когда родные из далека приехали почти попрощаться, женщина стала выздоравливать. Почему?
В письме описывались эмоции автора, что она просто решила радоваться последним часам и не стала задумываться о чем-то глобальном, а наоборот показать родственникам, что все прекрасно и она ни в какой не депрессии; просыпалась и радовалась лучикам солнца и капелькам дождя на стекле палатного окна; так женщина прожила еще месяц, через неделю перевели в палату, где лежали депрессивные люди, зацикленные на том, что скоро умрут, через день в палате раздавался смех, а через три месяца в этой палате девочка пятнадцати лет пошла на поправку; и все это произошло потому, что автор письма учил своим собственным позитивным настроем радоваться жизни и ощущать каждую каплю того, что природа дает; затем и у самого автора анализы стали в норме, и через еще месяцев пять выписали совершенно здоровой.

– Правильно, Светочка! – воскликнул Лебедев, – Всё дело как раз в мировосприятии и мироощущениях. Я тебе в машине рассказывал, что в восточной Азии учат с рождения любоваться природой, сливаться с ней. В школах там существует специальный урок, когда дети идут с воспитателем в парк или в лес и соединяются с живой вселенной. Это вам не природоведение или естествознание, это больше философия, но она имеет смысл. Нигде нет таких показателей аутоиммунных болезней, онкологии, вирусных инфекций, как в Америке и Европе, в том числе в огромной России. Вот этот флоу центр открыт компанией СОИНВЕСТ, ради возможности сделать подобные случаи возрождения организма контролируемым процессом.

Махрушева теперь понимала, почему Лайон не может быть объектом для туристов, и не потому что здесь находятся больные люди с заболеванием, у которых большой риск летального исхода, хотя и эта тоже причина; но в первую очередь потому, что здесь должен сохраниться тот пространственный баланс с природой, который однозначно должен остаться таинством, дать спокойно сливаться с вселенной, восстанавливая организм и регенерируя клетки. Да, правильно профессор Лебедев исходил из того, что восстановиться получится не у каждого, но параллели различных живых существ, с разными показателями в организме, абсолютно различной энергией, желанием и восприятием, в этом месте пересекаются.
– В Лайон сегодня прибыли человек двадцать, среди них есть кто-то из героев вот этих писем. Тут далеко не санаторий, но медики на всякий случай присутствуют.
– На хоспис похоже. – произнесла Людмила Анатольевна, но больше для того, чтобы бабушка перестала очаровываться пребыванием здесь.
– Нет. Тоже далеко не хоспис. Уход, конечно, имеется, но никто не говорит о болячках. Тут сразу есть правила, переключаться, жить в согласии, посещать занятия, абстрагироваться от той среды, которая была ранее. Абстрагироваться, не значит перестать общаться с друзьями и близкими, но те тоже подписывают соглашение подобного рода, что здесь имеет место восприниматься только жизнь. Сколько бы не осталось, но шанс продлить её и излечиться есть у каждого. Тут разные люди, у кого просто депрессия затянувшаяся и потеря смысла жизни, а у кого онкология, у кого другое серьезное аутоиммунное, но никто об этом не говорит.

Тут профессор собрал все письма снова в папку, предложил:
– Может с Драконом познакомлю? У нас тут есть зверинец, небольшой контактный зоопарк, но Орсен на этих животных не останавливается. И, кстати, за животными полностью будут ухаживать жители Лайон. Никаких посторонних сотрудников никто не нанимал.

*****
Помимо каракета в особняке оказалось, что живут и три абсолютно обычные кошки, также под сводом потолка в общей гостиной сидели парочка волнистых попугайчиков; открытая клетка пустовала, а зеленый Гошка с желтой Софой целовались на карнизе сиреневой шторы. Светлана обратила внимание и на то, что возраст жителей Лайон абсолютно разный; с маленькой пятилетней девочкой находилась женщина лет сорока, и что конкретно было с малышкой утаивалось, но это абсолютно никому здесь было не нужно.
В небольшом контактном зверинце, переход шел в него из правого крыла особняка и там уже оказалась закрытая дворовая территория, прохаживался пони; здесь же находился страус и кенгуру; маленькая пума сейчас играла с котом каракетом, они были почти одного размера. Петрова с улыбкой кидала «усатым» резиновые косточки, затем отбирала и снова бросала, а два представителя кошачьих на перегонки хватали игрушку и пытались отнять друг у друга. Собственно, Петровой было совсем не грустно и скорее даже довольна произошедшим с ней инцидентом, что заставил попасть в Лайон. Отец заметил огромную бритоголовую Наталью, спрятался за спиной Светланы, но Петрова его никак не узнала.

Профессор Лебедев провел через территорию контактного зверинца в небольшой закрытый сарай, но не тот из обшарпанных вымокших досок, в котором мог храниться садовый и строительный инвентарь, а тот, что по праву можно было перевести «дворец». «Дворец» не был отделан различными драгоценными камнями и покрыт коврами, вместо последнего здесь был песок и покрытие из сена, но снаружи больше напоминал раскрашенный домик со вставками цветных панелей, внутри отапливалось и на некоем теплом покрывале дремал лев. Сразу видно насколько он слаб и стар, черные глаза наблюдали за посетителями, зверь вздохнул, но даже не пошевелился; ограждения из металлических прутьев отсутствовало, но почему-то страха и какого-то ужаса лев не вызывал.
Павел Андреевич подошел ближе к животному, погладил уродливый в шрамах круп, затем седую гриву, зверь помахал кисточкой хвоста в знак благодарности:
– А это вот и есть наш Дракон. Совершенно безобидный и что продлевает ему жизнь, сам Бог знает. Обычно львы редко живут свыше двадцати лет, этому похоже все двадцать семь.

Махрушева стояла и смотрела в черные глаза льва, что-то в них было знакомой, очень выраженное близкое и излучало силу, но упорный взгляд девчонки вероятно льва напугал, зверь открыл пасть, будто зевнул, выдал рык, так сильно похож на слово «Орсен».
– Орсен? – переспросил профессор и повернулся к Светлане.

За спиной девушки стоял Орсен с корзиной цветов, а Дракон снова произнес ник «Орсен», но на этот раз более тихо, не особо пугающе. В любом случае, впечатление получили все, и Алмазова совершенно не лгала тогда в машине, рассказывая историю рождения этого имени Орсен, думала Светлана; лев действительно произносит имя тогда, когда видит самого лучшего своего друга и настоящего человека.
– Это Дракону? – поинтересовалась Светлана у Дамиры, имея в виду корзину с цветами, но парень передал корзину с цветами Людмиле Анатольевне и спокойно сообщил о том, что его родные ожидают всю семью Махрушевых на ужин, что очень желают познакомиться с семьей его девушки.

ЭПИЛОГ

Может все эти хлопоты знакомства Махрушевых с Алмазовыми преждевременные, кто-то наверняка так подумает, но в данный момент никто из присутствующих не оказался против, а даже наоборот. Отец потом обязательно скажет, что очень горд за дочь и её избранника, и иметь такого друга/подругу, надежного и настоящего партнера желал бы каждый человек, и его Светлана здесь точно выиграла джек-пот.
Флоу (Flou) «Лайон» – центр восстановительной биологической синхронизации жизни, в основу которого входит растворение с природой, рассеивание в пространстве, слияние параллелей.

Этот центр на сегодня существует в единственном виде в одном из Российских регионов, и из-за того, что это еще экспериментальный проект адрес не афишируется. Существует флоу на спонсорскую помощь коммерческих структур, а также благодаря местному волонтерскому движению, взамен вера в исполнение желаний.
Проживание жителей в центре «Лайон» проходит бесплатно. На сегодня, точной статистики по восстановлению организма каждого из посетителей флоу в открытом доступе и каком соотношении нет, но в течении последнего года оттуда вернулись в реальную жизнь уже более ста человек с прекрасным настроем и нахождением своего смысла жизни.