Я шёл и не узнавал мест. Дорога заросла почти полностью. Да и ходил-то я по ней нечасто. Что поделать, но на путь до хутора, полный сомнений, поисков примет, которые не могло изменить время, ушёл весь день. Уже под вечер я всё-таки понял, что заблудился. Провести ночь в лесу меня не страшило, я боялся, что не смогу найти хутор, и, проплутав, опять выскочу к какому-нибудь жилью. Обидно то, что я был совсем рядом – болото, куда мы с Капкой ходили по клюкву, я уже нашёл, а оно было в версте от хутора. Сейчас бы елочку кривую, что как раз на полпути стояла… Я сел на свой чемоданчик, закурил и поднял глаза к небу, на котором солнце уже собиралось на боковую. Солнечный свет падал мне в глаза, и я подвинулся так, чтобы отгородиться от него приличной елью, макушка которой была чудаковато изогнута несколько раз…
- Твою мать!.. - я вскочил и почти бегом поспешил на хутор.
От Дальнего хутора остались только две заросшие могилки да обвалившийся погреб. Весь день я потратил на то, чтобы привести могилки в порядок. Хоть бы догадаться у старика взять лопату и топор, оставив чемодан. Да не в залог, а чтобы не таскать. Сейчас же почти голыми руками - бережливые крестьяне вывезли вместе с домом всё до последней щепки, - перочинным ножом срезал дёрн, убирал траву. Те цветы, что как-то устояли перед сорняками, пересадил по своему разумению. Пачкая язык, написал химическим карандашом на слегка уже подгнивших крестах «Олеся Козырь» и «Серёжа Козырь». Те же надписи сделал и с обратной стороны – там они не так выгорят на солнце. Хотя, кому они теперь понадобятся? Зарастает поле вокруг хутора кустами. А потом из-под них и елочки выскочат. И потянет их вверх земная сила. Умрут старики, которые помнили про хутор Дальний. Забудется это место у людей. Кто, кроме нас с Капой, вспомнит про Сережу и Олесю?..
Переночевав последний раз на хуторе, я пошёл в обратный путь. О том, что я никого здесь не застану, я знал, хоть и верил, но знал, что так и будет – не зря все инстанции отвечали мне восемь лет «нет», «не значится», «не проживает», «сведений о гр. Козырь Капитолине не имеем…».
Предстояло решить, что делать дальше. Искать их в Архангельской области? Это легко сказать – область большая, а я даже не знаю в каком районе она жила. Или в самом Архангельске? Шансов снова не было. Но не было и другого пути. Что ж… Деньги есть, время – тоже. Поеду. В жизни случается то, чего не ждёшь, а вот то, что ждёшь, то и не происходит. Буду искать там, может, и найду. Жаль, девичьей фамилии Капки не знаю. И тут я сел на задницу, потом вскочил и побежал в Прожу.
- Заходин Николай Иванович, сорок шестого года рождения, место рождения – хутор Дальний. Отец – Захо…
- Мать, фамилия матери, - перебил я работницу ЗАГса, читающую старую книгу записи рождений.
- Мужчина, не нервничайте тут. Сейчас. Отец… так… мать – Заходина Капитолина Матвеевна.
- Заходина! Заходина! Дурак! Куда они уехали?
- Я могу сказать, что у нас не умирали, остальное – в паспортном столе.
- И на том спасибо! – я кричал уже через хлопнувшую за мной дверь.
- Гражданин Заходин, я вам тысячный раз объясняю – уехала она отсюда, не имея паспорта, поэтому куда уехала и когда уехала, мы Вам сказать не можем. Также не можем сказать, доехала ли она туда, куда хотела, - паспортистка смотрела на меня не так улыбчиво, как два часа назад, когда я первый раз задал ей этот вопрос. Да, снова ниточка оборвалась.
И опять нужно было начинать всё сначала. После первого желания бежать в Архангельск, не дожидаясь поезда, я стал думать над тем, что же делать дальше. И я решил писать снова. Теперь был смысл вернуться в свой посё-лок, к станку и Екимовне, и уже оттуда писать, писать, писать. И ждать. Ждать ответов. Ждать доброй вести. Запрашивать данные на мою фамилию Капки. Да и Колька должен уже закончить школу. Значит, его фамилия должна быть в списках учеников какой-нибудь из школ области! Это же не-долго проверить. Вот болван – как я не догадался искать их под своей фамилией? А как догадаться – мы ж не расписаны. Одного Капкиного хотения сменить фамилию мало…
Написав и отправив сразу несколько запросов прямо в Проже, я в последний раз зашёл в буфет, пообедал перед поездом и оторвал из-под стола записку. Доказывать кому-то что-то я не собирался. Но пусть будет со мной. Память. Память о том, что я был партизаном. Пусть об этом пока знаю только я. Но ведь об этом должен знать и Колька.
Продолжение: http://www.proza.ru/2019/03/13/780