Наша квартира оказалась в очень удобном для всех месте. От неё на равном расстоянии были штаб, госпиталь, наш загородный дом и Эльзина школа. Школа была в противоположной от порта и штаба стороне. Примерно такое же расстояние было от штаба до госпиталя и до нашего загородного дома. Детский садик порта был по средине между штабом и госпиталем. А городской детский садик был чуть в стороне от пути из школы к нашей квартире. Мы с Фаиной отводили в садик Шурочку и Мишу, а Эльза – Эмму.
После моего появления в штабе меня не могли определить с местом службы. Старпом показал себя очень хорошим капитаном. Вчера корабль отплыл на очередное задание. Остальные экипажи скомплектованы. После беседы с командующим эскадрой мне предложено взять часть отпуска за прошлый год, чтобы первого ноября отправиться на сборы в подмосковный центр «Выстрел». Отпуску я обрадовался, а в «Выстрел» ехать не хотелось. Явно мне опять готовят какой-то сюрприз. Но дома обе женщины поддержали и поездку на сборы. Для меня это были первые сборы в звании высшего офицерского состава.
Я не очень силён был в плотницком деле, поэтому позвонил папе и попросил помочь с дверями. Через три дня папа был уже у нас. Он осмотрел наше строение и очень одобрительно отозвался как о доме, так о бане и печи. По его требованию мы купили электрическую пилу. Замерив проёмы папа выбрал межкомнатные двери. Он смотрел не только на красоту, но и на сучки, направление слоёв и влажность древесины. Видя его требовательность, продавцы напрямую не пытались обмануть. Скоро все межкомнатные двери нам привезли.
Разметив проёмы, папа выровнял торцы, пилой сделал вертикальные шипы, вставил коробку. Полотном двери выровнял установку коробки и запенил стык. Мне процесс показался слишком лёгким. Папа подсказал, что обязательна проверка вертикальности. Иначе, дверь будет сама открываться или закрываться. Пилой же папа сделал и дверной проём из кухни в комнату. За один день он установил все двери. На следующиё день оставалось запенить коробки с другой стороны. Ночевать он остался в доме. Я позвонил Эльзе, она принесла ужин. Как ни уговаривали его пойти на квартиру, он не согласился. Зато на следующий день я обнаружил в подвале столярный верстак и несколько красивых самодельных скамеек разной длины.
-- Красивая у вас няня! Ты смотри, не увлекись ею. За Пашу я с тебя голову сниму.
-- Паша давно замужем, а это Фаина, её сестра.
-- Ну, копия Паши! Что она родить-то не хочет? От такого парня, как ты, не грех родить.
-- Она не может. У неё был рак матки, её вырезали. А чем тебе не нравится наша Шурочка или Миша? Эмма тоже мой ребёнок.
-- Так ты с Эльзой спишь или как? Как Паша-то…, тьфу! Фаина на это смотрит?
-- Она и заставила с Эльзой познакомиться. Хотела, чтобы я потом женился на ней.
-- А ты?
-- Пап! Это очень длинная история. И я выгляжу в ней плохо.
-- Я не тороплюсь. И не всё же тебе идеальным быть. Как отец, я могу твои пятна знать?
Как можно короче, не всегда говоря истинную правду и пропуская мелкие приключения, я рассказал про похождения с соседскими близняшками, разумеется, умолчав про Надю, про Пашу, которая пыталась расплатиться за наши труды своим телом. Тут уж я не пропустил вставить Надю. Про службу у чёрта на куличках. Рассказал про Варвару, промолчав про Минодору. Честно рассказал, как перепутав Фаину с Пашей пытался её изнасиловать, и влюбился. Про попытки Фаины познакомить меня с другими женщинами, про заботу о моей половой жизни. Связь с Анечкой я описал так, что она этим пыталась вызвать у себя отвращение ко мне. В общем, рассказал всё без мелочей.
-- Если ты не соврал, то я одобряю твои поступки. Наверно, я во многом поступил бы так же. И у нас с матерью не всё идеально было. Была и у меня любовница. Но не представляю, как бы мать смогла терпеть её около себя. Если у тебя получается ладить с двумя бабами, то я лишь радоваться буду. Не надорвись только. Мне они тоже обе нравятся. Плевать, что старше. В постели годы не видны.
За неделю, что папа прожил у нас, он наделал нам столов и столиков, скамеек и скамеечек. Сделал кроватки и мебель для детей. У опоры кроватки откидное основание на петлях. Повернёшь его под опору – кроватка-качалка, отвернёшь – обычная кроватка. Чудно так! Кроме плотницкого дела, у него хорошо получалось и столярное. Работая в подвале, он жёг стружку в каменке, тем самым обогревая помещение. Тепло из подвала неизбежно поднимало температуру в доме. Кроме того, в любое время можно было искупаться. Конечно, для парилки этого не хватало, но для бойлера было очень даже достаточно.
Я полностью высушил печку. Папа на свои деньги купил нам в подарок необходимую мебель и помог нам переселиться в этот дом. Хотя бы пока дров хватит. Едва я проводил его на поезд, как ко мне пристали трое крутых ребят, упрашивая сделать им печки. Председатель ассоциации назвал им такие цены, что даже мне стыдно стало. Но я же обещал ему подчиняться. Почему эти люди не воспользовались услугами обученных мной каменщиков, я вникать не стал – нужны были деньги на дрова. Все заказчики были лесозаготовителями. Я попросил у них за печки по машине дров. Разве мог подумать, какими эти машины могут быть? Один пригнал большой КамАЗ полностью готовых, наколотых поленьев. Другой привёз КамАЗ с прицепом чурок. Третья машина была даже не пиленых брёвен. Я договорился с коммунальщиками, что они вернут обратно, когда мне потребуется, и отдал им брёвна.
Неделю мы с моими женщинами таскали дрова в подвал. Я носил чурки, они – поленья. Даже Шурочка носила по одному полену. И так у нас дружно получалось, что я нарадоваться не мог. После проводов папы неделю делал печки, а после них по вечерам таскал дрова. Не долго дрова лежали на улице, но и за это время часть дров поворовали. Председатель ассоциации сказал, что ребята обманули меня и выгодно отделались, но я не стал искаться. Дрова на рынке обошлись бы мне значительно дороже. Все трое заказчиков остались довольны моей работой, а я их оплатой.
Едва закончили эпопею с дровами и печами, как мне пришла пора ехать в Москву. Пришлось инструктировать, как правильно досушить печи.
В Подмосковье был учебный центр для офицеров высшего уровня. Не стану рассказывать, чему нас там учили, не положено. Жили в комфортабельных казармах, больше похожих на санаторные коттеджи. В субботу и воскресение могли съездить в Москву на экскурсии или домой, если не далеко. Можно было снять на день-два жильё в окрестных деревнях и в городке, как с женщиной, так и поселиться с «женой». Строгость была только в посещении занятий и в культурном поведении после занятий. Бывалые «морские волки» после занятий устраивали попойки, но после них вели себя тихо. Двоих дебоширов отправили обратно в первую же неделю. Вопрос о их звании будет решаться уже по месту службы. Одного из курсантов отправили за два прогула занятий.
В первый же выходной ко мне приехала Эльза. Мы большую часть времени провели в постели. Помня её высказывания по поводу потерянных лет и бальзаковском возрасте, я пару раз помучил её, а остальное время давал не изматывающие оргазмы. Ей такое поведение так понравилось, что уезжала со слезами. Я пару дней после этого ходил с отёкшим членом и опухшими губами.
На следующий выходной приехала Фаина с Шурочкой. Фаина не потянула меня в постель, как Эльза. Мы втроём погуляли по городку, посетили передвижной зоопарк, заехавший сюда перед отъездом на юг. Шурочка не всё понимала и очень удивлялась, рассматривая невиданных ею зверей. А мне было жалко их, на дворе было холодно, и звери мёрзли. Шурочку прокатили верхом на пони и в тележке с другими детьми. Кататься на верблюде и слоне она отказалась.
Ночь с любимой женщиной прошла спокойно, но безраздельно. Я знал, что стоит разделиться с ней, как потом она может уже больше не пустить. Фаина принимала, ластилась и реагировала, как настоящая молодая жена, соскучившаяся по близости с мужем. После каждого оргазма она предлагала разделиться и отдохнуть, поспать. Я категорически отказывался. Когда же мы поменялись местами (не разделяясь!), сама она не предприняла ни малейшей попытки освободиться от меня. До самого утра продолжалось моё счастье. Фаина была менее темпераментна, чем Эльза, мягче реагировала на пиках страсти, но я любил её значительно сильнее, чем Эльзу.
Утром мы поехали в Москву. Прошли по какому-то музею, а потом нашли театр для детей, в котором ставилась какая-то сказка. Утомлённый бессонной ночью, я весь спектакль проспал. После театра повели Шурочку в цирк. А после представления поехали на метро на вокзал. Шурочка хоть и маленькая ещё, удивлялась всему, что видела. Ей было интересны не только представления в театре и цирке, но и поезд, который ходит под землёй, интересны экспонаты выставки, которые не соответствовали её возрасту.
Каждый выходной ко мне по очереди приезжали Эльза и Фаина. Эльза правильно делала, что приезжала одна. Нам, просто, было бы не до детей. Мы разделялись только чтобы поесть. Даже спали соединившись. Казалось, она торопилась в эти сутки компенсировать пропущенные за две недели совокупления. Хотя перед отъездом она уже надоедала, я старался не огорчать её.
До самого окончания курсов мои женщины приезжали ко мне в выходные. Во время этих приездов Шурочка побывала на катке, на чёртовом колесе, в парке аттракционов. На американских горках Фаина визжала от ужаса и потом клялась, что это была её первая и последняя поездка. Сжималось сердце и у меня. Зато Шурочку радовало всё, даже «комната ужасов» в парке аттракционов.
По возвращению с курсов, в штабе приказали подождать решения по мне до конца рождественских каникул. Хотя оперативная работа штаба шла без изменений, там не было никого, кроме дежурных.