Проснулся в полной тишине. Время перешагнуло обед. Я только не молился, чтобы мои «мегеры» успели устроить Шурочку и Мишу. Набрал номер одной. Она долго не отвечала, а сигнал её телефона появился в прихожей.
-- Ну, что? Успели?
-- Куда?
-- Вопросы по детскому садику решить?
-- Конечно успели. Ещё и Эмму с Эльзой устроили. Ты не одевайся. Сейчас пообедаем и будем продолжать тебя мучить.
-- За что так?
-- Ты же вчера заявил, что так нас любишь, что готов выдержать нас хоть сутки. Вот и проверим твои слова.
После обеда меня положили на постель, пошептались, пообнимались. Обе обняли друг друга через меня. Мне было очень приятно ощущать на себе упругое обтекание моего тела их кожей. Они прижались друг к другу боками, а ко мне животами. Я чувствовал на моих бёдрах их лобки. Когда к тебе так приластится твоя жена, сердце тает, а тут две очень дорогие тебе женщины сразу. Я даже дышать опасался, чтобы не потревожить их. Я испытывал необыкновенное счастье. Оно не было описано ни в какой литературе, какую мы изучали. Невыспавшись ночью, мы так и уснули.
В школе нашего микрорайона, в которой учились дети большинства моряков, молодая учительница математики ушла в декретный отпуск. Коллеги попытались разделить между собой её часы занятий, но это не получалось. Не получалось использовать и математичку другой школы. Кто-то подсказал, что наша няня имеет высшее математическое образование. Предложили поработать в период отпуска по беременности. Эльза согласилась. Она уже понимала, что, скорее всего, придётся работать весь год. Понимали это и в ГОРОНО. Предотвращая отказ из-за ребёнка, не достигшего детсадовского возраста, ей предложили место в младшей ясельной группе городского ясли-сада. Он был как раз на пути в школу. Медицинские справки всех наших детей быстро сделали в госпитале.
Первого сентября кончается отпуск у Фаины, приступает к работе Эльза. Только у меня остаётся ещё 6 дней отпуска. Можно было бы успеть сделать печь в доме, но кончились и деньги. Их едва хватило на электрические батареи для комнаты отдыха бани. После обсуждения на семейном совете, Фаина решила снять немного денег со счёта Миши. Мая посылала на его содержание очень крупные суммы. Потом вернёт, как снимет денег в своём китайском банке.
Как ни торопились мои женщины, к первому сентября я остался один на один с начатой печкой. Мы решили делать её варочно-отопительной. В комнату, предназначенную для кухни будет выходить стенка с плитой и духовкой, в прихожую – топочная часть стенки. Всё остальное тело печи должно быть в гостиной. По моим прикидкам печь должна аккумулировать как можно больше тепла, чтобы потом греть как можно дольше. Стенка, противоположная плите, будет калориферной, а с задней стороны печки будет лаз на лежанку, где, как в деревне, можно греть-сушить валенки и телогрейки и полежать самому.
Женщины, как могли, помогали мне. Фаина использовала день отдыха после ночной смены, а Эльза, наскоро подготовившись к следующему дню, бежала ко мне после уроков. К окончанию отпуска печь была закончена. Я даже успел два дня посушить её. В печи было использовано много камня, как накопителя тепла, поэтому сушить надо было очень тщательно. К окончанию моего отпуска пришёл мой тральщик. Я пригласил Лукьяненко в баню. Так совпало, что день был выходным и у Фаины. Погода уже дышала осенью, но в эти дни было ещё тепло.
Я не рассчитывал, что мои женщины тоже захотят попариться. А они пришли со всей детворой. В доме мы уже более-менее обосновались, обзавелись столами и сидениями, посудой и электроплитками. Был даже старенький диван-кровать. В бане не хватало только ванны и окна в комнате отдыха.
Женщин с детьми мы пустили первыми. Пока разогревалась парилка, я показал товарищу обустройство. Он рассматривал моё сооружение сверкая восхищёнными глазами. Между делом я затопил печь для очередной подсушки. Используя тепло плиты, женщины начали подготовку ужина. А мы с Лукьяненко осматривали мансарду и дом снаружи. Я рассказывал свои планы. Пока в этом доме можно существовать, но жить с детьми проблематично.
Напарившись и намыв детей, женщины стали готовить ужин, а в баню пошли мы. И тут Лукьяненко всё понравилось. Мы сидели в комнате отдыха, закончив купание, когда Эльза принесла нам пиво. Возможно, я преувеличивал, но мне показалось, что они смотрели друг на друга не простыми взглядами.
Ужинали на верху. Как ни мало я топил печь, она всё равно давала немного тепла. Дети в это время были в кухне – там было теплее за счёт плиты. Моя ревность Эльзы к Лукьяненко не только не давала расслабиться, но и мешала общению. Выслушав рассказы о летних походах, я заскучал. Оставаться ночевать в доме я не захотел, опасаясь, что могу потерять Эльзу. Мы пошли домой. Эльза с Лукьяненко пошли погулять по городу. На меня напал психоз. Фаина, как могла, по-матерински успокаивала меня. Она утверждала, что между ними ничего нет. Не спасло и общение с Шурочкой. Получилась небольшая ссора. Обидевшаяся Эльза ушла спать отдельно.
Я не мог успокоиться даже с Фаиной. Она взмолилась дать ей выспаться, ведь завтра на работу. Дала мне валерьянки. В конец измученный ревностью, пришёл к Эльзе. Она не хотела даже разговаривать. Окончательно потеряв рассудок, я, почти подравшись с ней, стал её насиловать. Не будь в комнате детей, она, возможно, не поддалась бы. Хотя она сопротивлялась, насилия не получилось. Не смотря на ссору она была готова к спариванию. В сердцах, я предположил, что это не её выделения, а сперма Лукьяненко. Это вызвало ещё большую ярость.
Начатое «насилие» было при полном безразличии Эльзы. Но скоро она хватала меня, борясь с оргазмом. Я же не обращал внимания на её мучения и, откладывая свой оргазм, выворачивал её наизнанку. Выпивши, я и так мог заниматься сексом всю ночь, а, возбуждённый ревностью, теперь ещё и мстил за предательство. К утру женщина могла только тихонько стонать и чуть напрягаться.
-- За что ты её так?
-- На память. Она когда уходит?
-- Куда?
-- Я не знаю. К Лукьяненко, наверно.
-- Она ничего не говорила.
-- Пусть они пока в твоей квартире живут. Дом доделаю, тогда можно будет им сюда переселиться.
-- Саша! С тобой всё нормально? Голова не кружится?
-- Не кружится. Что за вопросы?
-- Такое впечатление, что ты немного не в себе. Вчера на Эльзу накинулся, сегодня околесицу какую-то несёшь. Эльза мне всё доверяет. У неё и в мыслях не было Лукьяненко. С чего ты придумал? Она тебя любит чуть ли не сильнее, чем Эмму. Одумайся! Остановись! Меня тоже так ревновать будешь?
-- Тебя – нет. Тебя я убью, и сам застрелюсь. Без тебя мне не жить.
-- Вот так и погибну невинной.
-- Не сей сомнений. Честно? Я не знаю, что сделаю. Наверно, исчезну, как твои мужья. Не смогу я без тебя. Даже не представляю, как без тебя жить.
-- Дурачок! Даже не думай такое! Это я не представляю, как без тебя жить. Даже страшусь того дня, когда это произойдёт.
-- Фая! Лукьяненко и Эльза хорошие люди. Давай дадим им возможность пожить вместе. Пусть поживут в той квартире. Я постараюсь побыстрее доделать в доме.
-- Я спрошу у Эльзы.
Вечером, когда закончил последние дела в доме, чтобы с завтрашнего дня приступить к службе, прибежала Эльза. Она бросилась мне на шею.
-- Дурак! Идиот! Изверг! Паразит!! Как ты мог подумать такое? Мне с ним интересно, но не до такой же степени! Для меня нет других мужчин, кроме тебя.
-- Эльза! Ты же не собираешься до конца жизни быть в статусе любовницы? Лукьяненко замечательный мужик. Он всё умеет и может. Я его очень уважаю. Поживи с ним. Вдруг это твоё счастье? Иначе же не понять.
-- Сашка! Как ты можешь такое подумать? Я представить не могу, как лечь с кем-то, не с тобой! Если ты узнаешь, что меня изнасилуют, ты ко мне не притронешься. Что уж говорить о ком-то с добровольным согласием? Не виноватая я! Хоть что делай! Не бросай меня! Я согласна быть твоей любовницей до конца жизни. Хочешь, я поссорюсь с Лукьяненко?
-- Не надо.
-- Саша! Хочешь, я забеременею от тебя? Я на всё готова.
-- Не хочу. Наверно, обиделась за прошлую ночь?
-- Нет. Мне даже понравилось. 35 лет я была чем-то среднего рода. Появился ты, и я стала осознавать, что я женщина, для чего я существую, что я могла получить за свою сущность. Нам даны не только муки родов, труды вынашивания и кормления, но и сладость ощущения, сладострастие, любовь. С тобой я почувствовала себя почитаемой, обожествляемой, восхитительной, нужной. Пусть это бывает не постоянно. Я опоздала научиться этому. Если бы ты встретился раньше, я была бы другой. Может быть, теперь и не было бы этой жажды и ненасытности. Моё тело просит и требует наверстать то, что я пропустила, что недобрала. После тридцати пяти лет у женщины начинается спад сексуальности. А я только с тобой только начала осознавать и чувствовать сексуальность. Кинуться к какому-то Лукьяненко, который в этом деле может оказаться полным профаном? Я похожа на сумасшедшую? Как бы он мне не нравился, я не хочу потерять то, что так трудно родилось. Ты же убедился, что тобой я не могу быть даже изнасилованной. Может это не любовь, но я не хочу менять её на что-то непонятное и неизвестное. Саша! Не гони меня! Я на любые условия согласна! Не гони меня!
-- Ладно! Я прошу прощения за глупую выходку. Сам не ожидал от себя такой ревности.
Домой мы пришли вместе. Фаина встретила нас радостной улыбкой. Мне показалось, больше всех этому радовалась Шурочка.