Не так далеко отстоящие от нас девяностые окаянные еще долго будут притягивать наше внимание открытием банальных истин, сложившихся, в конце концов, в цельную гармоническую картину мира всеобъемлющего, живущего по единым законам бытия. Иной раз в разочаровании подумаешь: стоило ли такой безжалостной ломки это открытие, наше прозрение ценой утраты идеалов, той волны самоубийств и уходов, отрезвляющих лишений и потерь в эмиграции?
Назад ленту времени не отмотаешь, но возникающими вопросами всегда есть смысл озадачиться, подвергнуть и себя самого, и обретенную свободу хотя бы какого-то подобия ревизии.
О свободе выражения мнений, действий и передвижения говорили тогда много и страстно. Ставшая ленивой и аморфной советская эпоха поздней поры - от оттепельных шестидесятых до перестроечных горбачевских - вроде бы никому ничем не мешала, но мы все подозревали, что ТАМ, за горизонтом, за рубежами, есть что-то немыслимо прекрасное и притягательное! Волны горячечной эмиграции отрезвили первых переселенцев, но своим открытием никто не спешил поделиться с оставшимися на родине соотечественниками.
Мне с ними приходилось общаться очень много, на доверительной волне. И с евреями, которым, наконец, широко распахнули ворота и в Израиль, и в Америку, и в Европу. И с немцами, рванувшими на историческую родину в Германию. И с "красными директорами", которые первыми, еще до олигархов, вывезли российский капитал за границу, поняв, что приватизация их от всех заслуженных благ ...оттирает. У всех одно было на уме: лови момент, пока эти - отпускают, а те - принимают! Очень скоро евреи поняли, что в Израиле жить труднее и опаснее, чем даже в реформируемой России, там даже свое еврейство еще надо доказать. В Америке тоже никаких льгот и преференций никому не давали, вчерашние доктора наук и кандидаты устраивались ремонтниками автомобилей, таксистами, развозили пиццу. О своих особых правах помалкивали! В Германии и евреям, и немцам строго отводили скромное жилье в заранее оговоренных городах, давали прожиточный минимум и следили, чтобы сквозь этот стандарт социального пособия не просвечивали никакие доходы. Прикрутили даже тех, кто пытался получать плюсом советские пенсии: или - или!..
Лучше прочих устраивались те, кто еще в советское время получил солидную раскрутку у себя на родине, приплюсовал к своему таланту (неразменный капитал!) еще и наше бесплатное образование, школу мастерства, имел послужной список побед.
Кто бы сомневался, что советских ученых или звезд Большого театра будут на Западе принимать на "ура!" Ореол некоторой скандальности с каждым таким явлением наших знаменитостей только помогал им ярче войти в новую реальность, которая на самом деле хоть и хорошо оплачивала труд, но и предъявляла высокие требования буквально во всем. Так что ничуть не удивительно, что у этих волн вскоре пошел обратный откат, кто-то возвращался с очень хорошим капиталом, а кто-то и, поняв, что система ценностей от коллективизма и товарищества - к эгоистичному потребительству и доносительству ему не подходит. Возвращение именитых эмигрантов, вроде Солженицына и Вишневской, Алферова и Зиновьева было громогласным, невозвращенцы по причине бедности - безмолвствовали. Что толку откровенничать, если прожито всё, полученное от продажи советских дач, квартир и машин, а нажить в условиях капиталистического рая - не получается?
Я много в те годы ездила по миру, общалась и с принимающей стороной, и с нашими эмигрантами. Особенно показательной была встреча в Западной Германии с журналистами, которые нам яростно доказывали, что не может быть никакой веры идеологическим работникам Восточной Германии: всем запрет на профессию! Там продолжалась холодная война! Между своими!
Но еще интереснее были открытия дома, в Москве. Как только к власти пришли "младореформаторы" с Ельциным, под него, Чубайса и Гайдара были заточены колоссальные агитационно-пропагандистские машины. Разумеется, не отечественные! Связанными кредитами МВФ были оплачены услуги глобальных пиар-компаний, вроде Берсонмарстеллера и Кемоникса. Они контролировали наши СМИ, особо оплачивали услуги именитых журналистов и телеведущих, которые за эту оплату в долларах трактовали все события и реформы КАК НАДО.
Хорошо знаю всю эту кухню изнутри. Однажды на семинаре Берсона долго с изумлением слушала, как надо освещать приватизацию. А потом лорд-куратор из Великобритании меня, сидевшую на первом ряду, с краю, с улыбкой спросил, полезны ли такие занятия. На что я, никогда не умевшая придержать рвущееся с языка собственное мнение, ответила ему, что нам, прошедшим пропагандистскую советскую школу, вряд ли может быть полезен куцый опыт американской компании. "Когда в СССР поднимали целину, в стране на эту тему не только пели, писали стихи, романы и пьесы, но и снимали фильмы, ставили балеты! Где уж вам..." Лорду перевели мой язвительный комментарий, и на этом наше сотрудничество завершилось. Потому что главным условием той, западной системы самовыражения, было послушание и следование указаниям. А я-то привыкла спорить с партийными чиновниками!
Со временем западные кураторы, хорошо нажившись, со своими уставами, премиями и выбором лояльных деятелей искусства выкатились из России. Постепенно воцарился порядок заказного "самовыражения" - то ли от далекого нашего советского прошлого, то ли от привнесенных уроков Запада. Они как-то оказались не столь уж различны, в основе своей практически идентичны: кто платит, тот и заказывает музыку. Гражданское общество ничего при этом не диктует, не определяет, никаких ориентиров не указывает.
А как укажешь, если рупора у тебя нет, доступа к трибуне не получаешь...
И все успокоились. Как только поняли, что именно это происходит (и всегда происходило!) везде, жестко в рамках господствующей идеологии и заданных властями параметров. Хоть в Германии, хоть в Великобритании, хоть, прости меня господи, на Украине, где даже петь на международных конкурсах могут только демонстрирующие свою лояльность к власти патриоты.
А свобода... Да, но не духа, а корысти. Послабление вышло ворам всех мастей, от самых крупных, гребущих миллиардами, до мелких, во всех сферах нашего бытия.
Можно, конечно, народ "быдлом" именовать, но он как-то очень точно формулирует главный урок минувших десятилетий: "Сталина на вас нет..." - имея ввиду вовсе не политические репрессии ограниченного тридцатыми годами десятилетия. И урок этот в том, что богатство одного состоит из отнятого маленького благополучия у сотен тысяч. Как тут бедность победить? - Чудит Путин...