Родина моя Час её печали

               

Сегодняшнее  утро всё в золотом свете мартовского солнца и неоглядно-глубокой сини. Только над полевыми далями, ближе к окоёму, синь плавно теряется  в серебристом мареве, из которого чернеют рубчатые полоски первовесеннего леса.
Я на краю города, где теряются все уличные шумы и скрипы. Здесь только легкий ветер силится  нарушить среднерусский девственный покой.

А мне этот покой нужен, потому что, несмотря  на неестественность  и натужность громыхающего телевизионного веселья, Родина моя в печали. Осознанность этого   состояния крадется не только лично в мою душу, но и потихоньку жжет сердце каждого неравнодушного человека…

Вчера по электронной почте высветилось мне письмо от незнакомого автора.
«Почему, - спрашивает он, - мы подражаем хваленому Западу, плетемся в его хвосте? Ведь это же тупик! Почему ведут нас вожди нации в глухую темень, где неудержимая дозволенность свободы – без берегов?  Вроде хозяева наши и пытаются такую свободу критиковать.  Под этим соусом и закон давеча приняли, по которому нас могут привлечь к ответственности за критику власти, если эту критику признают ложной?»
Что я могу сказать незнакомому автору, завсегдатаю многих сайтов и форумов? Только одно: господствующий класс, почуяв, что «свобода вседозволенности» непосредственно коснется и его «тела», зацепит  его интересы, то жесткие ограничения примут незамедлительно. Что и сделано уже. Это не борьба с пошлостью. Это борьба со здравым смыслом. А принять здравый смысл – значит угрожть существованию самого господствующего класса.

Мы, однако, не замечаем видимое противоречие: властные «демократы» во всю мочь возмущаются всякими запретами на пошло-низменную  клоунаду, льющейся с ТВ на народ, и то, как господствующая элита стряпает законы, запрещающие её критиковать. Многострадальные мои соотечественники падают все больше в пучину безмолвия и покорности и, приняв на веру нравственно-сомнительные законы Думы, с видимым удовольствием поглощают «образцы» моральной дикости, героизируемой на ТВ. Сбитые с толку, некоторые мои соотечественники, омертвев волей, теряют остатки некогда непобедимого русского духа. Не обо всех, уточняю, речь. Ведь автор электронного письма  нашел силы с горечью вглядеться  и в самого себя, и в собратьев своих, испытывая  мучительную боль и беспокойство за всё то, что происходит в нашем Отечестве.

Но многие   еще далеки от  понимания смысла существования рода людского: жить по главному закону человеческой природы – сохранению человека в человеке.
Однако наша «культура» оккупирована ныне бездарными людьми. У них есть только звериная хватка делать деньги на псевдокультуре. Поэтому на ТВ – Содом и Гоморра. Они празднуют победу и, торжествуя, изгоняют всё то, что соответствует истинному художественному вкусу.
 
220 лет А.С. Пушкину. Ни слова. А ведь Пушкин,  творчество его неисчерпаемы, прежде всего, в нравственном возрождении русского человека!
Прошли бесследно юбилеи многих русских писателей: А.П.Гайдара – 22 января 115 лет; П.П. Бажова – 27 января 140 лет; В.В.Бианки – 11 февраля 125 лет; И.А. Крылова – 13 февраля 250 лет; К.Д.Ушинского – 2 марта 250 лет…
Почему наше общество так заболело?

Ю.В.Бондареву, большому русскому  советскому писателю, которому 15 марта исполняется 95 лет, принадлежит вот этот справедливый диагноз нынешнему обществу: «Сегодня привнесенное в Россию лихорадочное вожделение собственности, материального эгоцентризма, страсть к денежному знаку возобладали над душами людей и стали … прельстительными ориентирами успеха».

В час зудящего душевного разлада лучше всего набираться сил где-нибудь среди русской природы, где лечишься тишиной. Да так проникаешься ею, тишиной этой, что горло жжет слезами и бродит озноб по коже. Смотрю на плавно качающиеся ветки берез  и вижу, как синь небес стекает по тоненьким хворостинкам на всё, что рядом со  мной. И на меня тоже. Стою  на протоптанной снежной тропинке в желанной тишине леса. Мне одиноко, но сладостно на душе, потому что чую, как она здоровеет, крепчает.

Звенят синицы, но не нарушают тишины. Весенняя грусть оскоминой сводит сердце...
Мне до  сердечного перестука хочется, чтобы  взошла  над видимым мною миром, вся призывно сверкая и  дрожа,  рубцовская звезда. Чтобы русский мир отразился в   её  свете  непокоренным.