А.С. Пушкин в Болдино.
В то же время после его поэмы «Полтава» отношение к нему в критике и среди части читательской публики стало более холодным и критичным. В 1827 г. началось расследование по поводу стихотворения «Андрей Шенье» (написанного в 1825 г. в Михайловском), в котором был усмотрен отклик на события 14 декабря 1825 г., а затем в 1828 г. правительству стала известна кишиневская сатирическая поэма «Гавриилиада». Дела эти были по высочайшему повелению прекращены после объяснений Пушкина, но за ним был учреждён негласный полицейский надзор. В «популярной пушкинистике» эту историю встретить сложно. Она считается неприемлемой для детей и «широких масс». Некоторые даже считают, что она бросает тень на великого человека. Это не так. Какое слово, по-вашему, главное в словосочетании «великий человек»? Думаю последнее - «человек». Так вот, каждый человек подвержен искушениям и слабостям. А великим его делает способность преодолевать их. Итак, для начала вспомним историю создания стихотворения «Пророк».
ПУШКИН ПЕРЕЖИЛ ПЕРЕРОЖДЕНИЕ И «ОЧИЩЕНИЕ СТЫДОМ»
В 1826 г. во время посещения Святогорского монастыря Пушкин видит на столе открытую Библию и машинально прочитывает страницу, на которой она открыта. Это оказывается Книга пророка Исайи, отрывок, в котором пророк говорит о том, как ему привиделись шестикрылые Серафимы: «И сказал я: горе мне! Погиб я! Ибо я человек с нечистыми устами...» (то есть «мне ли говорить о Боге, если это делают ангелы»). «Тогда прилетел ко мне один из Серафимов, и в руке у него горящий уголь, который он взял клещами с жертвенника, и коснулся уст моих, и сказал: вот, это коснулось уст твоих, и беззаконие твоё удалено от тебя, и грех твой очищен. И услышал я голос Господа, говорящего: кого Мне послать? Кто пойдёт для Нас? И я сказал: вот я, пошли меня» (Ис. 6,5 - 8). Прочитанные строки, атмосфера монастыря, душевное состояние, в которое погрузился поэт, оказывают на него странное и сильное впечатление. Несколько дней эти образы преследуют его, пока наконец он не встаёт ночью и не записывает стихотворение «Пророк».
Духовной жаждою томим,
В пустыне мрачной я влачился, -
И шестикрылый серафим
На перепутье мне явился.
Перстами легкими как сон
Моих зениц коснулся он.
Отверзлись вещие зеницы,
Как у испуганной орлицы.
Моих ушей коснулся он, —
И их наполнил шум и звон:
И внял я неба содроганье,
И горний ангелов полет,
И гад морских подводный ход,
И дольней лозы прозябанье.
И он к устам моим приник,
И вырвал грешный мой язык,
И празднословный и лукавый,
И жало мудрыя змеи
В уста замершие мои
Вложил десницею кровавой.
И он мне грудь рассек мечом,
И сердце трепетное вынул,
И угль, пылающий огнем,
Во грудь отверстую водвинул.
Как труп в пустыне я лежал,
И бога глас ко мне воззвал:
«Восстань, пророк, и виждь, и внемли,
Исполнись волею моей,
И, обходя моря и земли,
Глаголом жги сердца людей».
Почему случайно прочитанный библейский отрывок так взбудоражил Пушкина? Уж не потому ли, что уста юного поэта были «нечисты» - осквернены многими от буйства гормонов происходящими скабрёзными строками? И не потому ли, что это он сам, Пушкин, ощущал «духовную жажду» - жажду высокого поприща - и смутно желал быть призванным к служению, быть может, более высокому, чем «служенье муз»? Заметьте, сколь сложен обряд, описанный в стихотворении: и к устам приник, и язык вырвал, и грудь рассёк, и сердце вынул, и на место сердца вставил пылающий уголь, – тогда как в Книге ангел всего лишь касается этим углём уст пророка! Словно не было у поэта уверенности, что одно лишь только прижигание уст поможет... Будто чувствовал: без казни никакое возрождение для него невозможно. И вот наступает 1828 год... Он становится для Пушкина годом тяжёлого нравственного кризиса. В правительстве идёт следствие по делу написанной им за семь лет до этого ходящей в анонимных списках «Гаврилиады». За богохульство автору поэмы полагается каторга. Только надо его ещё сперва отыскать. Этим занимается специальный следственный орган - Временная верховная комиссия. Допрошенные по делу указали на предполагаемое авторство Пушкина. Ему пришлось испытать небывалые доселе страх и унижение. Одно дело - встать в ряды декабристов, опасных бунтовщиков, и совсем другое - оказаться осуждённым за сочинение похабщины. Пушкин не боялся ни смерти, ни гонений, но он боялся бесчестия. И - потерял лицо.
Он лгал Временной комиссии, приписывал авторство «Гаврилиады» покойному князю Дмитрию Петровичу Горчакову, пытался вводить в заблуждение друзей. «Вряд ли был в его жизни момент большего в собственных глазах позора», - писал литературовед-пушкинист В.С. Непомнящий. Царь вроде бы поверил Пушкину и просил его лишь помочь следствию отыскать того, «кто мог сочинить подобную мерзость». Пушкин был в отчаянии. Граф П.А. Толстой посоветовал ему не запираться. И Пушкин пишет царю письмо, в котором признаётся в «шалости столь же постыдной, как и преступной». Царь поступил благородно. Прочитав письмо, он повелел прекратить расследование, но никому не сообщил о признании Пушкина (недаром ославленного русскими либералами, народниками и большевиками Н.П. Романова современники называли царём-рыцарем). Пушкин испытал огромное сотрясшее его душу облегчение. Бывают очищения слёзные, очищения страданием, очищения смехом, а бывает - очищение стыдом. Стыд - одно из сильнейших чувств: он способен провоцировать физиологические реакции от покрасненья ушей до обморока, стыд может мучить долго, как рана, и заживать, исчезая из эмоциональной памяти без следа. Для человека чести, каковым Пушкин являлся, пережитое, без сомнения, было той самой «Серафимовой казнью», вследствие которой прежний человек умирает и появляется на свет другой человек. Вскоре после окончания следствия (завершившегося в конце осени) он пишет:
Как быстро в поле, вкруг открытом,
Подкован вновь, мой конь бежит!
Как звонко под его копытом
Земля промёрзлая звучит!..
Злосчастный 1828 год заканчивался. И декабре, на детском балу у танцмейстера Иогеля Пушкин впервые видит 16-летную Наташу Гончарову. Начинается, как принято говорить, «совсем другая история»... О любви первого поэта России и первой романтической красавицы эпохи Натальи Гончаровой написано немало и всякого. Их отношения окутаны мифами, домыслами, в них много неразгаданного. Пушкинисты и почитатели творчества Александра Сергеевича разделились на два противоположных лагеря: одни превозносят Натали, «чистейшей прелести чистейший образец», другие обвиняют в нелепой гибели гения, называют пустой светской красавицей, отказывают в такте, умении вести себя... Ещё утверждают: Наталья Николаевна поэта не любила и замуж выскочила, чтобы только вырваться из-под ненавистной опеки матери. Между тем Пушкин признавался: «Я должен был на тебе жениться, потому что всю жизнь был бы без тебя несчастлив...» А если прочесть сохранившиеся 78 писем Александра к жене, то где бы он не находился... - на каждой страничке забота, трепет сердца влюблённого и т.п. Йогель был знаменит на всю Москву своими танцевальными вечерами. Особенностью тех балов было то, что устраивались они для детей. Такая своеобразная школа жизни, где юные аристократы получали свой первый опыт поведения в обществе: могли потанцевать, оттачивали умение вести разговор, потренироваться в знании этикета. По собственному признанию, Пушкин полюбил Гончарову с первой встречи: «Когда я увидел её в первый раз, красоту её едва начали замечать в свете.
Я полюбил её. Голова у меня закружилась...». 1 мая 1829 г. через завзятого картёжника графа Ф.И. Толстого – «Американца» он сделал предложение Н.Н. Гончаровой. Неопределённый ответ матери девушки (причиной была названа молодость), по словам Александра Сергеевича, «свёл его с ума». Отказ был связан ещё и с тем, что ceмья Гoнчapoвыx былa paзopeнa и нe мoглa дaть пpидaнoгo невесте. В ту же ночь поэт выехал из Москвы в Грузию, в армию ген. И.Ф. Паскевича, на Кавказ, где в то время шла война с Турцией. Свою великую творческую поездку Пушкин описал в «Путешествии в Арзрум». Ожидая уведомления о возможности выезда в действующую армию, уже известный русский поэт жил две недели в Тифлисе, остановившись - как и всюду - в трактире. Там его восторженно принимали местное грузинское и русское общества. Александр Сергеевич приводит для читателя точную справку о прокалённом солнцем и окружённом горами Тифлисе - по-грузински «Тбилискалак», то есть «Жаркий город». Пушкин с головой ушёл в жизнь горожан, но подошёл день отъезда, и грузины устроили ему пышный праздник в одном из живописных виноградников за р. Курой. Всё лучшее было собрано тут - музыка, певцы, танцоры и танцовщицы, западные и восточные наряды, разные вина, блюда, фрукты и т.д. Всю ночь, чередуясь шли пляски, песни, весёлые рассказы. Пушкина слушали, смеялись его шуткам, каждый хотел обнять его, пожать руку, пир продолжался до утра. Так горячо, радостно, искренне принял Пушкина грузинский народ, народ древний, высокий и тонкой культуры...
Продолжение следует в части 13 http://proza.ru/2020/12/07/1614