Зима пришла снежная. Она заявилась с морозной метелью, и сразу стала распоряжаться в округе полноправной хозяйкой. Осень ей только печально желтым рукавом на прощанье махнула, да рябиновые бусы, уходя рассыпала. А зима… зима перво-наперво застелила, укутала все вокруг пушистым снегом, намела сугробов по колено, одела деревья, щедро одарив их пуховыми дорогими уборами. Даже на забор не поскупилась. Хотя давно срубленному плетню такое покрывало совсем даже не к чему было.
Пирату Флинту зима совсем не нравилась. Холодно, в снег проваливаешься. Пока это еще тропинки люди протопчут друг к другу, дорожки расчистят, да в те места, для кота нужные! Пока это еще свежий снег настом крепким покроется! Таким, что сможет вес его выдержать!
Да и кому те тропинки топтать да дорожки чистить? Дачники еще в сентябре окошки заколотили, двери закрыли, да с последним урожаем яблок уехали. Много брошенных домов стоит, пустыми глазницами оконными тьму источает. Возле таких домов и ходить-то неприятно. Боязно. Зайдешь в такой дом на закате- и заблудишься. Не будет назад дороги. А стоять домишки развалюхи станут до тех пор, пока у братцев, соседей пьющих, руки не дойдут раскатать их по бревнышку, да на свои хозяйственные нужды пустить.
Молодежь вся поуехала, в город перебралась давно. На все село, некогда богатое, семь дворов жилых только осталось. А некогда, и своя школа была, и магазин, и пункт больничный. Все в прошлое ушло вместе с колхозами, все рухнуло. Так что, топчут тропки люди, свой век на селе доживающие, по своему двору, к колодцу, к дороге, чтобы в город за продуктами съездить, да друг к другу наведываясь… У некоторых стариков ближе соседей и не осталось никого. Как их бросить, как без последней помощи оставить?
Это вот собака Муха, по глупости да недалекости своей, снегу радуется. Даже катается по нему, мех свой моет. Да хоть снегом пусть почиститься, хоть чем- все равно псиной будет вонять! А от снега шерсть влажная еще больше, еще сильнее острый запах псины источает.
Коту свою шубку чистить снегом не нужно: он каждый день языком намывается.
Вот и сегодня вечером, сытно покушал, посидел на теплых коленях у подопечной своей, помурлыкал для порядка и ее успокоения, спрыгнул, и мордочку свою усатую лапкой умывает. Полижет ее, и начинает приглаживать шерстку на щеках, усищи длинные чистить. За ушками не забывает. А потом и языком чистоту наводит, пушистый бок вылизывает. Развалился, старается- намывается. И до хвоста дело постепенно доходит. А потом опять до усатой мордочки.
-Васька, да ты никак, гостей нам намываешь?- спросила его подопечная, поднимая глаза от вязания.
-Ме-ме- мрау,- ответил ей кот. Да больше не голосом, а взглядом своим загадочным и мудрым. Как у сфинкса египетского.
Но, его подопечная была ленива и необразованна, и кошачьего языка выучить так и не осилила. Уж сколько лет они вместе живут, понимать друг друга научились, а захоти конкретно ей Пират Флинт что-то рассказать- не поймет. Не сможет. Вот и сейчас, вздохнул кот, да взгляд на телевизор перевел: придет время, все сама узнает. Как начнут события происходить.
А о том, что скоро что-то произойдет, кот и не сомневался… у котов свое особое чувство, шестое имеется.
Спрыгнул Пират Флинт с постели, с покрывала в цветочек красного, не спеша подошел к утепленной двери, дерматином обитой. Сидит, ждет. Насторожил ушки, мявкнул требовательно- и правда, раздался стук в окошко замерзшее.
Подхватилась его подопечная, клубки на пол роняя, поглядела в окошко, убедилась, что свои пришли, накинула шаль клетчатую на плечи, да и вышла в сени, дверь входную открывать. А там и назад вернулась с гостями, да еще клуб пара морозного вперед них запустила.
Пожаловала в гости соседка- знахарка. С узелочком в руке. Да не одна: под ногами ее лисичка безбоязненно в дом юркнула. Да к чашке сразу. Подняла мордочку на Гавриловну, облизнулась, села и молча угощения ждет.
-Вечер добрый, соседушка,- приветствовала хозяйку знахарка,- не одна я к тебе пришла, как видишь.
- Вечер добрый. Ишь ты,- покачала головой Гавриловна,- смотри, Василий! И у тебя гостья! Да какая! Совсем ручная лиса стала. Не забыла дорогу, хитрюга рыжая.
-И вовсе я не хитрюга,- тихонечко возразила лисичка, а сама села, и скромно глазки потупила.
- Ме-ме-мрау!- поздоровался Пират Флинт со своей гостьей, и тут же громко потребовал, кидаясь под ноги своей хозяйке,- Мор-рока давай!
-Сейчас чайник поставлю,- приговаривает Гавриловна, перешагивая через кота, и обращаясь к знахарке,- с вареньем будешь, ай медку положить? Да ты проходи, раздевайся.
- Ме-ме-мрау! Мор-рока давай!- громко повторил хозяйке Пират Флинт начиная злиться, и, цепляя для верности ее за юбку когтистой лапкой.
-С вареньицем,- отвечала знахарка, расстегивая старенькое пальтишко, и пристраивая его на вешалку,- то вишневое, с косточкой осталось?
- Осталося. Да подожди ж ты, аглоед!- последнее относилось к коту,- и до тебя очередь дойдет.
- М-мра-У! Дар-рай! М-молока! Скор-рей!- торопил хозяйку кот.
- Ишь ты! Обождешь чуток. А у меня еще из крыжовника есть варенье. Малиновое, смородиновое вот стоит,- Гавриловна вновь перешагнула через кота, открыла кухонный буфет, и принялась изучать его содержимое.
Пол-литровые баночки, повязанные поверх крышек тетрадными листами в клеточку, были все, как одна, подписаны. Надпись содержала в себе название варенья и год изготовления. А как же без этого? Варенья всегда варилось в прок, на всякий случай побольше, и до пыльных банок с пожелтевшими листиками, стоящих у задней стеночки, руки, а вернее, ложка, не доходили лет по десять. Запас, как говорится, карман не тянет. Ведь «старое» варенье могло пригодиться в неурожайный год, или, с теми же соседями- пьющими- братьями за гвоздь забитый, или изгородь поправленную, рассчитаться, к примеру.
- М-мра-У! Дар-рай!- кот окончательно потерял терпение, запрыгнул на буфет и грозно рявкнул в самое лицо непонятливой подопечной.
-Ишь ты!- отреагировала та скорее удивленно, чем испуганно, и погладила его по голове,- нетерпеливый какой!
-Да ты, Анюта, налила бы им молочка. Смотри, как защитник твой распереживался.
Да и гостья его голодная. Патрикеевну он накормить желает поскорее. Ради нее старается,- знахарка сняла свою шаль узорчатую, встряхнула ее от снега, набросила на плечи, и села за стол.
-Ох, да сейчас. Не успеваю я, Петровна! - хозяйка метнулась к окошку, на котором стояла банка с вечерним молоком, рядом с горшочком герани.
Взяв большую миску, она принялась крошить туда вареную картошку.
Гостья тем временем развязала принесенный узелок, явив свету горку румяных пирожков, чье тепло заботливо покрывало чистое льняное полотенце. По кухоньке поплыл сдобный дух свежего печева.
- М-мра-У! Дар-рай?- кот моментально навелся на этот запах, запрыгнул на лавку мурчащим ласковым валенком, подсунулся под руку, и одарил гостью преданным немигающим взглядом: тут не требовать, тут просить нужно. По возможности нежно и ласково.
-Ишь ты! Как он к тебе!- прокомментировала его поведение Гавриловна, заливая картофельную пюрешку молоком, и ставя чашку на пол,- идите вот, хвостатые, покушайте!
- Ме-ме-мрау?- спросил Пират Флинт знахарку. Значит, про начинку осведомился на кошачьем языке.
-Нет, Пиратик, с мясом пирогов у меня нету. Напекла с капустой, да с грибами,- ответила на его вопрос знахарка, и руку протянула, погладила.
-Ме-мау,- презрительно кот ей ответил, из-под руки вытекая. И даже передней лапкой брезгливо потряс: дескать, сама с такой гадостью есть будешь. Не по мне такая начинка.
-Разве что, булочкой тебя угостить? На вот, держи!- и знахарка положила на стол перед Пиратом Флинтом сдобное печево без начинки.
Кот сел на лавочку, задумчиво глянул на булку, и демонстративно отвернулся.
-А вот и вода поспела,- хозяйка сняла с плиты закопченный носатый чайник, и повернулась к шкафчику,- чем заварить-то, Петровна? У меня и магазинный, черный индийский чай есть: сын еще летом привозил. В пакетиках. И зеленый.
-Давай-ка на своих родных травах чайку попьем, Гавриловна. Да что есть в заварнике- то и влей в чашку. Не хлопочи попусту,- обернулась гостья: а кота уже и след простыл. И булку на столе, как корова языком слизнула.
Женщины сели чаевничать, да новости друг другу рассказывать, а кот поделился булкой со своей гостьей. Да только к тому времени Патрикеевна уже накушалась молочка, и лежала, блаженно вытянувшись, на половичке тканом. Котик под пушистый бок к ней пристроился, да лапкой приобнял. Лежат, о своем тихо беседу ведут. Когда друзья долго не виделись- словно тропка разговор. Вдаль уводит, за леса, за поля- и конца не видать. Лисичка поведала про все их, лесные новости, а наш кот ей про сельские. Так за разговорами вечер и прошел. Кот даже задремал, а проснулся, когда дверка хлопнула, знахарку выпуская. Вернулась Гавриловна, заперла дверку на крючок, посмотрела умильно на наших друзей.
-Ишь, разлеглись рядышком!- и руками всплеснула,- ты, хитрюга рыжая, к нам надолго пожаловала? Опять до весны столоваться станешь?
-Как получится. Не выгоните же сироту безобидную на мороз?- ответила лисонька, мордочку приподняв с пола.
Но хозяйка, как уже говорилось раньше, была необразованная, звериных языков не учила, и не знала. Это вот, знахарка, та поняла бы, что Патрикеевна ей ответила. А подопечная кота, лишь рукой махнула, в ответ на говор лисий, да принялась чашки со стола прибирать.
А на ночь Пират Флинт пошел на печку теплую спать, как обычно.
Утро выдалось морозное, ясное. Позавтракав молочком, кот с лисичкой вышли во двор, на снежок чистый. Там на завалинке кот принялся ждать, пока подопечная двор от снега расчистит, а сытая лисичка играть начала и кататься по снегу с Мухой.
-Ишь ты! Совсем освоилась, хитрюга рыжая!- подивилась на них Гавриловна, оборачиваясь, и указывая на них коту.
-Ме-ме-мяу,- ответил ей Пират Флинт: дескать, чего же тут удивительного? Ведь лиса и собака дальние родственники. И общего у них между собой куда как больше, чем с ним, героем кошачьего племени, к примеру.
Да и вообще, говори спасибо, что я волка Серого не привел.
-И собаки уже не боится!- продолжала изумляться женщина,- ладно наша Муха! Для той, по глупости, все входящие во двор- свои! Тявкнет для порядка, да тут же ластиться скорей!
-Вот- вот!- оживился Пират Флинт, и даже вскочил с завалинка,- а я всегда гово-орил, что ты, М-муха, глу-упое создание! Глупое!
- Ав! И пусть говорят,- радостно повизгивала собака, валяясь на спине со всеми четырьмя задранными лапами, в то время как лисичка изображала из себя грозного хищника, нависшего над ней,- с дурака какой спрос? Дураку проще жить!
А потом лисичка наигралась, и они пошли с котом на серьезное дело: крыс душить. Не ради прокорма, а ради славы: надо же вечером показать подопечной, что не зря едят свой хлеб, вернее, молоко пьют.
Охота удалась на славу. Друзья выбрали самых здоровых, жирных пасюков, чтобы отнести в подарок подопечной: пускай порадуется, да похвалит удачливых охотников. А добычу Гавриловна всегда прибирала куда-то. Не иначе, как впрок заготавливала.
Вот и сейчас, хозяйка обрадовалась охотничьим трофеям, похвалила охотников, и взяв нежное мясцо за длинные хвосты, унесла куда-то. Пират Флинт проводил женщину снисходительным взглядом: неловкая подопечная не умела охотиться на настоящую добычу. Только его, Пирата Флинта, подарками и перебивается!
Хорошо хоть, умеет от коровы молочко брать да печку топить. Стар-рается!
К вечеру мороз спал. Подул ветер восточный, буйный. Принес своим дыханием низкую пелену ватную, да стал развлекаться, завешивая ею глубину небесную бездонную. Гонит- торопится, старается догнать солнце красное. А светило небесное убегает, за лес скоро спрячется: зимний день всегда короток. Зацепилось Солнышко Красное за ветви сосновые, да и приостановилось, чтобы бросить взгляд прощальный на Землю-Матушку, подарить поцелуй свой последний ласковый, перед расставанием ночным.
Воспользовался наш кот этой заминкой. Вскочил на завалинку. Сидит, щурится под светом солнечными. Жарким золотом шубка в закатных лучах отливает, переливами янтарными играет мех заискрившийся. А кот глаза единственного со светила дневного не сводит. Впитывает каждой частицей своей малой, каждой шерстинкой силу живительную: знает, что понадобится эта сила ему скоро. Ох, как понадобится!
И лисичка на завалинку запрыгнула, рядышком устроилась. Тоже, как видно, почуяла что-то недоброе. Ее шубка зимняя пушистая пламенем горит чистым, словно само солнышко в зеркале отражается- пламенеет. Искрами горячими вспыхивает. Не дотронься- обжечь может!
Даже Муха глупая что-то поняв, притихла, перестала бегать вокруг будки, да цепью без толку звенеть. Села, ушки домиком поставила, язык из пасти вывалила, да глаз удивленных с наших друзей не сводит.
Короток зимний день, а вечер- еще короче. Догнал лихой ветер солнышко закатное, швырнул движением быстрым периной облачной- теплой, укутал заботливо, да и спать уложил до утра. Потемнело тут же, похолодало, крупой снежной мелкой щедро швырнуло на землю.
Мявкнул Пират Флинт недовольно, с завалинки спрыгивая, да за свою подругу лисичку от ветра укрываясь.
Вот сейчас подопечная из хлева вернется, с вечерней дойки, запустит друзей в дом, к теплой печке, напоит молочком парным, да и телевизор включит…
А ветер засвистел молодецким разбойничьим посвистом, а там и метель- подружка подоспела. И пошли они, взявшись под руки, в пляске разухабистой. Со двора на двор прыгают, закрытые двери на прочность запоров пробуют, в окошки стучатся гостями непрошенными, на крышах кружатся, да в трубы печные заглядывают. Метель рукавами широкими машет, а из них, как мука через сито, частый снег колючий сеется.
Ни земли, ни неба не видать!
Все белым-бело вокруг стало. Все, тропки, все следы метель замела. Замела, и не заметила, как принес ветер сгусток серой мерзости с болот стоячих, что закатился клубочком бесплотным в выбитое окошко домишки брошенного…
Жалобно тявкнула Муха, да в свою будку забилась поглубже. Легла, нос хвостом пушистым укрыла. А наши друзья жмутся к двери, спины уже снег запорошил. И тут видят: идет через двор их подопечная, от ветра угнувшись, с ведерком в руке. Подошла женщина, открыла дверь на веранду, впустила друзей в дом, и сама вошла, рукой пошарила, да свет включила. Стоят все трое, отряхиваются от снега, кто как умеет, в себя прийти не могут.
-Ишь ты, как завьюжило-то!- говорит Гавриловна, с сама шаль от снега обтрушивает,- ни зги не видать! В такую пору только дома возле печи теплой и сидеть, чаек попивая! Поневоле всем созданиям бездомным посочувствуешь. Проголодались, поди? Ну идите, разбойники рыжие. Сейчас я вам молочка улью парного. Да с батончиком свежим: сегодня только из города привезли. Ну идите- идите.
- Мра-у! Кошмар-р!- попытался ей рассказать Пират Флинт о зле, что ветер принес в их село.
-Васенька, ты мой хороший! Испугался метели, поди?- поняла его по- своему подопечная,- шубка намокла? Ни чего. Щас покушаешь, возле печки отогреешься и обсохнеш…
- Мра-у! Кошмар-р!- повторил ей Пират Флинт, посмотрел с мрачным презрением, как она по кухне хлопочет, да и лапой махнул: что толку рассказывать? Все равно понять не сможет.
-Что делать-то станем?- забеспокоилась лисичка, но на чашку полную поглядывая, и облизываясь.
-Что-что? Мор-рочка попьем-м да поспим-м. А там и видно будет: утро вечера мудренее,- решил так кот, да и первый к чашке пошел, пример подавая.
Покушали, да и спать легли. Кот на печке неостывшей устроился, а лисичка на коврике пестром тканом растянулась.
Всю ночь метель завывала, даже в трубу заглядывала, пролезть пытаясь. Только заслонка печная чугунная ее задержала сумела. А под утро из сил выбилась, ушла, вместе с ветром-разбойником. Наверное, в лес ближайший отдыхать подались: на верхушках сосен качаться, или, в густых лапах еловых спать.
Друзья наши утром еще и позавтракать как следует не успели, как услышали воронье карканье. А там и Муха залаяла, новости уточняя от собак соседских. На селе так: не спрячешься, не утаишься. Все новости скоро становятся известны.
Забеспокоились кот и лисичка, на дверь указывают. Вот Гавриловна их и выпустила на чистый снежок погулять, а сама лопату деревянную взяла, да пошла соседку, Марью Филипповну, от снега откапывать: они со знахаркой старикам одиноким помогали.
Выскочили кот и лиса во двор, чуть не потонули в серости утренней, а там мечется Муха на привязи.
-Флинт! Марсик пропал!- пролаяла собака.
-Кар-р! Скор-ро всем вам кр-ранты придут!- злорадно прокаркала ворона с дерева: она не забыла, как прошлым летом коты разорили ее гнездо, да все награбленное из него повыкинули,- Кар-р! Скор-ро- скор-ро!
Пират Флинт только покосился с мрачным видом на крылатую тварь: ни чего, и до нее очередь дойдёт.
-Мра-у! Как пропал?- принялся уточнять он новости у собаки
-В дом! В дом вошли! Там!- сбивчиво пояснила Муха, мотаясь на привязи, но друзья все поняли: драного брата Мурзика затянуло в пустой дом…
-Надо выручать!- решил Флинт,- ты со мной?
Потупилась в ответ скромно лисонька, поджала хвост трусливо, но потом глянула в единственный глаз друга своего, хищным светом загоревшийся, и только кивнула в ответ: как его бросить одного?
- На абор-рдаж!- издал свой боевой вопль Пират Флинт, да поскакал по сугробам, в снег свежий проваливаясь.
-Подожди! Дай я первой пойду, да путь торить стану!- обогнала его Патрикеевна.
За ней, и правда, идти стало не в пример легче. Да идти далеко не пришлось: вон он, тот дом брошенный, без хозяев покосившийся. Без дверей стоит, пустыми оконными глазницами тьму источает. А теперь еще и притаилось там внутри, хмарь болотная, живой плоти и крови жаждущая…
Да где еще ей было спрятаться? Клубится во тьме сгустком лохматым, только щупальца бесплотные туманные во все стороны выбрасывает. Тесно хмари разросшейся в домишке этом стало, да за пределы высовываться опасается. Дневного света хоть и тусклого, как видно, боится.
А рядом с домом мечется кот Мурзик, орет истошным голосом, брата пропавшего зовет, а в дом соваться боится. Да и куда ему: сожрут и не подавятся.
-Ми-рау! Помогите!- орет Мурзик,- брат мой там! Погибает! Сожрут, и не подавятся!
-Тут подумать надо, как действовать,- скромно сказала лисонька.
-Нечего думать! Спасать надо! На абор-рдаж!- крикнул Пират Флинт, отважно бросаясь внутрь.
Лисонька только ойкнуть успела и шепнуть на ухо что-то коту Мурзику, да и сама в след за другом прыгнула…
Кинулись змеями к нашим друзьям щупальца хмари болотной, в жажде добычи новой. Да отступились перед светом их солнечным: не зря же они оба рыжие. Не зря же вчера лежали в лучах солнечных, свет светила дневного впитывая.
А Пират Флинт вновь издал боевой вопль, да и прыгнул в самую гущу ледяной серой массы.
Сгинь, хмарь болотная!
Приземлился кот на гнилые доски, развернулся, а серость клочьями распалась в разные стороны. Разделилась на отдельные щупальца. Заклубились, завертелись они, не желая расставаться с добычею, но не ушли. Поднялась хмарь серая к самой крыше, собралась там в тучу темную бесплотную, теперь выпуская нити шевелящиеся. Не десятки, сотни таких нитей, кинулись к Пирату Флинту, его опутать стараясь.…
Взвыл кот, заработал лапами когтистыми.
Вот сейчас сомкнется хмарь, спутает, поглотит!
Тявкнула лисичка от ужаса, а сама в бой кинулась, на выручку. Разделились нити, половина на вторую добычу кинулась. Да только, ее шубки огненной касаясь, истончались те нити бесплотные, да обратно в серую хмарь болотную клочьями втягивались.
Только и шубки героев наших тускнеть начали в тех местах, где их серая хмарь касалась. Все меньше силы солнечной, все меньше света живительного оставалось в них. Еще немного- и посереют вовсе, цвета своего лишившись. А там и поглотит их хмарь болотная. Пожрет, утянет на свою сторону призрачную…
От кого ждать помощи? Не от серого же трусливого Мурзика? Да у него и цвет шубы не тот, и смелости нет. Взойдет- и станет еще одной добычей для хмари болотной, еще одним блюдом для голодной нечисти. И на людей надежды нет: слепы они, глухи. Не имеют шестого чувства. Не увидят тумана серого. А те, кто видеть способен - с ума сходят от ужаса.
-Уходи, Патрикеевна!- крикнул кот, из последних сил отбиваясь,- хоть ты спасешься!
Промолчала в ответ лисонька, но на проем дверной взгляд кинула, расстояние прикидывая.
-Прощай, Патрикеевна!
Тявкнула коту что-то в ответ лисонька неразборчивое, не то возражая, не то правда, проститься пытаясь…
Но тут помощь пришла к ним!
Ступила в дом брошенный знахарка, со свечой белой, зажженной в руке. С живым пламенем теплым. Сдернула с головы шаль, уронила за порог на улицу, тряхнула гривой волос распущенных. Толька лента на лбу повязанная осталась, с вышитыми красным символами славянскими. Да и не знахарка она добрая теперь вовсе. Вся кротость из взора куда-то подевалась. Плечи сутулые расправились, спина распрямилась. Голова гордо поднята, и грозно сверкают очи огнем праведным.
Воительница решительная в бой ступает с нечистью!
Да слова молитвы древней творит, что жалят хмарь пришлую.
Взвыла серость болотная, собралась в клубок тугой, да и метнула в нее копьями острыми дымными. Да на руку, что свечу держит, нацеливаясь.
Не дрогнула рука воительницы, не испугалась она. Не потух огонь свечи белой чистый. Не запнулась, не прервалась цепочка слов заветных, которые сами, обретаясь в стрелы светлые солнечные, стали нечисть разить.
А та распалась на отдельных змеешеек юрких, что укрыться в темных углах торопятся.
Тут уж очередь и до наших героев дошла. Пошла охота славная. Хватают кот с лисицей змей изворачивающихся лапами когтистыми, прижучивают, а там и воительница поспевает. Ударит по той змее стрелой солнечной- она и не извивается больше, обвисает веревкой безобидной, а там и истаивает, легким пеплом невесомым на землю осыпается.
Так всех и повыбили. А после огляделась кудесница, обошла избу посолонь, да на каждый угол знак особый солнечный поставила, свечой осветила. На всякий случай, если что в щели просочиться успело. Что бы не осталось ни хмари болотной, ни тьмы пустотной. Что бы и похуже чего не завелось, не переродилось, да не вывелось в безлюдье домишки брошенного.
Огляделась строго вокруг воительница, бросила взгляд на наших друзей, из-под бровей, нахмуренных:
-Ну- ка марш отсель!
Пулей вылетели кот и лиса из дома пустующего. И про усталость забыли. А возле порога их Мурзик встретил.
-Где брат мой?- спрашивает, волнуется.
Отвела взгляд в ответ лисонька, не знает, что ответить ему. Отвернулся и Пират Флинт: в пылу боя разве до того ли было? Не видели друзья в доме кота серого полосатого. Видно, совсем его хмарь болотная поглотить, да пожрать без остатка успела.
Но тут что-то грохнуло, упало в домишке брошенном. Заскрипели половицы прогнившие, плеснуло светом в проеме дверном, и вышла воительница. Пригляделся кот- нет, не воительница уже, а знахарка. Вновь доброта во взоре светится, вновь спина, согнутая сутулится.
Да вышла не одна, а с серым котом на руках. Вышла, свечу задула, подняла шаль брошенную, да говорит коту Мурзику:
-Жив твой братец. Оклемается через пару деньков. К себе его заберу.
-Ме-ме- мяу? А я как же?- беспокоится Мурзик.
-Да что с тобой поделать? Иди и ты ко мне жить, бедолага. Сам видишь, что от таких хозяев ни толку, ни проку.
-Ур-ра!- радостно воскликнул Мурзик, и даже подпрыгнул от радости: эти два кота жили у пьющих мужичков. Да разве это назовешь жизнью, когда одной мышиной охотой и перебиваешься, а спать в соседском сарае на сене в любую погоду приходиться? Без тепла домашнего, без ласковой руки человеческой, без блюдца молочка сладкого?
А братец его пострадавший, Марсик, как висел тряпочкой бесчувственной на руках знахарки, так и остался. Укутала его Петровна в шаль свою, да домой понесла. А второй кот бежит за ней следом, да подмяукивает жалобно.
Переглянулись наши друзья, вздохнули устало, да домой поплелись.
Только у Пирата Флинта, совсем лапы от усталости заплетаются, а глаз единственный закрывается. Лисичка два шага сделает, остановится, оглядывается, да ждет его.
-Давай, я тебя понесу!- не выдержав, предлагает Патрикеевна.
-Ты чего? Позор-р! Сам дойду,- ответил ей кот гордо.
Гордо то гордо, а сам остановился, и стоит, шатается.
Плюнула тут лисичка на все приличия, подхватила кота, закинула на спину на волчий манер. Потащила к их дому, прикинув, что тот, не тяжелея зайца окажется. Так и получилось. А уж тех зайцев Патрикеевна на своем веку перетаскала…
Кот только мявкнул чуть слышно, лапой дрыгнул, да затих покорно. Занесла его во двор Патрикеевна, хотела было на порог, да в дом попроситься- да Муха рассказала ей вовремя, что не вернулась еще хозяйка. Некому дверь открыть будет.
-Сюда! В будку давай!- подсказывает собака.
Будка у Мухи просторная, сеном на зиму утепленная, да картоном изнутри обитая. Это, что бы в щели не дуло. Для всех троих места в той будке хватило. Так и проспали кот и лисичка до вечера в той будке. С одного бока Пирата Флинта лисичка грела, а с другого- Муха. Последняя не спала, задремывала иногда, но чуткие ушки поворачивались, прислушивались ко всему, что во дворе происходило. А заодно, и все новости сельские ловили.
А к вечеру и Гавриловна вернулась. Увидала, как из собачьей будки кот с лисой вылезают, только руками удивленно всплеснула.
-Ишь ты!- сказала,- вот чудеса-то творятся! Кому ведь скажи- не поверят!
-Ме-ме-мяу!- посоветовал ей кот, - так ты и не рассказывай.
Да разве поймет она, необразованная?
Вечером, сытно покушав, Пират Флинт лежал возле пушистого лисьего бока.
В печке трещали догорающие дрова, а в трубе завывал проснувшийся ветер. В комнате что-то усыпляюще бормотал телевизор. Было тепло и уютно.
Кот повернул ухо- и на плите засвистел вскипевший чайник. Хозяйка подхватилась, его снимать, откладывая вязание, и роняя, как обычно, клубки. Кот только проводил серый клубок снисходительным взглядом.
-Что, набегался, Васька, и с клубочком играть не станешь?- спросила его Гавриловна, хлопоча с заварником.
А кот в ответ блаженно зажмурился, и замурлыкал…