МАСЛЕНИЦА. КУЛАЧНЫЙ БОЙ.
Глава из романа "Натали"
Когда Натали и Степан проезжали мимо деревни, то обогнали несколько групп наряженных девиц и женщин, некоторых с маленькими детьми на руках. Все торопились к переправе.
Вскоре они были у означенного места, где толпился народ. На вершине холма, как в амфитеатре стояли экипажи, рядом с которыми щеголяли в дорогих меховых шубах купеческие жёны и дочери, наставляя лорнеты на арену, подражая аристократам. Внизу в партере, то есть почти у самой реки, но как можно далее от основного действа толпились зрители попроще или посмелее.
Внизу в самой гуще собрания Натали к своему удивлению увидела многочисленную толпу детей-подростков, разделённых на два враждующих лагеря. Они громко кричали: «Давай! Давай!» и обкидывали друг друга снежками из липкого снега. Некоторые позадиристее делали отчаянные рейды в стан противника, наподдавали там кому-нибудь и убегали. В результате таких действий они так распалили себя, что постепенно всё это превратилось в одну огромную свалку под ободряющие крики толпы. От этих криков, действующих на нервы, у Натали застучало в висках.
- Это, что же «детские бои»? – с сарказмом спросила она Степана.
- Нет, детские уже были, - и он указал на толпу малышей с расквашенными носами и с фонарями под глазами. У кого был оторван рукав, у кого воротник. Правила кулачного боя запрещают тянуть за одежду, но разве этим малолеткам можно что-то втолковать. Самое интересное состояло в том, что никто из них не плакал. Они с гордостью показывали знаки своей боевой доблести. Особенно гордился один из малышей своим выбитым зубом. Но тут кто-то вспомнил, что этого зуба у него не было ещё вчера. – Теперь дерутся отроки, а затем уже дворяне с купцами.
Съехав потихоньку с косогора и, спрятавшись за толстыми вековыми ивами немного на возвышенности, Натали наблюдала за тем, как разворачивались события. Волнение толпы, подогреваемое ритмическими криками, передалось и ей, сердце бешено стучало в груди.
На ровной поверхности заливного луга в две шеренги выстроились после жеребьевки и раздачи отличительных повязок на руку, так как участвовало много приезжих, друг против друга с одной стороны – молодые дворяне, а с другой – купеческая молодёжь. Крепостные тоже хотели поучаствовать в бое, но им запретили, иначе численный перевес был бы явно на стороне помещиков. Да, в этот день им не повезло. Когда бойцы разделялись по территориальному признаку, то каждая команда включала в себя представителей разных сословий.
В старину кулачные бои были исключительно привилегией серого люда. Но с тех пор как Императрица Екатерина II пристрастилась к этому зрелищу, особенно благодаря великолепному участию в них знаменитых братьев Орловых – Алексея и Григория, дворяне тоже не стали гнушаться этим азартным развлечением. Алексей Григорьевич Орлов-Чесменский славился небывалой силой. Про него говорили, что он срубал голову быку одним взмахом сабли, а шестёрку лошадей на бегу мог остановить одной рукой. Да, это были титаны ушедшего времени. Состязания стали помягче, запрещено стало биться на палках. Сейчас кулачные бои даже были запрещены строгими неоднократными указами Его Императорского Величества, которому случилось проездом быть в одном местечке, где в результате боёв был убит человек. Чувствительная натура Николая I не вынесла такой жестокости, и его возмущение нашло выход в законодательном документе, в коем он лишал простой люд единственного развлечения в их безрадостной тяжёлой жизни.
В результате договора о сегодняшнем бое, крестьяне и дворовые остались не у дел. Сначала они хотели потягаться друг с другом отдельно, но это сразу пришлось отвергнуть, так как их господа боролись за одно, так что не след было их слугам разделяться на враждующие стороны. К тому же им поручили важную миссию: они вместе с мастеровыми и студентами, приехавшими домой на каникулы, плотно схватились за руки и создали живую цепь, чтобы никто лишний не мог проникнуть за это оцепление к дерущимся. Все же они надеялись, что, когда все, как следует, разгорячатся, уже будет всё равно, кто за кого, и начнётся общая потасовка, тогда им удастся тоже помахать кулаками и свести с кем-то личные счёты или просто так поколотить ближнего своего ради удовольствия.
Наивно было со стороны Елены даже думать, что графиня могла как то повлиять на течение событий. Атмосфера была настолько накалена, что никто не стал бы слушать какую-то молодую девушку. Все – и участники, и зрители жаждали крови.
Под дружные крики сражение началось. С обеих сторон всего непосредственно участвовало примерно пятьдесят человек. Первые минуты три участники пытались соблюдать все неписаные правила: дрались строго один на один, основным орудием были кулаки. Но по мере того, как кто-то начинал терять способность держаться на ногах, их соперники, оставаясь без противника и не желая прекращать, нападали на врага соседа. Кому-то необходим был хороший удар в лицо, чтобы преисполниться дикой ярости, и тогда такой боец начинал валить всех налево и направо, пуская в ход руки, ноги и даже голову. Ножей и прочего оружия у дерущихся не было. Перед баталией их тщательно проверили на этот предмет.
Толпа сражающихся представляла собой странное зрелище: все бегали, размахивали руками, кто-то падал, лица многих уже были разбиты в кровь, кому-то «свернули салазки», то есть выбили или сломали челюсть, кому-то разбили нос, кто-то после сильного удара сидел и выплёвывал зубы. Один бедолага упал: то ли не устоял, то ли сам решил таким образом выйти из дела в надежде на первое правило кулачного боя - «лежачего не бьют». Но в этой свалке его просто затоптали бы, поэтому он решил выбраться с поля боя на четвереньках.
Рыжий верзила с купеческой стороны, с виду не очень хороший борец, неожиданно для всех образовал вокруг себя целую кучу распластанных лягушкой. К нему по сигналу подскочило сразу несколько человек: и свои и дворяне. Он сразу отбросил какой-то предмет в сторону, но его выудили из снега.
- Смотрите, графиня, вон у того свинчатку нашли. Ну, всё, конец ему, - прокомментировал Стёпка.
- Как конец?
- Забьют его. В позапрошлом годе Шишкова Ивана до смерти забили, а в прошлом Николая Кривого так побили, что он два месяца встать не мог, - с довольным видом поведал парень.
- Да как же так можно? Надо это прекратить! – Натали хотела уже рвануться к толпе. Но Степан схватил её за руку с выпученными от страха глазами. Только из-за того, что он так убедительно продемонстрировал своей мимикой крайнее душевное напряжение, графиня простила ему его невольную дерзость и не огрела хлыстом.
- Стойте, Наталия Дмитриевна!!! Вы всё равно ничего не сможете сделать. В прошлом году военный начальник приезжал, хотел разогнать, в воздух палил из пистолета, грозил, что сейчас начнёт в людей стрелять. Но его никто даже не услышал.
Нарушившего закон боя колотили и кулаками и ногами, даже, когда он уже упал: если сам нарушил правило боя, так не жди от других милости. Затем его просто откинули в сторону, к нему с воем подбежала худая женщина с впалыми щеками и подбитым глазом, видно, что ей тоже доставалось дома от своего благоверного. Убедившись, что он жив, она стала, проявляя недюжинную силу, оттаскивать его подальше от опасного места.
Натали лихорадочно пробегала глазами по полю боя, пытаясь разглядеть, нет ли там ее мужа и Аркадия. Наконец она увидела крепкую фигуру графа в белой рубашке, наполовину разорванной. И рядом с ним, как когда-то на войне, по словам Лукерьи, спиной к спине друга находился Орлов. Они размерено молотили всех подряд, кто к ним приближался. А желающих набиралось всё больше и больше, так как выяснилось, что мастеровые и купцы имели в избытке качество, именуемое грубой физической силой. Да и вообще кулачные бои не были приоритетным в списке обычных развлечений высшего сословия, и дворяне начали выходить из строя (то есть падать) на окрашенный кровью снег. Натали жадно смотрела на происходящее, забыв о лошади. Хорошо, что Степан был здесь и подхватил поводья. Молодая женщина всегда осуждала подобные жестокие развлечения и побаивалась, осознавая всю их опасность. Но, не смотря на свое книжное воспитание, она поймала себя на том, что ее захватило это грубое зрелище. В ней проснулись дикие первобытные инстинкты, когда самки с вожделением смотрели на битву самцов. Разница была только в том, что они дрались просто из-за удовольствия. Невольно она сравнивала обоих мужчин и убедилась, что Арсений ни в чем не уступает Аркадию, несмотря на высокий рост и обаяние молодости последнего. Она любовалась пропорциональным сложением своего мужа в боевой стойке дикого зверя, рвущего свою добычу. Могла ли она представить его таким, когда он под скромной серой личиной читал ей стихи о кофе в московской кофейне? Его жестокость, тщательно скрываемая, но которая иногда прорывалась в нем, всегда пугала ее. Но сейчас она любовалась этим мужчиной и гордилась, что укротила его. Или ей так только казалось, а на самом деле, он подчинил её себе.
Когда дворяне остались в меньшинстве, их крепостные не выдержали и кинулись на помощь своим хозяевам, тут и остальные не стерпели. Началась самая настоящая потасовка, причем сражавшимся было уже все равно, на чьей они стороне, самое главное было надавать, как следует другим и получить как можно больше синяков самому, чтобы было потом, что гордо демонстрировать, рассказывая в приукрашенном виде свои подвиги.
Женщины, болеющие за своих мужчин, оглашали окрестности истошным визгом. Казалось, ещё немного, и они тоже ринутся в бой. Вокруг поляны бегала Елена вся растрепанная и с подбитым глазом. Ей, наверное, досталось от недоброжелательницы из деревни, позавидовавшей ее «барской» жизни в поместье. Натали была рада, что приехала на лошади и может ускакать, если разгулявшиеся люди попробуют на нее напасть. В общей сумятице графиня увидела долговязую фигуру вчерашнего офицера. Рубаха на нем была разорвана и в крови, волосы всклокочены. При всем предубеждении к нему, она отметила, что штабной был довольно ловок, но ему очень уж не везло. Вот опять на него навалилось трое. Один из них гигант с жирным загривком и щетинистой грубой физиономией приложил его так, что дворянчик упал навзничь. Пренебрегая первым правилом честного боя, которое гласит не бить лежачего, громила в компании со своими дружками-шакалами набросился на упавшего и стал долбить его ногами. Следить за порядком в свалке, понятно, было не кому. В штабе очень долго ждали бы возвращения своего адъютанта, если бы не помощь, пришедшая с неожиданной стороны: Миронова и Орлова. Аркадий со своей утонченной дворянской внешностью обладал совсем не дворянскими огромными, поистине железными кулаками. Этим инструментом, данным им щедрой природой, он заехал по уху гиганту. Тот закачался, внимательно прислушиваясь к шуму, возникшему вследствие удара внутри его круглой чугунной головы, затем под действием смачного удара в нос, возвёл свои поросячьи глазки к небу, благодаря Всевышнего, что получил в избытке все, за чем сюда шел, и упал навзничь. Арсений тем временем ловко расправился с двумя менее крупными напарниками гиганта. Он помог подняться офицеру. И как раз во время, так как в тот самый момент они были атакованы группой из пяти человек.
Заняв круговую оборону, троица отражала нападение за нападением. Натали, затаив дыхание, наблюдала за тремя мужчинами, каждый из которых по своему добивался ее взаимности, кто в шутку, кто всерьез. Примечательно было то, что они дрались не друг с другом, а наоборот, были за одно. И это ударило по ее женскому тщеславию. Мало того, наблюдая, как дружно и слажено действовали Арсений и Аркадий, она пришла к выводу, что для этих мужчин дружба, пожалуй, гораздо дороже любви. По крайней мере, Аркадий из чувства долга никогда не ответит ей той взаимностью, которой она жаждет от него. Граф в своей разорванной до пояса рубахе и разметавшимися волосами был похож на одного из аристократов времён французской революции, идущих на эшафот, о которых она читала в любимых ею романах. Орлов был выше и мощней, но уступал своему другу в ловкости и скорости. Кто бы из них победил в схватке друг с другом, трудно было сказать.
Тем временем подавляющее большинство уже нуждалось в помощи эскулапа, кто-то стонал со сломанной рукой, кому-то перебили переносицу. Но не выбили ни одного глаза – плохо повеселились на Масленице. Вдруг неожиданно, словно по сигналу, все, кто мог держаться на ногах, побежали врассыпную. На вершине горы показались конные жандармы. Видимо, их кто-то заранее оповестил о сходке, и они примчались из уездного городка, чтобы внести свою лепту в общее развлечение. «Братья-Волки», как их теперь называла про себя Натали, которые тоже молотились поблизости, бросились к деревьям и подъехали к хозяину верхом, ведя еще двух лошадей. Друзья не стали долго отнекиваться от столь своевременного приглашения (никому не хотелось испробовать на себе полицейской нагайки, а то и попасть в кутузку), вскочили в седла и ускакали. Прихватили и штабного, усадив его на круп лошади позади одного из братьев.
Кавалькада блюстителей порядка спустилась с гиканьем в долину реки, где снег уже был красным от пролитой крови, хорошо, что в основном из разбитых носов. Теперь пришла их очередь повеселиться. Жандармы хотели вознаградить себя за долгую скачку по продуваемым всеми ветрами бескрайним полям. Все, кто не успел или не мог убежать, получили дополнительную порцию угощений. Натали пришпорила коня и поскакала галопом вдоль топкого, не промёрзшего полностью берега реки, за ней еле поспевал Степан. Один из особенно рьяных полицейских бросился им наперерез, желая, во что бы то ни стало проучить этих дерзких мальчишек. Конец плетки обвился вокруг шапочки Натали, и она слетела, открыв удивленному солдафону, пепельные косы. То, что это была девушка, не остановило бы его - в то утро у реки многие женщины попробовали полицейской нагайки. Но, обернувшись в гневе, графиня поразила его своей красотой. И молодой блюститель порядка, не лишенный чувства романтизма, решил на это раз проявить благородство и упустить свою добычу, дав себе слово как-нибудь в скором будущем еще наведаться в эти места, но только при более благоприятных обстоятельствах.
Через некоторое время лошадь Натали покрылась пеной, и она была вынуждена позволить ей сбавить ход. Обогнув поворот реки, они переехали мост и пошли почти шагом. Дорога по другому берегу шла через лес. На выезде в поле они заметили фигуры спешившихся людей и лошадей. Это были граф и его спутники, тоже бежавшие от погони. Первым делом мужчины дружно рассмеялись над неуклюжестью жандармов и их лошадей, не делая им скидки, что перед этим последним пришлось покрыть довольно большое расстояние. Затем перешли на взаимные комплементы и благодарственные речи и рукопожатия. «И где же тут обещанная дуэль?» - прячась за темными елями, придерживаясь за их шершавую смолистую кору, вопрошала себя Натали. И словно, как ответ на свой вопрос, она услышала:
- Граф, я очень вам признателен, но все-таки, как наша дуэль? – Арсений недоуменно посмотрел на офицера. «Ну, и упрямы же эти штабные, ничего не может заставить их изменить однажды принятое решение, каким бы абсурдным оно не было.