Мимо Мальвинкеля
Сегодня летим в Мальвинкель. Этот аэродром расположен немного севернее Кохштедта, так что маршрут знаком.
Из Ростова вылетели четыре самолёта, все летят в Мальвинкель, мы в этой цепочке - четвёртые. Впереди, с интервалом десять минут летят наши коллеги.
Правда сегодня прогноз нехороший – временами во всём регионе ожидается туман. Ну, пока погода соответствует.
Вот мы уже и над Польшей. По второй станции прослушиваем, что там, в ГДР происходит. Ведь с нашей высоты и с этой дальности хорошо слышна вся связь впереди летящих бортов.
Оказывается первый борт уже идёт на запасной аэродром Темплин, это северо-восточнее Берлина. В Мальвинкеле туман, погода ниже минимума.
Второй и третий борт пока следуют на Мальвинкель. По новому прогнозу погода должна улучшиться.
Интересно, к чему нам готовиться? Ладно, подлетим поближе, посмотрим. Для нас ситуация пока нормальная, мы на эшелоне, топлива достаточно. А вот коллегам сейчас несладко. Все три борта снизились. Идут на малой высоте, расход топлива сумасшедший, а погода просто отвратительная, кругом туман. Мы уже в ГДР вошли, но нас пока не снижают. Слышно как полтора десятка бортов на малой высоте идут пока ещё на свои пункты назначения.
Ну, слава богу! Командный пункт сообщил, что погода в Мальвинкеле соответствует минимуму. Второй и третий борт ушли на связь с аэродромом. Видать начали заход на посадку. О, первый борт появился! Тоже решил сесть на аэродром назначения. На пятистах метрах обходит с северной стороны Берлин и следует прямо на аэродром.
Рискуют мужики, ведь у них топлива в обрез.
Нам тоже разрешают снижение на аэродром Мальвинкель.
Однако, только начали снижение, как на связи появились второй и третий борт.
Всё, Мальвинкель накрыло туманом. Борты просят указаний от КП, куда следовать. А тут ещё появляются борты, которые заходили на посадку в Кохштедте, Цербсте, Брандте. И тоже требуют указаний. Обстановка в эфире накаляется, уже невозможно вклиниться в связь…Диспетчер видать немного растерялся.
Вдруг в эфире появился жёсткий командный голос.
«Говорит «Сувенир» (это главный командный пункт ВВС в зоне Берлина). Всем бортам сохранять радиомолчание и выполнять мои команды.»
Борт номер один – курс триста пятнадцать, следовать на «Осенний» на заданной высоте.
Бортам второму и третьему – курс триста сорок пять, на «Осенний», сохранять заданные высоты.
Остальным тоже выдал указания. Все молча следуют куда указано.
До нас тоже очередь дошла.
Нас тоже развернули на аэродром Пархим, позывной «Осенний».
Этот аэродром расположен на северо-западе ГДР, очень близко к границе ФРГ. Видать на севере погода получше.
Летим на запасной. Ну, для нас ситуация складывается нормально. А за счёт того, что мы летели на эшелоне, и у нас скорость была гораздо больше, чем у летящих внизу, мы всех обогнали и теперь возглавляем всю эту кавалькаду.
Настроил привода на Мальвинкель – не работают!
Включил канал РСБН (это дальномер так называется) – не работает!
Вызываем по связи – молчит!
Видать после обеда у них «тихий час»! Ведь война войной, а обед по расписанию! А после сытного обеда по закону Архимеда…
Сообщили об этой проблеме на КП.
«Сувенир» спокойно так, сообщает: «Продолжайте следовать на «Осенний», сейчас всё заработает!».
Нам бы твоё ледяное спокойствие! Уже весь экипаж начал бурчать, сопеть и напрягаться.
Уррра! Стрелки радиокомпаса дернулись и указали направление на аэродром, дальномер показал 98 километров. И КП «Осеннего» отвечает.
Запросили погоду. Однако, а погода не простая. Нижний край облачности сто двадцать метров, видимость тысяча пятьсот – строго соответствует минимуму аэродрома.
Придётся пилотам поднапрячься и попотеть на заходе. Ну, да ладно, лишь бы хуже не было! А то придётся ещё куда-то лететь, или нарушать и садиться ниже минимума.
Провели предпосадочную подготовку, выполнили контрольную карту и командир перед снижением благословил экипаж словами: «Ну, повнимательней!».
А ведь мог толкнуть речь: «Товарищи, воплотим в жизнь решения двадцать четвёртого съезда КПСС! Обеспечим безопасность полётов!». Надо же, что в голову может прийти в такой сложной обстановке.
Быстренько снизились, уже идём по глиссаде. Конечно, по «приводам» заходить сложнее, чем по курсо-глиссадной системе. Хоть диспетчер и помогает, подсказывает удаление, и как мы идём по глиссаде, но пилотам достаточно сложно сохранять нужное положение самолёта на курсе и глиссаде, ведь они привыкли к командным стрелкам.
Проходим дальний привод, докладываю: «Дальний, двести метров, на курсе, на глиссаде.»
Мы всё ещё в облаках, земля внизу не просматривается.
«Сто пятьдесят метров, оценка»
Мы всё ещё в облаках и тумане.
«Сто двадцать метров! Решение!»
Лично я не вижу огней подхода или огней полосы.
«Прожектор справа». Это второй пилот.
Всё таки немного снесло с курса.
Для ориентировки пилотов на военных аэродромах прожектор ставят с левой стороны полосы и направляют в сторону садящихся самолётов.
Командир выполняет S-образный манёвр, доворачивает на полосу, и одновременно даёт команду: «Садимся!».
Из тумана проявляются сначала огни подхода, а затем и полоса. Здравствуй, прекрасное виденье!
Всё, катимся по полосе, полёт закончен. В конце полосы, в тумане, сворачиваем на рулёжку.
Диспетчер интересуется: « Погода соответствует?».
«Соответствует минимуму!»
Это командир. Очень грамотный ответ. Тем, кто летит за нами с малым остатком топлива, всю эту связь слышно, они поймут.
Туман на рулёжке плотный, еле видно разметку, поэтому медленно-медленно зарулили на перрон и по командам техника, размахивающего фонариком, оказались наконец-то на стоянке.
Выключили двигатели, сидим, расслабляемся после посадки и слушаем, как заходит следующий борт.
Всё отлично! Тоже сел, рулит на перрон.
Вышли на перрон, осмотрели самолёт. Смотрим, как высаживают солдатиков. Их за три часа полёта немного укачало, некоторые непривычные, выходят слегка зелёного цвета. Ничего, сейчас отдышатся, придут в себя, и к месту службы.
Второй борт уже зарулил, подошёл командир.
«Михалыч! Как долетел, топлива сколько осталось?».
«Сколько, сколько! Левая нога уже дёргаться начала! На заходе лампочки загорелись!».
Однако, с таким количеством топлива – только садиться, причём в течении двадцати минут! Слава Богу, обошлось!
Вот уже и остальные борты зарулили. Всей компанией едем на КП. И узнаём новость: на аэродром назначения Мальвинкель перелетать не надо. Заберём дембелей отсюда, и домой. Правда, дембелей ещё не привезли, так что добро пожаловать на ужин. А мы и не возражаем, уже время ужина, да и поужинать на земле гораздо приятнее, чем в самолёте.
После ужина выяснилось, погода совсем плохая, туман сел очень плотный, дальше пятидесяти метров не видно. Так что вылет перенесли на завтра, а нас отвезли в домики для дежурных экипажей на отдых. Ну что же, поспим на земле тевтонской.
Никаких крестоносцев ночью не приснилось, после вчерашнего судорожного метания над ГДР спал как убитый. Проснулись рано, туман так и стоит, даже ещё плотнее стал.
Будем надеяться, что после завтрака туман разойдётся.
Однако, после завтрака вышли из столовой в такой туман, что на вытянутую руку не видно. Подъехавший командир полка сообщил, что аэродром закрыт до четырнадцати часов, такой вот прогноз метео даёт. Зато теперь можно спокойно съездить за немецкими сувенирами из Военторга. Ведь надо всех удивить и порадовать.
В те времена былинные, теперь совсем забытые, жевательная резинка была лучшим сувениром для детишек. Эту единственную резинку, которую сын принёс в школу, жевало пол класса, по очереди.
Когда вышли из магазина увидели, что туман исчез.
Всё! На вылет! Домой!