Ташкент, теперь столица независимой республики Узбекистан, – большой, шумный, набитый автобусами, троллейбусами, машинами разных мастей город. Мы живём в кооперативной квартире, купленной отцом на Высоковольтном массиве, там, где лет 20-30 назад были сады и огороды.
Работая в Таджикистане, я частенько приезжал в Ташкент, чтобы навестить родителей, встретиться с коллегами, с друзьями юности, учившимися вместе со мной, и работавшими в Ташкенте, но всё же я плохо знаю новый Ташкент и не чувствую, что это мой родной город.
Сын Миша учится в Пушкине под Ленинградом, в военном училище противовоздушной обороны, Надя закончила учёбу на энергофаке ТашПИ, и работает на кабельном заводе, эвакуированном в 1941 году из подмосковного Кольчугина, но собирается переезжать в Россию. Там, в Пензенской области, в селе с громким и красивым названием Ясная Поляна близ Кузнецка, уже обосновался её муж Николай Железняков. Внуки-двойняшки Ваня и Катя пока останутся с нами. Мы с Зиной уже пенсионеры, но я ещё работаю в Институте минеральных ресурсов, бывшем САИГИМСе, где когда-то работал мой брат Володя.
Я принят старшим научным сотрудником в лабораторию геофизических методов, заведует которой геофизик, кончивший наш Политех на два года раньше меня. Он работал главным инженером Алтайской экспедиции в Восточном Казахстане, а несколько лет назад вернулся в Ташкент. Будем называть его Шеф. Он давно звал меня к себе, но пришлось принять его предложение только теперь, после распада Советского Союза и развала геологической службы в Таджикистане.
Для переезда Шеф, как и обещал, предоставил мне машину, но это был небольшой фургон Ульяновского автозавода, в который могла поместиться только четверть моего имущества. Пришлось мотаться из Ташкента в Ходжент и обратно несколько раз, пересекая границу между Узбекистаном и Таджикистаном.
Суверенные республики срочно обзавелись на границах постами и таможнями, которые создавали для обывателей, их пересекающих, немалые трудности, преодолеваемые с помощью денег. Сумма зависела от многих обстоятельств: провозимого имущества, наличия и солидности документов сопровождения, аппетитов и наглости проверяющих.
Иногда «таможенники» не гнушались и банки варенья, если видели, что с бабки взять нечего. Прямого автобусного сообщения не стало. Доезжаешь до границы, выходишь и топаешь до остановки автобуса суверенной республики. Так, по крайней мере, было на трассе Ходжент – Ташкент.
Мне всё это напоминало рассказ какого-то писателя, наблюдавшего в Пиренеях, на границе между Испанией и Францией, такую картину. К таможенникам подошел крестьянин с козой, те потребовали с него мзду. Крестьянин покачал головой, постоял и пошёл назад, вниз по горной тропе. Автор рассказа вслух посочувствовал бедняге, прошедшему не один километр от своего селения до границы впустую, но сопровождавший его местный житель рассмеялся и объяснил, что тому нужно только спуститься немного и обойти пост по соседнему ущелью.
Граница между Узбекистаном и Казахстаном проходит близ Ташкента, и на дорогах, конечно, были выставлены посты, останавливавшие и проверявшие машины, как грузовые, так и легковые, но их было нетрудно миновать по тропинкам и прямо по полям.
Наша соседка по дому, частенько посещавшая свою сестру в Казахстане, рассказывала, что местные узбекчата быстро сообразили, как можно заработать на потоке граждан, пересекавших границу, минуя посты. Тем надо было перейти канаву, на дне которой оставалась жидкая грязь. Возле канавы предприимчивые пацаны устроили свой пост и предоставляли желающим сохранить свою обувь чистой резиновые сапоги напрокат.
Мои неоднократные переезды через границу были сравнительно благополучными. Я знал, какие документы надо иметь, и запасся справкой кайраккумского горисполкома с перечнем вывозимого домашнего имущества и приходным ордером об оплате автомашины.
Предоставленная Шефом институтская машина формально предназначалась для служебной командировки, я её не оплачивал, а приходный ордер мне дала бухгалтер нашей экспедиции. Я надеялся, что при проверке не обратят внимания на оплату не в ту организацию, которой принадлежит машина.
На пункте таджикского ГАИ, где нашу машину остановили в первый раз, действительно, этого не заметили, хотя автоинспектор начал с того, что забрал у водителя права, твёрдо решив не выпускать нас, не получив мзды.
Он, проверив сумму оплаты по приходному ордеру, заявил, что она занижена, пересчитал её и потребовал разницу. Я имел с собой небольшую сумму денег, смог рассчитаться и выручить права.
На границе с Узбекистаном при выезде на дорогу Ташкент – Бекабад нас остановили второй раз. При проверке груза заметили сидевшего на вещах пассажира, парня, помогавшего мне грузить их и попросившего взять его до Буки. Водителя оштрафовали за нарушение правил перевозки грузов. Штраф пришлось платить, разумеется, мне.
Всего за время пути длиною полтораста км нас останавливали семь раз, но остальные остановки обошлись без поборов. Во время других поездок такого внимания к нам не было, видимо, потому что в первый раз машина была перегружена – это было заметно по рессорам и вызывало интерес гаишников.
В институте, в котором я теперь работал, было много знакомых. Встретил Юрия Сергеевича Шихина, знакомого мне по институту, где он преподавал, и по совместной работе в экспедиции. Увидел А. Титову – дочь моего руководителя диссертационной работы П.А.Шехтмана, и других известных мне геологов. Особенно приятно было работать в одной лаборатории с бывшими сотрудниками нашей экспедиции Сашей Шпаком и Людой Киндеровой.