Недавно в сети Интернет появилось видео: ученица старших классов читает на уроке (может, на перемене) матершинное стихотворение Маяковского полным текстом, выговаривая бранные слова без сокращений, при этом веселится сама, смеётся и класс.
Непонятно, то ли учительница рядом находится, то ли нет. Но сказано, что учитель за это получил "по полной программе". Сам же ролик подвергся критике как за выбранное крамольное, с точки зрения разного рода критиков, стихотворение, так и за бездарное якобы, шутовское прочтение.
Невольно напрашивается вопрос: А что вы хотели, господа чистоплюи и высокоморальные нравоучители, а попросту – ханжи?
Сами-то, небось, и не материтесь, и детей учите изысканным правилам поведения, да? Предпочитаете говорить в соответствии с модными веяниями, изобилуя чуждыми русскому языку, заимствованными из английского языка словечками. Их так много сейчас, они повсюду, что даже перечислять нет смысла.
Но сказать хотел бы всё же не об этом. А по сюжету видеоролика.
Во-первых, матершинные стихи Маяковского в школьной программе находятся ещё со времён Советского Союза. И сразу возник ещё один вопрос: Почему?
Знаю, что многие поэты писали стихи с матом, не исключая классиков. Но их стихов с бранными словечками нет в школьной программе. Тогда что делают там стихи глашатая когда-то Великой, а теперь просто Октябрьской революции?
Если мат ещё в восемнадцатом веке в результате исторически сложившихся предпосылок отделили от литературного языка, внесли его в разряд разговорной лексики, простоязычия.
С одной стороны, это произошло в результате длительной борьбы христианских священнослужителей с сатанинскими, по их представлениям, словами, и они со времён крещения Руси всячески старались внести их в разряд сквернословия, несущего зло и вред православному люду.
С другой стороны, этому способствовали и попытки некоторой части русской элиты и знати возвысить своё положение по отношению к простолюдинам напыщенной речью, высокой по стилю, с их точки зрения, часто изобилующей опять-таки иностранными словцами и традициями.
Именно в тот период вошло в русскую речь чуждое для неё по сути и идущее вразрез с исконно русскими традициями обращение на вы к одному человеку.
Но это не мешало, однако, представителям высших сословий русского общества заворачивать крепким бранным словцом тогда, когда они были самими собой, а не лицемерили, находясь на светских приёмах или просто в официально-деловом общении с другими представителями знатных граждан. Хотя и в этих случаях, скорее всего, часто использовали их.
И всё же. Если внесли эти слова в разряд нецензурных, то зачем помещать в школьную программу, по которой учатся несовершеннолетние дети, произведения с этой самой нецензурной лексикой, лицемерно изображая их не полностью, а с точками: «б…», «г…», «п…», «х…» и так далее.
Понятное дело, что любой человек, взрослый или ребёнок, домыслит это так, как следует из текста. Так в чём же смысл тогда?
И кто здесь более подл? Те, кто включают в программу эти произведения или дети, которые читают эти произведения так, как они изначально написаны. Ведь в устном общении не принято называть слова по начальным буквам, принято называть их полностью в соответствии со здравым смыслом.
По-моему, ответ очевиден. И я вовсе не призываю всех материться направо и налево. Особенно режет слух, когда матерятся дети, подростки и женщины. Мы так воспитаны. И это, наверное, нормально. Хотя отчасти и лицемерно тоже.
Мат был, есть и будет неотъемлемой, исконно русской частью языка, и чем больше его будут вносить в разряд неправильных, тем большей популярностью он будет пользоваться как среди молодёжи, не признающей запреты и ограничения, так и просто среди людей, умеющих отличить настоящее и откровенное от поддельного и неискреннего. Причём не только в русском языке. Люди так устроены.
И если взять ту же якобы культурную Европу, Запад пресловутый, то и там каждый ребёнок знает, что означает слово "fuck" (фак), например, и уж тем более фигура из пальцев с выставленным средним.
Чем более запретными являются слова, тем они являются при употреблении более экспрессивными, доходчивыми и результативными.
Так что нет ничего удивительно, что девочка-школьница читает на видеокамеру стихотворение с матом так, как оно должно читаться. А то что смеётся? А как же иначе? Такое стихотворение в школьной программе только так и читать надо. Это и показывает всю нелепость нахождения его в школьном учебнике.
Девочка высмеяла его и тех, кто его в эту программу поместил. А если бы она прочитала его всерьёз да ещё с выражением, в прямом смысле этого слова, а в результате с выражениями(!), то уж это было бы с её стороны прямым протесом и вызовом по отношению не только к школе, как к детскому учебному заведению, но и к обществу. Зачем ей это? Она не ставила это своей целью. Материться в общественных местах и употреблять матершинные слова в официальной письменной речи, в средствах массовой информации запрещено. Разве не так?
И в заключение приведу пример из своей жизни, связанный с этими же произведениями Владимира Маяковского.
Случай произошёл во время сдачи выпускного экзамена по литературе в самом начале восьмидесятых.
У меня был дружок, Толя Хорошкин, который отличался тем, что был в то время немного бесшабашным по натуре, и к тому же, несмотря на определённые успехи в изучении большинства предметов, включая геометрию и физику, в русском языке и литературе был абсолютным профаном.
Как говорится, в слове из трёх букв делал две ошибки. Он очень старался закончить школу с как можно лучшим результатом, посещал все послеурочные занятия по изучению билетов, первым приходил на все экзамены. Ещё и мне приходилось с ним таскаться, потому что он рано утром заходил ко мне домой и будил, мне ничего не оставалось, как плестись вместе с ним, и на все экзамены он делал большую кучу шпаргалок.
И вот пришли мы на экзамен по литературе. Первыми кто заходят? Обычно те, кто лучше всех знают материал, отличники и старательные ученики или же наоборот, разгильдяи, которым лишь бы быстрее отделаться от рутины и заняться своими делами.
Среди пяти человек зашла с нами и одна из лучших учениц класса Галя Поручагина. Разобрали билеты, мне попалась, как сейчас помню, Лениниана Шагинян, которую я и не думал читать вообще, разве что на уроках что-то слышал на эту тему, Толе - тоже какая-то "пурга" вроде Белинского или Чернышевского, а вот Гале, как не трудно догадаться, попалась поэзия Маяковского одним из вопросов.
По всем вопросам она была отлично подготовлена, но вот одна малость имелась: она не выучила стихотворение Маяковского наизусть. У кого из нас были шпоры? Только у Толи. Она к нему и обратилась. А как он их делал? Вдумывался что ли? Он брал первые попавшиеся и наскоро переписывал.
Он любезно дал Гале одну из шпаргалок.
И вот выходит Галя к доске отвечать на вопросы по билету. По всем вопросам ответила на отлично. На дополнительные вопросы ответила.
-Хорошо, Галя, молодец, - сказала учитель литературы и директор нашей школы Алевтина Петровна. – Просто умница. Другого ответа я и не ждала. А какое стихотворение ты подготовила наизусть?
- «Во весь голос», первое вступление в поэму.
-Хорошо, Галя, рассказывай.
И Галя начала рассказывать:
Во весь голос. Первое вступление в поэму. (Одноклассница, правда, прочитала лишь отрывок из этого вступления).
Уважаемые
товарищи потомки!
Роясь
в сегодняшнем
окаменевшем г…,
наших дней изучая потемки,
вы,
возможно,
спросите и обо мне.
И, возможно, скажет
ваш ученый,
кроя эрудицией
вопросов рой,
что жил-де такой
певец кипяченой
и ярый враг воды сырой.
Профессор,
снимите очки-велосипед!
Я сам расскажу
о времени
и о себе.
Я, ассенизатор
и водовоз,
революцией
мобилизованный и призванный,
ушел на фронт
из барских садоводств
поэзии —
бабы капризной.
Засадила садик мило,
дочка,
дачка,
водь
и гладь
*
—
сама садик я садила,
сама буду поливать
*
.
Кто стихами льет из лейки,
кто кропит,
набравши в рот —
кудреватые Митрейки,
мудреватые Кудрейки
*
—
кто их к черту разберет!
Нет на прорву карантина —
мандолинят из-под стен:
«Тара-тина, тара-тина,
т-эн-н…»
*
Неважная честь,
чтоб из этаких роз
мои изваяния высились
по скверам,
где харкает туберкулез,
где б… с хулиганом
да сифилис.
И мне
агитпроп
в зубах навяз,
и мне бы
строчить
романсы на вас —
доходней оно
и прелестней.
Но я
себя
смирял,
становясь
на горло
собственной песне.
Слушайте,
товарищи потомки,
агитатора,
горлана-главаря.
Заглуша
поэзии потоки,
я шагну
через лирические томики,
как живой
с живыми говоря.
Я к вам приду
в коммунистическое далеко;
не так,
как песенно-есененный провитязь.
Мой стих дойдет
через хребты веков
и через головы
поэтов и правительств.
Мой стих дойдет,
но он дойдет не так, —
не как стрела
в амурно-лировой охоте,
не как доходит
к нумизмату
*
стершийся пятак…»
Но Галя была девочкой скромной. И она не решилась произнести слова «г...» и «б…» полностью. Она их так и произнесла: «г» и «б», при этом заливаясь краской.
А куда ей было деваться, других стихотворений Маяковского у Толи не нашлось.
Эх, надо было видеть лица представителей (членов) экзаменационной комиссии…
Сначала было молчание. Потом, после продолжительной паузы, пришедшая в себя от столь странного поступка Гали Алевтина Петровна лишь спросила:
-Галя, ты что другой отрывок из стихотворений Владимира Владимировича Маяковского взять не могла?
Галя, пряча красное от стыда и неловкости лицо, понуро молчала.
Конечно, откуда Алевтине Петровне было знать, что этот отрывок Гале подсунул незадачливый Толя.
Но ведь ученица в лице Гали взяла, благодаря Толе, отрывок стихотворения Маяковского из школьной программы.
Почему этот отрывок с точки зрения здравого смысла для прочтения вслух на экзамене или на уроке литературы считается нелепым недоразумением, а для изучения несовершеннолетними детьми – вполне нормальным?