После планёрки вчерашние коллеги пытались соблазнить похмелиться, но у меня не было никакого желания. Побывал в казарме, проверил работу офицеров с командами, дал указание общего сбора офицеров на собрание. Посмотрел готовящиеся на праздник номера художественной самодеятельности и тренировку спортсменов нашего экипажа. То же сделал на корабле.
Отвод выхлопных газов отечественного двигателя предусматривался через две трубы в общем кожухе, а у «японца» труба одна. Лукьяненко со товарищи придумали поставить калорифер типа «булериан» и вывести дымовые газы в свободную дымовую трубу. Калорифер будет стоять в главном трюме, который всё время пустой. Там можно будет потом проводить занятия с экипажем и сделать спортзал.
Не заметил, как прошёл день. Когда вернулся домой, оказалось, что Фаина опять на ночном дежурстве, но теперь, согласно графика, «за себя». Эльза за день отоспалась, но отвести Шурочку в ясли-сад не захотела. За ужином предложила выпить настойки женьшеня, чтобы восстановить силы. «Восстановили»! В эту ночь совсем не чувствовал опьянения и действовал сознательно, но покоя Эльзе всё равно не дал. Она едва смогла сделать мне яичницу.
В штабе меня предупредили, что наш корабль должен после праздника отправиться на ремзавод для замены повреждённого вала винта. Там опробуют сухой плавучий док. Наш корабль как раз подходит для опробования. Тем более, что поступил новый вал с завода изготовителя. Требуется проверить и подготовить для перехода двигатель и перегонную команду, которая будет участвовать в ремонтной работе. Мы от выхода из порта до возвращения обратно должны уложиться в промежуток между праздниками.
Наконец, накануне дежурства в патруле, удалось переспать с Фаиной. Почти месяц нас разделяли, то учёба, то работа, то усталость после Фаининых полуторасуточных смен. К счастливой ночи она отдала все долги по дежурству и первую ночь должна была провести нормально. Похоже, она так соскучилась, что после ласк боялась ноги раздвинуть, опасаясь, что от избытка желания засосёт воздух. Но едва приняла, как сразу же кончила. После бурных ночей с Эльзой она показалась излишне широкой. Настолько, что я почти не чувствовал её. Только усилием воли сумел заставить себя кончить. Фаина это сознавала, но не могла ничего сделать. Она была согласна на любую позу и извращение, чтобы придти в норму. Как мог, я успокаивал её.
Из-за перегрузки на работе, утром она выглядела лет на десять старше и очень этого смущалась. Я всячески поддерживал её, но она только расстраивалась сильнее.
Коменданта удивило то, что меня послали возглавить патруль. Капитан третьего ранга впервые после войны отправляется патрулировать улицы города. Я предположил, что меня направили, потому что я в лейтенантских званиях ни разу не был в патруле. Посмеялись над этим предположением. В соответствии с графиком сделали с матросами положенное количество кругов по указанным маршрутам. Проверили документы у нескольких офицеров и одиночных матросов и солдат. Сделал несколько замечаний по нарушению формы одежды. За час до торжественного собрания комендант снимает меня с наряда без замены и отправляет готовиться к мероприятию.
Вместе с готовящимися к собранию женщинами дома застаю Лукьяненко и постороннюю женщину. Женщины договорились нанять няню, а Лукьяненко пригласил с собой Эльзу. У меня колыхнулось предположение, что у них всё же что-то есть. Об этом я сказал Фаине по дороге в ГОК.
-- Она не дура, чтобы с молодым парнем связываться. Нравятся друг другу, да и ладно. Обоим не скучно.
-- Пусть забирает Эльзу насовсем. Я тебя не хочу никому отдать.
-- Всё! Тут уже народу много! Прекратим этот разговор.
-- Лёшку давно не видел. На звонки не отвечает. Не знаешь, где он?
-- Он же отпуск взял и улетел к Мае в Хабаровск. Мая с ним тоже с ума сошла, как я с тобой. Она умеет в нынешней жизни крутиться. Устраивает ему перевод на Тихоокеанский флот, собирается купить ему диплом об окончании училища. После перевода, если получится, устроит его в штаб служить. Попомни моё слово, он если не обгонит тебя на служебной лестнице званий, то довольно скоро догонит. Давай Эльзе с Лукьяненко предложим мою гостинку. Она приватизирована, поэтому могу распоряжаться.
Похоже, у нас появилась новая традиция чествовать награждаемых. Для каждого из них исполнялся эстрадный номер. Это было торжественно и интересно.
Первой на сцену пригласили Фаину. Она, по ходатайству Тихоокеанского Флота, была награждена орденом «За заслуги перед отечеством» третьей степени. Но перед вручением она перевелась сначала на Черноморский Флот, а оттуда почти сразу же на Северный. Двойной перевод запутал штабистов, и орден лет пять не мог найти хозяйку. Для неё ансамбль самодеятельности госпиталя исполнил какую-то дальневосточную песню в стиле шансон. Я был в трансе. Орден не медаль! Подозревать не мог, что моя жена такая героиня. И она ничего не говорила.
Весь офицерский состав нашего корабля наградили медалями «За заслуги перед отечеством». Мне дали медаль первой степени, старпому – второй, Лукьяненко – третьей, а остальным – четвёртой. Лукьяненко ещё присвоили звание младшего лейтенанта. Весь рядовой состав и старшины экипажа награждались грамотами Штаба Северного Флота.
По обоюдному согласию мы с Фаиной тихонько ушли из банкетного зала после первых рюмок. Погуляли по городу и пошли домой. Впереди нас парочка завернула к нашему дому.
-- Эльза с Лукьяненко. Куда это они?
Мы затаились и стали подглядывать. Просто, из интереса. Парочка, поцеловавшись, заскочила в подъезд Фаининой гостинки. Чтобы нас не увидели через окна подъезда, мы обошли дом. В окне прежней квартиры Фаины загорел свет.
-- Вот пусть там и живут. Пусть забирают к себе Эмму. У меня будет подготовительный отпуск, я с Мишей попробую управиться.
-- Ревнуешь? Может, у них ничего и не будет. Может, это совсем не они.
-- Кто ещё может?
-- Алёша, может, приехал за документами. Он известный в городе гулёна. Может, не захотел ночевать один.
-- Пошли, проверим?
-- Испортить хочешь людям ночь сладострастия? Не стыдно? Пошли домой, ревнивец!
Я пытался оправдаться, что никакой ревности нет, но Фаина только посмеивалась.
Мы отпустили няню, сразу же расплатившись, и дали чаевые. Она пообещала приходить всегда по первому требованию. Меня Фаина отослала к детям, а сама занялась ужином. Не смотря на то, что я стал её законным мужем, она всё равно вела себя со мной днём, как мама. Играя с детьми, я иногда забегал на кухню, но от поцелуев Фаина отмахивалась, не позволяя вольности. Эльза в таких случаях позволяла не только целовать, но и гладить себя, а при настойчивости она уходила со мной в спальню или в ванную комнату, где позволяла и близость. Она была совсем без комплексов, но не позволяла этого в присутствии детей, а тем более, Фаины. Ну и, конечно, посторонних лиц.
Я истомился, ожидая отбоя. Мы уложили детей в комнате Эльзы. Пора была ложиться спать, а её всё не было. Фаина посмеивалась: «Видишь, как сцепились?» Я едва умолил её пойти в постель, пока дети разоспались. Потом могут ночью по очереди беспокоить.
Трижды удалось отложить оргазм, используя свои «приёмчики». Но, видимо, какие-то свои «приёмчики» знала и Фаина. Закончилась наша возня таким страстным оргазмом, что даже я едва не отключился. Мне показалось, что не меньше наслаждения близостью получила и жена.
Придя в себя, она потребовала отпустить её, чтобы проверить детей. Я подумал, что у детей что-то неприятное случилось. Успел даже вздремнуть, а её всё не было. Может, уснула на Эльзиной кровати? Когда заглянул в её комнату, в полутьме увидел лежащих в обнимку шепчущихся женщин. Эльза была дома. Я прилёг на краешек и оттеснил обеих к стене.
-- А что замолчали?
-- Твоего Лукьяненко обсуждали.
-- Он теперь Эльзин.
-- Я же говорю, он с ума сходит от ревности.
-- Ничего не схожу. Я радуюсь, что они нашли друг друга.
Пошёл шёпот втроём. Эльза клялась, что у них ничего не было. Она даже представить не может, как можно допустить к себе кого-то кроме меня. Может, такое когда-то случится, но пока она к этому не готова. Высказав своё, я замолк, обнимая Фаину со спины. Что-то вспоминая, Эльза откидывалась на спину, а Фаина на меня.