Я смотрел на неё и, действительно, удивлялся. В её тридцать два года, когда мы познакомились, она больше походила на стареющую женщину в возрасте далеко за сорок. Даже больше тощая, чем худая с ввалившимися щеками и плоскими высохшими губами, сутулая и безгрудая, горбоносая и нечесаная, с потухшим взглядом и ввалившимися веками, с тонкими ногами и руками, но с неожиданно широким и плоским задом, она больше походила на кикимору болотную. Я не мог вспомнить, что подвигло меня на близость с такой кикиморой.
Теперь её невозможно даже сравнить. Пополнев во время беременности, она неузнаваемо изменилась. Впалые прежде щёки превратились в чуть выпуклые немного румяные даже без макияжа очень похожие на девичьи, которые так и тянуло поцеловать. Что-то похожее получилось и с губами. Всё её лицо, налившееся соками жизни превратилось в девичье. Вздувшиеся груди поднялись, заняв предназначенное им место совсем не там, где оказывались осевшие или обвисшие груди её ровесниц. Ещё большее разрастание широкого таза она пыталась удержать узкой одеждой. Махнув рукой на происходящие во время беременности разрастания, она с некоторым страхом наблюдала за лопающейся кожей на грудях и животе. Пополнение лишило её того, чего она больше всего опасалась – морщин. Помогая коже натуральными кремами, она не смогла предотвратить расяжек кожи на грудях и животе, но помогла почти полностью избавиться от морщин на лице и шее. Был момент, когда она выглядела чуть старше двадцатилетней девушки. После родов и бессонных ночей около дочери, слегка вернулась к прежнему состоянию. Но ощущение счастья, с которым она жила у нас, снова начало омолаживать её. Не спроста Лукьяненко положил на неё глаз.
-- Сегодня воскресение. У тебя законный выходной.
-- На службе не может быть выходного. Я навещу казарму и зайду за Фаиной.
-- Устал от меня?
-- Не выдумывай.
Всё же она будто слегка погасла.
-- Я скоро приду.
Поцеловав её, оделся и пошёл в казарму. Вахтенный офицер доложил, что всё нормально, часть экипажа на плацу, часть на очистке корабля от снега и наледи, спортивная команда на тренировке, пока не занят спортзал. В казарме только участники художественной самодеятельности в ожидании открытия ГОКа.
Я прошёл по казарме. Замечаний не было. Попрощавшись, прошёл до судна. Там тоже всё было в порядке. Поздний выход из дома и незаметное течение времени привели к тому, что неожиданно для меня оказалось позднее время. Пошёл в госпиталь. Едва вошёл в отделение, как позвали к выходу Фаину. Следом вышла заведующая.
-- Заберите её. Едва на ногах держится, а уходить не хочет. До конца смены осталось полтора часа. Думаю, обойдёмся без неё.
Я помог ей одеться. Фаина храбрилась, но сама едва двигалась. Дойти до дома у неё сил хватило, но на лестничной клетке силы кончились. Я подхватил её на руки и понёс в квартиру.
-- Саша! Я сама! Стыдно, если кто увидит.
Она обвила мою шею руками и положила голову на плечо. Пока поднял на наш этаж, она уже уснула. Нажал на кнопку звонка плечом. Эльза, увидевшая нас в глазок, распахнула дверь.
-- Что случилось?
-- Устала она. Полторы суток на ногах. Открывай двери в комнату.
Я положил Фаину на постель прямо в пальто. Мы с Эльзой принялись раздевать её. Уложили на кровать.
-- Спасибо, родные мои! – и снова уснула.
-- Придётся тебе опять спать со мной.
-- Не кощунствуй! Моё присутствие ей может на пользу быть.
Детям в комнату с Фаиной запретили даже заглядывать. Я поиграл с ними, и их пораньше уложили спать. Эльза с какой-то зловредной улыбкой потянула меня в свою постель.
-- Скажи. Что тебе так нравится в сексе? Почему ты не можешь насытиться? Я хочу понять корень происходящего. Почему Фаина не такая?
-- Не знаю. Я всю свою половозрелую жизнь думала, что это не только неприлично, но и неприятно. Ты показал, что это не так. Наверно, организм хочет наверстать упущенное. Сейчас ещё и дел особых нет, нет нагрузки, как у Фаины. Если тебе трудно или неприятно, ты скажи, я заставлю себя успокоиться.
-- Мне бы очень хотелось, чтобы подобной была Фаина. Я что-то не так делаю?
-- Фаина очень мало жила одна. Может, лет пять. Судя по её рассказам, она не успевала привыкнуть к одному мужчине, как из-за его смерти приходилось привыкать к другому. Она не была обойдена вниманием, как я. У неё нет той жажды, какую испытываю я.
-- Вот и сошлась бы с Лукьяненко. Он был бы у тебя один, а не половинка, как я. Я хотел бы покрепче привязать к себе Фаину.
-- У твоего друга нет той природной тонкости, какая задана тебе. Ты же сам видишь, что женщины по-особенному клюют на тебя. Но самое главное, ты оправдываешь их ожидания. Фаина всё ещё уверена, что ты найдёшь себе более молодую спутницу, поэтому старается, и тебя на расстоянии удерживать, и себя не приучать.
В период нашего отсутствия Фаина попросила коллег поработать за неё ночные дежурства, чтобы быть с Шурочкой дома. После нашего возвращения ей приходилось ночные смены отрабатывать. Обстановка складывалась так, что отработка, вписываясь в график, вынуждала не уходить с работы по полторы суток. Коллеги пытались помочь ей и растянуть этот процесс на месяц, но Фаине хотелось побыстрее освободиться от долга.
На следующее утро я ушёл на службу, когда Фаина ещё спала. Требовалось внести коррективы в план учебно-воспитательной работы и культурно-массовых мероприятий, сдать в штаб документы по учебному отпуску. После Дня Защитника мне полагался четырёхмесячный отпуск для подготовки к выпускной работе. Скорректировали график пользования судном НИИ, института географии и океанографического института, подавших заявки. Появились потребности самого Северного Флота и института геологии. А после окончания рабочего дня пришлось «накрыть поляну» в честь отлично сданной сессии. По бутылке коньяка на троих не хватило. Скинулись и сбегали за водкой. Потом пили откуда-то взявшийся самогон.
Домой я пришёл «на бровях». Фаины дома не было. Как я вёл себя дома не помню. Отдельными эпизодами вспоминаются вопли Эльзы в разных позах. Их было достаточно много.
Она разбудила, когда был готов завтрак. Едва успел умыться и поесть. Заметил синяки бессонницы под глазами Эльзы. Оказалось, я всю ночь не давал ей уснуть. В пьяном виде у меня такое бывает.
Отвести Шурочку в ясли-сад я уже не успевал. В штаб на капитанскую планёрку почти бежал. Нам поручили обеспечить обязательную явку награждаемых офицеров и присутствовать самим. По пригласительным билетам следует приходить вдвоём. Можно и больше, но требуется получить дополнительные билеты, чтобы определиться с местами. На праздник был оглашён приказ об усилении охраны военных объектов и кораблей. По гарнизонному графику двадцать первого я заступаю начальником патруля нашего района.