Соловки на Соловках
Соловки. Ранее утро… Католики.
- Откуда вы, ребята? – спрашиваю.
- Из Конго. Из Перу, - отвечают.
- А я из Кунье, - улыбаюсь.
Они, как и мы, собрались у Никольской башни, чтобы совершить путешествие на Анзер. Самый суровый остров Соловецкого архипелага. Соловки на Соловках. В недавнем прошлом ссылкой туда наказывали тех, кто попадал в немилость на Большом Соловецком острове.
Сейчас Анзер – один из экзотических маршрутов. Экзотика и экстрим - это для туристов. А мы – паломники. Католики – тоже паломники. На Соловках в эпоху ГУЛАГа томились и их собратья по вере. На Анзере в 1929 году побывал «экзарх русских католиков» Леонид Федоров, скончавшийся в вятской ссылке через четыре года и беатифицированный Римским Папой в 2001 году.
Для православных Анзер крепко-накрепко связан с именем священномученика Петра (Зверева), архиепископа Воронежского, для которого этот остров в том же 1929 году стал последним земным пристанищем. А ещё там в давние времена подвизались преподобный Елеазар, названный Анзерским Чудотворцем, бывший царский духовник преподобный Иов (в схиме Иисус), будущий Патриарх Никон…
На дворе 2011 год. Начало сентября. Море на Соловках в эту пору неспокойное. Наше путешествие на Анзер ещё вчера вечером было под большим вопросом. Но капитан зафрахтованного судёнышка уверенно сказал: «Прорвёмся! С Божьей помощью…». Да и желающих побывать на Анзере, невзирая на непогоду, хоть отбавляй. Отбавлять руководители паломнической службы не стали. Наняли ещё один катер.
Наша большая курская группа разделилась на две неравные части. Меньшую часть доукомплектовали католиками. Поэтому то, как они себя вели во время шторма, мне известно из первых уст. Впрочем, мы тоже были хороши.
По мере удаления от берега улыбок становилось всё меньше. А фотографировать и вовсе расхотелось. Огромные волны качают катерок, как перышко. Надо крепче держаться. Пассажиры отхлынули от бортов к серединке. От греха подальше. Но уверенный в Божьей помощи капитан дал приказ не перегружать середину. «А то дно вывалится, и в мотор провалитесь. Катер-то не новый».
Тут и последние улыбочки погасли. Некоторые паломники пытались спрятаться в трюм. Там ещё хуже. Те, кто оказался в трюме раньше, страдают уже морской болезнью. Все поголовно. Кроме меня, французского пилигрима по имени Алексей и нашего экскурсовода Анечки. Анчеку, изучившую всю историю Соловков со всеми духовными рассветами и подноготными кошмарами, трудно было чем-то напугать. Она уже примостилась в уголочке и видела сны, которые не успела досмотреть на берегу.
Мы с французом разговорились. Он, вообще-то, русский. Православный. Только живёт во Франции. На Соловки приехал не на три дня, как мы, а на несколько недель. На Анзере планировал задержаться - остаться трудником в Голгофо-Распятском скиту.
Беседовали мы, стараясь не смотреть по сторонам, чтобы не смущать бледных попутчиков, общавшихся с целлофановыми пакетиками. Вдруг побледнел и мой визави. А пакетика у него нет. Хорошо, что у меня стопочка поминальных записочек, данных в дорогу прихожанами, хранилась в пакете. Достал я записки, отдал пакетик собеседнику и отвёл глаза в сторону.
Пока искал, куда бы притулиться взгляду, почувствовал лёгкое недомогание. Всё-таки морская болезнь заразна. Однако пакеты закончились. На палубу выбраться нет возможности. Придётся терпеть.
Слышу, сверху доносится: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя!». Сначала одиночные молитвенные воздыхания. Потом хоровые. Это наши на палубе молятся. Вспомнил и я о молитве. Извлёк из потаённого кармана маленький походный служебник и начал служить молебен. Да так горячо молился. Как последний раз в жизни. Все прошения – через сердце. Все записочки «оздравные» прочёл. И как-то легче стало. И всё же полного исцеления не последовало. Катер швыряло. Штормило снаружи. Штормило и внутри организма.
Продолжил моление панихидой. Вторую стопку записок прочёл. От себя имена добавлял. Поминал тех, кого сам когда-то отпевал, кого лично знал, о ком слышал или читал в мемуарах и следственных делах «церковников»…
Католики плыли (или, как говорят мореходы, шли) на другом катере. Но в такую погодку, боюсь, что и опытные мореходы уже не столько ходят, сколько болтаются. Звучала молитва и на «католическом» катере. Наши куряне там акафист святителю Николаю затеяли читать. Католики послушали, да и сами стали подтягивать. С акцентом. Ещё часок-другой такой морской катехизации – и запросили бы чин присоединения к православию служить.
Часа не хватило. Показался заветный мыс Кеньга – крайняя западная часть Анзера. Один из конго-перуанских католиков ступил на твёрдую землю и изрёк на чистом русском: «Всё! Назад пешком».
Обратная дорога была менее молитвенной.
«Кто в море не хаживал, тот Бога не маливал». Теперь, услышав эту старую поморскую пословицу, я сразу вспоминаю наш отчаянный прорыв на Анзер, ветхий катерок, невозмутимого капитана, бурное море и католиков-иностранцев, молящихся по-русски.
Священник Владимир Русин,
Настоятель Покровского храма в селе Кунье ;