ГЛАВА 26.
Лейтенант не без умысла рассказал нам историю местных родов. Он продолжал испытывать нас, что вызывало к нему негативное отношение. Вместо эмоционального контакта, на который служивый, по все видимости, рассчитывал, мы все больше замыкались в себе. Трудно сказать, как мог сложиться дальше наш разговор. Возможно, мы, в конце концов, нагрубили бы лейтенанту за его бестактность. Но в этот момент нашему взгляду предстало нечто такое, что заставило обо всем забыть.
Мы увидели большую площадь, частично занятую новенькими автобусами и специальными машинами с надписями на бортах «Мосфильм» и «Телевидение». А так же добротный дом культуры, с крыши которого слепили глаза прожектора. В их ярком, почти дневном свете, рабочие возводили по периметру здания декорации.
– Ну и как вам? – очертив площадь рукой, произнес лейтенант так важно, словно он здесь главный.
– В поселке кино снимают? – изумленно спросил я. – И о чем же?
– Не совсем кино! По заказу министерства обороны, сериал в стиле нон фикшн. Он будет о том, почему захлебнулось фашистское наступление на Москву. В некоторых сериях присутствуют эпизоды, рассказывающие о судьбах немецких солдат в России. Продюсеру очень понравилась история женитьбы офицера СС на русской девушке, и киногруппа приехала к нам. Ведь на «натуре» снимаемые сцены выглядят гораздо достовернее. Естественно, в Карпово мы пустить их не можем, да им туда и не надо. Создателей сериала больше интересует заповедный лес и его неповторимые пейзажи. А этого, много и вокруг поселка. Кстати, в сериале используют мою повесть, которую я недавно опубликовал в интернете. – Сказал лейтенант, не скрывая счастливой улыбки провинциального графомана. Глядя на нее, мне показалось, что я понял природу его интереса к нам, и отчасти простил ему назойливость. У самого где-то завалялась рукопись о детдоме, нуждающаяся в дополнительных материалах.
– И что, теперь много платят за писательский труд? – спросил я.
– Вообще ничего не платят, даже именитым писателям, – со вздохом произнес служивый, – как автор, я могу рассчитывать лишь на то, что о моем произведении упомянут в титрах.
– А смысл, тогда, писать? – с недоумением спросил я.
– Возможно, с известностью я найду богатого спонсора, или буду зарабатывать, рекламируя товары в социальных сетях. А может, и нет. Определенное количество людей рождается, чтобы беззаветно служить родине. Я пока на военном поприще, но так же меня влечет и писательская стезя. Еще одна форма самопожертвования. Быть солдатом русского слова, не дать нашему великому и могучему языку пасть под натиском примитивной культуры англосаксов.
Я задумался. Конечно, вышло у лейтенанта пафосно, но определенный смысл в его рассуждениях был. Однако Чибису тема нашей беседы показалась слишком заумной, и он, чтобы вернуть нас на «землю», спросил:
– Для чего съемочной группе понадобился дом культуры? Здание современной постройки!
– А, внешний вид изменят при помощи компьютерной графики. Дом культуры нужен для сцен, которые здесь снимать дешевле, чем в Москве. Наши жители согласны участвовать в массовке бесплатно, лишь бы в кино попасть. И ради съемок на природе, за свой счет, приехало много любителей поучаствовать в исторической реконструкции. Так что, обычно в поселке темно и тихо, но сегодня – это что-то! «Голливуд» какой-то! – произнес лейтенант, горделиво сияя лицом.
В это время мы проходили мимо вагончиков для актеров, и я задал вопрос:
– Что, в сериале много ролей?
– Да, причем есть и танцевальные сцены. Ради них балерины Большого приехали, я сам их в общежитие селил! – сказал лейтенант и «гоголем» распрямил плечи, будто уже успел назначить каждой свидание.
А мы переглянулись, что, конечно же, не ускользнуло от взгляда служивого. Однако о месте Большого театра в нашей жизни он знать не мог, а я не счел нужным что-то говорить незнакомому человеку.
К тому же нашему разговору помешал крик, поднятый помрежом, высоким худым мужчиной лет 50-ти. Он был недоволен тем, что рабочие неправильно разместили баннера на фасаде дома культуры. Оправдываясь, бригадир рабочих стал уверять, что разницы между баннерами никакой. Они и в самом деле выглядели, как рисунки из задачки «найди отличия». Но я сразу заметил, в чем их несходство: в узоре из вьющихся линий на первом баннере можно было разглядеть звезду, а на втором – свастику.
Сделанное открытие взволновало меня. Я попытался вспомнить, что изображено на затейливом перстне, что подарил мне старик. Однако не смог, и, чтобы освежить память, захотел достать его из кармана. Но лейтенант с таким блеском в глазах стал смотреть за движением моей руки, что я передумал. Вместо перстня извлек из кармана носовой платок и вытер им губы. Служивый сразу вспомнил, что болен гриппом, и принялся надсадно кашлять. Олег поморщился, и потянул меня в сторону, мимикой показывая, что не хочет заразиться.
– Куда это вы? Уже пришли! – тяжело дыша, сказал лейтенант, и показал пальцем на скромную пятиэтажку с выцветшей надписью над входом: общежитие №1.
Одолев перекошенное крыльцо и разбитый тамбур, мы оказались в слабо освещенном коридоре, по которому лейтенант провел нас в комнату на первом этаже. Вид у комнаты был нежилой, однако радовало то, что есть застеленные кровати. Лейтенант извиняющимся голосом сказал, что другого жилья у него нет. Если сегодня в поселок еще кто-то приедет, селить придется уже в солдатской казарме.
– Ничего, мы привыкшие, нам и такое сойдет! – сказал Чибис. Он с наслаждением скинул ботинки, как был, в одежде, упал на кровать, и направил уставший взгляд в покрытый сигаретной копотью потолок. При этом металлическая сетка прогнулась под ним, как веревочный гамак.
– Да, лучше не раздеваться. У нас, из экономии, топят плохо, – сказал лейтенант, стоя на выходе.
Его общество так надоело нам, что я раздраженно сказал:
– Шел бы уже. Мало того, что холодно, так ты еще сильнее выхолаживаешь!
– Да, да, конечно! – продолжая стоять на месте, произнес лейтенант. Он почему-то искательно смотрел в сторону Олега, словно хотел понять, доволен ли Чибис оказанным приемом. От этого у меня возникло странное ощущение, что они о чем-то без меня договорились. Которое, впрочем, быстро прошло.
Мой сердитый взгляд, наконец, заставил лейтенанта принять решение. Переступив с ноги на ногу, он оставил на тумбочке визитку, закрыл дверь, и ушел, громко чихая в коридоре.