– Ну ты, рахитик, брысь с дороги! – Васька Захаров походя толкнул плечом зазевавшегося мальчишку из параллельного класса.
Эти приблуды поселковые сосем проходу не дают.
Мальчишка был на голову ниже Васьки, рыжий, конопатый, в коротком пиджачишке – Митька Каховский. Он посторонился, отвёл глаза и пошёл по своим делам.
А Васька не унимался.
– Эй ты, рахитик, что, испугался?
Но его оклик остался без ответа.
…Митя зашёл в свой класс и быстро нарисовал на доске Карлсона, который дарил цветы Маленькому Принцу. Картина получилась очень живой и доброй. Девчонки заохали и начали его просить нарисовать эту картинку в их девчачьих дневниках. И он не стал отказывать…
Домой они ходили всегда втроём, иногда к ним присоединялся и Витька-штангист. Вот и сегодня Митька, Санька, Сергей и Витька вышли из школы.
На перекрёстке их уже ждали. Васька Захаров и его дружки: Бэн, Дэн, Макака и Сапог.
– Эй, рахитик, а ну-ка, стой! – Васька вразвалочку подошёл в Митьке и сбил с него шапку.
Реакция последовала немедленно: тяжёлый портфель снизу в верх приложился по самому интимному месту задиры. Тот согнулся, выпучив глаза и издал крик, похожий на рычание. И тут же получил хороший удар каблуком левой ноги прямо в раскрытый рот.
Санька, Серёга и Витька бросились разнимать дерущихся. Но было поздно. Васька валялся на земле, скуля и размазывая сопли, а его кореша уже торопливо покидали поле боя. Витька поднял Ваську, взял за грудки и тихо прошептал:
– Ты, красавчик, не пыли. Мы своих не бросаем. Если надо, весь посёлок приведём. И запомни: будешь жаловаться – втройне получишь. Брысь с дороги!
И побитый забияка, опустив плечи, поплёлся домой.
Митька влюбился. Она училась в параллельном классе. Была дочерью высокопоставленного чиновника, стройная, с огромными серыми глазами и шикарными русыми косами до пояса. Один её взгляд приводил Митьку в замешательство. И он всё никак не мог подойти к ней, хотя девчонки из её класса очень часто просили его что-то нарисовать в их девичьих альбомах. А у неё альбома не было. Да и компанию она водила не с одноклассниками, а с более старшими ребятами. Хотя одного отмечала – Ваську Захарова.
Митька вырезал лобзиком из фанеры ажурную розетку, а в центре масляными красками написал портрет своей зазнобы. И тихонько, чтобы никто не видел, положил ей в парту.
Реакция последовала мгновенно: на перемене она и Васька зашли в его класс.
– Знаешь, мне твоя мазня не нужна. Не трудись напрасно…– И розетка полетела на пол.
А Васька хихикнул:
– Рахитик, ты на себя-то взгляни…Ты же шибздик недоделанный, не по себе дерево рубишь!
Митя еле сдержал слёзы обиды, и гневную ярость в отношение хама, молча поднял розетку, забрал портфель и ушел из школы...
Дома написал записку: «ЛЮБЛЮ СВЕТУ!!!», свернул её в трубочку и сжёг… Вроде как полегчало.
Попросил мать написать заявление о переводе в соседнюю школу. И через неделю уже знакомился с новыми одноклассниками.
***
Как то он встретил Витьку-штангиста. Побродили вдоль озера, поговорили о пустяках. Апрель был жарким, и они уселись на лавочку возле заводского клуба.
– Зря ты в другую школу перешёл. Мы этих зазнаек немного помяли. Теперь они не сильно задаются.
– Ты же знаешь, почему я перевёлся. Надо мной бы вся школа смеялась. А Васька бы проходу не давал.
– Ваську мы проучили, теперь притих… Ну, а она… – Витька запнулся. – Она с Бурым ходит. А Бурый – он же с бандитами связан. Его брательник только что откинулся. Сидел семь лет. Теперь всю Мамаеву рощу под себя подмял.
– Да знаю… От этого не легче.
– Слышь, ты дурного-то не бери в голову. Вон мой дядя Сеня что говорит: «Любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда!»
– Да ну тебя… Уходит, приходит…Нет никакой любви. Да и не будет уже… Ладно, пошли домой, а то мать волноваться будет.
***
Прошло более тридцать лет. Дмитрий Иванович, бывший Митька, приехал в родной город.
Вроде как, время его и не коснулось. Та же провинциальная тишина, разве что появилось много ларёчков, да тротуары и дороги превратились в ухабы и колдобины. Озеро воняло тиной, деревья пожелтели от жары. Гостиница, где он остановился, так и осталась «Домом Колхозника» хотя сменила вывеску на «ОТЕЛЬ «ЛАСТОЧКА», бывший ресторан «Кленочек» тоже изменил название на «ВОЛШЕБНАЯ СКАЗКА» – и все…
Командировка должна была быть долгой: их пригласили расписывать новый храм, восстановленный из руин одним из высокопоставленных руководителей региона. Дмитрий Иванович к своим пятидесяти годам уже имел и звания, и состояние, и неоднократно выставлял свои работы на вернисажах по всей Европе, а не только на родине. И согласился он на эту работу не из- за гонорара, а только потому, что в раннем детстве его бабушка Наташа тайком от отца и матери крестила его в этом храме.
Коллеги-художники должны были подъехать через пару дней, и Митька решил побродить по городу. Первым делом съездил на кладбище. Могила отца заросла сиренью, и он едва её нашел… Потом побывал в школе. Всё такая же, только почему-то стала, вроде как, меньше и уютнее. Учителя и директор все были новые и ему не знакомые, но приняли по-доброму…
Ближе к вечеру зашел в магазин: старое РАЙПОвское здание обветшало и вроде как бы присело. Планировка осталась прежней. Длиннющий прилавок и две продавщицы за ним. Одна молоденькая, с сонными глазами, в синем фартуке и такой же пилотке, и рядом толстая, с ярко накрашенными губами и выбивающимися из под пилотки пегими волосами…
Напротив неё стояла старушка с коляской-«кравчучкой» и что то перебирала в кошельке.
– Жэнщына, вы чево капаитесь? Не хватает денег – нечего в магазин ходить!
Старушка виновато улыбалась и продолжала шарить в кошельке.
Митька вздрогнул: это же его бывшая классная руководительница, Эмма Васильевна!
Быстро подошел к ней, взял под локоть…
– Вы меня не узнаете? Эмма Васильевна, я Митя Каховский… Ваш ученик…
– Ой! Митенька! Узнала…
– Вы там в сторонке поговорите, мне работать не мешайте! – перебила продавщица
– Да ладно вам.
Митя быстро заказал коробку конфет, палку сырокопчёной колбасы, банку шпрот и бутылку шампанского. Заплатил и все это, в пакете, протянул своей учительнице…
– Митенька, не обижай меня. Я не возьму…
– Да, что вы… И не думаю вас обижать…Наоборот, вы меня обидите если мы не попьём чаю .
– Что ж, пойдём ко мне.
Они долго сидели, пили чай, ели бутерброды. И говорили, вспоминали…
Наконец, Дмитрий Иванович не выдержал и спросил про свою первую любовь – Свету Баркину.
– А ты, что не узнал её?
– А где я её видеть мог???
– Так это она в магазине торгует. Мы у неё покупали.
Митька вздрогнул. Как время беспощадно… Из красавицы оно превратило его зазнобу в какую то неряшливую, грубую, хамоватую особу…
– Да Митенька, тяжкая у неё судьба. Сразу после школы выскочила замуж за Петю Бурого, а он в тюрьму попал за бандитизм: людей грабили. Там и умер через два года. Она и пошла по рукам. Несколько лет с Васей Захаровым жила, но он спился и помер от цирроза. Теперь её Петькин брательник к себе в магазин взял. Хамит, никого не узнаёт. За собой не следит…
Митя вздохнул. Да, судьба вертит человеком так, что и предположить трудно.
***
На следующий день он пришел в храм для того, чтобы сфотографировать прежнюю роспись. Внутри был пусто. Старичок вполголоса, скороговоркой читал Псалтирь, кое-где горели свечи.
Дмитрий Иванович начал фотографировать… и возле распятия вдруг увидел её – Светлану Баркину. Она стояла на коленях, обнимая основание креста. И, видимо, плакала. Потом вдруг подняла глаза на него, вытерла слёзы кончиком платка и поспешила к выходу. Он догнал ее.
– Света, здравствуй!
– Здравствуй. Что ж вчера то не узнал?
– Не узнал.
– Что, сильно постарела, страшной стала?
– Да Бог с тобой. Просто изменилась, да и не ожидал я тебя увидеть.
Они отошли, сели на скамейку.
– Знаешь, если у тебя ещё сохранилась та розетка, что ты мне когда-то дарил, верни её мне.
– Сохранилась. Верну.
И она опять расплакалась.
– Знаешь, как обидно… Не рассмотрела я своего счастья. Сильно гордая была. Жизни не нюхала. Только на кого обижаться-то? Только на себя! А это самая страшная обида!
А ему было все равно… Перегорело…
05.03 2019 С. Матвеев.