На окраине Лёвена (Бельгия) есть магазин «Spit», где за бесценок можно купить ВЕЩЬ!
Коммерция основана на человеческой слабости. Суть её в том, что поднадоевшая вещица, которую нельзя продать, но жаль выбросить, обретает нового хозяина, для которого её нужность не сопоставима с ценой.
В любом доме есть предметы, которые по разным причинам больше не радуют глаз.
Одни никогда не приносили пользу, другие, наоборот, служили долго и ушли в отставку:
«новенькие» бесполезные подарки, которые нельзя передарить, и старенькие потертые, помятые, чуть треснутые, поблекшие украшения быта. На них время от времени натыкаются, стирают с них пыль, переставляют, каждый раз вопрошая: «Что это?», « Кому это нужно?» и «Сколько это можно хранить?» Однако рука не поднимается выкинуть этот милый сердцу хлам в помойку.
Тогда в один прекрасный день хозяин относит ВЕЩЬ в приют, то есть в «Spit».
Выгоды ему от этого нет никакой. Это бесплатно. Принёс, простился и ушел. Жест культурный, вежливый, гуманный и бескорыстный.
Магазин назначает крошечную цену, часто, несколько центов, иногда один евро, и выставляет товар на полках, столах и просто на полу Храма хлама.
В «Spit» всегда много желающих отыскать «бесценную» ВЕЩЬ среди огромного количества барахла. Это завсегдатаи-коллекционеры, небогатые горожане, мигранты, студенты, домохозяйки и художники, подыскивающие что-то особенное для своих «голландских» натюрмортов.
Но и случайный прохожий, забредший сюда безо всякой цели, проходя мимо безделушек и домашней утвари, обязательно наткнется на какую-то мелочь, ерунду, которая вдруг заставит его внутренний мир встрепенуться, увидев знакомый до боли предмет: «Да ведь у нас точно такой же был!»
Среди посуды, стеклянных и металлических ёмкостей непонятного назначения, фигурок из фарфора, а чаще, пластика, подсвечников, керамических курочек с петушками (чтобы из них есть варёные яйца), попалась миленькая медная сковородочка. Также был обнаружен оригинальный инструмент для отвинчивания любых крышек, в точности такой же, как мне подарил на юбилей дядюшка. Притягивали взор и деревянные вещички: от палочек для суши до дубовых резных шкафов.
А уж оказавшись среди мебели, я размечталась унести с собой два больших ротанговых кресла с мягкими подушками за 10 евро вместо наших пыточных раскладных стульев, сидение которых напоминает допотопную стиральную доску. Её-то, кстати, я не встретила среди прочих раритетов!
Уйти без покупки с этого полигона почти невозможно. Это, как в церкви не поставить свечку. Маленькая покупка - дань прошлому, жест милосердия, взнос на реставрацию памяти, благотворительность и просто удовольствие.
Особой популярностью пользовалось большое зелёное пластмассовое яблоко, которое открывалось по экватору, и внутрь которого можно что-нибудь класть. Пока мы были в магазине, я видела, как минимум, четырёх женщин, державших в одной руке южное полушарие яблока, в другой - его крышку, в глубокой задумчивости.
Я понимаю их. Это состояние виртуальной реальности без подключения к мировой сети.
Это погружение на глубину целого века мировой культуры и online поиск в актуальной системе ценностей места для зелёного куска пластмассы. Не исключено, что генетическая память могла унести их ещё дальше, к истокам времен, в момент, когда принималось важнейшее для человечества решение.
Мне нравятся маленькие вещи. Таких было пропасть. И в эту пропасть я провалилась, аккуратно выуживая с заставленных полок то одну, то другую вещичку, любуясь ею и ставя на место, пока муж не зазвенел мне десертными вилками из соседнего ряда. Приборы в ящиках лежали навалом и вперемежку. Это было не столовое серебро, но и не ржавый скрюченный металлолом. Количество сопоставимо с пионерлагерной кухней, на которой дежурные по столовой охапками брали вилки-ложки для раздачи.
Вилки у нас имеются, и «Жану Вальжану» пришлось вернуть их вместе с подсвечниками на место под моим укоризненным взглядом.
Продолжать экскурсию становилось тяжело. Чем дольше мы бродили среди вещей, тем больше представляли себе их прежнюю жизнь, их бывших хозяев, события, из-за которых все они очутились тут. Вспоминались и свои, значимые только для нас и ещё хранящиеся дома, мелочи. Как будто мы зашли на проповедь, а остались на исповедь.
Конечно, трудно было выбраться из этой «сокровищницы», этого Храма бесценного ностальгического хлама.
А вынырнув на свет божий, мы обрадовались простой красоте неяркого дня: траве, деревьям, дороге, мокрому небу...