Автор - Паша Магарыч
Проходит время, но я не перестаю возвращаться в своих мыслях к происшедшему много лет назад. Не помню всех подробностей... Не потому, что это было давно, и мои дряхлые мозги не хотят работать. Не хочу помнить. Кто сказал, что время лечит? Не верьте ему. Оно сжимает, концентрирует, искажает события и чувства, но вылечить незаживающую рану не может. Хочу забыть. Хочу не думать. Хочу вернуться и все исправить, но повернуть время вспять невозможно.
***
- Рита! Где тебя носит?! Мы опаздываем на вечернюю молитву!
Я сидела за каменным валуном, поджав колени и боясь пошевелиться.
- Рита! Матушка рассердится!
Я и без Альки знала, что Матушка рассердится. Может я и сама на нее сержусь. Не известно, кто на кого больше. Вчера на боевой подготовке даже не посмотрела в мою сторону.
- Рита, я уезжаю. Ты слышишь? - Алькин вопрос повис в воздухе. Уезжай, наконец-то смогу побыть одна. - Как хочешь, я прикрывать тебя не стану.
Сестра начала подниматься по каменистому склону. Несколько камней заскрипело по ее ногами, покатилось и с глухим треском ударилось о глыбу, прятавшую меня. Я невольно вздрогнула и еще сильнее вжалась в камень.
Слава Отцу. Вверху, где вдоль обрывистого берега вилась дорога, надрывно зарычал мотор джипа. Еще пару минут, и наступила долгожданная тишина.
Скользя по склону, я спустилась к воде.
В этом месте узкую кромку побережья окружали почти отвесные скалы. Черные, практически голые, каменные стены отражали шум прибоя, приумножая его. Гул разбивающихся о камень волн немного отвлек от проблем.
Почему люди не плавают как рыбы?
«Потому, что у них нет жабр», - сказала бы Алька.
А зачем тогда чешуя? Плотная, гладкая, похожая.
«Это броня, делающая человека неуязвимым». - Алька считала, что это неоспоримая истина. Конечно, я не спорила, но все же...
«Человек — высшее создание, не смеши меня, - сказала бы Алька. —Ты бы хотела стать рыбой? Они немые, глухие и еще тупее чем орки».
Алька всегда смеялась, когда я заводила разговор об этом.
Она смеялась, когда вчера старый орк ползал на коленях и просил о пощаде. Косматые брови, полный ужаса взгляд! Орка нет в живых, а взгляд остался, пробирал до костей целую ночь.
«Жалость к врагу — это худший из пороков, - сказала Матушка утром на исповеди. - Покайся, дочь моя».
От фальшивого покаяния было больно и стыдно.
В его леденящем взгляде промелькнуло что-то человеческое, или это только показалось? Да, орк был ужасен. Лысая морщинистая кожа, выпирающие кости, сгорбленная спина и обросший космами череп, но в его взгляде..., и это не давало покоя. Он издавал нечленораздельные звуки, но не трудно было догадаться о том, что это была мольба о пощаде. Откуда он вообще взялся, этот допотопный и мерзкий орк?! Зачем? До боли сверлить душу?
Империя давно освободилась от заклятого врага. Север и юг, запад и восток, весь материк вздохнул, наконец, свободно. И пусть другие континенты кишели этими уродами, Занавес и мощный океанский флот были надежной защитой.
«Неужели в защите образовалась брешь, и ненавистный враг снова будет топтать родную землю?» - думала я, и от этого становилось страшно.
Нет! Гнать прочь все мысли! Не думать, только нырнуть глубоко и плыть, пока не наполнится усталостью каждая чешуйка. Вернуться поздно ночью и забыться. Прости, Отец, за крамольные мысли. Я верю, что ты защитишь нас, наставишь на путь истинный, творец всего видимого и невидимого, единосущный и бессмертный, не суди строго мою грешную душу.
Я плыла бесконечно долго, пока нашла удобный выход на каменистый берег. Лежала, наблюдая за облаками — высокими, полупрозрачными и легкими... Встрепенулась от ощущения, что проспала неизвестно сколько. Не хватало еще сбоя в биологических часах. Прислушалась. Почувствовала, что время близится к девяти, а это означало, что дома скоро объявят отбой. Не хотелось, но надо было возвращаться.
Что меня толкнуло пойти вдоль берега? Поднялась бы сразу наверх, вышла бы на дорогу, ничего не случилось бы, ничего того, что изменило всю мою жизнь.
***
Огонь был виден издалека. Костер горел в нише между высоких каменных глыб, и в постепенно наползающих сумерках его отблески отчетливо виднелись со стороны берега. Это было необычно. Кто? Такой же нарушитель режима как я или вражеский лазутчик, подающий сигнал?
Я крикнула:
- Эй, здесь разводить костер запрещено!
Ответа не было, поэтому пришлось подойти ближе.
Еще один?!
Орк вскочил, поспешно выхватив из костра пылающую ветку.
Тщетно. Я справилась с ним в два счета. Его нож только скользнул по моему правому боку, и через мгновенье уродец уже лежал у моих ног. Лицом вниз с заломленными назад руками.
- Отпусти, я не причиню вреда, - прохрипел враг на человеческом языке.
«Никогда не верь орку», - гласило правило.
«Орки тупы и не понимают человеческой речи», - говорила Матушка.
Он воспользовался моим замешательством, крутанулся и оттолкнул меня. Я упала, нечаянно задев рукой горящие угли.
- Да что вы за твари такие! - Орк вскочил на ноги. - И в огне не горят, и в воде не тонут! - Тяжело дыша, он держался за правое плечо.
«Вывих или растяжение, - подумала я. - Как они могут нагонять столько страху на людей, когда ломаются при одном прикосновении?»
Я поднялась, отряхнув пепел с правой руки.
- Ты пойдешь со мной. - Толкнула его в поврежденное плечо. Дома должны были порадоваться такой находке и похвалить меня.
- Тварь! - скорчив кривую гримасу, огрызнулся враг, и получил еще более весомый толчок в спину.
Я докажу Матушке, что чиста перед Отцом.
- Я ищу... своего отца... наш челнок… аварийную посадку.... - Подталкиваемый мною, орк прошел, спотыкаясь, десяток шагов вдоль берега и остановился. - Я не причиню вреда. - Обернулся. Взгляд, будь он неладен. Это был тот же взгляд! Боль, страх и мольба.
Я тоже остановилась, пытаясь рассмотреть врага поближе.
В отличие от казненного вчера, этот орк был молод, но впечатление вызывал не менее жалкое, чем его…
- Причем тут Отец? - растерялась я.
Мы стояли друг против друга, стараясь разобраться в происходящем.
- Мой отец, Александр Герц. Я потерял его, когда ходил набрать воды. Ума не приложу, где он мог деться... - Голос орка стал немного тверже.
- Отец Небесный далеко отсюда.
- Небесный то далеко, а мой вчера был здесь. Совсем пропадет, он болен и не знает ваш язык. - Враг продолжал сверлить меня невыносимым взглядом.
Захотелось еще раз его ударить, но не стала.
- Отец Небесный, прародитель всех живущих и умерших, бессмертный и вездесущий. Он в столице, в своей резиденции, не смей упоминать его имя всуе!
Надо же назвать Отцом вчерашнего пленника! Жалкого, сморщенного и немощного орка. Это сравнение — в высшей степени оскорбительно. Хотя…, у него тоже были карие глаза.
- Что за ахинея? - непонятно чему удивился орк.
Узкие губы, только темные космы на голове покороче, и на этом есть одежда, хотя вчерашнего могли раздеть перед казнью.
- Мы вчера казнили похожего на тебя орка.
- Какого орка? - пролепетал пленник, нахмурив брови.
- Такого как ты, только старого. Можешь его не искать.
Пленник, казалось, перестал дышать.
- И тебя казнят. Оркам не место на нашей земле.
- Я не орк, - выдохнул наконец-то мой собеседник, и я поняла, что только сейчас до него стал доходить смысл сказанных мною слов. Орк впился в меня своими карими глазами:
- Казнили? - Зрачки расширялись, будто от боли.
Вот уж точно правду говоря: орки тупее рыб.
- Расстреляли. Челнок твой у нас, только тебя не хватает.
Карие глаза наполнились влагой и заблестели.
- Если ты не орк, то кто? - спросила я стараясь показать, что мне абсолютно безразличны его слезы.
Он ничего не ответил. Уселся на гальку.
- Вставай, скоро совсем стемнеет, не хочу лишних неприятностей.
- Я никуда не пойду. - Орк продолжал сидеть. Можно было его вырубить и принести на плече, но тянуть такую ношу не хотелось. По весу он был не меньше меня, возможно, даже тяжелее.
- Тебя будут судить, по справедливости.
- За что?
- За то, что ты орк.
- Но я не орк. - Пленник поднял голову.
- Ты выглядишь как орк, хотя разговариваешь на человеческом языке. Скажи еще, что ты тоже человек.
- Я то человек, а ты кто? Смотрела на себя в зеркало?
Это была наглость и глупость высшей степени. В его положении еще и пререкаться, но орка будто прорвало:
- Или у вас и зеркала такие же кривые как мозги? Не видишь, чем покрыто твое тело? Склизкая чешуя, рыбьи глаза, лысая и босая, хорошо хоть повязка набедренная есть.
Мне стало смешно. И этот уродец еще позволяет себе рассуждать о моей внешности. Да у меня чешуя одна из лучших!
- Шутник ты, как я погляжу, но шутить тебе недолго осталось. Вставай, надо идти.
- Я никуда не пойду, - повторил орк, демонстративно отвернувшись.
К моему разочарованию все попытки заставить его подняться оказались безуспешны. Я таки вырубила его, но он выявился тяжелее, чем я представляла. В результате я бросила его на берегу и отправилась домой сама, решив, что деваться ему все равно некуда.
***
Матушка встретила меня не в лучшем настроении, а когда узнала о моей находке, еще больше изменилась в лице. Я заметила ее страх и в очередной раз удивилась тому, что орков все считают опасными тварями. Она распорядилась отправить поисковую группу к тому месту, где я оставила орка, а мне велела идти отдыхать.
Утром Алька прицепилась с вопросами, но мне было не до нее - этой ночью несносный взгляд снова не давал покоя! Я полночи просидела при включенном электричестве перед светящимся экраном компа, пытаясь отвлечься от назойливого видения, и к утру получила головную боль вперемешку со странными ощущениями. Мне казалось, что со мною случилось что-то очень нехорошее. Ведь никто другой не воспринял казнь орка так близко к сердцу, как я. Я не хотела показывать Альке свою слабость. От разговора с сестрой спас телефонный звонок Матушки и ее приглашение позавтракать вместе.
Алька с нескрываемой завистью проводила меня. Матушка всегда была строга и редко жаловала нас своим вниманием. Правила монастыря предусматривали аскетический образ жизни и служение Святейшему. Мы часто молились вместе, тренировались, укрепляя тело и дух, работали, благоустраивая нашу обитель, но мирские проблемы обсуждали редко. В этот же раз Матушка была заметно обеспокоена, скорее всего почувствовав мое состояние, и я поделилась с ней своими сомнениями.
Мы сидели в кафе за столиком возле большого панорамного окна. Отсюда хорошо просматривался двор и то место, где два дня назад состоялась казнь. Я в подробностях описала вчерашнюю встречу и спросила о том, почему у старого и молодого орков одинаковые глаза, и может ли быть старый отцом молодого.
- Дочь моя, тебе не следовало говорить с ним. - Она взяла мою руку, и чешуйки на ее ладони плавно заскользили по моим, придавая уверенность и надежду на то, что мои сомнения и страхи развеются.
Матушка уверила меня в том, что орки — мастера притворяться. Убедила меня, что душами этих тварей владеет дьявол, что это нечистый говорил устами моего недавнего пленника, потому что в действительности орки тупы и не понимают человеческого языка. О том, чтобы я не забывала, что там, за Занавесом, на других материках, главенствует зло. И если бы не Отец Небесный, Империя была бы растоптана беспощадными варварами, безвозвратно стерта с лица земли. Здесь была бы бесконечная пустыня и населяли бы ее допотопные орки. Отец создал Занавес и непобедимую армию. Только благодаря им и нашему самоотверженному служению человеческая жизнь еще теплится на нашей многострадальной планете. И стоит хоть кому-нибудь усомниться в истине, в своей вере, случится непоправимое...
Я долго и страстно молилась после этого, просила Отца Небесного великодушно простить меня за то, что посмела усомниться в его истине. Только он может быть прародителем всех людей. Враг нагло врал и притворялся, его устами говорил дьявол, искушая меня.
После беседы стало намного спокойнее. Мой сон значительно улучшился. Я прошла медицинскую проверку я несколько дней принимала таблетки, которые помогли обрести душевный покой. На период лечения мне дали освобождение от работы, занятий по тактической подготовке и силовой борьбе. Хорошо хоть читать не запретили, иначе совсем заскучала бы. Мне нравились исторические романы, особенно те, в которых упоминался Отец Небесный. Я гордилась тем, что я - часть Великой Империи, одна из миллионов его детей. Пусть он далеко, в столице, но, несмотря на это, мы связаны неразрывными нитями, которые всегда объединяют отца и дочь. Я знала, что он любит меня, ощущала его незримое присутствие. Вездесущий, он жил в моем сердце, наполняя его безграничной любовью.
Пока я лечила свои нервы, охранные службы прочесали периметр, но так и не обнаружили вражеского лазутчика, что еще тверже убедило меня в том, что это были проделки злых сил, искушение в ответ на мою непростительную жалость к врагу.
Если бы я встретила его снова, то дала бы достойный отпор искушению. Я представляла, что смогла бы вывести его на чистую воду… Но не подозревала, что вывести его на чистую воду мне придется в прямом смысле этого слова.
***
Я попала в его сети. Глупее ситуации не придумаешь.
Прошло десять дней. Монастырь возвратился к прежней размеренной жизни. Всем сообщили, что чужака выследили и казнили служители соседнего мужского монастыря. Алька долго возмущалась, что те выявились проворнее, но потом все сошлись на мнении, то не важно, кто первым расправился с врагом. Ведь и мы, и они служат одному делу: мы защищаем свою родную землю, ее духовность, ее человеческое начало от посягательств извне.
Он расставил сети именно там, где я любила плавать — в небольшой бухте, и я попалась даже не подозревая про опасность!
Сил не хватило, чтобы разорвать множество крепких нитей, опутавших меня. Пыталась кричать, но быстро оказалась с кляпом во рту. Я мысленно проговаривала молитву об изгнании дьявола, но это не помогло. Хитрая нечисть затянула меня в грот, который раньше был одним их моих любимых мест отдыха.
- Попалась, рыбка! - ликовал орк, а я даже скрежетать зубами не могла — треклятый кляп во рту не давал.
Мое надежное пристанище оказалось моей же тюрьмой!
При свете фонаря в руках орка по каменным стенам грота расплылись наши тени.
- Можешь орать сколько угодно. Здесь звук наружу не выходит. - Он освободил меня от вонючей тряпки, закрывавшей рот, но распутывать веревки не торопился.
- Развяжи немедленно! - потребовала я. Надо было сохранять чувство достоинства перед ненавистным противником.
- Извини, не побрился, - сказал орк, видимо заметив, что я рассматриваю его физиономию, - нечем.
На его щеках и подбородке я заметила короткие жесткие волосы. Вспомнились рисунки из книг, где орки изображались волосатыми монстрами. Стало еще больше не по себе.
- Изыди, сатана! - крикнула ему.
- У меня к тебе просьба, - как ни в чем не бывало продолжал враг. - Я намерен свалить с этой богом забытой земли, а для этого вернуть свой челнок. Еще дозаправить — хотя бы пол куба дистиллята. Ты мне поможешь, и я тебя отпущу.
- Никогда! - возмутилась я. - Меня найдут, и ты поплатишься за свою наглость!
- Тогда останешься здесь, подумай, - заявил орк и ушел.
Ушел! А я осталась. В темноте и страхе. Как в коконе, опутанная рыбацкими сетями. Через узкий выход из грота солнечные лучи практически не проникали. Легкий прибой ритмично, волна за волной, нарушал общую тишину. Звать на помощь действительно было бесполезно — в этой части побережья люди бывали нечасто.
Времени подумать оказалось предостаточно. К восходу солнца мои конечности отекли, тело ломило невыносимо, губы и язык высохли, мозги распухли. Ко всему прочему, вернулся мучивший раньше взгляд. Ужас в глазах старого орка теперь смотрел в душу с низкого каменного потолка и совсем истерзал меня.
При всей ненависти к чужаку, его появление я восприняла с радостью, стараясь не показывать ее.
- Доброе утро, мой улов еще здесь? - Он возник в каменном проеме входа, ослепив меня светом фонаря.
Я промолчала.
- А как же твои сородичи? Не нашли тебя, вот незадача.
Судя по язвительному тону, мой враг ко мне питал приблизительно такие же чувства, как и я к нему, так что наш диалог душевным назвать было нельзя.
- Предупреждаю, я душу дьяволу не отдам! На небесах мне воздастся за то, что я умерла мученической смертью!
- Такая самоотверженная?
- Да!
- Похвально. Но в случае со мной умирать не обязательно.
- Ты не обманешь меня.
Видя мою непреклонность, он смягчил тон разговора:
- Я всего лишь хочу выжить. Твоя правда, каждому воздастся по делам его. Я много думал и понял, что после смерти отца на меня легла двойная ответственность
- за себя и за него. Перед матерью, да и перед дочерью — не меньшая ответственность, и я должен вернуться домой во что бы то ни стало. Хотелось бы надеяться, что ты это понимаешь.
- Возможно я лучше поняла бы тебя, если бы не была связана. - В тот момент я думала только о том, как выбраться.
- О да, конечно, я ослаблю веревки, но совсем развязать тебя не могу, не хочу повторения нашей прошлой встречи.
Чужак ослабил мои путы, а я продолжала лихорадочно соображать, как обмануть его. Изобразить, что готова помочь, а потом хоп, захлопнуть клетку, но сначала выяснить ответ на интересующий меня вопрос:
- Ты вылупился из яйца того старика, Герца?
- Не понял….
- Ты назвал его отцом.
Я лежала на камнях, он стоял на коленях рядом и таращился круглыми глазами. Орк и есть орк.
В конце концов изволил ответить:
- Александр Герц был моим отцом. Вы расстреляли его, я даже не знаю где его тело, чтобы похоронить, как положено. Тема для того, чтобы поиздеваться, самая подходящая, но я притащил тебя сюда не для этого. - Орк встал и отошел от меня на несколько метров. Через минуту молчания в его голосе снова прозвучала сдержанная злость. - Нарисуешь план своей базы, подробно те места, где спрятан челнок и хранится топливо. А я напишу в записке, где тебя искать, когда все решится.
- Стало быть да, поэтому у тебя голая кожа и на голове волосы, - заключила я. - Это аномалия развития.
- Это вы все — аномалия развития! - рявкнул орк, и нечистый снова заговорил его устами: - Думаешь, что все люди чешуйчатые монстры?! Если не знаешь, могу просветить: ваше правительство применило биологическое оружие — на своих. После этого начали рождаться такие уроды, как ты. Рождаться, а не вылупливаться из яиц! Это куры вылупливаются, а люди рождаются, от отца и матери, от людей, а не от отца небесного. Вы захватили весь материк и угрожаете устроить поход через океан. Вы — тренированное пушечное мясо. Преданное, сильное, неуязвимое. Ты - угроза всему живому на нашей планете!
- Это бред, который не налазит на голову! - Я остановила обрушившийся на меня поток грязи. - Если хочешь, чтобы я тебя выручила, то должен сначала пошевелить мозгами, а потом говорить! Если тебя пристрелят при попытке проникнуть на территорию монастыря, я останусь здесь навечно. Меня этот план не устраивает. Я сама отведу тебя.
- Как в прошлый раз?
- Как в прошлый раз, а потом помогу с челноком.
- Ты врешь.
- Это единственный способ. Я проведу тебя через все посты как пленника.
- Я не верю.
- Это твои проблемы. Сам ты не пройдешь незамеченным. Все точки видео наблюдения я не знаю, а твой челнок надежно охраняется.
Орк терзался сомнениями, а я терпеливо наблюдала за ним, ожидая, когда он клюнет на мою наживку, и он клюнул.
- Согласен.
Для того, чтобы окончательно войти в доверие, я решила подыграть врагу:
- Прости, ты сказал страшные вещи, в которые трудно поверить. Мне необходимо время, чтобы разобраться во всем.
Орк разрезал мои путы, не прекращая нести дьявольскую ересь:
- Вы как рыбы близоруки, не видите дальше своего носа. Молчаливы и спокойны. Тупо верите во все, что вам втюхивают, и беззаветно служите тем, кто не считает вас за людей.
Я кивала, не сводя с него доверчивого (старалась изображать) взгляда. Думала: «если я скручу его сейчас, то повторится наша недавняя встреча. Пусть дойдет своими ногами».
- Как тебя зовут? - спросила я. Всем известно, человеку легче войти в доверие, обращаясь к нему по имени. Возможно, орку — тоже.
- Павлом, а тебя?
- Сестры и Матушка называют меня Ритой.
Какое-то время мы обсуждали план дальнейших действий. Я старалась быть убедительной. Даже обрисовала реальное расположение постов. У орка появилась надежда на спасение, и мне это было на руку: он потерял бдительность.
- Павел, расскажи о себе, - для поддержания разговора попросила я.
Он не сразу разговорился. Если бы я не была уверена, что это искушение дьявола, то, наверное, удивилась бы. Он рассказал о своем детстве и родителях, о своей дочери, сетуя на то, что с ее матерью ему пришлось расстаться, о жизни, кипевшей за пределами Занавеса, о колониях на Марсе и экспедиции в центр галактики. Его рассказ был похож на сказку, даже нет, - на мираж. Я то знала, что за Занавесом, по ту сторону океана — выжженная земля, пустыня, по которой бродят стаи диких орков.
- Никакой агрессии, - предупредила я, когда показались каменные стены моей обители. - Выполняешь все, что тебе велят делать, а вечером я освобожу тебя. В восемь часов смена постов.
Согласно состряпанному наскоро плану, к этому часу я должна была позаботиться о том, чтобы рядом с его челноком оказалось достаточно топлива. То, что для заправки необходима была всего-навсего дистиллированная вода, меня тогда никак не озадачило. Добывать ее я не собиралась.
***
Все прошло без сучка, без задоринки. Я привела его связанным прямо в руки дежуривших на входе сестер. Орк, несмотря на свою глупость, сыграл роль на отлично. Его поникший вид был весьма убедителен.
Я осталась довольна собой. Думала, что достойно отомстила за ночь, проведенную в мучениях.
Матушка, наконец-то, похвалила меня, восхитившись моим мужеством и преданностью. Я прикоснулась губами к ее теплым гладким чешуйкам на руке, и на меня нахлынуло чувство, которое до сих пор я питала только к Отцу Небесному.
- Я люблю вас, Матушка. Мне больно, когда вы ругаете меня. И я всегда думаю: я буду стараться, чтобы стать лучше, чтобы вы не разочаровались в моих способностях. Я стараюсь для того, чтобы вы похвалили меня, а когда оказываюсь достойной вашей похвалы, моему счастью нет границ. Как бы мне хотелось, чтобы вы были моей матерью в действительности! Вы и Отец Небесный — самые близкие мне люди. Я все что угодно отдам для того, чтобы вы гордились мною!
К моему удивлению Матушка одернула руку. Я снова сделала что-то не так?
Посмотрела на нее, пытаясь словить ласковый взгляд, но в ответ получила отчужденное недоверие.
- Дочь моя, тебе придется провести несколько дней в карантине. Ты прибывала с этим орком вместе длительное время. Он прикасался к тебе?
Я кивнула и согласилась беспрекословно.
- Да, как скажете.
Меня закрыли в моей келье, но я не расстроилась. Я верила Матушке — карантин так карантин. «Вот так, Павел, непредвиденные обстоятельства, я не виновата. Меня изолировали, я ничего не могла сделать».
Весь оставшийся день я пыталась читать, отгоняя мысли о том, что поступила с орком плохо. «Это военная хитрость. Это он поймал меня в сети и оставил связанной на целую ночь, а я только спасалась. Я ему ничего плохого не сделала. Он сам виноват». Отложив книгу, хотела связаться с Алькой, но компьютерная сеть оказалась временно недоступной. Думала позвонить ей, но телефон куда-то запропастился, и я вернулась к чтению.
«Он реально собирается заправлять свой челнок водой?» - пришла неожиданная мысль. Она развеселила меня. Если можно было бы заправляться водой, это был бы прорыв в транспортной индустрии. Этот странный Павел навешал мне лапши на уши, а я поверила. Залил ведро воды, и на Марс со скоростью одна пятая скорости света. Надо же такое придумать. Вот интересно, что могло быть, если бы я поверила ему, и это была действительно правда? Переселилась бы в колонию на Марсе. А что? Почему бы и нет? Человеческая чешуя — надежная защита от перепада температур. Во всех учебниках написано, что она выдерживает от минус ста до плюс трехсот градусов, давление 500 атмосфер, не горит...
Мои размышления прервал настойчивый скрежет в замочной скважине.
Когда на пороге моей кельи появился Павел, я испугалась.
- Быстрее, у нас есть минут десять, не больше.
- На что? - не поняла я, оставаясь сидеть за столом.
- Тебе грозит то что и мне. Твои сородичи считают тебя моим сообщником. Некогда объяснять. Если жизнь дорога, шевелись, в челноке два места.
- Нет, я никуда не пойду, - решительно отказалась я.
В один миг он прикипел ко мне взглядом, в следующий — ничего не сказав, исчез в коридоре.
Я должна была его задержать… Но он, видимо, околдовал меня. Или дьявол, стоявший за его спиной, околдовал меня. Я сидела за столом, глядя на открытый дверной проем, и не могла пошевелиться. Только когда мозг пронзила тревожная сирена, я будто очнулась. Осторожно подошла к выходу из кельи, выглянула в коридор. Натужный звук сирены заполнил пространство и меня саму, и я быстрым шагом двинулась к выходу из корпуса с жилыми помещениями.
Ноги привели меня к ангару. Поднятые по тревоге сестры, следуя четко установленному порядку, занимали свои места. На выходе во двор меня чуть не сбили с ног. Только сейчас я поняла, что пришла сюда автоматически, ведомая звуком тревоги, поскольку мое место на такой случай было на посту номер пять возле склада с оружием.
Я увидела его. Несколько ударов прикладом и силовой прием уложили орка на пол как куклу. Трое сестер потянули его в изолятор мимо меня, и мы встретились. На этот раз в его глазах не было мольбы и страха, только ненависть.
«Но я ведь ни в чем не виновата», - подумала я, и тут же услышала совсем рядом голос Матушки:
- Этот недолупок оказался проворнее, чем мы могли предположить. Ее туда же.
О ком была последняя фраза я сообразила только тогда, когда почувствовала удар в спину. Потом еще один.
- Я ничего не сделала! - в ужасе закричала я, но Матушка не услышала. Или не захотела услышать.
- Это ошибка, - пыталась убедить Альку, но она отводила взгляд и молча толкала меня вперед, двое других сестер тоже молчали, крепко держа меня за руки.
- Я ничего не сделала, я ничего не сделала, - машинально повторяла я снова и снова, но мои конвоиры не проронили ни слова до самой камеры. Меня закрыли, оставив одну.
Как же это? Я хотела как лучше.
Страшнее всего было слушать истошные крики орка, которые не могли приглушить звукоизоляционные стены. То, что у орков низкий порог болевой чувствительности, я поняла еще в прошлый раз, когда проводили дознание у старика.
«Им не место на нашей земле. Они несут зло. Уже само их существование — зло. Сеют раздор и смуту. Тупы и жестоки. Не достойны жалости. Не имеют право осквернять нашу землю. Не заслуживают пощады...»
Я закрывала уши, но это не помогало. Если закрыть глаза — становилось еще хуже. Взгляд: ни страх, ни мольба... Ненависть.
Крики прекратились, но легче не стало.
Я думала, что орка казнят так же, как сделали это с тем, кого он называл своим отцом. Я полагала, что Матушка придет и объяснит, за что заключили в изолятор меня. Вместо этого, на следующий день я оказалась в наручниках и с темной повязкой на глазах. Затем в пропахшем сигаретным дымом кузове грузовика.
То, что в соседней машине везут Павла, не трудно было догадаться по разговорам конвоиров. Сопровождали нас несколько мужчин.
- Столько почести этому уроду — отдельный транспорт, охрана. Раньше таких живьем закапывали, а теперь носятся с ними.
- Ты видел его махину? Вблизи видел? Говорят, там сплав прочнее Т-20. Водородный двигатель, но мощный, блин. Если бы сам не видел, никогда не поверил бы, что орки способны такое сотворить.
- Выкрал, гад, у наших.
- У наших? Может разве что в секретной лаборатории.
- Может быть и в секретной.
- Если бы украл, то на кой он нужен? А так - едет с охраной. Значит, знает что-то.
- А эта?
- Из монастыря?
- Неплохая цыпка.
- Чищенная.
- Серьезно?
- Без сисек, не видишь? Там все такие. Породу сохраняют.
- Эй, тебя как зовут, красотка?
Я готова была вспыхнуть! Никто никогда не позволял себе так обращаться ко мне! Братья из соседнего монастыря были всегда почтительны и вежливы. Как же мешала повязка! Я бы запомнила их и отомстила.
- Куда мы едем? - спросила я, стараясь сохранять самообладание.
- Куда надо. Ты что натворила?
- Мне тоже хотелось бы это знать.
Мои конвоиры посмеялись, восприняв мою реплику как шутку. Я же действительно абсолютно не понимала причины такого неожиданного ареста. Меня уже второй день держали в бронированном грузовике, в наручниках, с повязкой на глазах, выпуская только для того, чтобы справить нужду, и то, под присмотром конвоира! Как преступника. За что? Это же я нашла и привела орка. Мне наоборот должны быть благодарны. Должны были даже наградить за поимку важного для империи врага. Матушка лично похвалила меня! Неужели меня реально посчитали его сообщником? Или это он на допросе назвал меня своим сообщником? Подлости и хитрости ему, конечно, не занимать, но неужели Матушка так легко поверила. «Оркам верить нельзя». Сама же внушала это правило.
Если бы ни молитвы и незримое присутствие в моей душе Отца Небесного, не знаю, справилась бы я со всем тем, что уготовила мне судьба. Я всегда верила, что Отец не бросит меня, услышит молитвы, спасет мою душу.
***
Меня привезли в гетто. То, что эта огороженная высоким забором территория — гетто, я узнала от других его обитателей. Оказавшись со свободными руками и без повязки на глазах, я ужаснулась от того, что увидела. Людей здесь было очень много, и все выглядели больными и несчастными! Чешуя с залысинами или неправильной формы, всевозможные аномалии развития лица и конечностей, отклонения психики. Старики и дети, мужчины и женщины, живущие вместе в больших бараках. Безвольные и бесправные, угрюмые и озлобленные. Большинство из них работало на местном предприятии по производству цветных металлов.
То, что я увидела и услышала за неделю, поведенную среди этих людей, отложило тяжелый отпечаток в моей душе. Люди были очень разные, но одно было общим для всех — они утратили веру, и за это Отец Небесный послал на них страдания. Долгие часы перед алтарем в небольшой часовне я молилась не только за себя, но и за них. Молилась о прощении.
- Ты не похожа на других, Рита, - обратилась однажды ко мне пожилая женщина.
- Говорят, ты из монастыря. Мои родители когда-то мечтали, чтобы я попала туда, но меня забраковали. Никогда не могла подумать, что даже представителя элиты может коснуться наша участь.
Слово «родители» ударило меня будто током.
- Я вылупилась из яйца Отца Небесного, как и все люди. О каких родителях говоришь ты?
- Несчастная, - вздохнула моя собеседница.
Тогда мы мыли посуду на кухне, где было полно народу, и я не стала дальше расспрашивать, но на следующий день нашла ее вечером и все же решила выяснить, о каком отце шла речь.
- Я одна из немногих, Рита, кто помнит своих родителей.
Ее слова были мне непонятны.
- Помню, что они тщетно пытались лечить меня, обнаружив, что я родилась не такая, как все, обращались ко многим специалистам.
- И где сейчас они?
- Погибли, мне было восемь лет.
Такое заявление выглядело странно. Еще будучи ребенком, изучая биологию и анатомию, я хорошо выучила цикл жизни человека. Все люди — дети Отца Небесного. Его душа в каждом из нас. В документах о моем рождении было четко указано, в каком инкубаторе я произведена на свет. И все, кого я знала, родились именно так.
- Ты что-то путаешь. Ты стара и психика твоя дает сбои. Покайся, станет легче, - ответила я и перестала общаться с этой странной женщиной.
После беседы с ней я поняла, почему сама оказалась среди этих людей. Я проявила слабость, усомнилась в своей вере. Я поддалась внушению дьявола, говорившего устами того орка. После этого я возненавидела его еще больше. Почему судьба свела меня с ним снова, до сих пор понять не могу.
***
Меня забрали точно так же как привезли, - одев наручники и темную повязку. Освободившись от повязки, я оказалась в квадратной комнате без окон. Здесь стоял металлический стол и несколько стульев, намертво приделанных к полу. На одном из стульев сидел мой враг.
Вид орка за это время стал еще ужаснее. Волос на лице не было, но их заменили кровоподтеки и ссадины. Первое, что я увидела, был знакомый взгляд: боль и ненависть, но без страха.
Нас оставили вдвоем.
- Я согласился на сотрудничество, сказав, что только ты можешь мне помочь.
- Я никогда не была и не буду твоим соучастником! - заявила я, чувствуя, что это - очная ставка, и наш разговор слышит не одна пара ушей.
- Они не сомневаются в том, что ты моя соучастница, - без зазрения совести продолжал орк.
Хитрый дьявол прекрасно понимал, что подписывает мне приговор, но я не собиралась сдаваться.
- В чем же заключается моя помощь?
- Я отремонтировал челнок. Меня дозаправили, но ты же знаешь, что нашу птичку можно поднять только вдвоем. Ко всему прочему то, что мне предстоит, я могу сделать только с тобой. Сам не справлюсь.
- Понятия не имею о чем ты говоришь. - Я была непреклонна.
- Моя авария не была случайна. Они разгадали коды и словили меня в сачок, спровоцировав сбой в локационных системах.
Я молчала, пытаясь понять, что на уме у врага.
- Они хотят изучить возможности челнока в воздухе. Сбежать нам не удастся.
Если даже и сможем выскочить из сачка, есть ПВО: не успеешь двинутся, как разнесут вдребезги, база - мощнейшая. Им надо посмотреть манёвренность, так что без твоего опыта мне никак...
- Я не собираюсь помогать тебе.
- Они заставят.
Я снова почувствовала на себе сети. Я знала, что в сию минуту убить орка мне не дадут. Подумала, что удушив его сейчас, я лишила бы своих важной информации. После очной ставки я пыталась объяснить своим, что чиста перед Отцом, никогда никаких связей с орками не имела, что я реально не знаю, как управлять этой чертовой «птичкой». Мне не поверили. Враг околдовал их, внушив, что я — предатель. Я решила отложить расправу на потом и согласилась участвовать в представлении, запланированном орком, сделав еще одну роковую ошибку.
***
Быстрыми движениями Павел включал одну систему за другой на сенсорном пульте управления, а я неотрывно следила за ним. Я не верила в то, что со мною происходит, даже тогда, когда челнок, медленно выплыв из ангара, завис на мгновенье в воздухе, а затем взревел так, что у меня заложило уши, и ринулся ввысь, пригвоздив мое тело к пассажирскому креслу.
- Есть! - Павел ликовал, казалось, совсем не чувствуя перегрузок. - Черт, скоро однако…
Звук сирен достал челнок на километровой высоте.
Тревога.
Мои биологические часы начали автоматически отсчитывать время:
- Боевая готовность десять секунд. Дальность - пять. Залпом по три. - Эти слова вырвались невольно, во мне сработал механизм самосохранения. Эти ракеты нацеливались не только на орка, но и на меня саму.
- Наводящиеся?
- Гравитационные, - выдохнула я. Мое сердце ускорилось, и, казалось, должно было взорваться подобно мине. - Как же сачок?!
- Перешил. - Страх в карих глазах рос как волна во время шторма. - Если не поможешь, от тебя останется мокрое место. Что делать? Говори, умоляю!
Он не ощущал так как я время, гравитацию, ультракороткие волны. Его реакции по сравнению с моими выглядели жалкими движениями улитки. Он не понимал, как можно чувствовать звук прежде, чем услышишь его, и предвидеть место, в котором гравитация трех залпов образует воронку. У меня не было выхода - я спасала себя, указывая наиболее безопасную траекторию.
***
Уроки моей боевой подготовки не прошли даром: челнок вырвался за пределы первого радиуса обороны и приводнился в двух километрах от берега.
Выбрав курс на юго-восток, орк установил автопилот и повернулся ко мне:
- Ты действительно уникальна. Сколько изучал чешуйчатых, так до конца никогда не понимал, какие ценные способности заложили в таких, как ты.
Я медленно приходила в себя, поэтому не сразу догадалась, что меня похитили.
Когда это поняла, хотела вскочить с кресла, но кнопка отключения ремней безопасности не сработала. Вместо этого в ответ на мои резкие движения в спинке сидения щелкнуло устройство, крепко зафиксировавшее мои плечи и голову. Адская боль пронзила шею.
Я пришла в ярость. Зарычала как зверь, попавший в ловушку. Готова была разнести этот чертов челнок вдребезги, но тело перестало слушаться. Это был яд или спинальная анестезия. Почувствовала, что я — это только моя голова, мои глаза, уши, мозг. Все это пылало ярой ненавистью к ублюдку со злорадной улыбкой.
Он чувствовал свое превосходство и продолжал издеваться надо мной.
- Это просто удивительные способности. Свято верить в яйценосного отца и не верить своим глазам и ушам. Вы распространяетесь как саранча, превращая в пустыню все на своем пути. Если бы не океан, ваши полчища не остановились бы. Вы забрали все, что у меня было. Мой дом, мои надежды. Вы хладнокровно убили моего отца, поиздевавшись над ним, и ты думала, что я не отомщу?
- И ты решил парализовать меня?!
- Это временно, для транспортировки.
- Меня освободят!
- Нет, они уничтожают тех, кто усомнился в вере. Я подарил тебе жизнь…
***
Была ли это жизнь?
Подъем, утренняя молитва (молиться не запретишь), завтрак, работа, обед, библиотека и отдых, снова молитва, ужин и сон. Отдельная камера. Мой распорядок дня практически ничем не отличался от прежнего, за исключением военной подготовки. Я не упражнялась в рукопашном бою и в стрельбе, не ремонтировала оборудование радиолокационной защиты. Взамен этого изучали меня. Мою реакцию, мои ощущения, мою выносливость и структуру моих тканей. Женщина из гетто недаром назвала меня представителем элиты. Таких, как я, было немного. Они изучали меня для того, чтобы найти уязвимые места и использовать эти знания для нападения на моих сородичей. Я много лет ждала, что меня освободят, но Отец Небесный, вероятно, забыл обо мне. Или отрекся, зная что я усомнилась в своей вере?
«В войне технологий побеждают те, на чьей стороне правда», - сказал Павел при нашей последней встрече. На чьей же стороне была правда?
В новостях сообщили о торжественном открытии новой колонии на Марсе и удачном возвращении экспедиции с центра галактики.
Здесь кипела жизнь, но я так и не стала ее частью.
Для меня эта жизнь долго была миражом, а моя осталась там, за Занавесом, и ничего нельзя было исправить. Все, во что я верила, в один миг превратилось в ложь. Все, в чем я была убеждена, здесь, по эту сторону Занавеса, выглядело наоборот. Эти люди называли орком меня. Они ненавидели меня точно так, как я когда-то ненавидела их, и считали, что на другом берегу океана, по ту сторону Занавеса - выжженная земля, по которой бродят стаи диких орков.
© Copyright: Конкурс Копирайта -К2, 2019
Свидетельство о публикации №219022001451
http://www.proza.ru/comments.html?2019/02/20/1451