В тайгу.
- Уводить, мужики, семьи надо в тайгу, только так сбережете их. В Ейске новый леспромхоз открывается, будете работать на лесозаготовках. Мы с Герасимом подумаем, как вам помочь, - сказал Семен.
При появлении Шалома, мужики замолчали.
- Скажи, Семен, правда, что Макара в кулаки записали?
- Не суйся, короста недосохшая туда, куда собака свой нос не совала, - заругался Карп.
- Гля, смех один! Моя баба про Коммуну вспомнила, коммунарка чертова. Грит, что там лучше было, все обчее и коровы и мужики. С кем захочу, с тем и спать буду, - перевел разговор Прокоп.
- А ежли я захочу?
- Шел бы ты своей дорогой Шалом, - рассердился Карп на проныру. - Тебе ли не знать, что задумали чекисты снова. Татьяна моя утресь бегала в контору, рассказывала, как ты докладывал, сколько коров держит и лошадей держит Панкрат.
- Я не докладывал, а уточнял.
- Уточнял, глядите-ка на нево, уточнитель нашелся! Так вот, слухайте, мужики. Сидят за столом председатель с полномочным. У того пузо, что мешок с овсом через ремень переваливается.
- Ты, Карп, не отвлекайся, говори самую суть.
Председатель читает: «Аникин Панкрат имеет 2 лошади, 3 коровы, овец 10 штук». Тут Шалом перебил его, как с цепи сорвался.
- Как три коровы? Врет! У него заимке лошадь рабочая и три нетели! Почитай еще три коровы весной будет, как телятся.
- То бычки живут на заимке. Откармливает их Панкрат, чтобы государственный займ погасить.
- У полномочного бычки, как коровы ценятся, - пошутил Макар.
- А я что вам говорю, бычки тоже телятся! - обрадовался Шалом.
- Тут моя Татьяна, анчутка пучеглазая, прибежала домой, - продолжал Карп. Подол у юбки весь в грязи. Говорит, что с плетня упала. Юбку праздничную снимает, ругает придурковатого Шалома по чем свет стоит, как будто он виноват, что она юбкой двор мела. Говорю ей, мол, чего выряжалась? Начальство обольщать собралась? «Како, тако начальство?», - отвечает мне.
Вечером побежала к подружке Матрене, жене секретаря. Ой, там сраму насмотрелась. Трещала-трещала, как Герасим полномочного угощал. Даже солонки с солью на стол не поставил, а она-то дурра за солью якобы срядилась к ним. Говорит, что сидят за столом Герасим с полномочным, бутылка водки распечатана, а на столе шаром покати: хлеб один, да капуста квашеная. Нищетой прикинулись. А из кухни вареной курятиной за версту несет. Тут пацаненок ихний из-за печки выглядывает, а другой его за рубаху тащит назад. Визг, плач, возня и крик из-за печки: «Мамка курицу спрятала, пусть полномочный думает, что нам ести нечего". А малой вопит, как поросенок недорезанный: «Отстань, Мишка, тебе мамка в сумку целого гуся положила, как на заимку поедешь».
Видят мужики, что долго еще слушать им Карпа придется. А Шалом, тот вообще уселся на бревно, до утра сидеть собрался. Перешепнулись про меж собой.
- Мужики, уходить надо сегодня, - сказал Макар, - Семен прав, скотину мы еще наживем, а семьи нужно уводить.
Собраться решили у брода.
- Макар, ты сегодня часом не животом маешься? – спросила спросонья Лукерья.
- Вставай, Луша. Собираться надо, уходим за реку.
Лукерья не задавала лишних вопросов. Собирала в узлы самое необходимое. В большую корзину переложила с зыбки ребенка, пятимесячный Степка даже не проснулся. Макар выгнал из загона коров и свиней. Кур и гусей переносил к Семену. Наказал брату, чтобы семьи пчел себе забрал. Непривычные к ранней побудке животные вставали, нехотя справляли нужду за воротами. В соседних хатах вспыхивали быстротечные огоньки. К стеклу белым пятном прижимались любопытные лица, но никто не вышел за ворота. В таких делах лучше от греха подальше быть. Осталось узлы увя-зать на телеге, а Лукерья не выходит из хаты. Макар вернулся, а она толкает пехом к порогу швейную машинку.
- Луша, оставь машинку, не поднять нам ее на телегу.
- Не оставлю нехристям, это все, что у меня осталось от матушки. Лучше разобью.
- Станину бы литую снять, а как?
Макар принес носилки, с трудом перевалил на них машинку, уволок в огород Семену.
Продолжение: http://www.proza.ru/2019/03/08/699