Всё началось сразу же после новогодней ночи. Проснувшись, по традиции первым делом решил поменять настенный отрывной календарь. Прошлогодний решительно снял со стены, а новый, упакованный в прозрачную плёнку, бережно лишил девственности, удалив ненужный титульный листок. Сердце пропустило пару ударов, пока я соображал, что же здесь не так.
– Какое на хрен восьмое марта? – поинтересовался я у составителя календаря. – А где предыдущие два с четвертью месяца? Где Рождество, Старый Новый год, День влюбленных и, наконец, мой любимый праздник начищенных кирзовых сапог?
Составитель календаря, видимо, икнул, причём далеко не в первый сегодня раз. Но мне-то от его икания было не легче. Я приподнял первый листок. Вы уже, наверное, догадались, что следующей датой этого дебильного календаря тоже было восьмое марта!
Наугад просмотрел ещё несколько листков. Все триста шестьдесят пять дней были одинаковыми, как куриные яйца в упаковке! Даже дни Взятия Бастилии и Зимнего Дворца, что особенно обидно!
«Это мне или всем?», – подумал я и позвонил одному товарищу, любителю противоположного пола. – Ты календарь смотрел?
– Что же ты, гад, начинаешь год с таких сложных вопросов? – пробормотал тот, вздыхая.
– Я прошу тебя, посмотри на календарь, – взмолился я. – Какое сегодня число?
После минуты молчания в трубке и шуршания я услышал фразу, состоящую из нецензурных слов и одного междометия.
– Ну? – нетерпеливо крикнул я. – Не томи!
– Кто-то из гостей вчера мне странный настенный календарь подогнал. Сегодня, оказывается, День защиты детей, – ответил друг, истерично смеясь. – Первое июня, понимаешь? И все триста и ещё сколько-то дней в году только первое июня!
– Опохмелись, придурок! – нервно гаркнул я в трубку и отключил телефон.
– И что сие означает? – поинтересовался я у своего отражения. – С ним-то всё понятно. Детей на стороне настрогал и алиментами с официальной зарплаты ограничивается. Пусть ему урок будет, что все дети мира в нашей защите нуждаются. Причём ежедневно. Нечего семя своё куда ни попадя сеять, без видов на урожай, а только ради удовольствия от процесса. Но мне-то за что?
Тут же набрал номер другого приятеля. Ну, как приятеля. Практически собутыльника. Знаете, бывают дни, когда хочется выпить, а не с кем. Он у меня в телефонной книжке обозначен «Всегда готов». Надежды, что он возьмёт трубку наутро после новогодней ночи, не было. Но кредо ведь никуда не денешь. Всегда – значит всегда.
Товарищ ответил после первого же звонка. На вопрос о календаре сначала заволновался, что беспокою не по прямому назначению. Но я его тут же успокоил, пообещав калорийный завтрак, переходящий в затяжной ужин.
– Действительно, календарь мне соседи подарили, – ответил «Всегда готов». – Щас гляну. Чудеса, брат. Сплошь одиннадцатое сентября, Всероссийский день трезвости. Прости, сегодня быть не смогу. Придётся соответствовать.
– Твою мать, – ахнул я и аккуратно отключил мобильник. – Он, оказывается, всегда готов не только к выпивке.
Плохо закреплённый календарь упал со стены, испугав мирно спящего кота.
«И где её носит? – раздражённо подумал я. – Посуда с ночи не вымыта, уже час, как проснулся, а кофе до сих пор не сварен! И календарь повесить как следует некому!».
Неожиданно открылась дверь, и с порога раздался её голос:
– Милый! Купила свежего молочка, сейчас испеку твои любимые оладушки!
Сердце пропустило два удара. Я схватил с подоконника горшок с кактусом и вылетел в прихожую:
– С восьмым марта, любимая! Не удивляйся! Теперь так будет каждый день! Кофеёк не заваришь?