Лавра. Из серии Мой Киев

Максим Пестун
Детство моего папы прошло в Киево-Печерской Лавре. Именно там, в Лавре, его жизнь могла и оборваться с самого начала. Дедушка тогда занимал пост директора «Всеукраинских выставок», и их квартира была во дворе, справа от центрального входа. Двор выходил на колокольню, и в нем находился старинный фонтан. Однажды папа, которому было несколько лет от роду, играя около фонтана, умудрился туда свалиться и начал тонуть. Хорошо, что дедушка, который на несколько минут поднялся в свой кабинет, увидел это через окно и успел выбежать.
В Лавре была мастерская и другого моего дедушки-скульптора. В старинном здании на смотровой площадке, где раньше располагались иконописные мастерские, в детстве на каникулах я проводил много времени. Меня привлекало и само помещение, в котором сохранился дух старины, и неповторимые запахи мастерской, и бюсты известных людей эпохи – его работы, расставленные на полках по стенам, и посмертные маски и, главное, сама возможность провести целый день рядом с дедушкой. Мне запомнилась маска Гоголя и маска Котовского, которую, по рассказам дедушки, он снимал сам, еще будучи студентом. А также огромные незаконченные скульптуры на поворотных станках, над которыми дедушка работал вместе с учениками.
Говорят, каждый хирург имеет свое маленькое кладбище… На центральной аллее Байкового кладбища находится много работ моего деда.
В мастерской была и библиотека старинных книг по искусству и целая стена икон, которые собирал его ученик Толя Кущ, впоследствии академик. Его скульптуры украшали площадь Калинина и другие знаковые места Киева.
Огромные окна выходили на Днепр. Более красивого вида из окна я в те годы нигде не встречал.
Когда мне надоедало сидеть на одном месте, я бродил по мастерским художников Дерегуса, Якутовича и других соседей по зданию или гулял во дворе. В те годы еще не было наплыва туристов и можно было найти много интересных вещей прямо на улице. Обломки старинных скульптур, фонарей, бронзовых люстр, ваз, надгробных плит, старинных рам для картин…
Жизнь заповедника-музея протекала тихо и неспешно. Иногда на смотровую площадку приводили стайку туристов, они, держась вместе, несколько минут внимательно слушали экскурсовода и так же организованно шли дальше. И двор опять был в моем полном распоряжении.
Я свободно гулял по всей Лавре, заходил в пустующие здания церквей, отправлялся смотреть на маятник Фуко в музее антирелигиозной пропаганды, который находился в трапезной рядом с взорванным Успенским собором. Кстати, по его развалинам я тоже иногда лазил. Тогда меня еще не интересовали остатки старинных фресок, которые частично сохранились на остове разрушенных стен и просто на камнях. Я, наслушавшись большевистских рассказов о взорванных там немцах, как и все пацаны того времени, мечтал найти оружие…
Только в Дальние пещеры дедушка не разрешал ходить одному.
Он мотивировал это тем, что там можно заблудиться, и рассказывал страшные истории об этом. Думаю, что большинство из них он выдумывал сам.
Несколько раз все же удалось  уговорить дедушку, и мы в сопровождении сотрудника Лавры, вооружившись факелами, бродили по пещерам. Тогда черепа и кости еще свободно лежали повсюду в подземельях, но мне их трогать не разрешали. Правда, не очень-то и хотелось…
Вспоминаю вкус сочных яблок из монастырского сада, который в те годы совсем не был так ухожен, как сегодня.
Еще дедушка рассказывал историю о сыне директора Лавры, который упал с самого верха колокольни, но остался жив. Тогда она долгие годы стояла вся в лесах. Не знаю, правда это была или нет…
Когда я учился в девятом классе, дедушка вылепил мой бюст, как в свое время бюст моей мамы, кода ей было шестнадцать лет. Сегодня мамин мраморный бюст стоит на ее могиле на старинном Голливудском кладбище. Там же покоится прах Рудольфо Валентино, Джо Дассена, Дугласа Фэрбенкса, Олега Видова и многих других знаменитых людей. Но это отдельная история.
Для создания бюста надо было позировать. Для меня это было сущим мучением, приходилось вместо игр с друзьями неподвижно сидеть часами в одной позе. Модель крутилась, дедушка сердился, но не сильно.
Позже, когда я повзрослел и приезжал в Лавру уже за рулем, туда можно было заехать прямо на машине через задние ворота из переулка и поставить ее в любом месте.
Это было простое и спокойное время. Ни в коем случае не ностальгирую по Советскому Союзу, хорошо зная его полную трагедий историю, но юность – это самое лучшее время в жизни любого человека, каких бы высот он потом ни достиг и в каких бы странах ни побывал…
Эта страна зовется Счастливое детство, и лучше ее ничего на свете быть не может!