Гроб, установленный на двух табуретках, с которых облупилась уже практически вся краска, выбивался из окружающего пейзажа. Вокруг, насколько хватало глаз, простиралась бескрайняя степь. Холодная, неприветливая в эту осеннюю пору.
Непонятно, что же так беспокоит воспалённый от бессонницы мозг своим чудовищным несоответствием: гроб посреди степи или табуретки-завсегдатаи вечерних посиделок? Виски пульсируют. Нелепая мысль, как заезженная пластинка: почему могилки так близко друг к дружке? Так не должно быть, ненормально. Одиноко их обитателям, вот и прижимаются своими плитами и крестами.
Бледно-синее лицо, белые губы слегка улыбаются. Неужели возможно? Показалось. Смерть с ее тяжелым дыханием не такая. Хотя откуда мне знать, какая она? Когда в 96 году разбился Серёжка, так и не смогла заглянуть в его лицо. Лишь раз украдкой, воровато, через тюль в прихожей (гроб стоял во дворе). Так что откуда мне знать. Mors repentina : дышал, мгновение - и нет. Ещё одно смутное воспоминание. И снова гроб на табуретках, но не в степи, нет, в чужой комнате под огромной финиковой пальмой, подпирающей потолок. Щупленькая бабушка. Отжила свой век. Бесполезно даже пытаться воскресить в памяти ее лицо - глаза пятилетнего ребенка прикованы к чашке, стоящей на полу в изголовье покойницы. Чашка чуть ли не до краёв наполнена тёмно-малиновой жидкостью. Воображение ребенка рисует чудовищные картины, пока не останавливается на самой логичной: умерла, потому что вылилась вся кровь. Нет, не кровь это была. Марганцовка. Хорошо, что она там стояла - пятилетний ребенок не готов заглянуть в лицо с печатью смерти. И снова штамп. Как же мы любим цепляться за всевозможные мифы: ведь только что выяснила, что моего скудного опыта не хватает для масштабных обобщений. Почему обязательно должна быть тягостная маска смерти? Отец, вот, улыбается. Нет, не показалось. Застывшая улыбка. Благостный "сон" - избавление от страха, таившегося внутри с детства.
_________________________________
Mors repentina - смерть внезапная.