Ахиносеев проснулся на лавочке возле какого-то кафе на 25 октября, бывшей Никольской. По тому, как тряслось его узкое, сухое тело, понял, что на улице зябко. Он с интересом понаблюдал за ознобом, потом успокоился. Тёмные люди, кутаясь в поднятые воротники, торопливо шли мимо. Дворник в нелепом жилете колол ломом заскорузлый, оставшийся с февраля лёд. Робкое мартовское солнце пробивалось сквозь редкие облака... ну, и так далее, подумал Ахиносеев и прикрыл глаза. Он был не писателем, но человеком начитанным.
- Дворник! Эй, татарин! Скажите, какое сегодня число? - спросил он вежливо.
- Я таджик! - весело отвечал дворник. - А число сегодня шестое. Март месяц. Март.
И закивал в подтверждение нехитрых этих слов.
Ахиносеев посильнее запахнул чёрное пальто. Витька Гринвич подарил ему это пальто, когда немножко умер в декабре от тоски. Вылетевшая было из тела душа замешкалась, потом опустилась к земле и прошелестела: "Забирай!" Ахиносеев скинул брезентовую робу, стащил с не остывшего ещё Гринвича пальто, натянул на свои колючие плечи и уже не снимал.
- Рафинаду не будет? - поинтересовался Ахиносеев у пробегавшей мимо студентки. Та вскинула брови, шарахнулась, побежала дальше.
- А кипяточку? - спросил он у пожилого усатого господина в фуражке и шинели с барашковым воротником.
- Чьто? - спросил человек с сильным грузинским акцентом.
- Я говорю... - начал Ахиносеев и вдруг икнул.
Господин в шинели улыбнулся.
- Товарищ Сталин! - прошептал Ахиносеев.
- Я балшой учионый! - гордо сказал Сталин.
- В языкознаньи знаете вы толк... - по инерции продолжил Ахиносеев.
- А ви? - спросил Сталин.
- А что я... - Ахиносеев махнул рукой. - Простой советский заключённый...
Сталин широко засмеялся и ушёл в сторону Кремля.
Ахиносеев тут же забыл о нём. Он стоял на остром ветру, вокруг худых его ног вилась позёмка, слеза прожигала очередную дорожку в правой щеке. Левая давно уже была изрыта глубокими оврагами и каньонами, по ним можно было изучать историю и географию. И если бы у Ахиносеева было зеркало, он бы сразу понял, что земля - круглая. А на Северном полюсе зимой всегда шапка.
- Скоро весна, - сказал Ахиносеев.
- Уверен? - насмешливо спросил Гринвич.
- Нет, конечно.
- Тут не бывает весны, - напомнил Гринвич.
- Знаю.
- Тогда зачем попусту болтать?
- Мечта нужна.
Гринвич пожал плечами. Он стоял рядом и смотрел на Ахиносеева. Ахиносеев смотрел на людей. Люди ни на кого не смотрели - просто шли. Как вчера, как позавчера, как неделю и месяц, и год, и десять лет назад - шли, шли и шли.
- Да это же мертвецы! - радостно осознал Ахиносеев.
- Наконец-то, - вздохнул Гринвич.
- А я тогда кто?
- Кто хочешь, тот и ты, - сказал Гринвич и пошёл в сторону жизни.