Наш «покупатель» на сборных пунктах отбирал из новобранцев только «специалистов». Остальных призывников мы отбирали из «общего котла». Изменившееся отношение к Вооружённым Силам страны незначительно увеличило приток ребят, но всё равно многие «косили» от армии, а особенно от флота, где служить приходилось дольше. Чтобы демобилизующиеся военнослужащие несли в народ не худшие впечатления, им устраивали торжественные проводы. Правда, вырвавшиеся на свободу, служившие в «плохих» подразделениях дембеля напивались, портя впечатление об остальных. Гарнизонные гауптвахты в этот период были переполнены провинившимися. Не мало их было и в КПЗ правоохранительных органов. Не только мы в своём экипаже, но и руководство эскадры прикладывало не мало сил, чтобы дембеля вели себя достойно. У нас, кажется, получалось.
Демобилизующимся матросам и старшинам устраивали самые торжественные проводы с придуманными и стихийно появляющимися ритуалами. Ещё более пышными и торжественными ритуалами встречали призывников из карантина. Наш экипаж создал о себе такой хороший имидж, что вновь прибывшие рвались к нам.
Не хватало офицеров всех уровней. Если на должности младшего офицерского состава с грехом пополам набирались выпускники училищ, то с высшим офицерским составом была большая проблема. Достаточно много младших офицерских должностей занимали старшины контрактной службы и даже старшины-срочники. Что-то подобное было и с высшими офицерами. Наверно, поэтому меня слишком быстро повысили в звании. Да ещё чувствуя покровительство верховного командования, пусть и соседнего флота. Ничем иным такой быстрый рост я объяснить не мог. Именно поэтому я стал капитаном пусть и не очень крупного корабля.
Прошли дембельская кампания и вливание новых матросов. У нас они прошли достаточно хорошо. Мало того, двое матросов из экипажа остались на контрактную службу, трое – на сверхсрочную. Если контрактники остались у нас, то сверхсрочники были отправлены на учёбу. Вернутся они в звании мичманов. Вряд ли их назначат в наш экипаж.
Сдав проработанный под программу эскадры план учебно-воспитательной работы, мы с Лукьяненко собрались на сессию.
Чтобы освободиться от назойливых ухаживаний Лукьяненко, Эльза настояла на отъезд в Питер на день раньше. У нас едва не дошло до ссоры, когда Эльза собралась ехать вместе со мной. Фаина поддерживала её, а я был против, не желая нагружать жену лишней заботой, ведь ей надо оставаться с двумя детьми.
После Нового года освободилось одно место в ясельной группе, куда приняли нашу Шурочку. В первые дни было много рёва, но к моему отъезду она привыкла. На период моего отсутствия в госпитале освободили Фаину от ночных смен. А чтобы Эльзе жизнь в Питере мёдом не показалась, я настоял на том, чтобы забрать с собой и Мишу, которого некуда было девать. Эльза согласилась даже на такой вариант.
Едва мы приехали в её квартиру, как пришлось делать генеральную уборку. Вода в сифонах высохла и в квартире стоял запах канализации. Не раздевая детей, Эльза открыла все окна и пустила воду в раковины и унитаз. Пока она занялась уборкой осевшего всюду слоя пыли, я был послан за продуктами и дезодорантами в магазины.
Радуясь своему безраздельному пребыванию наедине со мной, Эльза порхала по квартире. Перед отъездом я уделил большое внимание Фаине, почти не занимаясь Эльзой. Она уже привыкла к моему более холодному к себе отношению. Теперь излучала надежду пусть на короткое, но внимание. Обрызгав дезодорантами всё, вплоть до потолка, закрыла окна. Уложив детей спать, она стала ласкаться с явным намёком на близость. У неё явно был психологический талант. Скоро мы оказались в холодной постели. Её страсть была такой, что к окончанию близости прохладу мы уже не замечали.
Оставив меня в постели, она упорхнула в кухню готовить обед. Я уже не первый раз замечаю, что женщина, получившая желаемый секс, приобретает безграничную энергию, которая начинает не просто изливаться, но фонтанировать из неё. Это было с Надей, с Маей, с Пашей да и с другими женщинами. Особенно заметно изменялась энергетика у Минодоры, остро жаждавшей почему-то близости со мной. Даже сдержанная и достаточно строгая Фаина не всегда могла сдерживать себя. Пожалуй, подобного я не видел только у Полины. Так и то потому, что оставлял её после секса в кровати. Порхающая и весёлая Эльза даже наскоро приготовленным обедом решила накормить меня прямо в постели.
Чтобы проснувшиеся дети не могли меня побеспокоить, она перенесла их в кухню, дав мне поспать пару часов.
У Эльзы был своеобразный психологический дар. После нескольких минут общения с любым незнакомым человеком, она могла рассказать про человека достаточно много, чего он сам не всегда подозревал в себе. После более длительного общения она знала, как активировать какие-либо нужные ей черты. Очень сожалела иногда, что не может воздействовать на психологию человека. Чтобы добиться своего, ей приходилось выводить человека на нужную ей мысль. Не факт, что результат этого осмысливания будет нужным Эльзе. Для этого ей требовалось использовать другие особенности. Зато, в отличие от цыганок, вынуждающих человека поступать вопреки желаниям и принципам, Эльзин «подопечный» будет действовать с полным убеждением, что его поступок исходит из его же убеждений и желаний. Видимо, таким образом она сумела «расслужебить» эту квартиру. Скорее всего, именно эта способность позволила добиться от Фаины разрешения жить с нами и даже пользоваться мной, как любовником. Наверно, это же происходит и с Лукьяненко. Она могла пользоваться психологическими чертами человека, но не могла их изменить.
В этой сессии были только экзамены и не было установочных лекций. Вместо них были общие и персональные консультации по выпускным работам. По сути, выпускные работы соответствовали дипломным работам в гражданских вузах. Но из-за возможных использований государственных и военных секретов содержали меньше текстов и чертежей. Их заменяли устными описаниями или рисунками мелом на школьной доске. Знающий дипломник, сам писавший работу, должен знать, что изображать.
Экзамены проходили для меня достаточно легко. Большую часть сдаваемого материала мы изучали на сборах, что-то пришлось испытать на себе в капитанской и офицерской должностях. Некоторую трудность составляли принципы перспективных и альтернативных видов вооружения. По этой причине затруднения были только при расчетах современных видов вооружений, которые мы проходили в последнем семестре. Для меня большую сложность составляли экзамены по правовым и экономическим предметам. Просто, с этими темами мне не приходилось сталкиваться по службе.
Не смотря на психологические способности Эльзы, я очень соскучился по Фаине. Эльза изо всех сил старалась использовать время нашего уединения. Она не навязывалась, ни с ласками, ни с сексом, даже создавала вид некоторой отстранённости, хотя с трудом ограничивала себя. В моём присутствии она всегда была без трусиков, в любой момент готовая для совокупления. Если дети не спали, она запиралась со мной в ванной комнате и, как однажды слышал от мужиков в нашем посёлке, принимала меня «большими глотками». «Большие глотки» очень соответствовали той жадности, с которой она принимала секс. Как и следовало любовнице, она соглашалась на любые позы и извращения, чтобы вызвать желание воспользоваться близостью с ней ещё и ещё раз. Я даже попробовал изнасиловать её, но ни в каких случаях это не получалось – она всегда была готова к любому количеству и в любой позе. При этом всегда инициатором оказывался я. Наверно, поэтому не появлялось к ней отвращения или равнодушия. Даже на обратном пути из Питера я мог хоть до конечной станции пользоваться ею. При этом, чем больше мы совокуплялись, тем слаще она становилась.
За время пребывания в Питере мы смогли лишь два раза прогуляться по городу. Одев гражданскую одежду, я брал Мишу себе на руки, она – Эмму, и мы, не торопясь, шли по улицам. Эльза рассказывала историю зданий, мимо которых проходили. Как бы она себя не вела, общение с ней было приятным и интересным. Всё остальное время ей приходилось «выгуливать» детей во дворе без меня. Невозможность с двумя слишком маленькими детьми ей ходить по магазинам, этим делом вынуждала заниматься мне. Поэтому я не мог засиживаться в читальном зале. Если бы у меня не было Фаины, пожалуй, лучшей для жизни жены я бы не нашёл. Даже макияж и причёску она делала к моему приходу. Я удивлялся такому её собачьему преклонению. Скорее всего, я и относился к ней, как к верной любящей и любимой собаке, стараясь сделать ей приятное. Поэтому и не отказывал ей дать, как мне казалось, её «любимую сахарную кость», если был способен на это. А похоти у меня было достаточно.
Чтобы к следующему нашему приезду квартира опять не провоняла канализацией, я купил пробки для сливов и автомобильный герметик. Перед отъездом ими загерметизировал все сливы. Унитаз пришлось заклеивать плёнкой.