Было это 17-го июня. В самый рост деревьев и кустов. Когда природа сочная и на ощупь
и на цвет. А от запахов лесных голова кружится.
Привязалась в моём воспалённом жизнью мозгу идея, посадить на балконе пару ёлочек.
Будут радовать меня круглый год, не надо срубленные покупать в декабре, а потом выбрасывать. То, что время сейчас совсем не подходящее, понимал. Но не один же разум
у руля стоит. Давний друг мой, старый «Форд», на это завёлся так же, с пол-оборота.
Поехали мы по Парфинской дороге, свернули вправо на Крюково и слева, у какой-то кучи
мусора на опушке леса остановились.
Погода облачная стояла над нами, но солнце иногда угадывалось в одном и том же месте.
Ориентир. Опыт столько лет наживал. Ещё ногу на землю с коня не спустил - подошёл старичок с бородкой, попросил отвезти его в город. Я ему с улыбкой объяснил что сам только
приехал и пойду в лес. Он виновато улыбнулся и куда-то исчез. А я встал на краю помойки и
стал объективом ловить красивую чёрную бабочку. Наконец она уселась в самое дерьмо и я
её заснял-таки. Можете посмотреть на неё теперь. Обул сапоги и пошёл на разведку.
Долго не искал, выбрал две ёлочки небольшие, пометил место визуально и вернулся к машине. Бабочка эта, чёрная, назойливо порхала над помойкой, будто в лесу и в жизни её безмозглой цветов мало. Взял в руки инвентарь:два больших эмалированных ведра и лопату. Взглянул на компас в бардачке, но брать не стал. Чего тут мутить простое и ясное дело
на пять минут. Но меток оставленных я сразу не нашёл. Другие ёлочки попадались но всё однобокие да жидкие. Те, первые, были лучше. Толи гуще, толи что первые. На небе облака
подсвечивались иногда солнцем. Сейчас полдень, я знаю, там юг. Ходил кругами, до осознания того что лес стал другим и облака светятся не там где солнце, а там где они реже. Выбрал всё-же две ёлочки, убедил себя что они тоже красивые и выкопал вместе с корнями и дёрном. Затолкал в вёдра, подхватил всё это — макушки по щекам — и пошёл. Лопату, наверно, в зубах держал. И пошёл быстро, потому что надоело это всё, надо скорее выбраться и усесться за руль руками, на педали ногами, на дорогу взглядом. А не то
что тут по сырому лесу плутать.
Вёдра всё тяжелее, дыхание чаще, сердечку внутри места мало.
Добежал я так до болота, язык пробовал высовывать как собака - не легче. Болото зыбкое,
вёдра тяжёлые, в сапоги воду, чёрт, зачерпнул.Выбрался на гряду какую-то, отдышался, видимо
где-то слово выронил из себя тяжёлое - лопаты не было.Жалко лопату отцовскую,с широким штыком, самодельную. Таких люди нынче не делают.
Не судьба была мне в тот раз в болоте сгинуть. Добрая весть пришла с неожиданной стороны.
Услышал - поезд идёт. Как раз за тем болотом из которого выбрался. На краю гибельном мозг сработал тут-же: пойду параллельно железной дороге - выйду на шоссе, оно перпендикулярно ЖД. Спрячу тяжёлые вёдра в кустах, иначе ёлки конечно-же украдут, и пойду стучать по асфальту резиновыми каблуками и махать лёгкими руками.
Подхватил ношу, ёлочки качаются, машут как крылья у той бабочки, а я её туловище безмозглое с усами, головой потряхиваю — пот в разные стороны — глаза не заливает.
Тропинки не было, продирался долго ещё. Когда увидел дорогу не расстроился даже что
канава перед ней глубока и широка.
Добрёл до машины. Снял сапоги. Носки выжал. Уселся спиною в кресло, ноги вверх устроил.
Пошевелил всеми пальцами задумчиво. Бабочка так же порхала рядом, уже не только над помойкой, но и надо мной.
Вот ведь, когда делаешь глупость какую-то, поперёк идёшь разума, природа (читай Бог)
показывает тебе, оглохшему и ослепшему, знаки, остерегая от неверных шагов. И ведь я знал об этом всегда. Наверно человек, Богом созданный по своему подобию, склонен, иногда, смотреть сверху даже на своего Отца.